Зависимость

— Ало? Хибари? — Это щебетание Савады уже начинает надоедать. Волнуется за своих хранителей. А всё из-за неё. Чёртова иллюзионистка. Вечно пропадает и ни с кем не выходит на связь, кроме меня. С тех пор, как однажды мне пришлось искать её, потому что никто не мог найти. Я нашёл. Мне казалось, что тогда я мог убить её на месте. Почему не убил? Тсунаёши же волнуется. Если бы это было правдой, он бы знал, что вытворяют его хранители. — Я не буду ее искать. — После этих слов я мог бы бросить трубку, забить на всё и отдыхать. Но нет, я жду, когда он мне скажет, что надо. — Хибари, пожалуйста, — просит Десятый, — никто не может найти её, кроме тебя. А если с ней что-то случится? Ты же знаешь… — Случится. А он умеет подбирать нужные слова, хотя и сам об этом не догадывается. — Знаю, Савада! — Озлобленно перебиваю его. — Чёрт с тобой, найду. Потому что я точно знаю, где искать. И Рокудо знает, что я не могу сообщить об этом Саваде, поэтому не прячется от меня. Кому придет в голову, что хранитель Вонголы находится в самой ужасной дыре Палермо? Это не клуб, а притон наркоманов. Что я здесь забыл? Её. Конечно же, только её. — Кёя! — Мне пришлось закинуть её на плечо, потому что она так накидалась, что даже не может самостоятельно передвигаться. Но всё равно вырывается. — Кёя, отпусти меня! Оставь меня, куда ты меня тащишь? — Просто замолкни, Рокудо. — Я скидываю ее на заднее сидение своей машины. — Ты достала меня. — Так зачем же ты снова за мной приехал, Кёя? — Она усмехается, закусывает губу. — Ку-фу-фу. — Приглушённый смех, её смех. Ей смешно. Конечно, ей смешно. Она закидывается всякой дрянью, курит, бухает как последний алкоголик и смеётся. Над всеми, надо мной, над чувствами. А я притворяюсь, что у меня нет никаких чувств. Захлопываю дверцу машины, сажусь на своё место и начинаю гнать через весь город. Она под кайфом. Я под болью. Я помню, как она использовала мою болезнь сакура-кура в своих целях. Я помню, что в тот день заболел ею — Мукуро. — Брось сигарету. — Говорю я, когда чувствую запах никотина в своей машине. Она открыла окно и курит, а лёгкие болят у меня. — Нет. — Я знаю, что она улыбается. — Брось сигарету или я вышвырну тебя из машины. — Какой ты противный, Кёя. — Всё-таки выбрасывает. Огни ночного Палермо слепят глаза, телефон на беззвучном разрывается от звонков Десятого, а я стараюсь успокоиться. Стараюсь забыть о том, кто валяется на заднем сидении моей машины. Стараюсь забыть о её бледной фарфоровой коже, о безумного цвета глазах, о зависимости, о наркотиках. Стараюсь забыть все свои чувства к ней. Как легко было тогда, когда я не знал всю эту чертову мафию. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы никогда не ввязывался в это. Если есть то параллельное будущее, в котором я не знаю её, то я рад за того Хибари, который там живёт. Интересно, как бы сложилась жизнь без неё? Я не хочу жить в мире без этой иллюзионистки, но никогда не признаюсь в этом. Лучше бы я убил её раньше. Она не может быть травоядным, точно. Она не поддаётся. Мне снова приходится тащить её на себе. Не знаю, зачем привёз её к себе домой. Мог ведь, как раньше, отправить к Саваде и не мучаться. Но я же не могу без неё. Хотя и с ней тоже не могу. — Какого чёрта, Кёя? — Я кидаю её на диван. Она пытается встать, но не может держаться на ногах и падает. И зачем её вообще вытащили из этой тюрьмы? Невозможно быть рядом с ней. Я молчу, хотя внутри всё кричит. Не могу смотреть на неё, отворачиваюсь, выхожу из комнаты и с громким стуком захлопываю дверь. Зачем она мне? Стягиваю рубашку через горло, бросаю её на пол. Почему я выбрал наркоманку? Дохожу до бара, а еще через пару секунд вливаю в себя какой-то крепкий алкоголь. В кого она меня превращает? — Кёя. — Тихий голос рядом со мной. Дошла до меня, шатается, забирает бутылку. Делает глоток и ставит на стол. Глаза затуманены, зрачки расширенны, но она не сводит с меня взгляд. Чёрт, зачем она смотрит так, как будто я что-то значу для неё? Зачем она подходит так близко? — Почему ты молчишь, Кёя?! — Неожиданно она срывается на крик. Мукуро отходит, хватает бутылку и с силой кидает на пол. Осколки разлетаются, а алкоголь образовывает лужу. — Почему ты меня забрал оттуда?! — Этот крик эхом отдается в моей голове, а я молчу. Молчу и не знаю, что делать. — Ты приезжаешь за мной снова и снова, зачем?! — Савада постоянно тебя ищет. — Сдавленно отвечаю я, надеясь, что эта истеричка успокоится. Но нет. Понять её сложнее, чем понять целый мир. — Ах Савада ищет, да? — В темноте я не вижу её слёз, но знаю, что она плачет. — Так почему сам не приезжает?! Почему ты?! Почему ты тогда не отвёз меня к нему снова?! Мукуро вновь что-то берет со стола и кидает на пол. Кажется, это был мой сервиз. Был. — Да что с тобой, блять, происходит?! — Я срываюсь, держу её за запястья и прижимаю к стене. — В кого ты превращаешься?! Ты ведь забыла даже про Хром. Зачем ты возвращаешься туда снова и снова, ты больная, Рокудо?! — Возвращаюсь, чтобы ты меня забрал! — Она даже не вырывается. Всхлипы становятся тише, а я не знаю, что сказать. — Я просто хочу, чтобы ты меня забрал, как ты не понимаешь? Как я не понимаю? Её невозможно понять. Разного цвета глаза сияют от слёз в темноте. Я не могу смотреть, как она плачет. Жадно целую, чувствую вкус этих губ, чувствую кровь на них. Я не могу без неё. Стягиваю с неё тёмно-зеленый топ, который заменил бывшую когда-то форму Кокуё. Чувствую эти торчащие рёбра, кусаю кожу на шее. Я хочу, чтобы она была моей. Я уже давно попал в её иллюзию и не хочу из неё уходить. Она зависима от наркотиков. Я зависим от неё.