One more chance to say "I'm sorry"

Фелл сосредоточился на том, чтобы не сжимать его слишком сильно. Тело Санса еще было живо и поэтому оставалось тяжелым, как камень, как огромная испещренная сколами гранитная глыба, которую Папирус пер на себе, морщась от резаной раны. Ему всего 14, черт возьми, а он тащит своего грузного братца как принцессу, так как этот братец остался всего с одним хп и вот-вот грозил помереть. Куда Фелл шел, он не знал. Половину черепа заливала кровь, так что видно было хреново, и в носовой впадине уже хлюпало как в дырявом ботинке. Не менее дырявыми были и шнурованные боты на ногах Папируса, которые он протер буквально в труху около месяца назад. Скелет давно уже не замечал никакой боли, кроме огромного общего месива тягучей жестокой усталости. Он еле волочил ноги, идя куда-то вперед. Вокруг было темно, к тому же, какое-то время назад появился снег и холод, кусающий истерзанные стопы и раны. Внезапно брат стал каким-то слишком тяжелым. «Нет, я не уроню этого пидараса ни за что в жизни… За мной… должок…» Папирус почувствовал, что хочет спать. Пришлось встряхнуться, остановиться, попробовать очнуться. У него закружилась голова, и ему пришлось резко зажмуриться. - Эй! Вы, там! Вы кто такие? Его кто-то окликнул. Шатаясь, Папирус инстинктивно попытался подобраться, но вместо этого рухнул вместе с Сансом прямиком в сугроб, сдавленно матерясь сквозь зубы. На двух избитых скелетов упал яркий свет фонаря. - Твою ж! Кто вас так отмудохал? У Папируса не было сил даже огрызнуться. Он понял, что здоровый глаз медленно гаснет и закрывается, а затем наступила темная нега. *** - Отъебись от меня. - Но… гхе-хе… Босс, я так тя люблю… - Санс навалился на него передней частью тела, перегнувшись через диван. Папирус угрожающе покосился за плечо. - Дважды повторять не буду. Рэд снова начал хихикать, затем прижался к своему брату покрепче, пьяно обняв его за шею и высунув язык, касаясь им шрама поперек глазницы Папируса. Фелл дернулся и резко встал, сбрасывая с себя бухую в хлам мразь. - Во что ты превратился, - презрительно процедил Глава Королевской Стражи. – Мне аж смотреть противно. Санс завороженно уставился на него. Что-то странное промелькнуло в этом взгляде. - Сука… Как же ты хорош. Это была настолько внезапная и хлесткая лесть, что Папирус поддался. - Сам знаю, нь-хе-х. - Серьезно… бля, - Рэд обогнул диван по неровной траектории и приблизился вплотную к Феллу, задирая голову, чтобы хорошо видеть чужие глаза. – Я хочу тебя. Кулаком в харю. Первая реакция Папируса на подобные пьяные выходки братца – а это, увы, было не впервой – всегда оставалась неизменной. Но, почему-то, не в этот раз. - Настолько, что готов мне отсосать? – ухмыльнулся Фелл. Изумление и гнев промелькнули на лице Санса, но затем он расплылся в прежней широчайшей зубастой ухмылке. Как это произошло, а главное, как Папирус позволил этому произойти, черт знает. В следующий момент Рэд безмолвно опустился на колени и начал заплетающимися пальцами расстегивать пряжку ремня на штанах Фелла. Тот поначалу, как бы, собирался пошутить. Взять ублюдка на слабо. Кто же знал, что у него совсем… нет… мозгов… Санс принялся страстно облизывать лобковые кости, вызывая приятную звонкую дрожь во всем теле Папируса. Магия отреагировала чертовски быстро, Фелл не сумел ее сдержать, и она вырвалась наружу в виде крупного алого члена, на который Рэд набросился, как голодный на кость. Череда чмокающих, чавкающих, хлюпающих и прочих неприличных звуков посыпалась непрекращающимся градом, Папирус ощутил зверское возбуждение только от осознания, кто конкретно сейчас его удовлетворяет. Запрокинув голову, Фелл хрипло, рокочуще выдохнул, после чего просто закрыл глаза, проваливаясь в ощущения и потихоньку двигая тазом навстречу рту Санса. - Ох, ебать… Он действительно это сделал. Шизанутый пьяный выродок. *** Человек был хитер. Это оказалось невероятно верткое создание, которое уходило от атак с видимой легкостью. Папирус усилил напор, увеличив количество костей и их скорость, порядок появления – абсолютно все, но человек приближался и приближался, молча, холодно и расчетливо, как стрела. Где-то в глубине Фелла крылось нехорошее чувство, что что-то не так. Или что это было когда-то. Они уже дрались с этой тварью, с этой самой, с ножом – она уже успела попасть по Папирусу пару раз. Но Глава Королевской Стражи стоял стеной, стремясь прикончить человека и выполнить свой долг службы так быстро, как он только сможет. Как обычно он делал. Всю свою далеко не легкую жизнь. С того момента, как их избила банда, и Санс едва не погиб, прошло так много времени. Именно тогда Фелл заработал свой знаменитый шрам на ребрах и тот, поперек глаза. Но именно сейчас эти раны вдруг решили о себе напомнить, и Папирус замешкался, буквально на секунду, чтобы глубоко вдохнуть. Но человеку вполне хватило этой секунды. Тень метнулась к высокому скелету, делая смертельный замах и попадая точно в цель. Фелл широко раскрыл глаза. Санс вдруг появился напротив него, принимая в свое одно последнее хп этот удар. Этот окончательный, чудовищный удар, от которого мелькнуло красным в воздухе, и раздался глухой звук разрезаемых костей. Все произошло так быстро, что даже особо не отложилось в памяти. Просто, мгновение назад его брат был жив. А уже в следующее – вихрь белой пыли взметается вверх, и рваная одежда Рэда падает на снег. Ни крика, ничего. Ни единого звука. Просто раз – и все. Папирус не понял, почему его бросило в безудержный гнев и почему глаза загорелись ненавистью. Человек застыл в замешательстве, и это стало причиной его конца. Красные кости раздробили чужеродное тело на лоскуты, а Фелл, не зная, что ему делать дальше, застыл, стоя между двух мертвецов и глядя перед собой пустым взглядом. Спустя пять минут он моргнул, развернулся на пятках и подошел к лежащей на земле одежде его брата. Больше ощущения, что что-то повторяется, не было. Он чувствовал эту боль впервые. И все тут же исчезло. *** - Йо, Босс, плохой сон приснился? Папирус, тяжело дыша, вцепился в Санса, который, бог знает, каким образом, оказался с ним в одной постели. Рэд выглядел удивленным и крайне недовольным такой побудкой. Фелл резко сел в разворошенной кровати. Повсюду была раскидано их шмотье. Санс и вовсе был абсолютно голым, хотя его это явно ничуть не смущало. - Мы что, переспали? – прохрипел Папирус. - Ага. Видимо… - Блядь. Ты сраный говнюк. - Эй, ты вообще-то не возражал ни разу! – Рэд хмыкнул. – Я даже уверен, что ты кайфовал. - Выметайся нахер отсюда, - Фелл схватился за голову и на мгновение зажмурился. Это был только сон? Или не совсем? Он не знал. Но боль, оставшаяся после этого недо-сна, была очень реальной. И безумно сильной. Санс, ворча, хотел слезть с чужой постели, но его вдруг стиснули в жестких объятиях. - Никогда. Не смей. Подставляться. Даже если меня могут убить, - произнес Фелл. – Ты понял меня? Рэд опешил, не сумев ничего ответить. Босс никогда себя так прежде не вел. - Кха… ты меня прикончишь своими нежностями… Может, это был лишь один из шансов, что давались ему. Может, это были воспоминания с тех ситуаций, которые могли произойти с ними обоими, но не произошли. Иногда Папирус хотел сказать: «Прости, что бил тебя, пока мы были мелкие. Ты был слабым. Я ненавидел тебя. Но ты спас меня. А я сделал это, потому что был тебе должен. Прости, я ненавидел тебя и себя за то, что тебя спас. Может, нахуй не надо было этого делать. Может, мне не нужен был такой брат, как ты. Ты… закрыл бы меня спиной. И, наверное, то, что мы живы сейчас - это мой последний шанс сказать тебе «прости»». Иногда Санс думал: «Извини, что я такой мозгоеб и ленивая жопа. Ты слишком крут для меня. Слишком силен. Я слишком обожаю тебя. И долгое время я ненавидел тебя, за то, что ты спас меня лишь из-за «долга». Я защищал тебя, потому что ты мой брат. Ты тот, кого я должен был защищать… Но, кажется, тебе не особо нужен такой брательник, как я. Ты и сам справишься. Но я закрыл бы тебя спиной. Я думаю, каждый день моей жизни – это шанс, который ты дал мне. И прости, что я так бездарно проябываю эти дни. Проябываю последний шанс сказать «спасибо»». - Все. А теперь реально еби отсюда. - И че это было? *** Одна ночь. И еще один шанс сказать что-либо. Сказать «прости», или даже сказать «спасибо». Но ни один, ни другой, не произнесут это вслух. Однако, один другого может грубо потрепать по черепушке. Или хлопнуть по костлявому плечу. До тех пор, пока у них есть этот шанс.