charming

      Джонхан, кажется, уже давно имеет фетиш — или как это нынче называется? — на Джису.       Парень не знает, когда это началось, но уверен — давно, потому что любая песня в плейлисте напоминает о друге, а любая неосторожная фраза заставляет уши вспыхивать огнем. (если Джонхан раньше не верил в весну в душе, сейчас это то самое, что он чувствует.)       Это неловко, но нельзя не признать правду, когда на тебя смотрят большие веселые глаза, и коленки подкашиваются под этим взглядом, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди, сделает сальто и вернется, только вот не к тебе — а к нему, к Хону Джису.       Сынчоль (как всегда, дурак) крутит пальцем у виска, когда Джонхан снова залипает на аккуратные кисти рук одноклассника. Думает, каково это — сжимать их, не позволяя Джошуа разорвать поцелуй, а потом одергивает себя. У него даже сил отмахнуться от друга нет, руки словно свинцом налились, и в груди тяжесть давит к полу.  — Ты придурок, Джонхан, — с (не)довольной усмешкой констатирует брюнет и отворачивается к Джихуну, натыкаясь на такой же опустошенно-влюбленный взгляд в сторону Сунена, — Да вы издеваетесь, точно. (Сынчолю эти идиоты жить не дают. Они ведь тормозят, улыбаются так глупо, что хочется зубы повыбивать. А еще постоянно — постоянно! — вздыхают, будто на них давит груз целого неба, не меньше.)  — Не обзывай его, — скромно просит мягкий голос слева, и Джонхан давится воздухом, хотя и не дышал, кажется до этого.  — Прости? — с насмешкой переспрашивает Сынчоль и поворачивается к Джошуа. Знает же, козел, как на Юна действует. Хан прячет лицо в длинных волосах и падает лбом на парту. Уши предательски краснеют, а следом за ними и щеки покрываются румянцем. Юн благодарит бога, что не согласился на стрижку неделю назад. (— А мне кажется, что твой Джошуа просто выпендрежник, — важно оглашает вердикт Чхве уже во время перемены. Юн тогда пинает его в ногу так сильно и так больно, как только может. Джонхан не мстительный, но в этот раз надеется, что Чолю и правда больно.) — Я попросил тебя не обзывать его. Даже в шутку, это может быть очень неприятно, — Джонхан едва ли не скулит, поднимая взгляд вверх. Джису и правда его защищает? Этот самый скромняга-ака-джентльмен Хон Джису? — Извинись перед ним, хорошо?       Джошуа улыбается так, что блондин невольно вспоминает о недосмотренной дораме, а потом вовсе забывает что-либо, потому что парень буквально улыбается ему одному, и это, кажется, просто верх мечтаний. Хан снова прячет лицо в парте и закрывает глаза. Прикладывает руку к груди через пару секунд и пытается успокоиться. Он надеется только на одно: в глазах Джошуа он просто сердечник, а никак не слишком чувствительная фанатка. — Что ж, Джонхан…  — Заткнись, Чоль, — кое-как выравнивает дыхание он и наконец чувствует прохладу, хотя внутри все так же распирает приятный ком, грозящий вот-вот взорваться. (коленки все еще дрожат, и Юн, честное слово, даже перед экзаменами так не нервничал.)  — Но я просто…  — Заткнись.  — Но, Хан. Я же хочу… — снова пробует Сынчоль с явной издевкой в голосе. У них с Джонханом обоюдное непонимание того, почему они все еще зовут себя друзьями.  — За-ва-ли.  — Я пытался, Джису. Он не хочет, чтобы я извинялся.  — Он еще не ушел?! — парень вскидывает голову так, что едва не сваливается со стула назад, на другую парту, хватается длинными пальцами за край своей и смотрит прямо в глаза Джошуа, — Извини.       Все, финал. Это просто финиш, и Джонхан тихо смеется над своей глупостью. Это нервное, — в очередной раз убеждается он, пытаясь прекратить свое беззвучное хихиканье.       А потом Джошуа смеется тоже. Вслух, громко и заразительно. Джонхан не уверен, должен ли на самом деле обидеться на него, потому что смех такой милый и родной, что хочется смеяться вслух вместе с ним. Он звучно хихикает на пробу, улыбается младшему и качает головой, наконец успокаиваясь.  — Я и правда придурок, извини меня.  — Не говори так, ты очаровательный, — и Джошуа занимает свое место, готовясь к уроку. Тут присвистывает уже не только Сынчоль, даже Уджи на такое заявление оборачивается с немым «че за хрень он только что сказал?»       Очаровательный. Он очаровательный? Джошуа, мальчик с красивыми запястьями и детским смехом и правда так считает? Юн прикладывает ладони к щекам и ощущает их тепло. Ему определенно нехорошо.