Зомби-апокалипсис для Прескотта и Колфилд

      На следующий день, как бы нам этого не хотелось, но мы вынуждены были попрощаться с Клементиной. И теперь уже, вероятнее всего, навсегда. Мы полночи проболтали обо всём на свете, время пролетело так незаметно. Я предложил прежде, чем Клем уйдет поискать по городу ей какую-нибудь машину, чтобы она смогла как можно быстрее добраться до цели и найти своего подопечного малыша.       Мы ушли не особо далеко, в район с многоквартирными то двух, то трехэтажными домами. Там вполне могла найтись машина на ходу. Для большей эффективности поиска Клементина предложила разделиться. Я нехотя согласился, мне почему-то сразу не понравилась эта идея, но Макс меня успокоила и уговорила: «Всё будет в порядке, тут вполне тихо и спокойно, так что беспокоиться не о чем».       Уже минут пятнадцать я бродил по дворам в окрестности, к сожалению, искомого не нашлось. В какой-то момент до моих ушей долетел пронзительный крик и выстрел. Сердце бешено заколотилось в груди, я как чувствовал неладное. Это кричала Макс. Этот крик был не просто криком ужаса и призыва на помощь, он был наполнен нестерпимой страшной болью.       Не замечая ничего вокруг себя, ноги сами быстрым бегом несли меня к Колфилд. Я не хотел верить, что с моей Макс случилось что-то ужасное. Как только я оказался в нужном месте, я чуть было не застыл на месте. Это был очередной небольшой дворик, заставленный машинами. Время словно замедлило свой ход. Широко раскрытыми глазами я поочерёдно смотрел то на Макс, то на Клем, ошарашенно уставившуюся на Колфилд, то на нескольких убитых ходячих прямо возле Макс.       Максин сидела на земле, прислонившись к машине. Она тихо плакала, моментами стоная от боли. Кровь. Везде кровь. Много крови. Она непрерывно сочилась из прокушенной артерии на шее. Рука, которой она зажимала рану, была тоже по локоть в крови, а также оказалась укушенной. Её светлая голубая футболка почти целиком была окрашена в алый цвет. Лицо замазалось кровью, пока она вытирала с него слёзы.       — Макс! Нет! — голос дрогнул, я не мог и не хотел сдерживать свои эмоции, слёзы мгновенно застлали мои глаза. Я спешно подошел к ней, усевшись на колени рядом с ней, взял её за руку уже почти разрыдался во весь голос.       — Почему?! За что? — я кричал, глядя в её зеркальный от слёз глаз, знал — ответа не получу.       — Нейтан, милый, прости меня, — сквозь шумные всхлипы сказала Макс и приложила руку к моему лицу, размазывая по нему следы крови.       — Не надо Макс, не извиняйся. Виноват только я, — я еле выдавливал из себя слова из-за непрекращающихся рыданий. — Прости, что меня не было рядом.       — Как же мне, — девушка поморщилась от боли и с трудом выговаривала слова, — как же больно.       — Макс, прошу, не уходи, я умру без тебя, — я умолял её, хотя понимал, что мои мольбы напрасны, ей уже ничем не помочь.       — Я люблю тебя, Нейт, — после этих её слов я ударился в слёзы пуще прежнего, боль надвигающейся потери раздирала меня изнутри, не жалея, кромсала мою потерянную душу на куски. Пока она пыталась меня успокоить своими нежными поглаживаниями окровавленными руками по лицу и голове, её рана закровоточила еще сильнее.       Мы смотрели друг на друга, как будто пытаясь запомнить каждую черту лица. Я глядел в бездонную глубину её единственного синего глаза, в бескрайнем океане которого плескалась беспомощность и принятие своей судьбы. Вот-вот он погаснет. Максин сквозь дикую жгучую боль всё же улыбнулась мне, а я в ответ попытался выдавить какое-то подобие улыбки, но вышло как-то слабо. Её тонкие руки легли мне на плечи и легонько потянули на себя. Я поддался порыву, наши лица были в миллиметре друг от друга. Её ещё пока тёплые губы на несколько секунд в последний раз нежно прикоснулись к моим. В этот прощальный поцелуй, казалось вложено одновременно столько боли, чувственности, нежности и пылающей любви, огонь которой даже смерть не погасит.       — Я не представляю жизни без тебя, Макс, — я немного успокоился, голос стал хриплым и тихим. — Ты научила меня быть нормальным, это благодаря тебе я изменился, Макс.       Всё её оставшееся время на этом свете, каких-то жалких десять минут, мы держали друг друга за руку. Казалось, этот жест поможет ей быть со мной рядом чуточку больше. С другой стороны, я понимал как ей больно, как она страдает. Постепенно вся жизнь утекла из нее ярко красной кровью, разливаясь и окрашивая собой всё вокруг. Она в последний раз посмотрела на меня, наполненным болью взглядом, прежде чем уйти в небытие.       А я всё так же сидел неподвижно на месте, не решался предпринять ни единой попытки просто встать и уйти. Уйти подальше от этой боли. Всё происходящее казалось лишь страшным сном, вот скоро Макс, лежащая рядом со мной в тёплой уютной постели, разбудит меня поцелуем, я обниму её крепко-крепко и скажу, как она дорога мне, как я её люблю и защищу от любого ходячего. Но нет, это жестокая реальность, где всё происходит вовсе не так, как мы хотим, разрушая наши мечты на счастливое будущее.       Ничто не могло унять дрожь в моём теле. Слёзы, не прекращаясь, тихими ручейками бежали по моим окровавленным щекам. Я аккуратно положил обмякшее тело Макс на свои колени. Дрожащей рукой я медленно гладил её по всему телу со всей нежностью, проводил то по её шелковистым волосам, которые путались у меня в пальцах, то по лицу, пытаясь стереть следы крови вперемешку со слезами, то мягко сжимал её тонкую ладонь. Я не мог налюбоваться ею, она всё так же прекрасна, как и раньше. Горькие слёзы высохли, боли больше нет. Я смотрел на её умиротворённое лицо, которое не источало своим выражением ничего, кроме долгожданного спокойствия. Она как будто мирно спала. Так и есть, только она больше не проснётся, я больше не увижу её пленительную улыбку. Бледное личико по-прежнему выглядело обворожительным, как будто ничего не случилось.       Клементина неподвижно стояла в нескольких метрах от нас, её глаза тоже были на мокром месте. Она не решалась подойти и что-либо сказать всё это время, дабы не портить столь трогательный и болезненный момент прощания. Спустя несколько минут она подошла ко мне.       — Нейтан, она совсем скоро обратится. При таком укусе процесс происходит очень быстро. Ты сам знаешь, что должен сделать.       — Оставь меня, дай мне побыть с нею. Я хочу еще раз посмотреть в её глаза.       — Не позволь ей стать одной из них, к тому же для тебя это опасно! — воскликнула Клем.       — Оставь меня в покое! — я не хотел повышать голоса и кричать, но вышло именно так, я начинал терять контроль над собой. — Мне нет теперь смысла жить, я хочу уйти вместе с ней!       Клем не хотела меня злить еще больше и послушно отошла в сторону и села на скамейку. Она не сводила глаз с меня и мёртвого тела, готовая в случае чего убить Макс, пока она не укусит меня, если я её сам не убью.       Я лежал на груди Макс, вслушиваясь в её внутреннюю тишину, вместо размеренного биения сердца. Девушка начала дышать. Я поднял голову и посмотрел на неё. Единственный глаз её медленно открылся. Теперь он не был таким ярким и живым. Глубокий синий цвет стал тусклым серым. Она смотрела на меня прямо в душу. Издавая тихие рычания, она потянула ко мне свои прелестные руки. Они гуляли по моим плечам и лицу. Я перехватил её руку и бережно прижал к своей щеке. Я опять плакал и не мог остановиться.       — Что мне делать, Макс? Как мне жить без тебя? Каким бы я сильным не казался эти пять лет, это благодаря тебе. На самом деле я слабак, без тебя я никто.       Она начала тихонько приподниматься, пытаться приблизиться ко мне, клацая зубами, в жажде впиться в мою плоть, отрывая кусок за куском. Последние капли разума не совсем покинули меня, и я тем, что осталось левой руки удерживал её на небольшом расстоянии от себя, а другой достал пистолет. Я не мог нормально дышать, рука чертовски дрожала, пока я доставал пистолет и наводил ей в голову. Я прижался к ней лбом ко лбу и тяжело выдохнул. Пистолет был уже у её виска.       — Прощай, любимая, — я нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, с которым, казалось, умер и я, та часть души, которая продолжала жить несмотря ни на что только рядом с Макс.

***

      Среди ясного неба разразился гром, тучи сгущались, и через считанные минуты хлынул дождь, постепенно перерастающий в больно хлещущий ливень. Нейтан все так же сидел возле безжизненного тела Максин Колфилд, которая была его ангелом, смыслом жизни. Он раскачивался из стороны в сторону, тихонько завывая. Прескотт поднял лицо к небу, позволяя дождю смыть с него кровь и смешаться со слезами от горечи потери.       Клементине плевать на дождь, её сердце разрывалось. Она волновалась за Нейтана, прекрасно видела его состояние. А ещё понимала, что он постепенно становится психически нестабилен. Потеря Макс была для него сильным ударом. Она решилась снова подойти к нему и попытаться привести его в чувство. Но произошла реакция, которой не ожидала не только Клементина, но и сам Прескотт. Он резко сорвался с места, принимаясь крушить всё вокруг, неистово кричать во всё горло. Он психует, падает на колени, плачет навзрыд, прикрывая лицо рукой.       Невозможно описать всеми словами, что творится в его голове. Разум густой пеленой застилает туман. Он превращается в одержимого, мечется между мыслями, зачем жить дальше, но в то же время боится уйти из жизни. Нудный гулкий скулёж перерастает в истеричный пронзительный вопль.       Ходячие стали потихоньку собираться на шум. Нейтан снова поднялся на ноги и с диким криком «Я ненавижу вас всех!» стал палить с пистолета по сторонам, совершенно не глядя.       — Нейтан! Успокойся, мать твою! Что ты творишь?! — пыталась докричаться до него Клем. — Сейчас они придут, и мы оба здесь поляжем!       — Мне похуй! — ярость Нейтана горела в нём ярким огнём. — Это была твоя идея разделиться, ты виновата! А я знаю, что я сделаю! — сказал он и убрал пистолет в карман, на ходу снимая ветровку. Он пустился к ближайшему ходячему, выставив обнажённую руку вперед, давая укусить. Но ходячий упал от выстрела Клем. Нейтан сам того не осознавая, вытащил пистолет и направил на девочку, но выстрелить не решался.       Клементина ни разу не видела его таким и была немного растеряна, совершенно не знала, что ей делать. Хотя, ей уже приходилось иметь дело со слетевшими с катушек людьми. Она вспомнила Кенни, когда тот сорвался на Джейн из-за того, что она якобы убила ЭйДжея. Он стояла перед тяжёлым выбором спасти Джейн или позволить Кенни убить её. Тогда Клем, будучи одиннадцатилетним ребёнком, приняла решение усмирить Кенни, выстрелив в него. Сейчас она тот же ребёнок, но уже старше. Воспоминания о Кенни и страх за собственную жизнь заставили её принять радикальные меры. Она, нисколько не замешкавшись, достала пистолет. Как тогда. И уже без особых раздумий, нажала на курок. Как тогда.       Прескотт выронил оружие, схватился за живот, куда попала пуля, и пал на землю, потеряв сознание. Не сказать, что Клементина хотела безжалостно лишить жизни Нейтана. Он был в состоянии аффекта, не понимал, что творит, а она рисковала из-за этого распрощаться со своей жизнью здесь и сейчас. На её глаза снова выступили блестящие капельки, и со словами «Прости, я не могла по-другому» спрятала пистолет, взяла свой топор и принялась зачищать территорию.       Она вполне могла уйти сразу, позволив уже близко надвигающимся ходячим полакомиться свежими трупами, но давняя привязанность к этим двоим не позволила ей этого сделать. Убив последнего мертвеца, она подошла к Нейтану и легонько дотронулась до его руки. Парень был еще жив, тяжело дышал, тяжело раскрыв ярко-голубые глаза, по-доброму посмотрел на Клем. Теперь в его взгляде не было ни ярости, ни злости.       — Клем… — он блаженно улыбнулся, — я видел их. Видел их всех. Всех, кого мы потеряли. Там Ли, Макс, мои родители.       — Прости меня, я не хотела, чтобы так получилось, — умоляющим голосом просила она, с козырька её кепки падали дождевые капельки прямо на лицо Нейта.       — Я не хотел срываться, — принялся оправдываться парень, — оно само. До апокалипсиса, возможно, ты не знаешь, я часто страдал подобной хернёй, я был психически болен, я жил на таблетках. А Максин, мой лучик света, исцелила меня. Теперь, когда её не стало, всё пошло снова по кругу. Прости меня, я не хочу умирать, зная, что причинил боль такому прекрасному человечку, как ты.       Клем положительно кивнула и болезненно улыбнулась, приподняла одной рукой голову Нейтана. Парень закашлялся, изо рта потекла тонкая струйка крови. Второй рукой она взяла его руку и крепко сжала.       — Я умираю, Клем. Моё время вышло. Я хочу к моей Максин. Ты сделала всё правильно, — он снова немного прокашлялся. — А знаешь, мне недавно снилась мама и сказала, что я умру от руки ребёнка. Как она была права. Теперь она тоже ждёт меня, как и Макс.       — Мне так жаль терять вас, — всхлипывала Клем, — вы еще тогда пять лет назад стали для меня семьёй. Мы все были семьей.       — Ты тоже стала для нас семьёй. Я до сих пор помню ту маленькую девчушку, которая оказала на меня огромное влияние. Ты так же, как и Макс заставила меня измениться. Часто я вспоминал себя в детстве, глядя на тебя. Я мечтал о такой дочери, как ты, — Нейтан улыбался, а потом снова слёзы и тихие всхлипывания. — Прощай, навсегда, милая Клементина.       — Передай привет Ли, если вы там снова встретитесь. Прощай, — сказала девочка, и следом раздался выстрел.       Клементина отправилась в путь. Но вдруг её резко что-то остановило. Особняк Прескоттов был почти рядом. Клем пришлось приложить усилия и дотащить два мёртвых тела до родной земли Нейтана. Она не могла поступить иначе, она должна их похоронить вместе. Выкопав одну широкую могилу, она опустила туда безжизненные тела Макс и Нейта. Прежде, чем закопать, она, с минуту подумав, сняла со своей руки браслетик с китом, который принадлежал Нейту, и бережно вложила ему в руку. Могилу украшал наспех сколоченный деревянный крестик с надписью «Покойтесь с миром, Макс и Нейтан». Последний раз, окинув печальным взглядом могилу, Клементина ушла прочь, навстречу дальнейшим приключениям. Холодный ливень до сих пор лил нескончаемым потоком, оплакивая так рано ушедшие жизни Колфилд и Прескотта.