***
С шумом и грохотом скинутых с вешалки курток, невысокий силуэт врывается в одинокое пространство коридора. Пока Даня все ещё вертится возле входной двери со связкой ключей в руках, Неред успевает скинуть с ног кроссовки, еще немалое время мучаясь с путаницей шнурков, и продвинуться навстречу ванной. Замечая это, Данила неожиданно мысленно радуется тому, что успел до приезда такси, вручить целую и невредимую Свету её девушке, которая знатно отчитала женушку за легкомысленность, и в дополнение всему, вежливо извинилась перед Кашиным за предоставленные неудобства. Сейчас остаётся всего лишь привести подругу в чувства и уложить её спать. Всего ничего, не так ли? Только вот рыжеволосому так не кажется, как только тот замечает, что русую уже не держат собственные ноги, и та медленно скатывается спиной по стене вниз, шлепаясь задом на пол и болезненно вздыхая от удара. Данилу остается только вслед за приятельницей избавиться от обуви, и пойти навстречу полусонной знакомой, чтобы благополучно преодолеть вместе с ней дверной проем ванной комнаты и, хотя бы, минимально привести безжизненное тело в чувства. Собирая на себе все косяки, вместе с тем цепляя руками немалое количество привезенных из родительского дома цветных бутылочек с различными наполнениями для принятия душа, и, задевая значительно меньшее разнообразие шампуней Кашина, русая наконец добирается до раковины под руку с юношей. Даже физическая поддержка парня не помогает Лизе пройти предоставленный путь безопасно и без лишних жертв, в виде беззащитного неодушевленного окружения душевой. Неожиданный и одновременно оглушающий шум проточной воды, уже на расстоянии бодрит Неред, и та, с новым приливом непонятно откуда взявшихся сил, раздирает утяжеленные сонливостью веки, окончательно прогоняя сладкую дремоту. Трепыхаясь в сомкнутых спереди на собственных запястьях, руках Кашина, девушка до последнего старается избегать близости с леденящей влагой, не оставляя парню иного выбора… Тот свысока раздраженно вглядывается в макушку дамы, обдумывая план дальнейших действий, пока мягкие волосы подруги лишь в очередной раз ударяют его по лицу, заставляя сморщить нос от неприятных ощущений. — Отъёбись от меня, блять. — буквально рычит особа, всё также стараясь избавиться от контроля хозяина дома и избежать водного наказания. Все её старания напрасны, ибо несоответствие в весовой категории сейчас выражается особенно остро. — Нахуй было хлебать, на минуточку, ценный старинный абсент. Ты идешь в открытое плавание под холодный душ и точка. — агрессия, исходящая от девушки, мгновенно выводит юношу из себя, и тот тоже переходит на крик. Звонкие голоса сейчас заседают глубоко в черепной коробке, и перебиваются одним лишь не прекращаемым течением из открытого крана. — Ты мне не отец и не парень, чтобы указывать, что делать. — неожиданно для себя, яростно выкрикивает дама, очевидно всерьёз пугаясь угроз друга. Услышанное заставляет Даню коротко оцепенеть, но благо, человек снизу не успевает заметить этого, так как разгоряченная война мнений и мировоззрений, плотной пеленой затмевает глаза, оставляя за собой лишь бессмысленные выкрики и колкие фразы. — Неубедительно. — напоследок, безучастно выплевывает Кашин, зачёсывая отросшую челку назад. Он аккуратно хватает девушку за плечи, вместо покрывшихся багровыми следами запястий, и всего небольшого движения ему хватает, чтобы переместить ту в душевую кабинку по правую сторону плеча. Мигом задевая плечом расположенный высоко на стене кран, парень умело переключает его в нужную позицию. Наконец перекрывая прежний поток воды из умывальника, юноша краем глаза замечает, как блестящие пряди Лизы уже теряют здоровое сияние, и приобретают отдаленные очертания копны истинно черного цвета. Следом капли скатываются еще ниже, а выражение лица Неред нельзя ассоциировать ни с чем хорошим. Его вообще невозможно связать хоть с чем-то, ибо даже сжатые губы Неред уже не сулят парню положительного исхода событий. Дама ощущает неподдельную обиду на друга и адский холод, который окончательно выбивает всё поддельное увеселение и слепо позитивный взгляд на мир, который сейчас сменяется какой-то истинно детской жаждой мести. Пока рыжеволосый всё ещё поглощает глазами, на первый взгляд, подавленный облик приятельницы, и заранее начинает чувствовать себя виноватым за содеянное, Елизавета не теряя ни секунды, цепляется дрожащими от прохлады пальцами за перед его толстовки. Неожиданный поступок, что оказывается для растерянного парня слишком непредсказуемым, влечет за собой безусловное главенство девушки в этой битве, ибо той удается без лишних усилий, которые сейчас до последнего выбивает морозная проточная вода, затянуть друга в одну душевую с собой. Кашин наконец может в полной мере ощутить ледяные капли шумного течения на собственной шкуре. Ситуацию осложняет только то, что тело далеко не спасают, а наоборот открывают обморожению в полной мере, утяжеленные гадкой влагой вещи. Замёрзшая особа всё же находит в себе силы, и резко выхватывает душ из-за спины юноши, с наслаждением переключая его на максимальный напор, и вместе с тем, направляя струю прямо в брюхо парня. Даня принимается слепо сопротивляться мелкой негодяйке, прикрывая рукой обреченную часть тела, и отталкивая настырную подругу куда подальше. После череды безуспешных попыток юноши защитить себя и горы неиссякаемого мата от него же, Данилу удаётся выхватить из ладошек приятельницы металлический предмет, который тут же приходит в действие теперь под управлением мужских рук. Выразительный визг изредка сменяется истерическим смехом Неред, которая успевает задумываться о том, насколько же абсурдна эта водная борьба, пока в неё в очередной раз не направляется холодный поток воды. Русая уже и не припомнит, когда именно шум проточный воды, сменяется звонкими ударами стекающих капель с продрогших тел и сбитым дыханием обоих. Все мысли сейчас сконцентрированы только на черной худи человека напротив, что сейчас напоминает не качественную вещь за немалые деньги, на которую работяга копил долгие месяца, а жалкую половую тряпку, что девушке хочется поскорее снять, чтобы эта чертова одежда перестала мозолить глаза. Насколько правильно раскидываться настолько неправильными мыслями, которые обращены в сторону лучшего друга, чьи черты и изгибы тела лишь подчеркивает насквозь промокшая толстовка? Это просто не имеет значения. — Так, значит, ты готов принять мысль о моей победе в этой войнушке? — с ухмылкой хрипит Лиза, протягиваясь руками к отвратительно, мокрой шевелюре на собственной голове. После проделанных манипуляций, ей наконец удается скинуть с себя, хотя бы несколько грамм лишнего веса, которые сейчас составляет бодрящая влага. — Наивная, борьба лишь начинается. — Лиза не успевает даже вглядеться в лицо говорящего, чтобы определить правильную эмоцию, вкладываемую в это высказывание. Удивительно, но это не мешает ей определить желаемое юноши. Холодные пальцы, от прикосновения которых, девушка буквально плавится, совершенно не замечая позади себя мороз кафельной плитки, к которой Лиза по чистой случайности прижимается спиной от потери равновесия. Робко поднимая растерянный взор на хозяина таких блядски желанных пальцев на собственном подбородке, Неред основательно и безвозвратно позволяет себе утонуть в пленяющем омуте талых ледников, которые уже долгие годы скрываются в округлых радужках его глаз. Именно они с головой накрывают растерянную особу, отдаваясь ослепляющим блеском под мутной яркостью светодиодов. Нежные поглаживания до дрожи в коленях умиляют особу изнутри, но снаружи она до краев полна решительностью, поэтому первая тянется за поцелуем, обезоруживая Даню одним лишь сокращением расстояния, которое и без того стирает любые понятия о личном пространстве. Сейчас оно общее, как и дыхание, которое в унисон отлетает от стен помещения сбивчивой хрипотой. Юноша с довольной улыбкой принимает новые правила их сладостной игры, что успевает снести крышу за жалкие пару минут вместе. Сильные руки крепко обхватывают тонкую девичью талию, поднимая в воздух будто бы невесомое тельце, а следом прижимая его к сырой стене ванной комнаты, вместе с тем согревая приятельницу теплом собственного туловища. Елизавета понятливо обхватывает ногами пояс парня, обвивая руками сильную мужскую шею, кадык на которой непрерывно опускается и вздымается от скрываемого волнения, которое сдает с потрохами предательский язык тела. Настолько аккуратно, будто в руки ему дана хрупкая фарфоровая кукла необычайной красоты, юноша ещё крепче приобнимает Неред, пока каждое его движение пронизано небывалой заботой и любовью. Опаляющее дыхание в области шеи заставляет всех черных кошек на душе вмиг сменить свой излюбленный свирепый скрежет на довольное мурчание, а девушка и сама не против последовать их поступку. От переполняющих нутро чувств, Неред ведёт кончиком носа с самой верхушки выступающих мужских скул, до копны влажных волос на макушке, которые даже несмотря на влагу, имеют мягкий аромат излюбленного шампуня юноши. Он часто привлекал своим ароматом Лизу на расстоянии, но теперь она получает возможность, полностью и без остатка заполнить легкие шлейфом свежей мяты, и зарыться носом в глубину нереально мягкие завитушки кудрей Данила. Отрываясь от трогательных действий и, ощущая на собственных ключицах нетерпеливые нежные поцелуи, Лиза наконец переходит к самому желанному, и припадает к губам парня, лишь на мгновение позволяя распробовать рыжему медовый привкус бальзама, который тот обязательно запрячет в самые дальние закоулки сознания, чтобы не забыть случайно, не растерять среди всего хаоса мыслей этот сладковатый вкус их первого поцелуя. Такого по-детски наивного, совсем невесомого, но поцелуя. Дабы продлить, углубить чувственность и ощутить ещё раз сладостное прикосновение женских губ, Даня берет главенство на себя, вплотную притягивая лицо Лизы к своему, и с восторгом осознавая, что та согласно отвечает на его поцелуй, беспрепятственно открывая рот под напором юноши. Сногсшибательные действия вынуждают Неред откровенно льнуть к соблазнительному телу напротив, ощущая кожей прерывистые движения его грудной клетки, и с улыбкой на лице соскальзывать шаловливыми ладошками под промозглую худи, согреваясь теплом родного человека. Не спеша опускаясь чуть ниже, прямиком к беззащитной шее рыжеволосого, Елизавета оставляет обжигающий влажный след от самого краешка губ партнера, до судорожно вздымающегося кадыка того же, замечая, как Кашин со всхлипом вседозволенно откидывает голову назад. Ощущая полную нехватку воздуха, Данила лихорадочно заглатывает вглубь легких раскаленный до предела кислород, который с новой силой прожигает органы, а мысли заполняет твердое желание поскорее избавиться от тяжкой ноши на туловище, которая затрудняет и без того прерывистые вдохи. Осторожно отстраняясь от вожделенных поцелуев наиболее желанного человека на этой чёртовой Земле, Данила хватается пальцами за края своей хлопковой толстовки, перетаскивая их вверх над головой. Недоуменные взгляды подруги вмиг сменяются восторженным блеском в глазах, как только крепкие кисти юноши незамедлительно проникают под тонкий крой ее одежды, а человеческое тепло теперь беспрепятственно ощущается временно скрытыми тканью частями тела. Кажется, что Лиза чувствует обостренными до предела нервными окончаниями кожи, практически каждый электрический разряд, исходящий от блуждающих по спине, и очёртывающих крепкую цепь выпирающих позвонков, пальцев партнера. Целенаправленно затягивая соприкосновение с покрывшейся хороводом тысячи мурашек кожей девушки максимально долго, Данила принимается томительно стягивать мешковатую футболку с хрупких плеч, заставляя особу спереть в ожидании и без того сбивчивое дыхание. После всех манипуляций, юноше наконец удается увидеть собственными глазами стройное невинное тельце, которое сейчас кажется ему значительно меньше, чем под прикрытием лишней одежды. Такая миниатюрность дарует парню ещё большее желание никогда не отпускать эту малышку одну в огромный мир, а вместо этого навеки скрыть за своей надежной спиной. Острые плечи теперь перекрывают одни лишь агатовые волны намокших волос, с которых безостановочно скатываются стеклянные капли, каждый раз оставляя позади себя замысловатые узоры на кафельной коже. Нежно прижимая Лизу поближе к себе, Кашин будто пытается придвинуть её к самой душе, чтобы дать ощутить свои чувства и позволить по-настоящему довериться, а та всё понимает и без громких слов, намекая на значительно большее преодоление рамок, которые они собственноручно построили ещё очень давно. — Подожди, что за засосы я вижу на твоей коже? — прерывая объятие, Данила в доказательство к собственным догадкам проводит шершавыми кончиками пальцев по художествам чужого человека, который посмел нагло дотронуться своими грязными губами до его девочки. Это несомненно вызывает приступ ревности, который значительно смягчается тягучим возбуждением и со стороны походит на обычный сарказм. — Тише, Дань, не кипишуй. — вкрадчиво заверяет дама, задумчиво разглядывая поверхность под своими ногами. С досадой та вспоминает недавние дружеские развлечения и неприятные последствия от них же, которые так некстати прерывают начатое. — Мы просто играли со Светой в «Правду или действие» и засосались после нескольких рюмок абсента. Так же все лучшие подруги поступают, верно? — озвученное вслух высказывание, даже Елизавете кажется чрезмерно абсурдным, поэтому та без тени смущения сдавленно усмехается произошедшему и переводит взгляд сначала на оголенный торс парня, а потом и на лицо, ожидая его реакции. — Ебанутые алкоголички. — с той же дозой иронии выплевывает Кашин, собственнически притягивая нетерпеливое девичье тело к себе поближе. Решительный шаг навстречу, и рушится малая часть воображаемого препятствия, которая цепью захватывает за собой верхушку ограды, как только выпирающие косточки женских ключиц покрываются нетерпеливыми багровыми засосами. Горячие губы умело соскальзывают с шеи Неред, не забывая и там оставить пару ярковыраженных меток. Следом они ведут влажную дорожку желанных поцелуев в нижнюю область тела, целенаправленно останавливаясь на округлостях небольшой, но чертовски соблазнительной груди. Опьяненный калейдоскопом чувств и ощущений, Данила без лишних раздумий аккуратно прикусывает бледную кожу на ней, пока выбранный участок не приобретает белесый отпечаток зубов парня. Девушка с блаженным стоном вскидывает голову назад, закапываясь стройными пальчиками в густую шевелюру парня. Оглушающая пульсация в висках юноши, затмевает большую часть внешних звуков. Но даже не смотря на это, сладостный женский стон окончательно развязывает руки и срывает крышу, даруя ощущение томительной тесноты под ширинкой джинсов. Цепляя ловкими пальцами надежную застежку кружевного лифчика, юноша ещё на несколько мгновений вступает в борьбу с загнутыми крючками, которые ему никогда не удается расстегнуть с первого раза. После всей проделанной работы, этот привлекательный элемент одежды отправляется в сторону, позволяя Кашину в полной мере лицезреть набухшие бусинки сосков. Сминая в ладонях обнаженные женские округлости, Даня вновь властно припадает губами ко рту Лизы, успешно ловя возбужденный стон, исходящий из самой глотки возлюбленной. Теперь действия обоих становятся развязнее и смелее, поэтому Неред послушно выгибается в спине от умелых ласк парня, как только кисть юноши проскальзывает по внутренней стороне бедра, а крепкое колено и вовсе разводит ноги в стороны, целиком и без остатка заполняя каждую клеточку тела животной страстью и желанием. Запретный плод сладок, но вот только когда ты сам являешься создателем этого запрета, глубоко внутри раны начинают кровоточить еще сильнее от ощутимой обиды на свою сущность, а от одного лишь вида оголенных плеч русоволосой в повседневной жизни, хочется на стенку лезть, ведь друг не может взять её прямо здесь и сейчас. Теперь может. Учащенное дыхание и горящие от желания глаза Неред, дают Кашину окончательный призыв к действиям. Придерживая неустойчивое туловище за тонкие запястья, парень возвращает собственное колено на исходное место, устраняя лишнее препятствие к самому долгожданному. Данила еще никогда не видел столько желания во взгляде, обращенном на себя. Наощуп натыкаясь пальцами на металлический язычок молнии женских джинсов, парень тянет его вниз, заранее избавляя Лизу от плена пуговицы и ощущая, как та в ожидании большего замирает на месте, буквально забывая, как дышать. Проскальзывая ладонью под джинсовую ткань одежды, Даня наконец ощущает пальцами всё влажное желание девушки, которое ныне скрывается тончайшей тканью нижнего белья. Застонав, та прижимается головой к его груди, чуть ли не скуля от томного жара внизу живота. — Ты точно хочешь этого? — сипло вопрошает Кашин, опаляя раскаленным дыханием мочку уха Елизаветы, которая сейчас готова захлебываться стонами от каждого шумного вдоха парня напротив. Не в силах издать и слова, русая лишь кивает головой в знак согласия, нетерпеливо покачивая бедрами, в попытке наконец подтолкнуть Кашина к более решительным действиям. Избавляясь от узкого кроя штанов, который за всё прошедшее время успевает прилипнуть к стройным ногам Лизы, парень разворачивает её передом к стенке душевой, проскальзывая пальцами по виднеющимся ребрам и сжимая в ладонях упругие ягодицы дамы, что вызывает еще более надрывистый стон из её уст. Забираясь руками в карманы собственных джинсов, юноша дрожащими от желания руками, разыскивает в углублениях заветную серебряную упаковку. После ее обнаружения, незамедлительно избавляется от оставшейся одежды и нижнего белья на напряженных бедрах. Пока девушка во время мучительного ожидания искусительно вертит задом, рыжеволосый в ускоренном темпе надрывает блестящую пачку и раскатывает по всей длине эрегированного члена презерватив, предварительно избавляя партнершу от последнего элемента гардероба. Трепетно входя в горячее нутро девушки, Кашин улавливает надрывистый стон наслаждения, проносящийся эхом по всему помещению. Даже при всей положительной реакции Неред, партнер решается дает ей достаточное количество времени для привыкания к новым ощущениям. Вместе с тем, Даня дополнительно приносит Елизавете еще большую дозу наслаждения, нежными поглаживаниями трогательно выступающих лопаток и хрупкой талии. Как только девушка принимается самостоятельно создавать темп толчков, Данила начинает постепенно ускорять его, основываясь на ответных действиях партнерши и на её эмоциональном восприятии. Крепкие руки продолжают хаотично блуждать по манящей фигуре подруги, которая сейчас выглядит еще более эстетично, благодаря приглушенному освещению комнаты и поглощающим силуэты теням. Совокупность прерывистого ритма движений внутри узкого лона Елизаветы, заставляет обоих погрузиться с головой в эйфорию и мысленно взлететь до небес от наслаждения. Проникая до самого основания, Данила всё ещё пытается вести дорожку поцелуев по линии выпирающих позвонков, но от нереального уровня возбуждения в крови, тёплые поцелуи перерастают в аккуратные укусы, которые вызывают в девушке ещё большее желание стонать навзрыд от циркуляции сладостного тепла по всему телу, которое скапливается в одной точке и заставляет всё органы сжаться в единый тугой узел пошлого наслаждения. Стискивая челюсти на лицевой стороне собственной ладони, Елизавета старается до последнего сдерживать непреодолимые стоны экстаза, упираясь свободной рукой в угол душевой. Пару финальных рывков и Данила со стоном выходит из влагалища девушки, только после этого изливаясь в презерватив и опираясь спиной в противоположную стену. Резко втягивая ртом воздух, следом испытывает оргазм и Неред, ощущая приятную дрожь всего тела, и обессиленно скатываясь вниз по кафелю. Собирая все силы в кулак, Лиза подымается на ноги и невесомо прижимается к мужской груди, а Даня с наслаждением втягивает аромат её взлохмаченных волос, которые все ещё отдают слабым запахом яблочного шампуня. Обхватывая ладонью душ, Кашин вяло настраивает нужную температуру воды, резко вздрагивая от ледяных капель. Именно они заставляют запомнить навсегда, а потом воспроизводить из раза в раз отрывки источника этого чертового безумия, которое послужило началом чего-то непомерно нового в их совместной жизни. Пока донельзя необходимые горячие ручейки скатываются по обнаженным силуэтам, возвращая долгожданное тепло и нагоняя сладкую дремоту, каждый из молодых беззвучно обдумывает произошедшее, с ещё большей заботой прижимаясь друг к другу. Между ними нет ни капли сожаления о произошедшем, а утомительная пустота глубоко внутри, теперь заполнена кем-то очень близким и дорогим. Кем-то, кто сейчас из последних сил стоит под боком, еле слышно сопя заложенным от насморка носом. Кем-то, кто уже заранее мысленно планирует поход в аптеку за лекарствами от простуды, которую им также придется разделить на двоих, как и общую груду чувств.Эту ночь они запомнят надолго, как и все последующие, которые им предстоит прожить плечом к плечу.