Судьба

Впервые Максвелл увидел его у входа в книжный магазин. Это был высокий мужчина, длинные волосы которого были затянуты в тугой пучок на затылке. У этого мужчины были ужасные усы, длинный нос и самые прекрасные глаза, которые доводилось видеть Максвеллу. Чуть раскосые, карие, их даже можно было бы назвать шоколадными. Несмотря на всю противоречивость, на это лицо хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Глупое, очень глупое желание. Руки мужчины были сплошь покрыты татуировками, и он со скучающим лицом раздавал листовки, приглашая посетить книжный магазин. Сделав глубокий вдох, Максвелл подошел к нему, натянув на лицо улыбку. — Меня зовут Максвелл, — сказал он, забирая листовку, рассматривая написанное. — И я хочу купить у вас книгу. На желтом буклете размашистым почерком говорилось о том, что, зайдя в данный магазин, посетитель получал все, что было угодно его душе (и кофе в подарок!) Мужчина вскинул брови, хмыкнув, но кивнул. — Не то чтобы мне было интересно знать твое имя, Максвелл, но я думаю, что ты обратился по адресу. У Златана найдется все, — у него был низкий, глубокий голос, к тому же с акцентом. — А Златан это…? — Макс постарался не смущаться своей глупости. Представиться в обмен на листовку, подумать только! — Златан — это я, — вздернув нос, сказал он. — Окей, — не стал спорить Максвелл. Ведь действительно, что могло быть странного в том, чтобы говорить о себе в третьем лице? Главное, чтобы человек был хорошим. — Пошли, поищем твою книгу. На самом деле Максвелл бы сам все нашел или, по крайней мере, заказал бы ее в интернет-магазине. Но, увидев Златана, раздававшего листовки около дверей книжного, не мог не свернуть в его сторону. Книга нашлась быстро, и Максвелл был готов провалиться сквозь землю, под взглядом Златана, заворачивавшего товар в коричневую бумагу. — Спасибо, — пробормотал он, расплачиваясь, забирая картонный стаканчик с кофе и быстро уходя из магазина, проклиная все: и себя, и Златана, и эту треклятую книгу. *** Максвелл ушел, чувствуя себя очень глупо: повел себя, как мальчишка, который тратил последние монеты на мармеладки. Дойдя до парка, он, стараясь хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей, опустился на лавочку, снял упаковку, открыл книгу и начал читать. Наверное, он так навсегда и останется в обществе книг и самого себя. Ведь у Максвелла со времен университета не было серьезных отношений, что уж говорить о сексе, наверное, именно поэтому он так и отреагировал на того парня с листовками. Сделав глоток кофе, он прикрыл глаза: к слову, напиток был не так уж и плох и даже почти не напоминал пережаренную жижу. Покачав головой, он достал телефон, чувствуя себя ужасно глупо, открывая диалоговое окно, набирая сообщение Давиду, пытаясь таким образом отвлечься. *** Вернувшись домой, Максвелл обнаружил своего соседа, болтающего по скайпу с подружкой. Даже Пасторе, который, казалось, был безнадежным подростком, везло в личной жизни. Что Максвелл делал не так? Может быть, он просто был не создан для всего этого? Сняв рубашку и брюки, оставшись в одном нижнем белье, Максвелл потянулся, и начал выполнять свой обычный комплекс упражнений, о которых он честно старался не забывать. Не то чтобы ему это так уж было необходимо, но осознание самого факта, что он держал себя в форме, приятно грело душу. Отжимаясь, Максвелл и не заметил, как его мысли вернулись к Златану, владельцу собственного книжного магазина, с которым он столкнулся сегодня. Нравились ли ему мужчины? А если «да», то понравился ли Максвелл? А может быть, он уже состоял в отношениях? Или наоборот, только покончил с тяжелым для себя временем и теперь пытался залечить раздрай в душе. Сбившись с ритма, Максвелл стиснул зубы, поднявшись. Он слишком много думал. Закончив с упражнениями, он направился в душ, позволяя теплым струям воды пробежать по телу, касаясь груди и живота. Какое-то время он просто стоял, взвешивая все «за» и «против». В принципе, он все равно ничего не терял, поэтому, Максвелл закрыл глаза, обхватывая рукой член, медленно проводя пальцем по головке, чуть оттягивая кожу. В голове мелькали образы высокого привлекательного человека с ужасными усами, трогающего корешки книг своими невозможно длинными пальцами. Невольно вспомнилась задница Златана, она выглядела просто потрясающе, даже несмотря на ужасные брюки, надетые на нем. Ужасное и прекрасное — как две крайности одного целого. Одного целого Златана. Максвелл представил его без одежды, мысленно дорисовал недостающие части татуировок, представлял, как касался бы губами его подбородка, шеи, груди. Как ласкал бы его соски, зная, как правильно. Максвелл представлял, как Златан, развернув его к стене, крепко схватив за волосы на макушке, растягивал бы его пальцами, заставляя забыть себя, забыть о том, что они были в душе, и просто отдаться. Будто бы ничего вокруг больше не имело значения. Максвелл закусил губу, откидывая голову, сильнее двигая рукой, не заботясь о наслаждении в целом, просто пытаясь ухватиться за образы, вспыхивающие в его голове. Раз, другой, еще один грубый толчок в кулак, и он кончил, запачкав спермой кафель напротив. Выдохнув, Максвелл уперся головой в прохладную плитку, пытаясь вспомнить, как дышать. — Твою мать, — зашипел он. Кажется, он пропал. *** Выйдя из душа, единственное, чего хотелось Максвеллу, — залезть под теплое одеяло и не являть себя этому миру до тех пор, пока не пропадет то ощущение уязвимости, напополам с восторгом, захлестнувшее его. Но у Давида и Тиаго были другие планы, те всерьез надумали уговорить его пойти в клуб. Поначалу Максвелл сопротивлялся, убеждал, что танцор из него так себе, да и вообще он не любитель подобного рода тусовок, но последний аргумент, как обычно, был за Тиаго, который сказал, что у Лукаса день рождения и он не простит Максу такой бессовестный прогул. Тот был обязан там появиться. Максвелл, мученически застонав, принялся одеваться, он и впрямь не мог пропустить такое событие, как бы ему не хотелось обратного. Одевшись, Макс критично осмотрел себя: на нем была черная рубашка поло с открытым горлом, синие джинсы и кроссовки. Ничего примечательного. Проведя рукой по волосам, он сбрызнулся одеколоном, подаренным друзьями на день рождения, и двинулся в путь. *** Ребята ждали его у входа в клуб, оно и понятно: потеряться в толпе людей было настолько просто, что можно было даже не ставить эксперименты. Завидев Макса, они махнули ему, призывая к себе. — Потрясно выглядишь, — заявил Давид, приобнимая Максвелла за плечи. Его кудри приятно щекотали шею, да и сам он создавал впечатление хорошего парня. Давид и Максвелл знали друг друга чуть ли не со школьных времен, застенчивый Макс всегда терялся на фоне разговорчивого и дружелюбного Давида, но при этом они удивительно сходились во многих вещах. — Отвали, а то я решу, что ты меня клеишь, — засмеялся Макс, пихая Давида в бок. — Эта роза цветет не для тебя, дорогой мой! — громко засмеялся Давид. — Меня сейчас стошнит, ребят, серьезно, — фыркнул Тиаго, подталкивая их ко входу. Музыка оглушала, софиты слепили, а толпа народу, скачущая в безумных плясках, вызывала желание уйти. Но Максвелл стоически терпел, пытаясь расслышать очередную шутку Эдинсона, когда к ним подошел официант, ставя перед ним ром с колой. — Простите, я ничего не заказывал, — покачал головой Максвелл. Официант ему ответил, но из-за долбящей музыки, его слова так и повисли в воздухе. Максвелл тупо кивнул, провожая уходящего мужчину взглядом, пока не увидел его. Златан стоял, опираясь о барную стойку, и, о, боги, он был невероятно красив. Его волосы, по-прежнему забранные в небрежный пучок, странно переливались от света софитов, на лице были все те же ужасные усы и все та же самодовольная улыбка. Он смотрел прямо на Максвелла, вызывая толпу мурашек по телу. — Чувак, на что ты залип? — в самое ухо спросил Эдинсон, заставляя вздрогнуть. — Да так, — чуть улыбнулся Максвелл, делая глоток и отводя взгляд, смотря на сцену, на которой, размахивая руками, прыгал диджей. В голове было приятно пусто. Он думал о том, что, возможно, этот напиток подослал ему Златан. И судя по тому, что он до сих пор чувствовал пристальный взгляд на себе, истина была где-то рядом. И теперь эта вечеринка не казалась уж такой провальной. По крайней мере пока. *** Через время и пару стаканов рома, Максвелл удалился в самую важную комнату, чтобы провести дискуссию с писуаром, когда буквально на подходе к туалету его дернули за руку, утаскивая в темный коридор рядом с подсобным помещением. — Что? — дернулся было он, пока не столкнулся глазами со Златаном. — Ты… — Долго ходишь, — хмыкнул он, опираясь локтем о стену. Златан был на добрую голову выше Максвелла, и тому пришлось задрать подбородок, чтобы посмотрел ему в глаза. В невероятные, карие глаза, о которых, как казалось Максвеллу, можно было говорить вечность. — Тебе идет черный, — заметил Златан, оглядывая его с ног до головы. Сам он был одет в ослепительно-белую рубашку вкупе с черными брюками. Ни дать, ни взять — пижон. Максвелл тупо угукнул, не зная, что сказать, тем самым позабавив Златана, который, вытянув руку, коснулся большим пальцем щеки Максвелла, проведя им по кругу. — Ты зацепил меня, — негромко, почти интимно, сказал он. — Это мне нравится. Максвелл молчал, задаваясь вопросом, не испортит ли он все, открыв рот. Ведь на языке так и вертелось признание о том, что Златан затуманил ему разум, заставляя дрочить в ванной, одним лишь только своим видом. И еще он думал, насколько это будет странным, объявить, что было бы неплохо встречать вместе утро, попивая кофе и читая газету, а может быть, как было бы здорово проваляться в постели до поздней ночи, наслаждаясь друг другом. Да, это определенно не те фразы, которые хочет услышать человек при первой встрече. — Ну… меня зовут… — издалека начал он. — Максвелл, я еще не страдаю провалами в памяти. — Да, гхм, Златан, — Максвелл не мог поверить в то, что добровольно вел себя как идиот, и, пока совсем не передумал, выпалил. — Как смотришь на то, чтобы попить где-нибудь пива вечером? — Мне нравится, — пробормотал Златан, наклоняясь к его лицу, обдавая губы запахом алкоголя вперемешку с сигаретами. Они стояли, практически прижимаясь друг к другу, совершенно забыв о том, где они находились. Рука Златана лежала на щеке Макса и он улыбался, поглаживая чуть грубоватую кожу. Так прошла, казалось, вечность, пока Златан не отстранился, выпрямляясь. — В восемь? — спросил Макс, и Златан, улыбнувшись, кивнул. — В восемь на площади Согласия. Не опаздывай, детка. Он ушел, и только тогда Максвелл понял, что улыбался, как идиот. — Восемь часов! — воскликнул непонятно откуда появившийся Давид, крепко обнимая Макса. Ну, конечно, эти засранцы все подслушали. Можно было и не сомневаться. — Боже, этот парень очень горяч, заметили? — сказал Тиаго. — Он похож на произведение искусства, — подтвердил Анхель. — Если ты будешь с ним встречаться, то я лично выдвину вас на «лучшую пару года», — пообещал Давид. — Ну, фу, меня сейчас стошнит, — засмеялся Максвелл, стараясь не краснеть. Он терпеть не мог такие вот ситуации. — Наконец-то ты будешь тусить с кем-то, кроме нас и своего вонючего соседа! — хлопнул в ладоши Лукас, на что Максвелл закатил глаза. — Он не вонючий. — О-о-о, Макс, а кто будет твоим шафером на свадьбе? — Ну почему именно я? — застонал он, проталкиваясь сквозь толпу людей. — За что?! Но, тем не менее, Максвелл не мог не улыбаться. Возможно, в его жизни все изменится, почему бы не насладиться моментом? *** Как оказалось, опыт хождения на свидания по прошествии времени незаметно стирается, оставляя после себя какую-то старческую неуверенность. Вот и сейчас, Максвелл стоял перед зеркалом, придирчиво себя оглядывая, размышляя о том, что же ему надеть. Выбор, как обычно, сводился между черной или белой рубашкой. Классика всегда была в моде, поэтому зачем придумывать колесо, когда решение лежало на поверхности? Осталось выбрать: джинсы или брюки? В принципе, Максвелл спокойно относился и к тому, и к другому, но брюки все же ему нравились больше, за счет мягкой ткани. Или все-таки джинсы? Это же свидание, а не какая-то официальная встреча… Максвелл застонал, сев на кровать, закрыв лицо руками. Зачем он вообще предложил? И почему это все выглядело так, будто Златан диктовал условия, забравшись в голову и устроившись там, будто у себя дома? Максвелл чувствовал, что по большей части мутил воду, но все равно у него было ощущение, что его приворожили, ведь сколько он себя помнил, раньше никогда так не переживал о свидании, которое может даже не состоится в силу того, что Максвелл мог просто не пойти. Зачем этот авантюризм? Ведь жил же как-то без этого усатого образа, и еще сто лет проживет. Хотя кого он обманывал? Максвелл пойдет, как миленький, лишь бы еще раз взглянуть в эти невероятные глаза. — Хэй, Макс, ты уснул? — в проеме появился Пасторе, с присущим ему любопытством оглядывающий комнату. — Нет, я думаю, — буркнул он, сгребая джинсы в охапку. — Я слышал, ты собираешься на свидание? Ну, конечно. Еще одна «замечательная» сторона в жизни Максвелла — это его друзья, имеющие привычку включать сарафанное радио. Этому можно было даже не удивляться. — Да, я иду на свидание, — смиренно кивнул он, в красках представляя, как сейчас его будут учить жизни. Ведь, подумать только: он так давно никуда не выбирался, наверное, совсем забыл, каково это: сидеть за столом, мерно потягивая вино и в буквальном смысле выжимая из себя темы для светских разговоров. — Это круто, чувак, — кивнул Хавьер. — Я уж думал, что ты после университета дал обет безбрачия и больше никогда и никого не подпустишь к себе ближе, чем на пять метров. Максвелл закрыл глаза. Университет, как он мог забыть это славное время. Тогда он и Давид, только-только выпорхнувшие из родного гнезда, нашли свою компанию и всеми своими возможными силами вливались в коллектив, старательно убивая свою печень. И теперь с высоты прожитых лет Максвелл все еще удивлялся своей тогдашней выдержке. Но дело было не в этом. Дело в том, что Макс по натуре своей человек спокойный, не конфликтный и добрый, и, конечно, если не все, то многие думали, что им можно было пользоваться. Только вот наивным он не был, уже тогда у него появилась правило: не давать денег в долг незнакомым людям и не давать в долг друзьям больше двух раз подряд. Так получилось, что Максвелл успел поскитаться по всей Европе, побывать в самых неприятных ситуациях. Его обворовывали, он ночевал в метро, потому что не было денег на комнату, он даже собирал последние копейки на еду. И, да, это его закалило и сделало крайне подозрительным человеком. Особенно, когда дело касалось денег. Единственным исключением из правил был Давид. Они всегда держались друг друга, и Максвелл знал, что это навсегда. Тем не менее, к своим новым знакомым он прикипел практически сразу, отрываясь с ними на полную катушку, не обращая внимания на порой слишком разные интересы. Максвелл даже думал, что так и должна была выглядеть нормальная жизнь, пока не встретил его. По сути, об этом даже вспоминать не хотелось: это была какая-то бездарная влюбленность, от которой и больно, и избавиться жалко. Отношения протекали так быстро, что Макс, по сути, не успевал за ходом событий, но просто был счастлив, думая, что так все и должно было быть. А потом он увидел его вместе с каким-то курьером, который часто привозил им пиццу. И… в общем, Максвелл решил покончить со всей этой любовной лирикой, поняв, что так ему будет лучше. И вот прошло пять лет, за которые он возмужал, заматерел, не приобрел себе печень, размером с половину живота, а также навсегда избавился от треклятого чувства влюбленности, которое его накрыло еще тогда, в стенах знойной Барселоны. Но все его мечты о сильной и независимой жизни рухнули, стоило Максвеллу увидеть Златана. И это было по-настоящему отстойно, потому что Златан не был похож на человека, готового к серьезным отношениям. Да это даже звучало смешно. Они только познакомились! — Макс, не зависай, — щелкнул пальцами Хавьер, возвращая того к реальности. — Не сожрет же тебя тот парень, хотя Тиаго сказал, что он высоченный и носатый, это правда? — Правда, — кивнул тот, смысл спорить? Все равно они уже сами себе все додумали. — Прикольно, — протянул он. — Когда будете целоваться, будет как в «Гадком я»? — Так, пошел на хрен, — Макс кинул в него подушкой, и Хавьер, громко смеясь, поспешил ретироваться. Вновь оставляя его наедине со своими мыслями. *** Время неумолимо приближалось к восьми, и, наконец, собравшись, Максвелл подъезжал к площади Согласия, совершенно не нервничая. Ведь это не он трижды переодевался, матерясь под смех Хавьера, проклиная всех на свете, особенно Златана. — Отстой, — в очередной раз повторил Макс, подходя к фонтану и оглядываясь. Это свидание должно было проходить в обстановке полного спокойствия и веселья, а не вот это вот все. Бросив взгляд на часы, показывающие, что до восьми оставалось чуть меньше десяти минут, он принялся ждать, надеясь, что Златан не будет опаздывать. *** Ха. *** Златан пришел в пятнадцать минут девятого, когда Макс, уже решив, что его знатно нагрели, собирался уходить. — Ты опоздал. — Златан не опаздывает, — категорично заявил тот. — Он задерживается. Максвелл вздохнул, не комментируя ситуацию. О каком споре могла идти речь, если человек говорил о себе в третьем лице? — Ну что, ты придумал, куда мы пойдем? Отлично, мало того, что Максвелл и так чувствовал себя обозленным, потому что полчаса варился в собственных сомнениях относительно этого свидания (а свидание ли это? Ведь они просто договорились выпить пиво), так еще, оказывается, он должен был продумать культурную программу! — Нет, — покачал головой он. — И я мог бы уйти, задержись ты еще на пять минут. — Ой, да ладно, — фыркнул Златан, положив руку на его плечо. — Ты ждал меня пятнадцать минут, подождал бы еще немного. — И как тебе живется с таким самомнением? — О, ты и не представляешь, насколько хорошо. Максвелл, улыбнувшись, только покачал головой. Как ни странно, то, что Златан опоздал, а потом сделал вид, что ничего не произошло, остудило. Теперь Макс хотя бы мог отвечать за свои действия и не чувствовать себя влюбленной бабой. Это не могло не радовать. — Так ты так и не сказал, куда мы пойдем, — напомнил Златан. — А почему это я должен об этом думать? — Напоминаю: ты сам меня пригласил, значит и должен придумывать план мероприятий, — заметил Златан. Максвелл вздохнул: похоже, он собственными руками влез в некоторое дерьмо, и еще не скоро из него выберется. По крайней мере, не сегодня. — Ладно, пойдем, я знаю одно место, где подают вкусное пиво с сосисками. — Отлично, — улыбнулся Златан. — Это мне подходит, веди! *** Заведение, в которое Златана привел Макс, было одно из любимых за счет того, что там всегда было немноголюдно и разливалось действительно вкусное пиво. А еще там была хорошая музыка и еда, что, по мнению Максвелла, составляло идеальный алгоритм. По лицу Златана сложно было понять, понравилось ли ему это место, но если он молчал — это уже можно было посчитать хорошим знаком, потому что за время, пока они шли до этого ресторанчика, Максвелл устал слушать этот нескончаемый поток язвительности и сарказма. Сев за столик, они принялись изучать меню, которое предлагало по меньшей мере десять марок пива, и огромный выбор мясных блюд. Официант, будто почувствовав, что они определились, быстро подошел к ним, дежурно улыбаясь, готовый принять заказ. И вот тут-то и произошло то, чего Максвелл точно не ожидал. Этот ресторан обслуживал не только французов, там прекрасно понимали по-английски, и это можно было понять, увидев, что меню дублировалось на английском. Но Златан, похоже, решил блеснуть своими знаниями и обратился к официанту, делая заказ на французском. Максвеллу было тяжело сохранять серьезное выражение лица, потому что он никогда в жизни не слышал, чтобы человек с таким рвением коверкал язык. И, судя по лицу официанта, тот разделял его мнение. Приняв, наконец, заказ, он в спешке удалился, очевидно, чтобы не смущать посетителей своим смехом. — Он прекрасно понимал по-английски, — как бы «между прочим» сказал Максвелл. — Зачем мне говорить по-английски, если я знаю французский? — удивился Златан. — Черт, чувак, без обид, но твой французский ужасен. Даже дети говорят лучше тебя. Златан прищурился, очевидно, его задела эта ремарка, но промолчал, лишь повыше задрав нос. Максвелл понял, что чтобы иметь возможность им нормально договориться, нужно было следовать определенным правилам. И самое главное правило «клуба имени Златана» — никогда его не принижать. Корона должна устойчиво подпирать потолок, если кто-то еще не понял. — Ну, гхм, — решил сменить тему Макс. — Расскажи о себе? — А что рассказывать? — удивился Златан, да так, будто бы он был самым известным парнем в городе и искренне недоумевал, почему кто-то мог думать иначе. — Я владею небольшим магазином, и там же и живу. В Париж переехал не так давно. — А до этого где был? — В Италии. В Милане. — О, — протянул Макс. — Я тоже какое-то время жил в Италии, часто разъезжал между Турином и Миланом. — Какое совпадение, — улыбнулся Златан. От этой улыбки холодок прошел по коже, настолько она была хищной. — А зачем ты раздавал листовки около магазина? Ты же полноправный хозяин этого заведения и ты мог бы просто нанять кого-нибудь, чтобы раздавать их. — Так, дорогой мой, — язвительно протянул Златан. — Давай-ка кое-что усвоим: это мой магазин, и мои правила. И потом, утром мне нечем заняться, потому что основной поток клиентов приходится на обеденное время, поэтому, почему бы не заняться чем-нибудь полезным? Максвелл вздохнул. Это оказалось сложнее, чем он думал, ведь Златан, казалось, гордился всем, на что падал его взгляд. — Ну, хорошо. А у тебя в магазине правда «найдется все»? — Ну, я бы не стал говорить, что прям все-все, но большинство. Я не специализируюсь на обычных, скучных книгах. Меня интересует что-то по-настоящему интересное. Например, у меня есть раритетный томик по физике, датированный восемьдесят пятым годом. — Так, — тут Максвелл поднял руку, потому что стерпеть было невозможно. — Давай теперь мы проясним. Физика — это не литература, и то, что считалось догмой вчера, может круто измениться сегодня. Взять хотя бы этот восемьдесят пятый год, на следующий год изобрели сканирующий туннельный микроскоп, и это значит, что половину формул в твоем учебнике можно будет смело вычеркнуть, а другую часть переписать. Златан презрительно фыркнул. — В любом случае, может найтись человек, которому может понадобиться эта книга, а значит, она будет в магазине Златана. — То есть, ты собираешь мусор? — уточнил Максвелл. — Антиквариат, — возразил Златан. — Только ценитель поймет истинное богатство моего магазина. Примерно на этом моменте сразу стало понятно, почему Златан не нанимал других работников. Денег у него явно было не так много, как хотелось бы. — Но, тем не менее, ты продаешь и обычные книги, — заметил Максвелл. — Я же нашел, что искал. — «Властелин колец», — презрительно фыркнул он. — Это даже не смешно. И вообще, эту книгу я как-то своровал из библиотеки, поэтому она оказалась у меня. — Оу, — протянул Максвелл. — Очень откровенно. Их прервал официант, принесший их заказ. Златан не преминул блеснуть своими знаниями французского, поблагодарив его и добавив что-то еще, что-то такое, что невозможно перевести ни на один язык мира. — А откуда ты? — спросил Максвелл. — Швеция, а ты? — Бразилия. Теперь стало понятно, почему Златан говорил такими немного грубоватыми, обрубленными фразами. Правда на шведа он был похож в последнюю очередь, но они не были знакомы так близко, чтобы узнавать такие подробности. Вообще общаться со Златаном было здорово, не создавалось ощущения натянутости разговора, наоборот, казалось, что они были знакомы как минимум вечность и чуть-чуть больше. Это Максвеллу нравилось и не нравилось одновременно. Все потому, что он не очень-то хотел очаровываться Златаном еще больше, но и выбора, похоже, у него было совсем немного. Такой мужчина не мог не притягивать. — Ну, когда с формальностями покончено, — внезапно объявил Златан, после того, как они рассказали друг другу о братьях и сестрах. — Можем приступить к главным вопросам: у тебя кто-то есть? Максвелл аж подавился от такой бестактности, нет, он, конечно, хотел как-нибудь подвести к этому, но не думал же, что все произойдет так скоро. И так неожиданно. — Не хочу показаться ханжой, но я не имею привычки изменять людям, с которыми встречаюсь, — заметил Максвелл. — Так что да, я свободен, а ты? — Аналогично, — кивнул Златан. — И потом, стал бы я тратиться на человека, с которым в планах у меня было бы не больше перепихона на одну ночь? Златан с таким не церемонится. — Гхм, мне, конечно, льстит, что ты воспринимаешь это не просто как перепихон, но все же не могу не поинтересоваться: обычно ты вообще не заморачиваешься? — Ну, да, — кивнул Златан. — Вижу цель, ебу цель. Максвелл засмеялся, что ни говори — а такие открытые разговоры приносили ему невероятное удовольствие. — Ну так что? — спросил Златан. — Мы выяснили, что мы одиноки, что оба настроены на секс, и остается только один вопрос: где? У тебя, у меня, или снимем номер? — Снимем номер? Ты серьезно рассматриваешь меня как проститутку? — фыркнул Макс. Это, вообще-то, было обидно. — Нет, просто вдруг твоя тонкая душевная организация не выдержит общества с великими и непонятыми произведениями искусства. Вообще-то, теперь Максвелл понимал, что Златан и его «шедевры» литературы были чем-то похожи. Ведь Златан в какой-то мере тоже всеми непонятый гений. — Я думаю, что переживу общество с прекрасным, — сказал Максвелл. — Тем более ко мне нельзя, у меня дома сосед. — Ну и что? У вас что, дверей в квартире нет? — Златан, я, конечно, тебя не очень хорошо знаю, но почему-то уверен, что у тебя есть привычка ходить голым, показывая всем желающим свое отточенное тело. И, судя по выражению лица Златана, он попал в яблочко. — У меня так у меня, мистер Зануда, — кивнул он. — Ах, да, последний вопрос: ты любишь футбол? — Я из Бразилии, — напомнил Максвелл. — Там все любят футбол. — Не очень-то ты и похож на бразильца, подкидыш, — заметил Златан (он, наверное, не в курсе, что сам не тянет на представителя скандинавской культуры). — Так что, все может быть. — И чем это я не похож на бразильца, можно мне поинтересоваться? — Ты зануда, ты не тусовщик. И ты недостаточно черный. — Господи, Златан! — вскинул руки Максвелл. — Это расизм! Златан широко улыбнулся. — Не имеет значения. Пошли. Я планирую трахать тебя всю ночь, а мы уже опаздываем. Это откровение немного сбивало с толку, но передумать времени не было (да и не очень-то и хотелось, если честно), поэтому Максвелл, кинув на стол пару купюр, поднялся, выходя следом за Златаном, который прощался с официантами, добивая их своей отменной речью. До квартиры они доехали в полном молчании, ехать оказалось недолго, да и говорить было особо не о чем. Точки были расставлены, все было на местах, оставалось только сладкое ожидание, которое должно было с лихвой окупиться самим сексом. Зайдя в магазин, Максвелл еще раз поразился тому, сколько всего тут было навалено. Куда не поверни голову, везде можно было увидеть книги, и ведь это место и впрямь могло бы помочь какому-то отчаянному букинисту, русско-немецкий словарь, в потрепанной, местами подклеенной обложке, недвусмысленно намекал об этом. — Шуруй, — «ласково» сказал Златан, подталкивая Максвелла вперед. С момента, как они зашли в магазин, его руки были под его одеждой, оглаживая кожу, пуская по телу волну мурашек. Максвелл откинул голову, подставляя шею под поцелуи, двигаясь вперед, в комнату, в которой находилась кровать, компьютер и все те же книги, лежащие на любом мало-мальски свободном месте. Развернувшись, Максвелл упал на кровать, потянув Златана за собой, находя, наконец, его губы своими. Этот поцелуй вышел странным, Златан не оставлял возможности для инициативы, забирая всю власть самолично в свои руки, он доминировал, он покорял. Ему невозможно было сопротивляться, да и не хотелось, потому что все было слишком сильно, слишком на пределе. Максвелл желал этого, он хотел отдаться ему без остатка, получив взамен наивысшее удовольствие. Златан не был эгоистом, он не старался получить удовольствие самолично, он, стягивая с Максвелла его рубашку, покрывая поцелуями-укусами шею, иногда чуть сильнее необходимого, но разве ж можно было остановить? Разве нужно? Максвеллу в этот момент было абсолютно наплевать на последствия. На то, что ребята могли заметить и насмехаться над ним до конца его дней. Сейчас все это не имело значения. Важен был Златан, нависающий над ним, изучающий его кожу. Остальное — мелочи. Максвелл приподнялся, стягивая с него кофту, негромко ахая, при виде огромного количества татуировок. Златан казался расписанным мольбертом, и Макс очень живо представлял, как будет изучать эти тату языком. Это было прекрасно. Они медленно наслаждались друг другом, целуясь, касаясь друг друга руками. Совершенно непонятно как, но они избавились от одежды друг друга, представ во всей красе. В этот момент Максвелл порадовался, что все-таки не забывал про физкультуру, но, в любом случае, глядя на подтянутое тело Златана, он сам себе казался слишком полным. — Ты слишком много думаешь, — заметил Златан, проходя языком по его соскам, спускаясь ниже, постоянно целуя разгоряченную кожу. — Я просто зачарован твоими тату, — поведал Максвелл. — А это неплохо, — кивнул Златан, подтянув его к себе. Ну, конечно, что могло быть лучше, чем похвала собственной персоны? Очередной, язвительный комментарий был уже готов сорваться с языка Максвелла, когда Златан коснулся языком головки его члена, прижатого к животу, вызывая взрыв эмоций, в которые как в омут с головой окунулся Макс. Он выгнулся, сминая одной рукой покрывало, запуская другую в волосы Златана, вытягивая их из треклятого пучка. Все было точно так же, как и в его фантазиях, только это была реальность. — О, ты фантазируешь обо мне, — самодовольно улыбнулся Златан, на мгновение оторвавшись от члена Макса. — Ч-что? — не понял тот, совершенно не соображая о том, что говорил это вслух. — Ты дрочишь на меня, я слышал. Максвелл замолчал, куда важнее было то, что происходило сейчас, в эту секунду, и он надавил на затылок Златана, не желая больше это обсуждать. Тот не был дураком, прекрасно понимая намеки, беря член до самого основания в рот, расслабляя горло. Весь мир сузился до одной точки, до глаз, которые не отрывались от лица Максвелла, до горячего рта, который окружил член, до пальцев, сжимающих бедра. С каждой секундой Максвеллу казалось, что еще немного и он кончил бы, разорвавшись на тысячу осколков. Златан, похоже, тоже это понял, резко отстранившись, зажав его член у основания, вырывая разочарованный стон из груди Максвелла. — Рано подорвался, — хищно улыбнулся он, поднимая ногу Максвелла к себе на плечо. — Я хочу тобой насладиться. — Какой же ты засранец, — застонал Макс. — О, тебе понравится, поверь мне. Смазка нашлась под матрасом, что наводило на мысли о том, что тут часто бывали гости, но Макс откинул все это, потому что сейчас уж точно было не время и не место. Сначала один, потом второй палец оказались в нем, и это было так правильно, так нужно. Так, как он и представлял, и это было приятно, когда мечты воплощались в реальность. Максвелл комкал покрывало руками, не отрывая взгляда от глаз Златана, утопая в них с головой, влюбляясь, растворяясь в них. Ужасное, ужасное чувство. Чувство, от которого не хотелось избавляться. — Ты витаешь в облаках, — сказал Златан, наклонившись к губам Максвелла, приставляя к нему член. — Мне это не нравится. И я знаю, что с этим сделать. Толчок — и Макс почувствовал, как медленно растянулись его мышцы, принимая в себя Златана, заполняя без остатка, это оказалось таким идеальным. Златан оказался таким идеальным. Глаза в глаза, ближе, казалось, уже невозможно. С каждым толчком Максвелл выдыхал все громче, сливаясь со Златаном в единое целое. Тот двигался, склонившись к его губам, ловя стоны, вздохи, каждое изменение, принимая на себя, принимая в себя, забирая и отдавая одновременно. В момент, когда движения из плавных и четких стали хаотичными, сменяющие темп с мучительно-медленного и быстрого, на грани потери сознания, Златан обхватил член Максвелла, пытаясь делать все одновременно, стараясь, чтобы к краю они дошли вместе, чтобы разделили наслаждение на двоих. И это тоже было идеальным. Максвеллу не хватало кислорода, он хрипел, пытаясь не сойти с ума, держась за плечи Златана, который двигал рукой и двигался сам с каждым разом все быстрее и быстрее. На грани потери сознания, не давая опомниться. Оргазм был словно глотком свежего воздуха, накрывая их своей волной, заставляя забыть обо всем, что происходило вокруг. Златан сделал последний толчок и выпрямился, пытаясь отдышаться, а Максвелл, не помнящий себя, потянул руки вперед, касаясь его тела, чувствуя, какое оно горячее. — Это что, самопроявляющееся тату? — засмеялся он, касаясь имени, вензелями нанесенное на кожу живота. — Это белые чернила. Проявляются, когда я потею, — хмыкнул Златан, укладываясь рядом с Максом, который, чувствуя приятную ломоту в теле, откровенно наслаждался этим ощущением. — Я как посмотрю, в тебе все уникально? — фыркнул Макс. — Да, — на полном серьезе кивнул Златан. — Потому что это залог успеха. Поэтому мы с тобой пошли на это свидание, потому что ты тоже уникальный, а значит — будешь моим. Вот так все просто, Златан сказал, Златан получил. Максвелл, в принципе, не сомневался, что так оно все и будет, но столкнуться с этим оказалось очень странным. — Мне надо это расценивать как предложение встречаться? — Ты против? — Златан, казалось, искренне удивился. — Нет, но ты в таком случае прочитаешь «Властелина колец». — А не пойти бы тебе? — Не пойду, — улыбнулся Максвелл, притянув Златана за очередным поцелуем. А ведь никто и подумать не мог, что простая встреча около книжного магазина подтолкнула на такое невероятное приключение. Никто, кроме Златана, потому что Златан самый умный и дальновидный стратег. По крайней мере, он так считал, а Максвелл не собирался его в этом переубеждать.