***
Хлое тринадцать, и Макс выбирает действие. Пять минут спустя, она лежит лицом вниз на кровати Хлои, болезненно постанывая, и Хлоя светится от искреннего удовлетворения: не только потому, что это было чертовски захватывающе — смотреть, как Макс съедает целую коробку шоколадных пончиков меньше, чем за пять минут, но ещё и потому, что, выбрав действие, Макс показала, что её кишка не так уж и тонка. — Твоя очередь спрашивать, — она напоминает Макс, довольно ухмыляясь. Макс лишь снова издаёт звук умирающего кита в ответ, неохотно переворачиваясь на спину, и скрепляя пальцы у себя на животе. — Не могу поверить, что ты заставила меня это сделать, — произносит она с укором. Хлоя хихикает. — Правда или действие, Хлоя? Волосы Макс распущены и разбросаны по подушке Хлои, уголок её губ испачкан в шоколадной глазури; она выглядит нелепо и невероятно мило. И это заставляет Хлою чувствовать что-то необычное. Не в плохом смысле. Это ощущение всё чаще становилось знакомым, и всё чаще ассоциировалась с Макс. — Правда, — заявляет она, уравновешивая позиции. Брови Макс взмывают вверх, несмотря на её сердитый вид. — Ты никогда не выбираешь правду. — Ты никогда не выбираешь действие, — Хлоя наносит встречный удар, — Кроме того, я съела слишком много пиццы, местечко для ещё пяти пончиков не зарезервировано. Как раз под стать беседе, желудок Макс издал булькающий звук, и Хлоя прыснула со смеху. Макс жалобно простонала. — Я налагаю запрет на слово пончики до конца ночи. Боже мой. Окей, ох. Тебе нравится кто-нибудь? Самое пугающее в том, что Хлоя думает, что нравится. Но Макс выбрала действие, поэтому она не знает, нравится ли кто-нибудь Макс. И, скажем, не находятся ли её "кто-нибудь" и потенциальный "кто-нибудь" Макс сейчас в одной комнате. Она даёт односложный ответ: — Ага. Это настолько удивляет Колфилд, что она принимает сидячую позицию, и таращится на Хлою так, словно бы та произнесла страшнейшее ругательство, которое только знает. (Хлоя бы никогда не произнесла такое ругательство, пока Макс в её комнате. Во всяком случае, пока что. Макс ведь всего лишь двенадцатилетка.) — Что? Кто это? Хлоя лишь ехидно улыбается, довольная своим коварством. — Сейчас не твоя очередь спрашивать. Она незамедлительно получает нокдаун по лицу своей же подушкой. — Хлоя! — Правда или действие, Макс, — приглушенно бормочет она из под ткани. Макс вздыхает тяжелее обычного и смиряется с поражением. — Правда. Как и предполагала Хлоя — Макс слишком сыта пончиками, чтобы ещё раз попытать счастье, выбрав действие. Она спрашивает чутко и беспристрастно: — Тебе нравится кто-нибудь, Мисс Макс? Раздражение исчезает с лица Макс, сменяясь неожиданно застенчивой улыбкой. — Да. Правда или действие, Хлоя? Так, всё-таки, у них у обеих есть этот "кто-нибудь". Но Хлоя не признается ей, пока не признается Макс. — Действие. Макс задыхается от возмущения. — Что… да это жульничество! — Это не жульничество, — отрицает она самоуверенно, — Я не обязана выбирать правду. Заставь меня сделать что-то. И это заставляет Макс надуть щёки — привычка, которую она почти утратила, но Хлое по-прежнему нравится вылавливать её. Она тычет в неё, но Макс отбрасывает её руку и жалуется. — Просто скажи мне, Хлоя, пожалуйста. Кто это? — Неа, — отвечает она, — Действие. Впрочем, план потерпел поражение, поскольку Макс также продолжала выбирать действие, верша своё возмездие, пока они обе не были сыты по горло и истощены от этой игры. Когда они лежали в кровати, мерцание луны просачивалось сквозь окно Хлои, тускло освещая ноги Макс. Макс шепчет. — Почему ты не можешь мне просто сказать? Хлоя молчит, мысленно спрашивая себя схожий вопрос, и шепчет в ответ: — Я скажу тебе, когда ты скажешь мне. После этого, Макс замолкает. Хлоя не чувствует, что выиграла этот раунд, но, кажется, они впервые достигли равновесия.***
Хлое четырнадцать, и её отец в десяти часах от встречи со своей смертью, но, разумеется, ей это неизвестно. Одиннадцать часов вечера. Макс сонно моргает, уткнувшись в свою подушку. Хлоя мешает ей уснуть. — Макс. Правда или действие. Если она выберет действие, то действием станет поцелуй. Вот так просто. Это не обязано что-либо значить, если Макс того не захочет. Макс морщит нос, и никакая темнота не преграда для улыбки, озарившей лицо Хлои. — Уже поздно. — Сейчас только одиннадцать и ты оправдываешься. Давай же, дерзай, Максин. Она использует её полное имя, чтобы растормошить Макс, потому что этот трюк безотказно работает. — Просто Макс. Ты задница, — её голос стал слегка громче. — Твоя взяла, но только один раунд. Правда. Замечательно. Сердце Хлои вовсе не выпрыгивает из грудной клетки. — Скажи мне, эм. Скажи мне, кто тебе нравится. Макс фыркает. — Сколько тебе лет? — Старше тебя. И ты обязана дать ответ. Наступает пауза. Затем Макс придвигается к её стороне кровати, ближе к Хлое, но не поднимает на неё взгляд. — Никто, — признается она устало. — Теперь уже никто, и это правда, честно. Ну, были мальчики, которые мне раньше нравились, но это всё в прошлом. Они все гадкие. Единственный человек, от которого я всё ещё не устала — это ты, Хло. Что приятно слышать, учитывая все обстоятельства. Хлоя чуть ли не лопается от гордости. — Вау, благодарю, мэм. Нерешительно, Макс толкает её. — Окей, нахалка, правда или действие? — Действие, — выбирает Хлоя, возвращая их к исходному состоянию. Какое-то время Макс думает, затем тихо выносит решение. — Я позволю тебе сказать человеку, который тебе нравится, что он тебе нравится. Это выглядит, как способ заставить её сказать правду. — Чего? — Я знаю, что ты запала на кого-то уже давно, даже если ты и не говоришь мне, на кого, — отвечает Макс, — Я позволяю тебе сказать ему об этом, когда ты в следующий раз с ним встретишься. — В следующий раз встречусь? — Хлоя бессильна в управлении своим голосом в этот момент, он звучит странно. Она никогда не сможет прекратить видеться с Макс, они всегда вместе, поэтому, может, это означало, что должно пройти много времени, когда эта "следующая встреча" настанет. Макс лишь кивает, и её глаза закрываются. Ресницы трясутся, упираясь в подушку. — Ага, таково моё желание, и ты должна его выполнить. Удача Хлои оборачивается тем, что в следующий раз она видит Макс на похоронах, и они не говорят; в следующий раз после этого, Макс уезжает из её жизни.***
Хлое пятнадцать, и Макс больше нет.***
Хлое шестнадцать, и Макс больше нет.***
Хлое семнадцать, и Рэйчел выкрала коробку персикового шнапса для пикника у маяка. Они обе подвыпившие и по-особому прекрасны в свете заходящего солнца. Хлоя не чувствовала себя так хорошо долгое время. — Правда или действие, — внезапно выпаливает Рэйчел. Посмеиваясь, Хлоя прикрывает глаза. Не дождавшись реакции, она распахивает их вновь. — Чего? Ты бухая. — А ты скучная, — отвечает Рэйчел. — Ну же, давай поиграем. Чувствуя себя некомфортно от накатившей ностальгии и последующего ощущения какой-то неполноценности, Хлоя мнётся. — Тебе что, шесть? Прекрати, Рэйч. Рэйчел закатывает глаза. — Я не настолько трезва, чтобы смиряться с чушью, которую ты несёшь. Дважды спрашивать не стану. Особенность Рэйчел Эмбер в том, что она всегда получает то, чего она хочет. Хлою это не возмущало; они были в этом даже в чём-то схожи. — Да похер. Правда. Это заставляет Рэйчел оживиться, и сделать финальный глоток шнапса. — Я знала, что ты выберешь правду. — Тогда, чёрт возьми, задай мне грёбаный вопрос, раз уж ты такая умная. — Без проблем, смотри не выпрыгни из своих штанов. Что ж... Ты когда-нибудь западала на девочек? Помимо меня, разумеется. Хлоя подозрительно косится на неё, но во взгляде Рэйчел не было никакого обвинения, лишь опьяняющая нежность, которая всегда в нём присутствует, вне зависимости, трезвая она или нет. Её даже не смущает, что Рэйчел знает об этом — Рэйчел знает обо всём. — Умоляю, да кто, например? — Ума не приложу, может, та девочка, чьими фотографиями засорена вся твоя комната? Рэйчел заявляет в упор, что сметает всякую деликатность в её манере ведения диалога. — Почему ты никогда не говорила о ней? Бывшая? Думать о Макс, как о бывшей — странно. Это слово слишком пренебрежительное, слишком упрощённое. Плюс, Хлоя напоминает себе, что они никогда даже и не были чёртовой парой. — Неа. Нам было, типо, около тринадцати. Её звали Макс. Мы были подругами, а потом она уехала. — Лучшими подругами. — В яблочко, — подтверждает Хлоя, жалея, что не выбрала "действие" и не сиганула с обрыва, дабы избежать этой беседы. — Плевать, разве теперь не твоя очередь? Рэйчел открывает новую бутылку. — Ты так и не ответила. Соответственно, я снова задаю вопрос. — Чертовски-, — Хлоя выхватывает алкоголь из её рук, и одним глотком опустошает, по крайней мере, половину бутылки. Теперь будет легче оправдать жжение в горле и в глазах. — Чертовски верно, Рэйчел, да, я когда-то втюрилась в Макс, довольна? Погляди-ка, как замечательно это вывернулось, блять, для меня. Ещё одна особенность Рэйчел в том, что она обычно не изобиловала симпатией к жалости Хлои к себе. Что, разумеется, являлось ещё одной вещью, которая нравилась Хлое в ней. Она просто отбирает бутылку назад в свои наманикюренные руки. — Отлично, твоя очередь спрашивать. — Правда или действие, — бросает Хлоя. Рэйчел усмехается. — Не уверена, что хочу, чтобы ты возымела возможность позволить мне что-то сделать сейчас, но... Действие. Проницательная часть Хлои говорит ей, что у Рэйчел шкаф ломится от количества долбанных секретов, но сейчас она навеселе, поэтому к чёрту все эти мысли. — Окей. Я позволяю тебе… дерьмо, дай-ка подумать. Дай мне отправить Нэйтану Прескотту пошлятину с твоего телефона. И Рэйчел смеётся, заливается звенящим смехом, в который Хлоя влюбилась, как только встретила эту девушку. — Извращенка. Вместо этого, они купались в океане нагишом, ведь Нэйтан Прескотт долбанный придурок.***
Хлое восемнадцать, и Рэйчел больше нет.***
Хлое девятнадцать, и она слишком взрослая, чтобы играть в придурошные игры. Но она всё ещё достаточно придурошна, чтобы играть в эти игры с Макс. — Я позволяю тебе поцеловать меня, — прошли года, и, одновременно с этим, они словно бы никуда и не уходили, потому что эти слова вертелись на кончике её языка десятилетие, и это был лишь вопрос времени, когда они наконец-то будут оглашены вслух. Макс моргает, её глаза забавно выпучены, она в очаровательном замешательстве. Одежда Рэйчел висит прямо около неё, как напоминание, как вызов. — Что? — Я дважды позволяю тебе, — отвечает Хлоя. — Целуй меня. Нельзя волынить, когда тебе позволяют уже дважды. Макс предпочитает играть по правилам.