***
Считалось, что договориться с ведьмой было делом непосильным. Ведьма являлась частью круговорота в природе. Говорили, они черпали свою силу из земли и после смерти возвращались в неё, становясь её частью, частью огня, воды и ветра, и тот, кто поселится на могиле ведьмы, сможет обладать её силой. Им были не чужды и людские пороки. Возможно, в ведьмах людские пороки становились ещё сильнее из-за неограниченной силы и власти, которую те стремились получить. Икар понаслышке знал расхожее мнение, что чем сильнее ведьма, тем страшнее её лицо — отражение её чёрной, злобной душонки. Однако Икар верил и твёрдо решил, что сделает всё возможное для своей дорогой племянницы и единственного брата, которых безумно любил. Вот уже спустя несколько часов Икар был на другом конце Слепого леса. Здесь начинались Серные топи. Впрочем, Икар не знал, почему их звали «Серными». Возможно, из-за необычного цвета охры, который тут примешивался почти ко всему. Однако запаха серы здесь не было. Напротив, чем дальше Икар отдалялся от городской стены, тем свежее и приятнее становился воздух. Здесь же, на границе Слепого леса и Серных топей пахло сильным, освежающим, чуть сладковатым ароматом полевых цветов, растущих на небольшой полянке. На другом её конце располагался небольшой, уже покосившийся домик. Его красная черепица сильно поросла мхом, из кривенькой тонкой трубы, заканчивавшейся острой заслонкой, валил серый дымок, периодически «чихая» и производя густые клубы дыма. Вокруг домика густо поросли дикие розы, цветя красивыми крупными бутонами малинового цвета и источая невероятно сладкий аромат, от которого кружилась голова. Сбоку у самой двери в землю была вкопана мощная ветка, на которой сидел чёрный ворон. Он часто моргал и любознательно вертел головой, изучая незваного гостя. Икар ненадолго замер, раздумывая, опасна ли эта птица. В итоге он решительно постучал в дверь мощным кулаком. С третьего раза дверь открыли. На пороге стояла маленькая, очень тоненькая девушка. На вид ей можно было дать не больше двадцати лет. Из-под круглой остроконечной черной шляпы с большими полями, усыпанной чем-то блестящим, по плечам густыми локонами ложились рыжие волосы, завиваясь в колечки на самых кончиках. А россыпь веснушек вместе с густыми ресницами обрамлявших большие глаза, цвета зелёной травы, так и вовсе делали девушку ещё больше похожей на ребёнка. Икар растерялся. Приоткрыв от изумления рот, он лишь и нашелся, что задать самый что ни на есть глупый вопрос: — А ведьма дома? — неуверенно переминаясь, Икар все надеялся, что не ошибся адресом. — Ну, допустим. Это я! — гордо провозгласила девушка, уперев руки в бока и вздернув курносый носик. Подол черного платья качнулся в такт ее движениям, а на шее сверкнул крупный изумруд. — О… — самое вразумительное, что смог выдавить из себя Икар. — Чего тебе, царевич-королевич? Мое время дорого, знаешь ли, — юная ведьмочка окинула цепким взором представшего перед ней Икара, сразу делая выводы о его положении по дорогим одеждам и золотому мечу, висевшему на поясе с королевским гербом. — Ну, я это… В общем… вот, — переминаясь с ноги на ногу, промямлил Икар все еще размышляя о правильности своего решения и о финальном месте назначения его поездки. — Знаменитое красноречие и манеры королевской семьи, — фыркнув, девушка открыла дверь настежь, делая шаг в сторону. — Давай, заходи. Отобедай, отдохни и расскажи, что такого важного приключилось, что аж Великого принца лично послали к ведьме, — явно посмеиваясь над Икаром, продолжила она. — За обед два золотых и еще один за ночлег. Если доплатишь еще два, то и баньку стоплю, веничком отхожу, человека из тебя сделаю! — Чеегооо? — выпучив глаза, протянул Икар, поражаясь наглости юной ведьмы, которая уже насильно вталкивала его в дом. — А ты что думаешь? У меня что тут, по-твоему, дом сирых и убогих? А жить мне на что? — уже шустро накрывая на стол, возмутилась ведьма. — Тут, понимаешь ли, не проходной двор! То одному приворот-отворот, другому оружие, чтобы всех сразил да красавицу спас, третьему, понимаешь ли, зелье на удачу подавай. А платить кто будет? Нет-нет-нет. Задаром я больше не работаю, — решительно заключила ведьма, усаживая Икара за стол. — А ты кушай, кушай, — пододвигая ему блюда и вкладывая ложку в руку, проворковала она. — Кррррасивый! Кар-кар! — на спинку соседнего стула приземлился ворон, которого Икар встретил у входа в обитель ведьмы. — Слышь, звать тебя как? — он походил больше на птицу разбойника, нежели на гордого и загадочного ворона сильной ведьмы. Икар и правда слыл среди девушек красавцем. Был он высокого росту, в меру мускулистый, с копной смоляных длинных волос, собранных в высокий хвост, со смуглой, не в пример Намэю, кожей. — О, это Хугин, — протянула девушка, с аппетитом откусывая мясо от куриной ножки. Впрочем, Хугин с неодобрением покосился на этот процесс и захлопал крыльям, недобро каркнув. Однако ведьма ничуть не обратила на него внимания. — Вот дела, — выпустив ложку, которая со звоном ударилась о деревянную столешницу, выпалил Икар. Слышать-то он слышал, но никогда прежде не видел говорящих животных или птиц. Не глядя, девушка подтолкнула к Икару стакан с мутноватой водой: — Пей. Икар с сомнением посмотрел на него. Поболтав жидкость в стакане, понюхав, помочив кончик пальца и облизнув его, он пришел к выводу, что это было успокоительное. Решив, что лишним оно не будет, осушил залпом. — Так как твое имя? — продолжая с аппетитом поедать курицу, держа по ножке в обеих руках, спросила ведьма. — Икар, — морщась от сильного горького вкуса, ответил юноша. — Урсула, — положив одну ножку на тарелку, ведьмочка протянула жирную ладонь в знак приветствия. — Будем знакомы! Икар невольно вздохнул и обтер руку о штаны, после чего спрятал ее за спину и улыбнулся, нерешительно угукнув. — Ну, как хочешь, — пожав плечами, Урсула снова откусила кусочек мяса уже от другой ножки. — Так что стряслось такого серьезного, что пожаловал ко мне гость королевских кровей? — прожевав, поинтересовалась она. — Ааа… ну, так вот, я чего пришел, — спохватившись, Икар начал рассказывать о Сельве и о брате Намэе и его недуге. — Сможешь помочь принцессе? — с надеждой закончил он рассказ вопросом. — Я-то смогу, — задумчиво протянула Урсула, почесав висок, при этом шляпа её съехала набекрень. — Но что мне за это будет? — А что ты хочешь? — Икару сделалось радостно, но вместе с тем чувствовал он, что не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Прищурившись хитро, Урсула растерла ладошки и довольно улыбнулась. — В твоем случае, так и быть, ничего не возьму. Дело-то вон, важное! Государственное! — глубокомысленно воздев палец к потолку, объявила ведьма. — Только ты вот что, поможешь мне собрать все необходимое для снятия проклятья этого, раз уж гостишь в доме моем. Икар понимал, что что-то здесь явно не в порядке. Все внутри него кричало, что это не просто так, что не может ведьма задаром такую услугу оказать. Ох, и выйдет ему это еще боком, но от предложения заманчивого отказываться не стал, да и не мог. Мысли о Сельве и брате не давали ему покоя. Как только ведьмочка закончила трапезничать и наспех вымыла ручки, то тут же махнула ладошкой, скомандовав подъем. — Перо Жар-Птицы, — лесная тропинка, начинавшаяся у дома Урсулы, привела путников к другой, еще меньшей полянке. Несмотря на стремительно надвигающуюся ночь на поляне было светлее, чем в самый солнечный день. То тут, то там величаво расхаживали птицы с пышным оперением, горящем будто бы огнем, совсем не обращая внимания на пришедших. — Одно? — с сомнением спросил Икар, нахмурившись. Не может же быть все так легко? — Одного вполне хватит, — утвердительно кивнула ведьма, усаживаясь на ближайший пенек и кивая в сторону птиц, как бы говоря: «Ступай». Неловко почесав затылок, Икар стал подкрадываться к равнодушным птицам. Настроившись, он прыгнул на одну из них, собираясь сгрести в охапку и нащипать перьев вдоволь для этой безумной ведьмочки, но не тут-то было. Жар-Птица с ошалелым кудахтаньем на пол-леса бросилась наутек, переполошив добрую половину и остальных птичек в придачу. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Икар так разогнался, что тормозить ему пришлось носом о землю, а в довершение к этому уже совершенно разволновавшиеся и раздраженные птицы больно клюнули его прямо в удобно подставленное седалище. — Безмозглая курица! — взвыл Икар, пробуя снова и снова, пока наконец Жар-Птицы не были приведены в полнейшую ярость и не начали нападать на него. В момент, когда Икар готовился обороняться от очередной Жар-Курицы, кто-то крепко схватил его за шиворот и потянул вверх. Не растерявшись, Икар схватил птицу за хвост и дернул добрую охапку перьев, оставляя небольшую проплешину ей на прощанье. Урсула крепко держала Икара, при этом сама, уверенно восседая на метле и звонко смеясь. — Ты бы видел себя! — восклицала она, пока Икар бессильно, но злобно болтался в воздухе. — А сразу на метле нельзя было? — обиженно перекрикивая ветер, выдал юноша. — И пропустить такое представление? Неа! — все так же весело и задорно отозвалась Урсула.***
В домике ведьмы Икару тут же вручили теплой еды, а также дали возможность помыться в баньке. Тем временем Урсула поставила котелок на огонь в камине. — Три чаши святой воды, одна чайная ложка пепла ногтей старой ящерицы и перо Жар-Птицы. Довести до кипения и дать провариться в течении пяти часов, — достав откуда-то из воздуха старую, потрепанную временем, книжицу прочла Урсула, о чем-то усердно размышляя. — А точно пять часов? — крикнула она, обращаясь к Хугину, сидевшему на спинке стула Икара, который моментально подавился от громкого карканья над ухом. — А ты точно знаешь, что делаешь? — обреченно, не чая на быстрое завершение, задал риторический вопрос Икар. — А то! — улыбаясь во все тридцать два зуба, подтвердила Урсула. — Ты лучше ешь давай, мойся и спать иди. У тебя есть пять часов! Следующий пункт — слюна Большеротика, — с нездоровым удовольствием заявила ведьма. — Это что еще за тварь такая? — чуть не поперхнувшись, поинтересовался Икар. — Да так, зверушка одна, — отмахнулась Урсула и присела на корточки рядом с принцем. — Дашь прическу тебе сделать? — Чего? — не понял Икар. — Ну, прическу, — попытавшись изобразить видимо какой-то взрыв на голове руками, объяснила Урсула. — Хвостики там, косички. Мечта у меня с детства — парикмахером быть хочу, — довольно зажмурившись, протянула ведьмочка. — Больше ничего не надо, нет? — в конец обалдев от такой наглости, спросил Икар. — Ну, в идеале, конечно, можешь моделью моей побыть, ко двору представить, — без особых раздумий усевшись на колени к Икару, Урсула распустила его высокий хвост и принялась примеряться сооружать различные неизвестные до этого момента «прически». Ее маленькие ручки оказались на удивление очень приятными и ласковыми. Икар невольно зажмурился от приятных ощущений ее прикосновений к волосам. Зажмурившись, юноша, подобно коту, подался навстречу прохладным ладошкам. Но быстро опомнившись, он поставил Урсулу на ноги и с кашляньем удалился не то под карканье, не то заливистый хохот Хугина. Большеротиком оказалась гигантская болотная змея со страшными ядовито-желтыми глазами, которая почти умудрилась проглотить его, но верный Хугин Урсулы так больно клюнул ее в ноздрю, что она просто выплюнула Икара обратно. В течении последующих полутора дней Икар где только не бывал. В Лунной пещере с «малютками»-арахнидами за лунной пылью. В царстве гномов-людоедов с самородками за один танец с «первой красоткой-людоедкой», которая оттоптала Икару все ноги и почти что отгрызла ухо. Даже в Нижних трясинах у водяного были за цветком водяной лилии и цветком горянкой в Гнезде Орлином, где эти самые орлы почти что оторвали Икару полюбившийся Урсуле хвост. Юноша подозревал, что дело было не столько в сборах ингредиентов, сколько в желании ведьмы потешиться. Впрочем, надо отдать должное ей. Каждый раз она хорошо заботилась о нем. Кормила, поила, все ссадины обрабатывала, даже в баньке парила и массаж делала. За отдельную плату, разумеется. На исходе третьего дня зелье было сварено. Урсула протянула несколько бутыльков с красивой огненной жидкостью. — Заколдовать их я заколдовала, но ты такой «умелец», что лучше возьми с запасом, — широко улыбаясь на прощание, пожелала ведьма. — Я бы попросил! А кто ингредиенты тебе собрал? — гордо вскинув голову, Икар не мог не улыбнуться в ответ. — Давай, ступай. Уж давно пора тебе. Заждались! — толкая в спину Икара, выпалила Урсула, уже водружая сумку на коня его верного. — Спасибо… — в груди разлилась странная досада, грусть. Икар понимал, что ему нужно спешить, но что-то его не отпускало, не давало расправить крылья и с радостью мчаться домой, где в его ожидании комнату мерил шагами король. — О, и вот еще! — хлопнув себя по лбу, Урсула протянула еще один флакончик с блеклой голубоватой жидкостью, в которой плавал мышиный хвост. — Пусть король пьет это три раза в сутки по три капли в воду с ромашкой, мятой и пустырником. Выпить надо все и не пропускать ни разу! — деловито пояснила Урсула. — За помощь по сбору ингредиентов. — Спасибо! — Икар смотрел на зелье, которое булькало во флаконе, и чувствовал, как начали дрожать руки. Вот оно, спасенье от распрей при дворце и внутри страны. Здоровый и сильный король! Не зная, как еще благодарить ведьму, Икар сгреб ее в объятия, крепко сжимая, как медведь. И вот беда, надо бы отпустить ее, но ему не хотелось. Еще минута ушла на то, чтобы скинуть с себя это странное наваждение, и он отпустил Урсулу, которая, похоже, совершенно спокойно отнеслась к проявлению ласки. — Ну, на этом все, — зевнув, Урсула развернулась, махнула рукой на прощание и скрылась в своем домике. В этот момент что-то больно укололо Икара прямо в сердце и подумалось ему, что это чары ведьмовские, не иначе. Запрыгнув на коня своего верного он, что есть мочи, погнал его по тропке обратно ко дворцу. Путь лежал неблизкий, но грела его мысль, что через пару часов Сельва откроет глаза, Намэй вновь улыбнется, да и здоровье старанием юной ведьмочки Урсулы станет крепче. Чудо-зелья ведьмы Урсулы пробудило юную Сельву от забвения и королю помогло побороть болезнь. Постепенно семья королевская укреплялась и вскоре в стенах дворца прошло венчание принцессы Сельвы с одним славным рыцарем, а под шумок вдовец-король решил жениться на женщине доброй, умной, которая годами верой и правдой служила ему. Только молодой Икар все не находил себе места. День ото дня он искал себя в потехах, утехах, боях и странствиях, но все было не то. Ему чего-то не хватало. Сердце ныло, а в душе было пусто. Мало было радости от свадьбы Сельвы и счастья брата. — Уж не ведьма ли похитила сердце твое? — усмехаясь, спросил Намэй, поглаживая короткую бородку. — Какая-то ведьма да мое сердце? — Икар рассмеялся, скрестив руки на груди, а после тяжело выдохнул, опустив и руки, и голову. — Похоже, что ведьма. Не знаю я покоя. Все тянет меня увидеть ее еще разок, услышать смех заливистый и руки ласковые в волосах, так ей полюбившихся, ощутить. Немного подумав, Намэй улыбнулся Икару по-отечески, опустил руку на плечо его мощное и молвил: — Ступай, Икар. Ты вернул мне счастье жизни и саму жизнь. Что я могу дать тебе в благодарность? Если позволение на счастье позволит хоть немного отплатить тебе, то я не против. Икар, не веря своим ушам, обернулся к Намэю. В глазах его застыл немой вопрос, который, кивнув, утвердил король. От счастья Икар заключил брата в объятия и тут же бросился прочь. Погоняя взмыленного коня, юный принц добрался в два счета до домика заветного. Все осталось неизменным. Пусть и прошло время, но также цвел шиповник, запах полевых цветов приятно щекотал нос. У дверей на высокой и извилистой палке сидел Хугин. — Красаааавец! Красаааавец! — захлопали крылья птицы и клювом своим Хугин застучал по дверному дереву. — Что же ты все не уймешься, глупая птица! — голос Урсулы был звонкий и бодрый, как и раньше, только что-то в нем новое появилось, грустное. Когда она открыла двери, ее и без того большие зеленые глаза сделались еще больше. В изумлении она всплеснула руками, громко выдыхая: — Что, опять? — не то со стоном радости, не то печали, воскликнула Урсула. — Опять, — как болванчик кивнул Икар, широко улыбаясь. — Заколдовали? — не веря ушам своим, с испугом уточнила ведьма. — Ага, — смахивая на деревенского дурачка, снова кивнул Икар. — Сельву? Не может быть! Мои зелья осечки не дают! — забеспокоилась Урсула, вспоминая, добавляла ли она дополнительные ингредиенты для страховки от повторного проклятия. Память ее не подводила — она добавляла. Убедившись в этом, девушка вновь выжидающе посмотрела на Икара. — Нет, не Сельву, — все так же по-глупому улыбаясь, успокоил Урсулу Икар. — А кого тогда? — с подозрением поинтересовалась ведьма, забыв от облегчения, что зареклась больше не связываться с королевской семьей. — Меня… — после недолгой паузы тихо выдохнул Икар, стремительно обхватывая лицо юной ведьмы ладонями и жадно, со всей страстью и пылкостью целуя её. А она и не сопротивлялась, тая в руках принца юного, охотно отвечая на поцелуи его и ласки. Так и положили фундамент для возвращения магических народов в людское племя. Позже скажут, что за заслуги великие, но на деле все решила любовь.