Винишко-куны не нужны

Чимин очень любил вино. Он в принципе был большим любителем выпить, неважно, виски это с колой, или пиво, или микс из всего что мыслимо и не мыслимо в одном адском коктейле, который нормального человека срубал с первой попытки его осилить. Мы с Чимином именно благодаря алкоголю и познакомились ближе — в общей компании его и моих друзей. Компания всегда собиралась большая. Намджун с Хвасой, неразлучная троица в виде Хосока, Юнги и Джина, которые выпивали больше всех, Чонгук, неравнодушно дышащий как астматик в сторону Сольхён, и Тэхён, конечно же, лучший друг и завсегдатай моих занятий (что само по себе было странно) Ким Тэхён, который всегда пил только газировку и как мамочка-орлиха следил за Чимином. А тому только дай повод накидаться. По версии меня, конечно. Если говорить начистоту, Чимин — эгоистичное чудо в перьях, причём про перья не шутка, они же сценку в колледже ставили вместе с Хоупом, Тэхёном и Чонгуком. Младшенькие. Самые любимые у преподавателей на специальности «современных искусств». И Чимин никогда не зовёт к ним тусоваться вместе. И пусть это логично — мы ни для кого не официальная пара, я тоже немного эгоистичное, пусть и не чудо, а скорее наоборот. Я в его жизни что-то типа вихря, урагана, мимолётно приходящего в сезон непогоды и сметающего всё на своём пути, и так же хаотично исчезающего. Та самая дочь маминой подруги, или как там сейчас говорят? Мы знаем друг друга полдетства. Вернее, он знал меня, а я в то время была в Лос-Анджелесе у папы. Уже тогда наши мамы крепко подружились, и моя пообещала обязательно свести «такого миловидного, доброго и умного мальчика» со мной, когда вернусь. А Чимин, видимо, и правда был очень милым. Нравился и продолжает нравиться всем вокруг, заряжая своей непонятной аурой притягательности, которую чуят все, кроме меня. Однако я не приехала ни на новый год, как этого ждала мама, ни на летние каникулы, и последующие семь с половиной лет успешно игнорировала её призывы погостить у неё. Мне шёл семнадцатый год, когда я поняла, что хочу вернуться в родной город и доучиться два класса там. Это не произошло случайно. Отец, долго пребывавший в одиночестве после развода, наконец познакомился с новой женщиной, которая практически сразу стала вхожа в квартиру, где мы с ним жили. И я поняла всё про третий лишний и её абсолютно женские способы выкурить меня куда-нибудь подальше, желательно до Сеула. Может быть, я тогда ещё считалась ребёнком, но я чувствовала себя иначе. Возомнила очень взрослой. Я вернулась в Сеул к маме весной, перед самым началом второго семестра в школе. О Чимине, неком мальчике-цветочке, стало слышно почти сразу, хотя там, за морем мама мне ни на что не намекала, или я старалась быть всегда слепой к её намёкам. Эти игры про сватовство были бы забавными, будь мне семь, а не семнадцать-восемнадцать. И мальчика-цветочка я никакого не увидела. Увидела наглого парня-пикапера, которому нравилось общество глупых девочек с самыми короткими юбками в школе. К тому же он был старше на два года и выпускался, соответственно, раньше. Он был очень популярным в школе за его певческие данные, а что было известно обо мне? Та самая дочка маминой подруги, о которой ему все уши прожужжали и конкретно задолбали этим. Я пришла в школу, где моё имя уже было на слуху и воспринималось как нарицательное кого-то очень доставучего и при этом мифического, ведь он меня никогда не видел. На фотографиях естественно да, но не вживую. Так, девчонка с экрана телефона на фотографии. — Давай сразу выясним всё, — как-то поймал он меня в первый же день у туалета. Я ведь забыла упомянуть? В то время, как его отдали на вокал и танцы, я с отцом ходила в школу боевых искусств, потому что он был мастером по кикбоксингу, и тренировал он меня с четырёх лет. В десять я стала тренировать самую младшую группу в его школе, от трех до семи, а в пятнадцать стала наравне замещать его в старшей женской группе тренирующихся. Из-за моей худосочности (я не могла нарастить мышцы) я и не мечтала стать тренером в мужской команде, да и никто бы не позволил, но с лёгкостью могла завалить среднестатистического парня до ста кило. А Чимин был в два раза меньше того максимума, что я могла, и он был примитивным, ненатренированным мальчишкой, хотя заносчивости было не отнять. Разве что его натренированные ягодицы в захвате могли бы стать моей проблемой (или уже стали до захвата), но сноровка была не та, чтобы хотя бы просто уложить меня на лопатки. Когда он перехватил меня у туалета, я инстинктивно оттолкнулась от стены и зарядила ему ногой по внутренней стороне бедра, но не доставая паха. Такой хрупкий, как он, наверное, это бы не пережил. Он согнулся от боли, схватившись за ногу, но на моё удивление стойко даже не пискнул. Только под тёмными волосами на лбу появилась испарина. — За что?! — А нечего перехватывать меня у туалета для девочек! — растерялась я. И правда, за что я его? Он же не затащил меня туда, а поймал всего лишь, чтобы поговорить. Чёртовы инстинкты. Я сама себя осадила за вспыльчивость. — Монстриха, — наградил он меня новым прозвищем своим мелодичным голосом. — Я хотел сказать, что если ты там на что-то рассчитывала, пока летела сюда, то я пас, и у нас с тобой ничего не получится. У меня есть девушка! — Или пять девушек? — съязвила я. — Называй точнее цифру. — Да иди ты. В тот же день мне удалось подружиться с ещё одной довольно известной особой в школе — Хвасой, которая была капитаном чирлидерской команды. Она подошла поздороваться к столику во время обеда, за которым я сидела одна, чмокнула меня в щеку, пообещав добавиться в снепчате, и пошла к своему столику, куда уже ушёл её молодой человек, Намджун. Он, кажется, был участником баскетбольной команды. Тогда не удивительно, кто была его девушка. Они все сидели там — все, кто сегодня отмечал вместе с Чимином, Чонгуком, Хосоком и Тэхёном их выступление. Тогда я впервые почувствовала себя не в своей тарелке и пожалела, что прилетела. Но какой-то самодовольный росток говорил мне шёпотом, что Чимин сидел с ними один, что никакой девушки рядом с ним не было. Как и не было через неделю, две, и даже через год при выпуске из школы. К нему на выпускной пришли только его старшие друзья. Так через Хвасу я знала всё, что происходит в его жизни. Хотя чаще всего даже не спрашивала её об этом. — Мы даже не друзья, — упрямо повторял Чимин, когда приносил гостинцы от мамы к нам домой или без каких-то колебаний пообещал моей подтянуть меня по математике, потому что скоро мне тоже нужно было сдавать выпускные. — И мы ими не станем. За что он так ко мне относился? Ведь я его даже не знала, пока не прилетела, в то время как он постоянно слушал обо мне разговоры наших мам. Он просто изначально настроился ко мне враждебно, и потому так ко мне относились все остальные, кроме Хвасы. Я ей почему-то нравилась. — Ты забавная, тебя не за что не любить, — как-то сказала она мне. — Правда, мне ты по яйцам не давала, у меня их нет. Может быть, будь я Чимином, я бы тоже тебя не понимала. — Я его не била, — угрюмо парировала я. — Только припугнула. — Запугала ещё больше, если быть точнее, — усмехнулась она мне, поправляя свои шикарные длинные локоны. — А знаешь что? Я помогу тебе наладить с ним контакт! Приходи сегодня вечером к нам с Джуном, мы все будем отмечать его проход в состав баскетбольной сборной Сеульского университета. Там всё и устроим! Он когда пьяненький, такой котёночек! Я смутилась с её прозвища, данного Чимину. Кто? Пак Чимин? Котёночек? Разве что манул или каракал. Но в этот вечер я была не занята, и друзей у меня так особо и не появилось в городе, так что я согласилась прийти, только заранее попросив Хвассу встретить меня, потому что я стеснялась приходить одна. Она добро улыбнулась мне и закивала. Надо ли говорить, как всё отвратно и одновременно прекрасно прошло? За один вечер у меня появился один фетиш, и этим фетишем был пьяный Чимин. Я убеждала себя, что не успела влюбиться в этого засранца, но карма глумилась надо мной. Проблема была гораздо глубже, чем я думала. И я убедилась в этом в тот вечер. Никто, собственно, кроме Чимина и Тэхёна и не относились ко мне враждебно. Сольхён сразу полезла обниматься, шепча на ухо что-то приободрительное, Хваса перезнакомила меня со всеми парнями и на неловкий вопрос виновника торжества объявила, что Мунбёль, то есть я, теперь тоже будет тусоваться в их, то есть нашей, компашке, потому что я милашка и она со мной очень подружилась. Это было больше, чем просто неловко, но я была благодарна Хвасе. Оставалось выждать нужный градус Чимина, под которым он бы нам с Хвасой и раскололся, за что так меня не выносил. Наверное, все уже выпили не по одному и даже не по два бокала любимого напитка, каждый то, что любит, и Намджун, сначала чувствующий себя престранно и смущающийся от поздравлений друзей, разговорился и даже обратился ко мне, чему я была удивлена. Все обратили свои охмелевшие взоры на меня. — Эй, новенькая, не молчи, расскажи нам, как оказалась здесь, мы хотим знать, — Хваса тронула его за руку, чтобы он не начал приставать и не завалил меня вопросами. — Чиминни наш вот тебя на дух не переносит, когда вы успели пособачиться? — Хён, — упрекнул его ещё вполне себе трезвый Чимин, а я покраснела. С чего начать? Как объяснить? Я посмотрела на Хвасу в поисках поддержки, но та только пожала плечами — ты новичок, им интересно про тебя узнать. Мне сразу стало ясно, что в последние дни даже за их столиком я стала обсуждаемой темой для разговоров. А учитывая, что знать, о чём они говорят, я не могла, потому что до сих пор училась в школе, а они уже были в колледжах и университетах, кроме Чонгука и Сольхён, которые и составляли мне компанию после выпуска старших. Они мне ничего не передавали, и то, что происходит вне стен школы, я могла знать только от Хвасы. Чимин упрямо и очень профессионально скрывал, почему я так ему ненавистна, и никто, видимо, ещё не умудрился этого у него выпытать. — Наши с Чимином родители знакомы, — тихонько начала я, не зная, что о себе рассказать. — Он меня вроде как давно знает, а я его не так давно, поэтому понятия не имею, чем я ему не угодила, — Чимин недобро зыркнул в мою сторону глазами, но, похоже, это заметила только я. Намджун понимающе кивал, Юнги, Чонгуку и Джину, изначально молчавшим, было вообще всё равно на наши разборки, Тэхён, наверное, не переваривал меня просто потому, что меня не переваривал Чимин. А Хваса и Намджун, судя по всему, были кем-то типа медиаторов, судей в споре, неподкупными особами, которые просто хотели вывести всех на чистоту. Такими они мне казались. Но в глубине души я надеялась, что женская солидарность сработает, и если что, Хваса встанет на мою сторону. Только Хосок, до этого шастающий где-то на кухне в поисках еды, вышел и ошеломил всех: — Так Чимин вроде говорил, что вы в детстве в один горшок писать ходили, — он жевал найденный кусок пиццы в намджуновом холодильнике. Все вытаращили на него глаза, в том числе я, потому что я ничего подобного не помнила. — Ну, когда совсем малышнёй были. Он-то тебя старше, он всё помнит, — усмехнулся парень, присев к притихшему другу, держащему в руках почти пустой бокал с вином, — а ты совсем малявочкой была. Вот он и бесится. — Хён, заткнись. — Да ладно тебе, Пак-обиженка-Чимин, что возьмёшь с девочки, которая тогда ещё пешком под стол ходила? Вы знали, что наш Чиминни не всегда был президентом класса и получал сто баллов за все тесты? Скажу вам по секрету, хотя тут и так некоторые знают… — Хён! Прекрати! — На обиженных воду возят, Чимин, — посерьёзнел Хосок и продолжил: — Он у нас два раза на второй год оставался, — хихикнул старший. — В средней школе. Так что пока она ничего не понимала и не запоминала, наш Чиминни уже успел втю-ю-юриться! — Хён, ты достал меня! — Чимин вскочил на ноги и отпихнул раскрывшего все его грязные секретики толпе офигевших друзей. Даже Тэхён, до этого презрительно сверливший меня взглядом, открыл рот, но ничего не сказал, только посмотрел вслед унёсшемуся в ванную товарищу. Я замерла, мне показалось, что Хосок так шутит, но он не смеялся и остальные не подыгрывали ему, значит, это была правда. Та правда, которую Чимин старательно пытался ото всех скрыть. Почему? — Стоп, он всех нас, кроме Чонгука и Тэхи, звал хёнами, — немного переварив информацию, высказал Джин. Из ванны доносились звуки льющейся воды. Я уже грешным делом подумала, что моего винишко-куна довели до слёз. Так нет, стоп! Я-то куда? Винишко-кун? Не знаю, почему именно это прозвище появилось в моей голове. Я весь вечер крутила выражение лица Чимина в своей голове, опьяневшего и подобревшего Чимина, не отпускающего грубости в мой адрес. И вдруг понимание того, что он во многом зачем-то лгал, свалилось нам на голову. Друзья начали обсуждать, что никогда не знали, видимо, Чимина настоящего, а я, до этого не знавшая его совсем, пыталась справиться с мыслью, что уже когда-то до прилёта его видела. Я была с ним знакома. И он ни разу мне об этом не обмолвился. — Чимин… — впервые за весь вечер подал голос молчаливый и наблюдательный Юнги. Из всей компании друзей он нравился мне больше всех. Слов на ветер не бросал и был не менее загадочным, чем Чимин. — Вы ведь знаете, как ему трудно было в школе и как он пытался достичь лучших результатов? Он ненавидел себя, — у меня что-то ёкнуло в сердце. Мне стало его жаль даже просто со слов Мина. — Да, он скрыл от нас то, что оставался на второй год, и не говорил нам, что старше нас, предпочитая вести обычную жизнь, и что? Он стал хуже? Чимин упорно трудился. Он не заслуживает порицания. Мы его друзья или кто? — Ты прав, — вздохнул Намджун, — неправильно как-то высмеивать его. Даже если он нам солгал. Хосок, откуда ты всё это знал? — Мы как-то выпивали вместе, — пожал плечами Чон. — Он мне ныл, что очень хочет перестать говорить неправду, раскрыться нам всем, но ему страшно и стыдно… — И почему ты выбрал именно сейчас? — огрызнулся вновь вставший на сторону лучшего друга Тэхён. — Опозорить его перед этой? Мне стало неприятно за «эту», но я молча проглотила обиду, потому что всё ещё горела желанием докопаться до истины. — Ты не всё правильно понимаешь, — снова осадил Юнги. — Он был таким из-за тебя, Мунбёль, — вот тут была моя очередь охреневать. — Ну, не совсем из-за тебя. Формально ты ни при чём. Всё дело в том, как твоя мама расхваливала тебя его родителям. Он знал тебя раньше, он, наверное, ждал твоего возвращения, потому что ты, хоть этого и не помнишь, стала для него кем-то особенным, а потом и вовсе недостижимым идеалом. Мама говорила о тебе так много хорошего, о твоих успехах, а он ничем не мог похвастаться, тем более, оставался на второй год, плохо учился, был полным и не пользовался успехом… И ему пришлось так много работать над собой, чтобы быть сейчас таким, какой он есть. Он не хотел говорить нам о боли, пройденной в одиночку, и при этом не хотел нам лгать. Чиминни, — мягче добавил с тёплой улыбкой Юнги, — просто слишком чувствительный. «Вот уж действительно, — пронеслось у меня в голове, — котёночек… Маленький винишко-кун…» У меня сложился пазл. Я резко вскочила на ноги, оставляя позади всё ещё отходивших друзей парня, и ринулась в ванную. Естественно, в порыве чувств Чимин забыл плотно, на замок её закрыть. Я легонько постучалась и вошла. Чимин сидел на полу около ванны, держа в руках телефон и что-то листая в нём с грустной миной. Когда я вошла, закрывая за собой дверь, он тут же выключил дисплей и спрятал телефон в карман своих джинсов. Я посмотрела на его сконфуженную позу и глазами спросила «Можно?» Фыркнув, он пустил меня присесть рядом с ним. Я села, облокачиваясь на спинку ванны. — Все злятся на меня? — О да, и я особенно, — решила немного понервировать его я. На самом деле я собиралась его наказать за то, что он выпивал до этого не со мной и не говорил мне правду, но он настолько жалобно выглядел… — А ты-то чего? — Ты бесишь меня, — честно сказала я, но это было не всё, что я испытала к нему за весь этот вечер. От непонимания до принятия, от интереса до полного безразличия, и опять, от ненависти до жутчайшей влюблённости… Но думаю, это у меня к нему началось намного раньше. Если бы он не врал, такого хиатуса не было бы. И если бы не Хосок, мы бы с Чимином ещё долго не смогли бы раскрыться друг другу и сказать правду. — Взаимно, — парировал он. — Но я не знала, что ты такой тупой, и теперь бесишь меня ещё больше, — я сразу пожалела, что сказала это на эмоциях, потому что Чимин сжал руки в кулаки, и костяшки его пальцев побелели, когда он их разжал, стараясь не пылить горячку. Блин, я хотела его поддержать, наладить контакт… но этот дурацкий кот сам вынуждает говорить с ним жёстче. — Твоё счастье, что ты девушка, а то я бы уже всёк тебе по яйцам, — зло проговорил он и попытался заставить меня заткнуться своим как можно больше грозным видом, но мне от этого стало только забавно. — Ты совсем дурак? Я мастер по кикбоксингу, тебе что, напомнить, что случилось у туалета? — Я прекрасно помню, но только ты была и остаёшься девушкой, а у меня есть свои грязные приёмчики. Особенно когда я пьяный, — он ловко притянул меня к себе за шею и его горячее дыхание, пусть и пахнущее алкоголем, от чего мне было не противно, обдало мои губы. — Вот один из них, — он бесцеремонно впился поцелуем в сухие губы, пересчитывая мои зубы, к чему я уже была меньше готова, чем если бы он попытался меня ударить. Джентльменом его это не делало, особенно когда его руки полезли мне под и так слишком короткое платье, которое Хваса заставила меня надеть. Его горячие и без того пальцы обожгли мою кожу, вгоняя меня в краску. Я попыталась его оттолкнуть, мыча в поцелуй, но Чимин оказался прав — я остаюсь девушкой и превосхожу его в силе тогда когда я свободна. Он заключил меня в кольцо, прижимая грудью к себе, разворачиваясь поудобнее, чтобы точно не выпустить меня из стальной хватки, и вот вряд ли ему танцульки помогли натренировать руки. Я поняла, что не знаю о нём и половины, как и остальные. Он оказался умнее, проворнее и сильнее меня, хотя на первый взгляд прикинулся простачком и даже изобразил злость на то, что я атаковала его у туалета. Чёрт! Он притворялся всё это время? Он знал, что сможет остановить меня. Он так же спокойно на равных мог ответить мне, но не сделал этого. И я искренне не понимала, почему. Прижимая меня к себе, он исследовал мой рот, а я не знала, как ему противостоять, поэтому не придумав ничего, стала отвечать на его поцелуй. Он не насиловал… И мне нравилось, как он меня целовал. Похоже, мы оба слетели с катушек, и прежде чем переходить к действиям, нам нужно было обсудить всё то, что между нами произошло, но мы начали с другого конца. Логика наших действий была потеряна, и я перестала об этом думать, обещая себе потом вынести ему мозг за то, что он так долго выносил его мне, и наконец отдалась ощущениям, которыми Чимин меня наделял, просто целуя. Я и сама положила ему руки на плечи, на что он чуть повёл ими, намекая, чтобы я опустила их ниже. Его глаза открылись и встретились с моими. Он ими мне улыбался. Я опустила руки на его талию, комкая под пальцами хлопок его футболки. Чимин запустил свои руки мне под платье снова, оглаживая кожу бёдер и через трусики сжимая попу, усмехаясь в поцелуй. — Ну, что скажешь? Я обошёл тебя? — Ты ещё получишь, винишко-кун… — Согласна со мной встречаться? — Ты мне не нужен, пьянь. — Врёшь. Я тебе нравлюсь, — он облизнулся, глядя на меня осознанным, но нетрезвым взглядом. — У тебя на такого меня фетиш. — Ничего у меня нет. — Я всё вижу. Думаешь, я не замечал, как ты смотрела на меня, пока я пил? — Ты скрытная скотина, — понимая, что этим самым я сдаю себя с потрохами, ответила я и ударила его по плечу. Он ойкнул, а потом заржал на всю ванную. — Накажу. — Спорим, твоё наказание мне понравится? — На цепь посажу. — Ролевые игры? Здорово. А ты достаточно взрослая для такого? Он издевался надо мной! Причём его руки продолжали покоиться на моей талии, и я ничего с этим не делала сама. — Отшлёпаю. — Здорово, ещё можешь шептать на ушко что-нибудь адски пошлое. Люблю быть в подчинении. — Да что ты говоришь? Сам грёбаный фетишист! — Ну это как посмотреть, — возразил он, чмокая меня в губы и забавляясь от моей оцепеневшей реакции, — люди думают, что я от этого тащусь, а я на самом деле притворяюсь, играя свою роль. И потом бам! — они уже играют по моим правилам. — Манипулятор, — я хотела его обидеть, но вышло как-то жалобно, обиженным голосом. Он сразу перестал изображать мимикой лица вселенское зло и посерьёзнел, будто мы тут не любезностями-подколами обмениваемся, а обсуждаем семейный бюджет или план по захвату Марса. Короче, я перестала вообще что-либо понимать, а он вдруг перестал дурачиться. — Бёль, — сказал он спокойно, без тона, после которого я понимала, что меня ждёт какая-то задница. — Прости меня, я вёл себя как мудак. Я не хотел, но всё вышло из-под контроля. То, что Юнги сказал там — правда. Я слышал. — Я не вспомнила тебя, — потускневшим голосом пролепетала я, и он притянул меня и обнял. — А я думал, что ты притворяешься. Я думал, ты ждёшь нашей встречи. Я был уверен, что моя привязанность взаимная. Но я перестал ждать после нескольких лет. Я перестал быть ребёнком, и когда ты снова появилась, а я уже так много сделал, чтобы соответствовать ожиданиям других, вдруг снова впал в эту детскую обиду. — Прости меня тоже тогда. — Эй, голубки, вы тут ещё не потрахались? — в ванной появилась голова Хосока. — Мы там уже полчаса места себе не находим. — Ой, не ври, всё выжрали без нас, наверное. — Ага, — довольно, без чувства стыда расплылся в улыбке Чон. — Вам и топать за добавкой. И купите чё пожрать, я щас сдохну! — Какой же ты бесячий, хё…н, — с паузой договорил Чимин. Хосок подвис. — Блин, я так привык звать вас хёнами, а теперь, когда правда раскрылась… — Не парься, — отвис друг, — ментально ты всё равно младше нас. Доказано. Так что Бёль, если этот бл*дун будет склонять тебя к сексу и всячески грязно уламывать, не верь ему, он ещё девственник и у него самого опыта — грош! — Ах ты! — Чимин вскочил и Хосок, взвизнув, отпрянул от ванной и понёсся в гостиную прятаться от разъярённого Пака. Я, заулыбавшись, встала, поправила платье, улыбнулась зеркальному отражению потрёпанной меня и выскочила за ними, вновь поддаваясь настроению всеобщего веселья. Нас с Чимином заслали за выпивкой и снеками, а когда мы вернулись, всем захотелось играть в «Правда или вызов», и нам с Чимином в какой-то момент, молчавшим о своём, пришлось позорно признаться, что мы поцеловались в ванной. — Так у вас теперь всё хорошо ли как? — непонимающе спросила Сольхён, всё так же наивно игнорируя вздыхающего по ней Чонгука. Блин, теперь нам с Чимином придётся помогать им уже найти друг друга! И вряд ли остальные друзья-идиоты останутся в стороне… — Я не поняла, если честно. — В смысле? — напетушился Чимин. — Мне ещё раз тебя засосать, чтобы ты поняла, что мы встречаемся? — Я с винишко-кунами не тусуюсь. — Мунбёль… — Её давно не наказывали, — шепнула Хваса, и теперь уже бегать пришлось мне от него. Но он очень скоро меня нагнал и, как истинный джентльмен, взял на себя ответственность за украденный поцелуй. На самом деле он просто сцепил меня в объятиях и пригрозил, что не отпустит, пока я не скажу да. Идиоты друзья, даже во главе с Тэхёном, начали орать на это «горько!», за что Чимин пообещал побить их всех по очереди, а я ему помочь, и от нас, наконец, отстали. В конце концов, изначально виновниками торжества были не мы, а Намджун. — Пьёшь теперь только со мной в компании, — прошептала ему я, когда мы все, уже изрядно пьяные и довольные, просто слушали музыку, играющую фоном в телевизоре, встречая рассвет, пока некоторые курили, кто-то откровенно похрапывал на плече другого, а кто-то бодрячком убирал всё то, что мы надебоширили. — Понял, винишко-кун? — Я тебе всё-таки нужен, — устало, но хитро улыбнулся он. — А то что? — А то накажу. — А я в ответ. — А я вас сейчас с крыши скину, если не заткнётесь, — подал голос засыпавший Юнги. — Мой винишко-кун, — прошептала я как-то слишком счастливо для той, что ещё вчера днём ненавидела его и хотела грохнуть. Как и он меня. Чимин лениво поцеловал меня и улёгся у меня на коленях. Я медленно поглаживала его шевелюру. А через несколько минут случился локальный апокалипсис. — Я вас убью, твари! — Намджун появился в дверном проёме как раз тогда, когда первые лучи солнца коснулись неба. — Кто осквернил постель моей матушки?! Мы удивлённо переглянулись, а Чонгук и Сольхён, до этого сидящие на балконе и о чём-то ворковавшие (никто после нас и не заметил, как они обжимаются), сиганули от понявшего всё Намджуна. Все поняли, что хрен нам сегодня уснуть, и только Юнги, как восстающий зомби, вынес всем приговор. — Я вас сожгу нахер. Больше никаких пьяных вписок всей компанией! Вы меня бе-е-е-есите! И мы с Чимином сонные, влюблённые и довольные были с ним польностью солидарны.