***
- Одасаку, - иногда могло раздаться посреди ночи в небольшой спальне.- Одаса-аку-у! - Мм? Что?.. - раздавалось сонное бормотание разбуженного мужчины, первым делом посмотревшего на часы и переводящего укоризненный взгляд на Осаму, - Три часа ночи, Дазай, что случилось? - Ничего, просто я тебя люблю, - не сильно краснея отвечал парень, быстро касаясь губ мужчины своими и, утыкаясь ему в шею, делал вид, что сразу же заснул. - Спи уже, - пряча смущение за недовольством бурчал его партнер, притягивая шатена ближе и целуя того в макушку, зарывался рукой в мягкие пряди, чуть перебирая их. - и я тебя. Никто не видел мягких счастливых улыбок на их лицах и в удовольствии прищуренные глаза Осаму. Что может быть лучше взаимной любви?***
- ...Что произошло? На нас напали?- раздавался ошарашенный голос из коридора, прежде чем его обладатель заходил на кухню и видел там погром и витавший в воздухе горький дым. - Ты рано! - обвиняюще произносил находящийся там парень, вновь решивший поэкспериментировать с приготовлением блюда. Сам он выглядел подстать: весь в муке, каких-то специях, на руках мелкие порезы и ожоги - видимо, что-то явно шло не так. Чихнув, он по-детски насупившись, опустил искрящийся весельем взгляд в пол и пояснил причину этого бардака. - Я хотел сделать дораяки и карри, но на меня коварно напала сковорода. - Сковорода? - еще больше недоумевая переспросил Ода и вдруг негромко рассмеялся. Теперь он понимал, в чем тут дело. Отсмеявшись, мужчина потрепал шатена по голове, стряхивая муку и, закатав рукава, начинал приводить кухню в порядок, - Ну что ж, значит пора дать ей и всему остальному отпор. Счастливо улыбаясь, Дазай приостанавливал Оду, запечатлевая на его щеке невесомый поцелуй и присоединялся к уборке. Итогом таких дней оказывалось то, что они разводили еще больший кавардак, начиная шуточную войну, и садились ужинать уже глубокой ночью, наконец разобравшись со всеми делами.***
Иногда один из них заболевал. Чаще Дазай, куда реже - оба одновременно. В такие моменты оказывалось совершенно нормально сначала покапризничать, утверждать, что все хорошо и никакие лекарства не нужны, что все легко решается кружкой горячего чая, а после падать без сил на кровать. - Дазай, я же говорил, чтобы ты выпил те таблетки. Ну почему ты такой упрямый? - обеспокоенно и немного укоризненно говорил Одасаку, меняя влажную тряпку на лбу шатена на другую, не горячую. А ведь если бы Осаму выпил жаропонижающие раньше, сейчас бы не было у него проблем с температурой и ломотой в теле. - Прости, - тихо отвечал один из исполнителей мафии. Ему было неловко, что Сакуноске приходится беспокоиться из-за болезни, тем более, что мужчина и сам мог заразиться. Поэтому провинившийся старался вести себя как можно тише и доставлять как можно меньше проблем. - Ну вот и что мне с тобой делать? - раздался негромкий смешок со стороны Оды. - Почитай мне, - немного хитро прищурившись, попросил парень, тут же строя абсолютно невинное выражение лица. Ему нравилось, когда Одасаку читал ему, да и когда тот просто говорил что-либо. Дазай любил голос рыжего мужчины, он позволял себе прикрывать глаза и отпускать свое воображение следовать за нежными переливами и интонациями Сакуноске. - Гарри Поттера. Услышав просьбу, мафиози только рассмеялся и, потрепав больного по немного взмокшим и спутанным волосам, потянулся за книгой. - Ну что ж, слушай внимательно, - еще раз сменив тряпку Осаму, Одасаку присел рядом, опираясь спиной на спинку кровати и позволяя Дазаю прижаться к своему телу, начал читать - "Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли..." Именно так и проходили в их доме заболевания: с чашкой горячего чая, миской бульона, лекарствами и с волшебными сказками, позволяющими унестисть в другие миры.***
Часто они вместе ходили к детям, за которыми присматривал Сакуноске, сидели в баре, развлекались: Дазай не раз заводил любимого на ярмарку и уговаривал прокатиться на разных аттракционах. Все шло хорошо, пока Осаму не задавал самый важный в этой реальности для него вопрос. - Ты ведь... Настоящий? Стоило произнести эти три слова,и дальнейшие события заставляли падать на колени и выть от отчаяния. Сначала Одасаку просто печально улыбался и уходил прочь из их небольшой уютной квартирки, а шатен открывал глаза и начинал поиски заново. Потом Сакуноске оказывался мертвым на руках у Дазая. С каждым разом отказываться от манившего лаской и заботой видения становилось все сложнее, но в какой-то момент Осаму задавал этот глупый вопрос, желая убедиться, что это не сон, не жалкая игра, а теперь уже его реальность, его жизнь. Дальше... Одасаку просто таял, как будто был соткан из тумана и с наступлением утра рассветные лучи разгоняли иллюзию. Распадался искрами, ломался, как битое зеркало на осколки и осыпался песчаной статуей. Наверное, именно в этот момент шатен окончательно понял, что Ода - не тот человек, которого он должен искать.***
- У тебя мое сердце. Как бы тяжело ни было, надо продолжать, нельзя молчать... - Мое дыхание. Я жил лишь ради твоей улыбки. - Моя душа, если она все еще существует. Смотри, смотри в эти глаза, запомни их как следует. -Прости, что так произошло, - кривая улыбка, невыносимо мягкий и печальный поцелуй, последний раз Осаму видит нежный изгиб любимых губ, держит его лицо в своих руках. В последний раз Сакуноске растворяется на его глазах. - До встречи, Одасаку.***
В очередной раз проснувшись у себя, Дазай не мог найти сил и желания, чтобы встать с кровати. Продолжая лежать, откинув одеяло в сторону и изредка моргая, шатен вспоминал всех, кому был дорог и кто был дорог ему, но мысли уходили в сторону, кандидаты отметались один за другим и, в конце концов, Дазай отбросил это, казавшееся бесполезным, занятие, решив выйти на улицу. Несколько недель он гулял по Йокогаме, всматриваясь в лица прохожих, все искал и не мог найти. Да где же он? Вопрос решился сам собой, когда он встретил Чую во время одной из ночных прогулок. Осознание ситуации пришло за несколько мгновений до того, как с языка сорвалось едкое замечание по поводу сильно потрепанного внешнего вида рыжего, что явно устал после задания и не настроен на какие-либо беседы. Выдохнув и проигнорировав недовольную речь Накахары, Дазай тогда просто подошел и, подняв того на руки, понес ошалевшего Чую к его дому. - Эй, скумбрия, тебе в твоем агентстве последние мозги промыли? Что ты устроил? Отпусти немедленно, - возмущенно и недоуменно произнес тот, начиная брыкаться, но тут же тихо зашипел от кольнувшей ногу боли. - Не дергайся. - устало и серьезно сказал шатен, чуть подбрасывая бывшего напарника, чтобы поудобнее перехватить свою ношу. - Навредишь сильнее. Не известно, что именно повлияло на Накахару: тон, которым это было сказано, излишняя серьезность и какая-то обреченность, насквозь пропитавшая слова Осаму или то, насколько бережно он прижимал к себе рыжего - будто и правда боялся повредить ранение еще сильнее и причинить большую боль. Как будто что-то могло оказаться хуже того дня, как Осаму покинул мафию. Забив на всё, Чуя позволил себе расслабиться и положить голову на плечо экс-мафиози. Позволил мыслям начать течь размеренно,усталости и измотанности взять свое над ноющим телом, позволил себе снова довериться ему. Как будто ничего не изменилось. Накахара в полудреме чувствовал, как его аккуратно перемещают на диван, как стараются устроить его максимально удобно. Очнулся он лишь ощутив жжение на раненой ноге и непроизвольно хотел дернуть ей, как конечность оказалось крепко зафиксированна чьими-то руками. "Что за?.." Чуе понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и недовольно уставиться на Осаму. - Какого. Дьявола. Ты. Делаешь?- стараясь скрыть излишнее раздражение и недоумение, произнес он. Это было нормально, когда они были напарниками, работали вместе и получали ранения так же вместе, после чего помогали друг другу обрабатывать повреждения. Накахара тихо зашипел, когда на рану снова полилось обеззараживающее, поверх которого суицидник профессионально накладывал бинт. - Скумбрия, я жду. - Помогаю тебе, не видишь? - спокойно отвечал Осаму, собирая медикаменты и оставляя Чую в покое. - Ногой не двигай особо. Внутри был кусок стекла. Артерий и вен не задело, жить будешь. - С чего бы тебе помогать мне? - вопросительно изогнул бровь. - Тебе напомнить, что мы враги? Или это очередной твой дурацкий план? - Ну как же я мог оставить тебя там?Одинокого, побитого, усталого. Знаешь ли, маленьким мальчикам не стоит гулять по ночам в одиночку и носить чокеры. Вдруг спутают с малолетней проституткой, - произнес, язвительно улыбаясь и прищурив глаза на мгновение. - У меня нет проблем с памятью, коротышка. И плана нет. - Ты...ублюдок. Какого черта ты вообще делаешь все это?- Накахара злобно сощурился, намереваясь встать и врезать по наглой роже Осаму, но тут же свалился обратно, зашипев от боли. Усилием воли он успокоил себя - Это не ответ на мой вопрос, вешалка для бинтов. Настолько отупел, что уже не способен понять вопроса? В ответ Дазай лишь промолчал, выходя из комнаты. Чуя прислушивался, пытаясь определить передвижения Осаму по квартире: вот тихий стук дверец и, кажется, кафеля, - вернул аптечку на прежнее место? - вот приглушенный удар и ругань... Он что, настолько неуклюжий, что не вписался плечом или боком в проем или во что-то ещё? Дальше снова стук, но уже совсем другой - подумать над тем, что это могло быть, Накахара не успел - Осаму вернулся раньше, неся в руках плед и подушку, которые кинул в лежащего на диване мафиози. - Эй, перестань меня игно... - выпутавшись из-под накинутого на него пледа начала говорить рыжий, но был прерван Дазаем, который нагло поцеловал ошалевшего от такого Чую. Справившись с возмущением, Накахара оттолкнул от себя шатена и четко проговорил, смотря ему в глаза.- Пошёл. Вон. Прикрыв глаза, чтобы не выдать собственных эмоций, Осаму просто кивнул и прошел в спальню, закрывая за собой дверь. Стоило ему скрыться с прицела настороженных голубых глаз, как он прислонился к стене, медленно сползая на пол, закрывая лицо руками и утыкаясь в колени. Конечно он понимал, что после этого Чуя уйдет. И что ему снова придется искать рыжего, пытаться все исправить. Немного приоткрыв дверь, Осаму выглянул в зал, пытаясь разглядеть, что сейчас делал Чуя, но тот, видимо, решил лечь спать. Вернувшись в предыдущее положение, Осаму медленно провел рукой по лицу, издавая тихий, короткий смешок, до отвратительности резко прозвучавший в насупившей тишине. - Какой же я идиот... - еле прошептал одними губами, резко вставая, ложась в постель и забываясь липким, неприятным сном. На утро в квартире не было ни следа пребывания Накахары.***
Следующая встреча произошла отнюдь не случайно. Долго думавший, что можно сделать Осаму, начал преследовать Накахару, но так, чтобы сделать это максимально ненавязчиво: то тут, то там их дороги переплетались. В конце концов, Чуя не выдержал и припер Дазая к стенке в баре. - Черт возьми, ты тут откуда? - еще сдерживая свое раздражение от увиденного рядом с ним лица, Чуя прошипел это, но не даже не обернулся, а лишь расплатился за бутылку вина, взяв ее и бокал в руки, и стал взглядом искать себе столик с диваном, так как он хотел расслабиться, но, кажется, теперь это ему не видать, хотя есть надежда, что Дазай не увяжется за ним. - Отдохнуть зашел, думал, расслаблюсь, а тут ты. - Осаму и не думал отставать от Чуи, а потому проследовал за ним к столику. В конце концов, когда Накахара пьян, - может произойти что-нибудь веселое. - Ну раз мы так часто встречаемся даже вне одного места работы, то ты мог бы уже привыкнуть к моему появлению. Или у тебя память как у золотой рыбки? Раз! И ты снова бесишься, забыв, что мы уже виделись, - ухмыляясь, произнес Дазай. После чего начал тянуть гласные, зная, что этим все больше будет раздражать бывшего напарника. - Чу-у-у-я-я-я, признавайся, ты ведь без меня скуча-а-аешь. - Не представляешь, но твою рожу я видеть тоже не хотел, я собирался отдохнуть, - фыркнул Накахара, усаживаясь на диван и откупоривая вино. Ему срочно надо выпить, иначе Дазай мог лишится целостности его костей. - Ох, если бы я только мог забывать, что встречал тебя на своем пути, то был счастливее всех. Ладно уж, что ты за мной вообще плетешься? Отвали и иди отдыхай, и мне отдохнуть дай, придурок. - Мне скучно, - протянул Дазай. После чего стянул с Чуи шляпу и выкинул ее куда-то в сторону. - И все же, дурацкая шляпа. Давно уже устарела - Если тебе скучно, тогда иди в свой цирк эсперов, - с нотками прошлой обиды цокнул Чуя, отпив несколько глотков из своего бокала, который был наполнен только что и тут же наполовину опустел. Накахара раздраженно фыркнул, потеряв головной убор. Видимо, вино позволяло ему реагировать несколько спокойнее на выходки Осаму. - Не знаешь что такое винтаж, то отвали от моей шляпы. Хотя сомневаюсь, что ты знаешь вообще, что такое стиль. - Сказал тот, кто все так же носит старомодные вещи. - произнес Дазай, - Я, в отличие от тебя, прекрасно знаком с этим понятием. И такое старье, ой, как ты там сказал? Винтаж? Так вот, уже давно не воспринимается среди людей как нечто стильное. Глупый гном. - Говори это сколько хочешь, но я прекрасно знаю, что это лишь твое дурацкое желание вывести меня из себя. Ты настолько меня этим уже задолбал, что после взрыва моей машины ты меня мало чем можешь выбесить, - все-таки раздраженно все это Чуя произносил, но лишь потому, что реагировать на слова Дазая по-другому невозможно, - Лишь порадовать своей смертью, пожалуйста, - с наигранной милой улыбочкой, больше похожей на оскал, сказал Чуя и налил себе еще бокал. - Хочешь спиться в одиночестве? Алкоголик. Как я вообще могу оставить своего бывшего напарника одного?! - очередная драма возникла в голове Осаму, намеренно он игнорировал некоторые слова Накахары - а вдруг кто-то нарвется на пьяного тебя и начнет обижать? Я же должен им помочь в этом благом деле? - Ты такой отвратительный, Дазай, мне хочется тебя ударить, много много раз, чтобы ты, твою мать, говорить не мог, но, к сожалению, это приличный бар, а я люблю сюда заходить, поэтому делать из тебя кровавый салат с бинтами я не собираюсь, - пытаясь успокоиться, но говоря все так же резко, Чуя отпил еще немного. Может, это все ему удастся проигнорировать? - Ты стал слишком добрым, прям как хомячок. Ры-ы-ыженький писклявый хо-мя-чок, - с неприятной ухмылкой на лице произнес шатен. Продолжал он уже с откровенной издевкой в голосе. - раньше тебя это не волновало. Как-то размяк. Может ты и бить как девчонка начал? Боюсь-боюсь, видишь, аж ноги трясутся. Некоторое время они сидели в полной тишине. Накахара продолжал пить, Дазай же осматривал бар. - Ладно, спивайся в одиночестве, ты стал неинтересным собеседником, Чи-ху-а-ху-а.- медленно проговорил Осаму, особенно выделяя последнее слово и направляясь к выходу из бара - Ну ты и чертов придурок, - прошипел рыжий, уже не выдерживая всего, что вываливал на него этот недоделанный суицидник, - размяк тут только ты. Злость все копилась и копилась в Чуе, еще этот жар от выпитого подбавлял уверенности в том, что надавать люлей этому выскочке будет отличной идеей. - Ох, черт с тобой, я выбью из тебя эту дурь детективную, - сорвался с места Накахара, идя за Дазаем, и тут же, хватая его за плечо, развернул, ударив кулаком в живот, - я тебе покажу, кто тут "размяк"! - Надо же как злишься, чуть руки меня не лишил, - благо, он успел принять основную силу удара на блок. - Чуя, я слишком хорошо тебя знаю. Может, покажешь что-нибудь новенькое? - Надо же, как ты меня бесишь, может, в агенстве себе найдешь человека, чтобы его раздражать? Не зря же ты туда сбежал, - зло проговаривает рыжий, чувствуя, что бутылка ему сейчас как раз пригодится, жаль только, что он не выпил ее до этого всего, но так даже будет лучше. Он берет со стола бутылку, и посетители откровенно напряглись. - Дазай, тебе еще не надоело? Может, ты перестанешь преследовать меня, как чертов адская гончая? Я принесу тебе ночью домой десять лабрадоров, - слюнявых, огромных собак- чтобы ты наконец-то умер от остановки сердца, если ты не прекратишь этот гребанный цирк, но на последок, - все это время Чуя подходил все ближе к бывщему напарнику и остановился в шаге от него, раздраженным взглядом смотря прямо в глаза. Через секунду он подпрыгнул, меняя вектор силы тяжести своего тела и разворачиваясь в воздухе, оказываясь лицом прямо над макушкой Осаму и со всей дури бьет по его голове бокалом, задерживая при помощи гравитации вино в нем, чтобы то точно оказалось на оппоненте. Так он и свой костюм не запачкает и наконец-то почувствует облегчение после разбивания головы Дазая. Хоть и бокал жалко. "И как только вино не пожалел? Еще и костюм испортил, вредная малявка." - Увы, в агенстве все довольно милые и приятные люди, в отличие от тебя, - поморщившись от боли, произнес Дазай. За все время их с Чуей отношений его голова переносила и не такое, а потому парень уже почти не обращает внимания на такие действия бывшего напарника. - Надоело не меньше, чем тебе, но, видимо, я просто обязан находиться где-то неподалеку. В конце концов, кто еще сможет помочь людям спастись от неадекватного тебя? На этих словах Дазай бьет Чую поддых, отталкивая его от себя и одновременно вытягивая у него нож, и запускает украденное орудие в след, срезая часть длинной пряди и испортив рубашку Накахары. Чуя загнулся, от чего ему пришлось вернуться обратно под воздействие земного притяжения, но эта никчемная боль от удара не могла перебить все ехидство и бахвальство мафиози от вида Дазая, облитого красным полусухим. Даже вина не жалко, честно. Но когда нож неожиданно оказался у него, а потом через секунду разрезал одежду Накахары, то тот злобно прошипел. Никто не смел вредить его одежде и его имиджу. - Молись, чтобы ты не подавился сейчас собственной кровью, - рассвирепел Чуя, направляясь к Дазаю, попутно доставая из чехлов на портупее еще один нож и тут же кидая его в сторону Осаму, но будто специально промахиваясь, попадая в миллиметре от головы. В это время Чуя не стоял на месте, а стремительно шел к бывшему напарнику, скидывая плащ и за секунду снимая с себя портупею, которую задел ножом этот ублюдок. Вещь была неизбежно испорчена, а значит уже не жалко задушить ей какого-нибудь суицидника-неудачника. Так что Накахара проводит несколько ударов, от которых экс-мафиози как обычно уворачивается, но цель Чуи заключалась даже не в нанесении Дазаю побоев: он рассчитывал отвлечь его внимание, и когда тот снова уворачивался от прямого удара рукой в лицо, то рыжий, встав в полуобороте, разверзнул руку, которая грозилась снова неудачно попасть по лицу Осаму, и схватил предплечье Дазая уже двумя руками, резко со всей силы разворачиваясь и чуть присаживаясь, перенося центр тяжести вперед и перекидывая через себя тело Дазая, кидая на пол, явно задевая что-то этим переростком. И тут же, не мешкая, обернул вокруг шеи соперника пару ремней кожаной портупеи, затянув ее так, чтобы тот еще мог что-то прохрипеть в ответ на свое поражение. Чуя берет ремешки в одну руку и, сидя на корточках, смотря на Дазая сверху вниз, чуть притягивает за ремешки, чтобы тот открыл глаза и приподнял лицо. - Ну, хотя можешь захлебываться, я полюбуюсь на это. Дазай с неприятными ощущениями в спине оказывается на полу. Горло обхватывали кожаные ремни: не самое приятное чувство. "Кажется, он сломал мною стул. Молиться, тоже придумал. Я ему что, Дездемона? Стоп. Стул?... Идея..." - Не волнуйся, не увидишь,- прохрипел Дазай. Тяжеловато говорить, но надо продолжать. Ведь уже почти... Почти получилось...- Хах,Акутагава-кун расстроится, он ведь так хотел, чтобы я его признал... " Ахахахаа, от самого себя тошно, что за бред я несу? Но, мне удалось слегка отвлечь его. Конечно, отвык, бедненький, от моего характера." Пока Чуя слегка недоумевал от потока бреда, доносившегося от Осаму, шатен смог дотянуться до отвалившейся ножки стула, который он сломал при "маленькой" помощи Накахары. Стоило гладкому и тяжеловатому бруску оказаться зажатым в руке шатена, как тот с размаху ударил в голову рыжего. Пока дезориентированный Накахара пытался прийти в себя, бывший исполнитель мафии скинул с себя это недоразумение, перекатился в сторону и отбросил как можно дальше кожаную портупею. - Ну что, налюбовался, чихуахуа?- произнес Дазай, вставая. На удивление, откатился он очень удачно. Поднял оброненный ранее нож и откинутую им шляпу. - Чуууяяя-тяяян, -протягивая слова, с хитрой улыбкой на лице, глядя на пришедшего в себя Чую, произнес Дазай.- А у меня в заложниках твоя любимая шляпа. - с этими словами парень поднял шляпу на уровень лица, сделав вид, будто держит заложника. После чего медленно вел по ней ножом. - Как думаешь, она сгорит быстрее, если ее разрезать на ленточки?- Дазай буквально ощущал, как еще больше звереет Чуя. В то же время он заметил, что рыжий мафиози стал выглядеть несколько иначе. В конце концов, Осаму оказался прав - алкоголь и удар в голову дали о себе знать, и следующие действия Накахары были уже смазанными. Поймав и крепко прижав к себе пьяного, уставшего соперника, Дазай уткнулся в его волосы, еле слышно выдыхая от сковывающей ребра боли. - Чуя, пойдем домой?- тихо произнес шатен, понимая, что дальше бой они продолжать не смогут. Сколько бы Накахара не плевался, а после он все же признал, что ему не хватало Осаму. Не хватало подколов. После той драки они часто просто пересекались,стараясь держать себя в руках, пока Чуя не признал,что хочет видеть Дазая чаще. В итоге, они начали жить совместно. И вновь по дому звучали ругань, летали различные предметы, слышался тихий смех. Как ни странно, в доме царило ощущение уюта. естественно, не все время парочка ярко фонтанировала эмоциями. Случались и вполне мирные дни.***
- Дазай. - Ммм, мягенький Чуя-кун,- раздавалось в ответ. - Дазай, прекрати. - Отпихивал от себя возжелавшего целоваться Осаму Чуя, -Лучше смотри фильм. Мы давно собирались его включить. - Ну Чууяя,- заныл шатен, но встретившись с несколько усталым и осуждающим взглядом темно-синих глаз, успокаивался, мягко поглаживал по щеке рукой и целовал в лоб,после притягивая к себе рыжего, позволяя использовать себя вместо подушки и перебирая чуть влажные после душа волосы. - Хорошо, мы смотрим фильм. - Наконец, -облегченно выдыхал Накахара, расслабляясь от нехитрой ласки. - А о чем он? - ...Придурок- обреченно вырывалось у рыжего.- Просто смотри.***
- Ваау, мамочка приготовит завтрак!- бывало совсем по-детски тянул Осаму, заходя утром на кухню и видя Накахару с небрежно завязанными в пучок волосами, по-домашнему одетого у плиты. -Заткнись, скумбрия, иначе будешь жрать сковороду. - скрывая за раздражением смущение, рычал Чуя, не оборачиваясь к вошедшему. Что не мешало мафиози немного краснеть, когда его обнимали со спины, целовали в макушку и тихо шептали на ухо:"Спасибо". После чего заваривали кофе именно так, как любил сам Накахара: крепкий, с корицей и самой малостью сахара.***
Дазаю начал верить, что это -его жизнь. Что в этот раз все удасться. Чуя был очень живой. Яркий. Даже слишком живой, чтобы оказаться очередной подделкой. Казалось, все решено - живи, не хочу. Но почитатель суицида все же иногда сомневался.***
- Эй, молодой человек, вам туда нель.. - Пусть идет, - прервал хотевшую уже было остановить ночного посетителя медсестру врач. Провожая невысокую фигуру взглядом, он тихо произнес, наклонившись к девушке - Он в 305 палату. Пусть идет. - Он все еще ждет...- с какой-то глухой тоской и жалостью посмотрела она на молодого человека, несмотря на усталость, идущего с ровной спиной четким шагом к лестнице наверх. На часах три часа ночи, дверь в 305 палату распахивается, практически не издавая шума, открывая посетителю вид больного. Мужчина не стал задерживаться на пороге, сразу же проходя в комнату и направляясь к окну. Как будто бы он не видел внутреннего убранства этой палаты. Как будто бы он не приходил сюда каждые два-три дня в течении последних трех лет. Раскрыв несильно окно, мужчина развернулся, привычным взглядом окидывая палату и горько ухмыляясь: как же ему опостылели эти светлые стены, этот уже привычный черный - единственное темное пятно в этой стерильности - стул, эти как будто бы пыльные , выцветшие тумба с вазой и цветами в ней, и это пронзительный в тишине писк прибора жизнеобеспечения. Увы, он часто приходил именно ночью, так как в течение дня приходилось бегать по различным поручениям и совсем не удавалось заглянуть в больницу, хотя вряд ли бы картина сильно изменилась - лишь белый цвет сильней бы резал своей безразличностью сетчатку голубых глаз. Подойдя к вазе, мужчина заменил старый, начавший увядать букет на новый, купленный по-дороге в одном из поздних магазинов. В этот раз он принес собой цветы розовой камелии*, гардении**, гортензии***, среди которых притаились маленькие незабудки**** и красные маки*****. Может, букет не был красив и изящен, не был таким, какие продают в различных киосках, зато он точно отражал посыл посетителя. - Ты знаешь, сегодня был ужасный день. Очень ....долгий. - Сев на стул, тихо произнес посетитель. Начать для него всегда было самым трудным. Но дальше слова лились друг за другом рекой, выстраивались в фразы, те - в предложения. Он рассказывал и рассказывал о своем дне, о событиях, об ощущениях. - Я не смогу посетить тебя. Долго время. Примерно половину месяца. Но ты не волнуйся, я обязательно вернусь. Накахара чуть крепче сжал пальцы на такой бледной и тонкой ладони больного, что вот уже три года не приходил в себя. Подняв взгляд, такой же уставший и изможденный, так же как и сам его хозяин. Чуя посмотрел на Осаму и усмехнулся, поняв, что они мало чем отличаются: одинаково бледные - один от недосыпа, другой от болезни; оба исхудавшие - Дазай от того, что ничего не ел и жил лишь на инъекциях, Чуя же от стресса и нервов просто забывал порою есть; Дазай был в коме, Чуя же жил словно в постоянно повторяющемся дне. Известие о коме было для него шоком: первое время рыжий откровенно не верил, что это - не очередной розыгрыш бинтованной мумии. Но придя в больницу он убедился в правдивости известной ему информации. Поначалу приходили все, после количество посетителей таяло, как и их надежда на выздоровление Дазая. Кто-то, кажется, Мори, с сожалением даже предлагал отключить Осаму от аппарата жизнеобеспечения, на что последовал резкий протест от Накахары. В конце концов, он остался один из тех, кто все еще верил, что Дазай, такой вечно раздражающий, пытающийся умереть, но очень живой Дазай, сможет выкарабкаться. Он договорился с персоналом больницы, чтобы ему позволили навещать больного в любое время суток. Он раздражался, когда видел жалостливые взгляды, когда слышал пересуды о своей ненормальности. Но, в конце концов, привык и к этому. -Дазай... Осаму...- тяжело сглотнув, Накахара встал, сняв одну перчатку, мягко огладил отросшие каштановые волосы, убирая их с лица и, наклонившись, невесомо поцеловал бывшего напарника в лоб. - Я не позволю им отключить тебя. Ты только очнись. Возвращайся...Возвращайся ко мне. Договорив, Накахара резко вышел из палаты, душа внутри себя сомнение, что этого никогда не произойдет. Что Дазай не вернется. Резко встряхнув слегка потускневшими рыжими волосами, мафиози взял себя в руки. Он не сдастся - Дазай выздоровеет, не может не выздороветь - это же Дазай, мать его, Осаму, вечно живой, никак не сумевший убить себя великовозрастный оболтус. Чуя будет ждать столько, сколько потребуется. Он был единственным, кто спустя долгие и тяжелые три года навещал Осаму. Чуя приходил к нему, принося с собой свежесть воздуха и запахи цветов, ароматы алкоголя и дорогого табака. Чуя говорил, делился своими эмоциями, событиями дня. Чуя верил, что он услышит его, что вернется к нему, и все снова станет на круги своя. Но Осаму не слышал его. Примечание: * - означают "Тоскую по тебе". ** - "Тайная любовь". *** - "Вспомни обо мне"; Надежда. Многие народы верят, что гортензия способна отгонять болезни и несчастья. **** - воспоминания, истинная любовь, верность. ***** - вечный сон,забвение, фантазия.