Наша обречённость

Невыносимые несколько недель незапланированных каникул проходили мучительно долго. По крайней мере для Мидории. Пытаясь хоть на какое-то время перестать думать о Бакуго, Изуку посвятил все своё свободное время тренировкам. Как назло, погода была не самая благоприятная, и делать пробежки по пляжу было возможно не всегда, однако, дабы уйти от назойливых мыслей, Изуку тренировался даже когда лил проливной дождь. День учебы все же настал, и все ученики класса 1-А снова собрались в классе. Тем не менее атмосфера уже не была такой непринужденной и оживленной, как раньше — многие выглядели напряженными и хмурыми. Оно и понятно, ведь с начала их обучения в академии они пережили два нападения злодеев, и остаться спокойным и позитивным после такого было достаточно непросто. Очевидно все они знали о том, что случилось с их одноклассником, и скорее всего также были под воздействием негативных мыслей. Никто из присутствующих не стал поднимать эту тему, и первым, кто заговорил об этом, был учитель Аизава. — Что ж, — начал он, обводя класс своим хмурым взглядом, — с возвращением. За последний месяц вам пришлось несладко, учитывая, что это было второе нападение злодеев, при котором вы присутствовали. Однако, если в первый раз обошлось без серьёзных травм, то, как вы знаете, в этот раз последствия есть, и очень даже серьёзные. Все ученики сидели молча. Большинство с поникшей головой сверлили взглядом парту, некоторые смотрели в окно, за которым, словно чуя гнетущее настроение, лил дождь. Мидория сжимал в ладони ручку, а затем поднял взгляд на пустующую переднюю парту, где обычно сидел Кацуки. — Произошло это в основном из-за неосторожности Бакуго и из-за некой дезорганизованности учителей. В такой ситуации вы максимум должны защититься и укрыться от нападения, а не самостоятельно лезть на противника с желанием победить. Вы сильный класс, но это не значит, что вы можете все, тем более только на первом году обучения. Мидория сразу понял, о чем говорит учитель — после первого нападения многие ученики смогли показать себя с лучшей стороны и проявить свою силу. Враг не был настолько силен, и потому никто не получил серьезные ранения. Тогда учителя взяли на себя самых сильных противников, и в конечном счете сильно пострадали. Однако после этого нападения многие в классе почувствовали себя намного увереннее, и это было заметно. Во второй раз же все оказалось по-другому. Враги намного сильнее, и ученики по сравнению с ними оказались просто кучкой неудачников. И то, что случилось с Бакуго, сказалось на всех, и теперь почти каждый был не уверен в своих силах, чувствовал себя слабым и бесполезным. И Изуку тоже. Будь он сильнее, возможно, с Каччаном этого бы не произошло. Возможно, он бы смог ему помочь и защитить. Вот, что хотел сказать Аизава — не будьте слишком уверены в себе. — Будьте осторожны, ведь вполне вероятно, что в ближайшее время злодей снова нападет на вас. Мы выдадим вам специальные устройства, с помощью которых вы быстро сможете отправить сигнал о помощи находящимся поблизости героям. Все они об этом предупреждены. Судя по всему, целью врага являетесь вы, а не учителя, и даже не Всемогущий, как бы странно это ни было. С этого дня уроки продолжатся в обычном режиме. Опять же, будьте осторожны. От этого урока вы освобождены. Сотриголова собрал бумаги со стола и вышел из класса. Еще какое-то время после этого в комнате стояла мертвая тишина. — Как думаете, как скоро эти злодеи снова нападут? — неуверенным голосом сказала Урарака. — Учитывая, что они проиграли, то скорее всего им потребуется какое-то время, чтобы подготовиться к очередной атаке, — сказал Тодороки, глядя куда-то вперед. — Недели три? — подал голос Серо, оглянувшись на Шото. — Или дольше? — Не знаю… Но маловероятно, что в ближайшую неделю. — Чувствую себя таким… неудачником, — Каминари виновато почесал затылок. — Отстойное чувство, когда ты ничего не можешь сделать. — Да уж… — согласился Киришима. — Нам еще расти и расти. Не выдержав, Мидория поднялся со стула, привлекая озадаченные взгляды одноклассников, и подошел к учительскому столу, откуда был виден весь класс. — Ребята, — начал он, сжав руки в кулаки, — да, это так, что мы еще недостаточно сильны. Да, возможно, Каччан переоценил себя, когда полез один сражаться со злодеем. Но он также пытался защитить остальных. Может и не специально, но он спас меня от удара противника. Я знаю, что он не в самых хороших отношениях со всеми, особенно со мной… Но он все же наш одноклассник, и даже если он не хочет видеть меня, то если мы все соберемся и поддержим его, то это может помочь. В такой ситуации важна именно поддержка друзей и одноклассников. Каччан не из общительных, но это не значит, что ему не нужна помощь. А сейчас, как никогда. Мидория с опаской посмотрел на одноклассников с надеждой увидеть в их глазах такое же воодушевление. Однако все находившиеся в классе выглядели подавленно. Растерявшись от такой реакции, Изуку замолчал, вглядываясь в глаза каждому, насколько это было возможно, ведь многие просто смотрели куда-то в пустоту. — Ты прав, — вдруг сказал вскочивший со стула Киришима. Несмотря на его серьёзное выражение лица, в его голосе чувствовалось волнение. Мидория с облегчением вздохнул. — Да, мы должны помочь, — поддержала Урарака, повернувшись к классу. — Если не мы, то кто? Остальные одноклассники переглянулись между собой. Через несколько мгновений на их лицах появилась уверенность. — Но как мы это сделаем? — поинтересовался Каминари, смотря на Изуку. — В школу он не ходит… Мидория приложил ладонь к подбородку, как он обычно делает, когда о чем-то задумывается, и нахмурил брови. — Ты прав… Так как Каччан все ближайшее время будет у себя дома, думаю, нам стоит прийти прямо к нему. — А ты уверен, что он нас впустит?.. — Не узнаем, пока не попробуем. Да и поддержать мы можем и не видя его, так ведь? Каминари неуверенно кивнул. Далее договорившись о времени и места встречи, ребята стали готовиться к последующим урокам. Урарака незаметно следила за Мидорией, который, в отличие от других, просто сидел на своем месте, и не переставая смотрел вперед, на парту Бакуго. В очередной раз он необузданно волнуется о Кацуки… Урарака никак не могла понять их отношения. Хотя они и дружили в детстве, сейчас Бакуго явно не хочет общаться с Изуку. Но почему? Почему Кацуки чувствует такую неприязнь к Мидории? Что такого произошло, что у него такое отношение к своему другу детства? И самое главное… Почему сам Изуку так сильно привязан к Кацуки? Чем Бакуго заслужил такое преданное отношение к себе?.. Мидория не перестает восхищаться им, даже несмотря на то, что Кацуки так к нему относится. Но почему? Этот вопрос уже давно не давал Урараке покоя, и с каждым инцидентом непонимание лишь возрастало. — Деку-кун, есть минутка? — тихо спросила Очако, чуть наклонившись к Мидории, выведя того из глубоких раздумий. — Д-да, Урарака-сан? — Выглядишь неважно… — девушка аккуратно присела на стул Бакуго, оказавшись прямо напротив Изуку. — Правда? Разве? — Мидория слегка усмехнулся, почесав затылок. Урарака какое-то время помолчала, вглядываясь в усталые глаза друга. — Я знаю, что ты волнуешься за Бакуго, но… Может, прозвучит как-то неправильно, но… Ты ведь всегда… Мидория с непониманием смотрел на Очако, терпеливо ожидая, пока та правильно сформулирует свои мысли. Девушка смотрела в сторону и явно нервничала. — Деку-кун… Ты всегда так волнуешься за Бакуго. Я знаю, что вы были друзьями, но я всегда удивлялась, как сильно ты переживаешь за него и как хорошо к нему относишься. Но ведь он совсем не относится к тебе также, и… Меня лишь волнует почему… почему у вас такие отношения. Я не говорю, что я совсем не волнуюсь, нет, просто ты… Мне порой правда жаль тебя и я даже иногда злюсь на Бакуго за такое отношение к тебе. Ведь ты этого никак не заслуживаешь… Урарака повернулась, и застыла, увидев на лице Изуку улыбку. — Урарака-сан… Тебе не стоит волноваться, правда. — Прости… Я лишь хотела узнать, почему ты не перестаешь, ну… следовать за ним. Мидория опустил взгляд. Улыбка оставалась на его лице. — Не знаю. -… Не знаешь? — Нет. Просто… Я не могу не беспокоиться, — Изуку усмехнулся, ещё больше вводя Урараку в ступор. Неожиданно раздался звонок, и все ученики стали собирать рюкзаки. Мидория поднялся со стула, Урарака тоже вскочила, все ещё надеясь, что Изуку скажет что-то ещё. — Прошу, не переживай. Я не делаю это, потому что хочу того же от него. И вряд ли он когда-нибудь будет относиться ко мне также, и я это понимаю. Просто… он никогда не попросит о помощи, даже когда на самом деле она ему нужна. Каччан хоть и кажется вечно недовольным недоумком, но я уверен, это не так. И мне всегда было интересно, что он чувствует… Задержавшийся у дверей Каминари с приподнятыми бровями посмотрел на оставшихся в классе Мидорию и Урараку. — Э, ребят, не идете в столовую? — Я иду, — улыбнулся однокласснику Изуку, а затем посмотрел на Очако. — Ты тоже? — Ага, — девушка все еще не совсем была удовлетворена ответом, но все же решила больше не задавать вопросов. Одно было ясно — Изуку сам не особо знает что творится между ним и Бакуго. Ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что есть. Оставшиеся уроки прошли примерно в таком же темпе, и вот ровно в четыре все собрались возле школы, чтобы отправиться к дому Кацуки. Зайдя по дороге в магазин, ребята закупились фруктами и различными снэками, чтобы не приходить с пустыми руками. Даже если Кацуки не примет такой подарок, его родители точно сочтут грубым отказаться от него. Через полчаса вся толпа уже стояла перед нужным домом. Мидория, который оказался во главе этого сборища, оглянулся на своих одноклассников — выглядели они крайне взволнованно, за исключением Киришимы, лицо которого выражало уверенность и решительность. Тяжело вздохнув, Изуку нажал на кнопку звонка. Где-то через минуту дверь отворилась и застывшая от удивления Бакуго-сан с распахнутыми глазами стала рассматривать группу подростков перед собой. — Бакуго-сан, здравствуйте, — сказал Мидория, сильно сжимая в руке пакет с фруктами. — Мы пришли навестить Каччана… Лицо Мицуки, бледное и усталое, говорило о десятке бессонных ночей и бесконечном стрессе, что преследует ее вот уже несколько недель. Мидория с жалостью представлял, что она чувствует. Очутись в такой ситуации его мама, ее сердце бы точно не выдержало. — Ребята… — тихо произнесла Бакуго-сан, но глаза ее все также выражали печаль и уныние. — Я даже и не думала, что вы вот так всем классом… — Примите это от нас! — Киришима резко протянул пакеты со снеками и фруктами Митсуки; Мидория и и остальные последовали его примеру. Женщина с растерянным видом взяла в руки пакеты и, снова взглянув на взволнованные лица подростков, слегка улыбнулась. — Спасибо большое… Проходите. Бакуго-сан развернулась и направилась вглубь дома. Оглянувшись на друг друга, ребята последовали за ней. Дом, ничем не отличающийся от других, сразу напомнил Мидории о его детских годах. Хоть и редко, но он приходил к Кацуки домой и они вместе играли в видеоигры в его комнате. Тогда весь дом был наполнен запахом специй для карри, которое так любил есть Бакуго младший даже таком юном возрасте. Жаль, это блюдо оказалось слишком острым для Мидории, и тот запивал каждую съеденную ложку холодной водой. Сейчас же весь дом, словно больница, пахнет лекарствами. Митсуки, оставив на кухне пакеты с едой, повела ребят к лестнице, ведущей на второй этаж. Коридор оказался достаточно узким, чтобы вместить всех, потому некоторые остались стоять на лестнице. — Только… Он уже несколько дней не открывает нам дверь. — Митсуки печально смотрела на дверь, а затем, чуть помедлив, постучала по ней ладонью. — Кацуки! Открывай! К тебе тут твои одноклассники пришли. Изуку и остальные молча стояли вокруг женщины, с надеждой ожидая ответа. Но ответа не последовало. — Кацуки… Ты же не можешь просто взять и проигнорировать это! — Мицуки сильно ударила по двери кулаком, сделав более грозный голос, но даже так было ясно, что она делает это наигранно. Понятное дело, в такой ситуации мать не станет кричать на своего ребенка, но она, видимо, делала это, чтобы показать, что все осталось, как прежде. Однако ответа всё также не было, и постояв молча еще какое-то время, Бакуго-сан развернулась и виновато посмотрела на Мидорию. — Простите, ребята, не думаю, что он нас впустит. Я уже много раз пыталась… И еду он не берет. Благо я открывала ночью дверь запасным ключом, чтобы убедиться, что он вообще там. Но он вот так игнорирует всех и всё. Мне правда жаль. Подростки молча поникли головами. Изуку осмотрелся, и, встретившись взглядом с Киришимой, развернулся к нему. — Киришима-кун, думаю, тебе стоит попробовать… — Ага. Эйджиро, протиснувшись между одноклассниками, приблизился к двери и наклонился ближе к щели. — Бакуго, мы знаем, тебе тяжело, поэтому мы и пришли помочь тебе. Я твой друг и я… правда волнуюсь за тебя. Мы все волнуемся. А еще мы принесли тебе хавчик, разве не круто? Там твои любимые чипсы и газировка… Так что если захочешь, принесу еще, ты только скажи. И вообще, не отвечаешь на мои сообщения, и на звонки не отвечаешь, совсем офигел… Слушай, ну открой дверь. Нам нужно увидеть тебя. Посидим, поболтаем. Открой дверь, ну пожалуйста. Минута полной тишины, и стало понятно, что даже слова Киришимы не изменили ситуацию. — Может он спит, а мы его тут будим, — усмехнулся Каминари, но затем сразу же снова приобрел серьезное выражение лица. — Вполне возможно, — согласилась с одноклассником Асуи. — Возможно, нам стоит прийти еще раз позже. Согласившись с Тсую, ребята обратились к Мидории за главным решением. Чуть смутившись от такого внимания, Изуку стал обдумывать дальнейшие действия. — Вы правы, думаю, нам и правда стоит прийти позже. Парень, заметив задумчивый печальный взгляд стоящей в стороне женщины, подошел к ней. — Бакуго-сан, вы ведь не против? — Конечно нет. Просто… — Мицуки посмотрела куда-то в пол, нервно теребя пальцы, — … не уверена, что что-то изменится в следующий раз. Он не хочет никого видеть. И я ничего не могу с этим сделать. Хотела бы я быть тем, кто все изменит, но что бы я не делала, лучше не становится… Мидория молчал. В его голове крутились сотни мыслей, но ни одна из них не давала наиболее правильного решения. — Мы сделаем все возможное, обещаю… В этом был весь Каччан — он никому не доверял и ни с кем не был близок, даже со своей семьей. Исключением пожалуй был только Киришима, но похоже он сам не был уверен, что может воздействовать на Кацуки в такой ситуации. Обернувшись, Мидория осознал, что все его одноклассники, кроме Эйджиро, уже спустились на первый этаж. Тот с мрачным видом все также стоял напротив двери. Медленно приблизившись, Изуку вопросительно посмотрел на него. — Ты правда думаешь, что он спит?.. — Киришима поднял взгляд на Мидорию. В его глазах читалось беспокойство и… печаль, скорее всего от мысли о том, что его слова совсем не повлияли на Бакуго. Думая над наиболее подходящим ответом, Изуку положил ладонь на плечо одноклассника, но не нашел в себе сил улыбнуться. — Не знаю… Но мы что-нибудь придумаем. — Слушай, Мидория, я знаю, что ты не оставишь это просто так. И я тоже. Но ты способен придумать наиболее действенный план, и я лишь прошу… Если придешь к какому-то решению, пожалуйста, скажи мне. Я тоже хочу помочь Бакуго, и если есть шанс что-то изменить, просто дай мне знать и мы сделаем что-нибудь вместе. Мидория ненадолго застыл от удивления. Придумать план?.. Возможно ли это?.. -… Хорошо. Киришима кивнул и направился к лестнице. — Все равно спасибо, что пришли, и за фрукты спасибо, — сказала Бакуго-сан, когда все ребята вышли на улицу. Попрощавшись, толпа подростков стала расходиться в разные стороны. На улице все ещё было светло, но прохладный ветер не давал возможности долго находиться снаружи лишь в школьной форме. Углубившись в свои мысли, Мидория и не заметил, как оказался у двери своего дома. — Ты сегодня позднее… Выглядишь уставшим, — мама Изуку, вытирая тарелку, взволнованно посмотрела на сына. — Просто… тяжелый день, — парень мило улыбнулся. Рассказывать матери о том, что произошло, Мидория не решился. В конце концов Инко сама уже слышала о случившемся, и уже делилась с сыном своими переживаниями по поводу его дальнейшем обучения в академии. Понятное дело, после всего Юуэй оказался под волной критики и негатива, и ее репутация значительно снизилась, ведь все винили дирекцию и учителей за слабую охранную систему и соответственно многие родители боялись за жизни своих детей. И Инко не была исключением. Однако Изуку удалось убедить мать в том, что все нормально, и что он в безопасности. К сожалению, оказалось, что это не совсем правда… Поужинав в тихой обстановке, Мидория поблагодарил мать и направился к себе в комнату. Улегшись на кровать, Изуку снова принялся думать. План. Нужен был действенный план. План. План?.. … Есть ли план? Мидория громко вздохнул. Действительно ли есть выход из такой ситуации? Конечно, говорят, что выход есть всегда, но Каччан — это особый случай. Он всегда отличался своим неординарным поведением, и таких как он Изуку ещё никогда не встречал. Но как сказал Всемогущий, мало что можно сделать, будучи лишь учеником. Единственное, что может оказаться действенным, это поддержка со стороны одноклассников и друзей. Но судя по тому, что произошло сегодня, Кацуки не особо хочет с кем-либо контактировать. Что ж, он всегда предпочитал справляться со своими проблемами сам… Мидория пришёл к выводу, что какие-либо правила, будь то правила этики или правила принятые обществом в плане общения, не работают на Бакуго. Потому, чтобы понять его, стоит отталкиваться от его действий и поведения. Хотя Кацуки лишь кажется глупым крикуном, он не так прост. Возможно в нем не скрыта какая-то глубоко мыслящая и обладающая моральными принципами личность, но он точно обладает необычным мышлением. Он видит мир совсем по-другому, нежели Изуку, и потому очень трудно понять, о чем он думает. Мидория неподвижно лежал на кровати, анализируя Бакуго и все, что имеет к нему отношение. Нужно было обдумать все разговоры, что у них были, все инциденты, все сказанные им слова и совершенные поступки. Нужно было думать как он, понять, что для него хорошо, что плохо, что правильно, а что нет, что выводит его из себя, а что приводит в восторг… Все это было настолько противоположно Мидории, что даже стало страшно. В принципе не удивительно, почему у них с Каччаном сложились такие отношения: они слишком разные и им вряд ли суждено когда-либо понять друг друга. Между ними огромная пропасть, нескончаемая чёрная дыра, и хотя Изуку порой пытается перебраться на другую сторону, чаще всего в результате эта пропасть лишь увеличивается. Сейчас нужно было отказаться от привычных решений, забыть о этике и правилах приличия, не бояться оскорбить или задеть, не думать о последствиях. В общем говоря… стать кем-то, кто сможет понять Каччана. Долго, очень долго Мидория смотрел в потолок, полностью погруженный в собственные мысли. Он с головой окунулся в поток сознания, и совсем перестал чувствовать реальность, успел побывать в прошлом, пережить некоторые запоминающиеся моменты, дабы проанализировать и обдумать их. Словно собирая какой-то сложный пазл, Изуку почти полностью израсходовал свои силы, и в какой-то момент голова начала сильно болеть. Многие смеются, когда слышат, что можно устать просто лёжа на кровати, однако, Изуку как никто другой понимал, что это чистая правда. Но не думать об этом было невозможно, и потому он продолжил терзать свой мозг в надежде прийти к какому-то решению. Вскоре голос Бакуго звоном отдавался в ушах, Изуку вновь и вновь вспоминал все сказанные им слова. И все они лишний раз напоминали о том, что Кацуки практически никогда особо не относился к Изуку, как к другу. Всегда смеялся над ним, всегда издевался и пытался задеть за живое. Все, сказанное им, было в целью обидеть и унизить Мидорию. И это не могло не удручать. «Неудачник без причуды!» «Слабак!» «Неудачник!» «Чертов ботаник!» … «Ты думаешь, что сильнее меня?!» «Все равно моя причуда лучше!» «Ты все это время смеялся надо мной?!» «Я лучше тебя!» «Мне не нужна твоя помощь, урод!» … «Почему ты продолжаешь… следовать за ним?» — вдруг эхом послышался высокий голос Урараки. Мидория задумался. Не сказать, что Изуку всегда хорошо относился к Кацуки. Бывали и моменты, когда он его ненавидел. Бывало, что плача от обиды в подушку, Мидория давал себе обещание никогда больше не прощать Бакуго, не восхищаться им. Но достаточно было Кацуки создать большой взрыв, вывернуть какой-нибудь трюк, красиво увернуться от удара, и глаза Изуку загорались от восторга, и вся злость и обида куда-то исчезали. Иногда он сердился на самого себя, но будучи не в силах это контролировать, смирился и принял тот факт, что Бакуго невероятен. Но что же… с Каччаном? Мидория сам так и не понял, по какой причине Бакуго так злится на него. В детстве — потому что Изуку был слаб и Кацуки просто напросто издевался над ним. Но после того, как они оба поступили в Академию, он словно с цепи сорвался. Хотя Изуку и объяснил ему, что не скрывал от него свою причуду все эти годы, и вовсе не хотел его унижать, Кацуки все еще злится на него. За что? За то, что Мидория оказывается не такой слабак, как Бакуго думал? Значит ли это, что Каччан чувствует вину за то, что издевался над ним? Вряд ли… Но почему? Почему? Что же…? Что же делать…? Изуку схватился за голову и… Каччан… не такой как все, верно? Изуку вскочил в кровати с распахнутыми глазами. Часы показывали ровно четыре утра. «Это может сработать…» — прошептал Мидория самому себе. *** Восемь часов утра. Не позавтракав, парень выбежал на улицу и что есть мочи побежал. Но не в сторону академии. Свернув на одном из перекрестков, Изуку мчался к тому месту, где вчера он расстался с одноклассниками — к дому Бакуго. Терпения сделать задуманное после школы не хватало, и втягивать в это Киришиму также не было смысла. Открыв дверь, Бакуго-сан вздрогнула от удивления, увидев покрасневшее лицо Изуку. — Мидория-кун, что ты … — Прошу, дайте мне попробовать поговорить с Каччаном еще раз! Митсуки молча открыла дверь, и Изуку, уже немного успокоившись, зашел внутрь. — Не думала, что ты вернешься так скоро. — Да, простите, — Мидория виновато почесал затылок, — Просто… У меня появилась идея. -…Идея? — Да. — Но я не уверена… — Бакуго-сан посмотрела в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, — … что он откроет. — Да, я знаю, и поэтому я бы хотел вас о кое-чем попросить… Поднявшись, Мидория подошел к двери и замер. Его сердце громко колотилось, виски пульсировали от напряжения, и, сделав глубокий вдох, Изуку посмотрел на стоящую рядом Митсуки. Та с серьезным видом держала в руках ключ, тот самый, которым она открывала дверь ночью, чтобы проверить состояние своего сына. Кивнув, она отдала его парню и сделала пару шагов назад. Мидория и не предполагал, что она так быстро согласится исполнить эту странную затею. Видимо, совсем отчаявшись, она была готова пойти на все что угодно, лишь бы ситуация хоть как-то изменилась. Снова тяжело вздохнув, Изуку вставил ключ в замочную скважину. Сжавшись всем телом, Мидория повернул ключ, а затем изо всех сил ударил по двери кулаком и та с грохотом открылась, чуть не слетев с петель. Не медля ни секунды, парень вбежал в комнату и, остановившись перед кроватью, что есть мочи закричал: — Каччан, ты, мразина тупая, я бросая тебе гребанный вызов!!! Сразишься со мной ровно через месяц, и проверим кто из нас сильнее!!! Чертов урод!!! Тяжело дыша, Изуку стал вглядываться в темноту комнаты. И там он смог разглядеть… Кацуки. На пару секунд Мидория засомневался, он ли это вообще, ведь перед ним сидел не тот Каччан, которого парень привык видеть. Это было нечто бледное, худое, искривленное и с дикими глазами, в которых когда-то полыхало неистовое пламя, но сейчас они словно потухли, потеряли цвет, опустошились… Потребовалось время, чтобы это нечто осознало, кто с ним разговаривает. Медленно подняв голову, Кацуки уставился на стоящего напротив Мидорию, который от такого вида растерялся и стоял на месте не двигаясь. — Что… — Я тебе говорю, тупой Каччан, что ты сразишься со мной через месяц!!! Мне плевать что там с твоей дурацкой рукой, и, мать твою, если станешь ныть, что не можешь сразиться со мной, то ХА! Ты чертов слабак, неудачник! А еще что-то на меня наговаривал! Ха-ха! — Изуку не переставая кричал обидные оскорбления в сторону Бакуго, тыкая в него пальцем и стараясь как можно более надоедливо смеяться. В это время Кацуки бешеным взглядом смотрел на него и молчал. Это плохо, ведь нужно было убедиться, что он вообще понимает, что происходит. Однако стоящая позади Митсуки явно начинала нервничать, и вполне вероятно порывалась остановить Мидорию разговаривать в таком нахальном тоне с ее сыном, несмотря на то, что Изуку просил ее не прерывать процесс. — Каччан, ну ты и сопля, конечно, я то думал, что ты такой сильный и крутой, восхищался тобой, а тут, уууу, сдулся, как шарик, и с кем мне теперь соперничать?! Ах бедный я, бедный Деку! Теперь-то я точно стану номером один! А я то думал будет сложнее! А тут хоп какая удача! От последних слов Кацуки вздрогнул. Это был хороший знак. А также это был знак, что пора быстрее сматываться, ведь такими темпами Бакуго вполне мог взорвать пол дома своей уцелевшей рукой. — Ну короче, я конечно сомневаюсь, что ты что-либо предпримешь, ты же любишь у нас поныть… Но пошел-ка ты в жопу, Каччан, мне все равно, если ты откажешься. Короче я еще вернусь, чтобы услышать ответ, а так дам тебе время подумать… Быстро развернувшись, Изуку выбежал из комнаты и что есть мочи помчался вниз по лестнице, а затем на улицу, не только потому что боялся стать жертвой гнева Кацуки, но также потому, что учителя точно не будут рады его опозданию в школу. Будет ли эффект от того, что он только что сделал, будет известно позже. *** Митсуки не отходя от комнаты сына с распахнутыми от удивления глазами смотрела вслед Мидории. Затем, опомнившись, она развернулась и посмотрела на Кацуки. Тот неподвижно сидел и смотрел куда-то вниз. — Сын? — Митсуки хотела подойти ближе, но вдруг уцелевшая рука Бакуго стала сверкать искрами. — Уйди, дура… Митсуки ничего не оставалось, кроме как покинуть комнату и оставить все, как есть. Что это было, она не знала, но тот факт, что ее сын впервые за неделю заговорил с ней уже о чем-то говорило…