Шаг за шагом

– Мы все преодолеем. Шаг за шагом. На теплые, поддерживающие слова Алек отвечает надрывным шепотом, и у Магнуса горло сдавливает от боли. Он чувствует чужое отчаяние, усталость и страх. На Алека навалилось слишком многое: ответственность за Институт, изгнание Маризы, их развод с отцом, а теперь и проблема в лице нового демона. Алек сильный. Он, пожалуй, один из самых сильных сумеречных охотников, которых Магнус встречал в своей жизни, но даже он иногда иссякает, тускнеет и выдыхается. Как сейчас. Хочется встряхнуть его за плечи, возможно, прогнать из своего тела ему под кожу капельку магии, но Магнус лишь прижимает теплые пальцы к его лицу и задерживает дыхание, почувствовав жар гладкой кожи. Алек прикрывает глаза, принимая прикосновение. Если прислушаться, то можно заметить, как выравнивается его дыхание. Из панически-рваного оно становится плавным, спокойным, и Магнусу Бейну почему-то очень сильно льстит, что он может т а к действовать на Алека Лайтвуда. Он улыбается коротко и оставляет охотника наедине с собой: привести в порядок мысли и сбросить паническую тоску с кожи. Осознать, что выход можно найти из любой ситуации. Всегда. Они всегда справлялись…

***

Алек находит его на кухне спустя полчаса. Магнус не хочет пользоваться магией, он вынимает мясо из холодильника и ставит его в микроволновку. Обыденные хлопоты чуть-чуть расслабляют, но беспокойство все еще висит в воздухе запахом сухих трав. – Магнус, – ладони опускаются на бедра. Бейн мягко улыбается, оборачиваясь. Он надеется, что однажды от близости Алека дыхание не будет сбиваться так сильно. Но пока ничего не меняется. Пока, неделю за неделей Александр выбивает из него воздух, просто оказываясь рядом. – Я не очень-то голоден. Оно и понятно. Постоянное беспокойство за мать, за Институт и за сумеречный мир в целом отбивает аппетит. Магнус пытается развернуться, но Алек вдруг касается губами его затылка – невесомо, мягко. Его горячие губы прижимаются плотно на долю секунды, а потом исчезают. Зато появляются руки у Магнуса под рубашкой. Ему становится трудно дышать. Он замирает, не шевелясь, потом опускает голову Алеку на плечо. Тот наклоняется, подстраиваясь под его тело, и касается щеки щекой. – Наверное, сейчас не время, да? – осторожно интересуется он. Горячие пальцы оглаживают ребра, несмело прихватывают пояс брюк. – Мне внезапно захотелось… Магнус хочет сказать, что для любого желания Алека всегда «время», потому что он слишком добрый, живой и настоящий. Он может позволить себе все. Он всегда поступает правильно. Жить веками, не представляя, где же эта граница между «плохо» и «хорошо», а потом вдруг ощутить ее так отчетливо, так явно – это заслуга Алека. Без него Магнус снова попал бы в водоворот событий, часть из которых стерлась бы позже, а другая часть была бы чертовски стыдной. – Если тебе захотелось, в этом нет ничего плохого, Александр, – Магнус разворачивается. Алек, глядя на него, слегка краснеет скулами, а потом моргает мило и прижимается губами к его губам. Ненадолго. – Если это позволит тебе остудить разум. – Я хочу тебя, – жарко выдыхает охотник. Он накрывает своим ртом губы Магнуса, целует уже жарче, уже глубже и без стеснения. У них давненько не было секса – они оба не задумывались об этом, просто наслаждаясь редкими из-за занятости минутками друг с другом. А вот сейчас Алек будто дорвался, выплескивая всю свою любовь, всю свою страсть в поцелуй. – Я соскучился по твоему телу, – произносит Магнус, стягивая с Алека пиджак. Он, правда, с о с к у ч и л с я, поэтому прижимается сейчас крепко, чувствуя каждый изгиб охотника, каждый его мускул. – Спасибо, что ты есть, Магнус, – Алек берет его лицо в ладони. – Я бы не справился без тебя. Я бы не смог. В его взгляде столько любви, что Бейн уверен – они знакомы целую вечность. У них за спинами годы, прожитые вместе, они з н а ю т друг друга, они изучали друг друга веками, столетиями. Даже когда их обоих еще не было на свете, они уже знали друг друга. Алек оглаживает контур его губ, погружает один палец в рот и с наслаждением втягивает воздух сквозь сцепленные зубы, когда Магнус прикусывает мозолистую подушечку. Потом осторожно зализывает укус. – Невыносимый, – с улыбкой тянет Лайтвуд. Магнус чувствует его крепкий член своим бедром и опускает руку, чтобы огладить его сквозь ткань. Он прощупывает плотную головку и напряженный ствол. Однажды Магнус уговорил Алека не надевать белья в Институт. Они провели тот день вместе, занимаясь вопросами Нижнего мира в кабинете, и каждую минуту, находясь в его присутствии, Алек полыхал от смущения. Он был таким восхитительным тогда, а вечером так страстно отдавался за закрытыми дверями их уютного лофта (а лофт давно уже стал «их»), что Магнус помнит каждый его выдох и стон. – Пойдем в постель, – шепчет Бейн, подхватывает чужой выдох губами. – Хочу раздеть тебя. И он раздевает. Уже в спальне, прижав Алека к стене, он снимает с него всю одежду вещь за вещью. Он припадает губами к его соскам, к ключицам и тазобедренным косточкам. Алек покрывается мурашками, поднимает его с колен, не позволяя попробовать член на вкус, и вылизывает его рот так долго, что у Магнуса начинают трястись коленки. У Алека есть два часа до ближайшего совещания, и эти два часа они занимаются любовью. Кровать поскрипывает под весом их тел, дыхания сплетаются, обжигая жаром. Магнус проводит ладонями по плечам Алека, зарывается пальцами в его волосы, крепко сжимая их. Алек стонет и подается бедрами вверх, входя до упора. У него потрясающий крупный член, который сводит Магнуса с ума, особенно сейчас, когда он пьян от любви и безумно сильно хочет наконец кончить. Он открывает рот, чтобы прошептать что-то до оскомины приторное, но совершенно правильное сейчас. Алек опережает его. – Спасибо, – говорит он, покачиваясь, удерживая Магнуса на весу. – За то, что так хорошо чувствуешь меня. Алек в шаге от оргазма, его хриплый голос сводит с ума и толкает за грань. Магнус закрывает глаза, сжимает его в себе, впивается пальцами в плечи. Ему так хорошо, что желание остаться в этой предоргазменной секунде, в этой дрожи и нежности навсегда, не угасает ни на миг.