Godmother

Наверное, всё началось во время записи "Luna Sea". Возможность работать в нормальной студии, с нормальным оборудованием и звукорежиссерами - и всем вместе, до хрипоты порой споря по поводу той или иной партии к песне. И только веское слово обычно отмалчивавшегося в стороне Инорана зачастую могло прекратить подобный спор. Он, как один из трёх композиторов группы уже показал себя отличным аранжировщиком, способным услышать Джея, притормозить коней Сугизо, понять Шинью, добавить что-то от себя, и, самое главное - понять саму песню, грамотно соединить всё то, чего они хотели бы, для того, чтобы, в итоге, осталось наложить только текст и голос Рюичи. Сугихаре оставалось только диву даваться со спокойствия ритм-гитариста - тот как будто замыкался в своем собственном мире, только иногда оттуда выскальзывая. Как на концертах. И на них наблюдать за волшебным превращением Золушки – тихого, чуть отрешённого Инорана - в принцессу с острым взглядом, уже тогда способным уложить с десяток фанаток на месте. Жаль только, что магия заканчивалась вместе с лайвом, и так и хотелось подойти и спросить: "Где твоя крёстная фея, Ино-чан? Куда ты её прячешь, когда уходишь со сцены?" Или всё началось во время одного из бесчисленных туров после мейджерского дебюта? Точнее, во время гулянок после них. Тогда, в очередной вечер, набрались все, даже обычно умеренный к алкоголю Шинья. В баре стоял такой дым, что можно было без шуток повесить гитару, не то, что топор. Рок-тусовка изволила отрываться на полную катушку, спиртное текло рекой, по кому-то даже почти что в прямом смысле слов. Сугизо так и не запомнил того беднягу, которого за проигрыш в споре облили бутылкой хорошего виски с головы до ног, да и не очень-то старался. Где-то слышался голос что-то весело рассказывавшего Хидэ, кто-то смутно знакомый уже танцевал на опасно покачивавшемся и позвякивавшем пустыми бутылками столе, местами дышать было практически нечем. Полупьяный взором обводя бар, лид-гитарист наткнулся на сидящего на диванчике в дальнем углу Инорана, и он, расталкивая народ, пролавировал к столику одногруппника. Когда перед Киёнобу опустился стакан с выпивкой, тот чуть вздрогнул, и поднял глаза, буквально пригвоздив Сугизо к полу на считанные секунды. Взгляд. Тяжелый, но не такой, как обычно, а словно бы с Иноуэ упали какие-то внутренние оковы, как бывало только на лайвах, особенно стоило ему забыться. И этот-то взгляд как магнитом притянул Сугихару - парень опёрся о столешницу ладонью, опасно покачнулся, наклоняясь близко к Инорану, и проговорил: - Где твоя крёстная фея, Ино-чан? Ритм-гитарист непонимающе хлопнул глазами. - Что ты несёшь? Но Сугизо не обращал внимания, приблизившись к чужому лицу так, что, говоря, чуть задевал губы Иноуэ своими. - Крёстная фея, Ино-чан, из гайдзинской сказочки. Которая обращает тихую девочку в прекрасную принцессу перед праздником. Они были лицом к лицу: густо подведённые глаза Сугизо неотрывно смотрели в тёмные, а сейчас и вовсе будто бы непроглядно-чёрные - Инорана. - Но волшебство не вечно, и после бала оно исчезает. Как исчезал весь запал и клокочущая энергия Иноуэ после концертов. Киёнобу поднял руку - лид-гитаристу даже на долю секунды показалось, что согруппник даст ему в челюсть за "прекрасную принцессу", хотя все равно не взял бы обратно своих слов - и крепко вцепился в одежду на груди Сугихары, не позволяя отстраниться. Иноран прекрасно знал эту старую сказку, прекрасно понял, на что намекал Сугизо, прекрасно чувствовал, что кровь будто побежала быстрее от почти-поцелуя. Длинные красно-рыжие локоны Ясухиро упали вперёд, закрывая их лица от посторонних, которым, впрочем, не было до них никакого дела. И Иноуэ, наконец, произнёс: - Вот только бал пока не закончился... - превращая "почти" в короткое, но обжигающее "по-настоящему". Долгое время после этого прекрасно помнивший произошедшее Сугизо не знал, что осталось в памяти у Инорана: тот не выдавал себя ни взглядом, ни словом. Пока однажды, практически не глядя, не нашел ладонь соло-гитариста и не сжал её. Просто так, поглаживая кожу большим пальцем. Но так ли важно, когда всё это началось? Важны десятки часов, проведенных вместе тогда. Важны сотни дней порознь после. И то, что, сейчас, отыграв песню Инорана вместе с ним на концерте, который должен был стать их «битвой» перед фанами, Сугизо внезапно поддался порыву и, обнимая Киёнобу перед уходом за кулисы, всё-таки шепнул ему на ухо: - Теперь тебе уже не нужна крёстная фея, Ино-чан?..