Бесит

Чанбин любит все чёрное, любит темное, мрачное. Любит мощные биты и агрессивный рэп. Любит выглядеть грозно и круто. Чанбин не любит всякие милости, наивность, слишком светлые места, потому что... ну не любит. Это не так круто. А Чанбин любит крутые вещи и крутых людей. И вообще Чанбин - воплощение какое-то всей мрачной стороны жизни. Вроде как: "Смотрите, я просто разрушу ваш мир, ваши сердца, да и вашу жизнь вообще". И Чанбин любит это. Любит быть таким мрачным разрушителем жизней. А потом случается, мать его, Феликс. Феликс, который весь из себя такой светлый, весь солнечный, с этой россыпью веснушек, с голосом таким, что сердце замирает, взглядом таким очаровательным и добрым, что это сердце заставляет работать вновь. Феликс, который настолько милый и наивный, что Чанбина аж тошнит от одного его присутствия. Серьезно, Чанбина Феликс бесит нереально просто. И когда однажды Чан спрашивает бесящегося Чанбина, в чем проблема, тот заявляет, что во всём. Он бесит всем. Мерзким милым характером, бестолковой наивностью, своим ужасным корейским, вообще не крутыми веснушками, бесящим протяжным "хён~", когда что-то нужно. И просто бесит. Нереально. Чан не отвечает тогда ничего, только бровью дёргает и сваливает побыстрее. А Чанбин замечает Феликса за дверью. Феликса, смотрящего так, словно его предали, губы поджавшего обиженно как-то. И даже так приторно-милый какой-то. Бесит. Следующие две недели Феликс с Чанбином без надобности не заговаривает, не смотрит лишний раз и вообще пересекаться старается как можно меньше за пределами зала для практики, потому что: – Не хочу тебя бесить. А Джисон без умолку трещит о том, что Феликс грустный слишком, мрачный и вообще: – За какими облаками солнышко наше скрылось? И Чанбина вновь крошит. Потому что, оказывается, он зависим от солнечного света. И поэтому вылавливает к концу второй недели Феликса у выхода из агентства и совсем сбивчиво начинает извиняться. Пытается как-нибудь оправдаться, но выходит только: – Прости, я просто это... тупой очень. И Феликс со смеху укатывается с его голоса и выражения лица. И долго ещё смеётся, вызывая у Чанбина обиженный взгляд в свою сторону. Пока своим голосом не: – Я запомню. И улыбается. И Чанбин думает, что так только Феликс умеет. Потому что скромный, милый и наивный. Мир Чанбина рушится ко всем чертям, когда ещё через неделю скромный, милый и наивный Феликс целует его в темном коридоре, совсем не наивно прижав его к стене. Чанбина ломает, когда милый Феликс перед ним на коленях вообще не мило смотрит в глаза, расстёгивая ширинку его - черных, разумеется - джинс. Когда Феликс ни разу не скромно стонет под ним и выгибается, Чанбина крошит просто напросто. Они ещё неделю стараются усиленно делать вид, что не произошло совсем ничего. А потом милый и светлый Феликс зажимает дерзкого и мрачного Чанбина в том же коридоре, потому что: – Надоело уже. И Чанбина крошит. Опять. Потому что Феликс улыбается ему так, как никто не умеет больше. Чанбин любит все чёрное, любит темное и мрачное. Любит мощные биты и агрессивный рэп. Любит выглядеть грозно и круто. А ещё Чанбин любит, мать его, Феликса.