Чак приходит, когда светят желтые фонари

Райли уезжает из Америки сразу после того, как увольняется из Тихоокеанского корпуса, провожаемый грустным взглядом Мако, которая опять держит зонт, цепляясь за его ручку пальцами, как за соломинку. Он машет ей на прощание и уходит. Райли летит в Испанию, на побережье жильё дешевле, никто не знал, будут ли кайдзю где-нибудь ещё, кроме Тихого океана, и бежали на всякий случай. У Райли есть деньги и желание спать без сирен и тревоги, поэтому он и покупает себе маленькую квартирку в Нерхе, крохотном и туристическом, но в межсезонье абсолютно мертвом, городе. Здесь тридцать четыре квадратных метра, кухня, вид на Средиземное море, продуктовый магазин в десяти минутах ходьбы - больше и не нужно для счастья. Бекет здесь не герой, и слава всем богам, что его не узнают, потому что он хочет отдохнуть, поесть паэльи и увидеть Альгамбру. Пока выходит только второе, потому что ночью не получается заснуть. Райли как-то муторно и тяжело, он распахивает окна, воздух свежий и приносит с собой море, но все равно дышится тяжело. Ему кажется, что море расплескивается не у подножья скалы, а в его легких, не давая дышать полной грудью. Водную гладь туманит, белесые полоски ползут издали, создавая эффект грязного экрана, Райли хочет протереть очки, но он их не носит, так что и протирать нечего. Бекет не может заснуть, потому что Чак появляется, когда светят желтые фонари, цыплячьи и тонкие лучи их пробираются сквозь жалюзи и высвечивают его фигуру. Райли чувствует мучительный укол вины, который потом превращается в тонкую ленту стыда и сворачивается вокруг сердца, заставляя его пропускать удары. Чак Хэнсен в потрепанной футболке стоит, невесомо облокотившись на стену и ухмыляется, фонарный свет обламывает свои кончики, застревая у Чака в волосах, золотит их. Райли подходит ближе, он от чего-то знает, что это все не сон. Что вот он, Чак, стоит перед ним, немного призрачный, но живой, сейчас ночь с субботы на воскресенье, луна прячется за тучками, разлом закрыт и куча других очевидных и реальных на данный момент вещей. - Ну что, Ра-айли, - Хэнсен невероятным образом умудряется произносить его имя так, будто это есть наихудшее оскорбление, - соскучился? Райли неопределенно качает головой. Да. Конечно. Чак приходит не раз и всегда почему-то именно в ночь с субботы на воскресенье, Бекет не считает себя сумасшедшим, он абсолютно нормален, просто Чак Хансен, погибший, защищая весь этот дивный новый мир, рассказывает ему о том, как в свои восемнадцать нализался вдрызг и сломал ногу. Райли уверен, что все в порядке. Внутренний голос подсказывает ему, что все пиздец как не в порядке, надо закрывать окна, жалюзи поплотнее, шторы, лишь бы больные фонари, тонущие в темной, чернильной мгле летней ночи, не посылали ему свои лучи. Чак не здоровается, садится на стул, чешет скулу и рассказывает. Райли тошнит от этого всего, он хочет обнять, хочет дотронуться, но тогда этот [не]живой Хансен исчезает, теряясь и растворяясь в тенях. Он, твою мать, очень, до скрежета зубовного хочет поцеловать Чака Хансена, который мертв, который сидит перед ним, закинув ноги в берцах на тумбочку. - А ты, Бекет, мог бы нас спасти, - в одну из таких ночей заявляет тот, и Райли согласно кивает, да, всегда есть несколько путей, конечно, «Бритва Оккама» и все такое, но если можно было спасти. Мако приезжает в понедельник, вылазит из автобуса с рюкзаком, собранная, волосы чёрные, без цветных прядей, узнает, все ли в порядке и немножко гладит его по голове. - Ты выглядишь не очень, - честно говорит она. - Снится всякое, - отвечает Райли. Нет, Ра-айли, так даже звучит лучше. Мако идёт купаться, отдыхает, рассказывает новости и через два дня уезжает, дела, дела... Райли даже как-то неловко перед ней. В ночь с субботы на воскресенье, это уже выходит за рамки, надо с этим заканчивать, Чак умер, в ночь с субботы на воскресенье, Хансен снова приходит и Райли Беккет, который тоже вроде как спасал мир, но по недоразумению остался в живых, принимает волевое решение. Непонятно, что именно может пойти не так в этот раз. Райли целует Чака, который вроде как умер, который, вроде как, не против.

***

- Райли не мог просто... - Мако сбивается, задыхаясь, как от быстрого бега. На ней чёрный костюм, на щеках дорожки слез, а в руке букет белоснежных лилий, она сама сворачивает флаг на его гроб, убеждая себя, что там не её со-пилот. Даже лучшие сердца имеют свойства не выдерживать