Мудрец сказал: «Твой путь пройдёт Там, где солнце встаёт. А ветер будет бить в лицо, Век твой мимо пройдёт. Внутренний услышь же глас, Голос сердца услышь! Ты найдёшь, закрыв глаза, Верный выход из тьмы».
Питер с улыбкой подпевает хорошо знакомой песне, поворачивая на очередное шоссе. В этом месте трудно заблудиться, потому что все ответвления всё равно выходят на магистраль, соединяющую города. Ещё какой-то час, и он въедет в шумный пригород Нью-Йорка. Только бы не забыть обязательно заскочить в пекарню «Дядюшки Джо», чтобы купить свежего пирога с финиками, как просила Мэй. Но его размышления о финиковых пирогах обрывает большое ограждение с неутешительной надписью «дорожные работы». Это всё возникает будто из ниоткуда, поэтому Питер резко нажимает на педаль тормоза, чтобы не влететь на всей скорости в решётчатый забор. — Чёрт! — выругивается юноша, когда капот машины остановился всего в паре сантиметров от предупредительного знака. — Чтоб вас всех! Почему нельзя было как-то сообщить об этом? Хотя бы по радио! — продолжает ругаться Питер на ни в чём не повинную надпись. Дорожные работы и вправду ведутся. Два мужика в спецовке что-то методично долбят лопатами. Питер закатывает глаза, понимая, что с такими темпами ремонт затянется на века. Он нервно открывает дверь и высовывается, чтобы спросить дорогу. — Ребят! — кричит Паркер. — Как объехать это всё да побыстрее? Один из мужиков отрывается от своего «увлекательного» дела и удивлённо глядит на Питера. Кожа его какого-то нездорового цвета, сероватая. — Пацан, вернись немного назад, увидишь развилку, сверни направо, это и есть объезд. Там надпись будет ещё, — отвечает хрипло рабочий. Почему-то глаз его не видно, лишь провалы. Интересная игра света и тени при закате всё же. — Спасибо! — бросает Питер, запрыгивая в машину. Рыча от досады, он газует резко назад, думая, как бы побыстрее объехать эти треклятые дорожные работы. Питер возвращается на предыдущую развилку, как посоветовал рабочий, и останавливается, хлопнув себя ладонью по лбу. Дурак, не спросил у мужика, сколько вообще ехать по этому объезду. Если же возвращаться назад, то он потеряет минимум два часа. Питер замечает справа ответвление, рядом стоит чуть покосившаяся табличка «Объезд». Наверное, про эту дорогу и говорил рабочий. Видно, что за ней следят, потому что она чистая и покрыта свежим асфальтом — хороший знак. Но сам юноша никогда на неё не сворачивал, и даже карты нет с собой, как назло. Паркер ещё раз вздыхает, но всё же сворачивает направо, надеясь, что опоздает не слишком сильно, потому что тётушка тут же поднимет панику. Питер вдавил педаль газа, прибавив скорость на максимально разрешённую. За окнами по-прежнему неровно колосятся поля пшеницы, а из радио льётся какая-то незамысловатая попса с синтетическими битами. Через полчаса окружающий антураж всё не меняется, открывая взору лишь бесконечные поля. Паркера это странное однообразие уже стало выводить из себя, потому что в пригороде Нью-Йорка высились лишь деревья, значит, он даже ни на йоту не приблизился к своей цели. Но неутешительные мысли прерывает выскочившее будто из ниоткуда заграждение. Юноша со всей силы жмёт на педаль тормоза, выворачивая руль. Автомобиль бешено ревёт, шины скрипят, но всё же ему удаётся не врезаться, остановившись сантиметров за десять от решётчатой сетки. Питер тут же выскакивает, громко хлопая дверью, потому что не может поверить своим глазам — перед ним то же самое заграждение, что он чуть не снёс полчаса назад. — Не может быть, — шепчет юноша и подходит ближе. Только вот на этот раз ремонтные работы не ведутся — дорога пуста. Только около разбитого асфальта лежат две лопаты, рядом перчатки, генератор, будто те двое рабочих побросали всё и просто исчезли. — Что за чертовщина? — хмурится Питер. — Как я мог вернуться в ту же точку? — разговаривает он с пустотой, но ответом ему был лишь шелест пшеницы. — С меня хватит! — решает юноша, уверенно садится в машину, чтобы вернуться к главному шоссе. Пусть у него на это уйдёт и два часа, зато он не застрянет ночью в чистом поле. Он торопливо катит к той самой развилке, уже даже превышая допустимую скорость, но она всё никак не хочет появиться. Пятнадцать минут, двадцать, полчаса. Развилки всё нет. За ворот Питера медленно закрадывается страх, от загривка мурашками по всему телу струится бурным потоком, холодя конечности. Это немыслимо, это чертовщина. Радио начинает барахлить, выдавая синтетические биты вперемешку с помехами. Звучит странно, будто сега перегрелась и теперь глючит. Питер поспешно отключает магнитолу дрожащей рукой. Окружающее же пространство всё не меняется — всё те же поля пшеницы, а развилки нет уже сорок минут. — Неужели я её пропустил? — вновь задаёт вопрос Питер, говоря сам с собой. В однообразной тишине его голос звучит удручающе. На горизонте появляется точка, она стремительно приближающаяся. Через пару минут точка становится автомобилем. Паркер тормозит, выходит из машины и начинает махать руками, чтобы остановить проезжающего. К удивлению, ему это удаётся. Красный кабриолет тормозит рядом, водитель — мужчина в гавайской рубашке, лет пятидесяти, его волосы уже почти полностью седые. Рядом с ним сидит белый пудель и настороженно всматривается в Питера своими маленькими бусинками-глазами. Слишком враждебно и внимательно для простого пса. — Сэр, добрый вечер! Скажите пожалуйста, как доехать до Нью-Йорка? — спрашивает Питер дрожащим голосом. — О-хо-хо, молодой человек, до него ой как далеко! Часа три. Как тебя сюда занесло? — Заблудился, — качает головой Паркер. Он поверить не может. Три грёбанных часа. Быть такого не может, ну не телепортировался же он в самом деле? — А ближайший населённый пункт где? — уже в отчаянии спрашивает юноша. Три часа, ему бензина не хватит, надо бы заправиться, поесть, спросить точную дорогу или отыскать карту. И позвонить Мэй, она уже поди бьёт тревогу. — Да тут недалеко, пара километров по прямой, езжай, не заблудишься. Питер бросает скомканное спасибо и снова запрыгивает в машину, надеясь, что хотя бы этот дедок его не обманул, как тот работник, иначе он застрянет посреди полей пшеницы на долгую холодную ночь. К счастью, гавайский дедок его не подводит. Питер наконец-то попадает в какое-то поселение. Судя по всему, не особо большое, что неудивительно для такой глуши. На въезде красуется стенд с ажурными буквами: «Райское забвение». Одна бровь Питера скептически ползёт вверх, потому что, во-первых, это безумно странное название, а, во-вторых, он никогда не слышал, чтобы в окрестностях Нью-Йорка существовал такой городок. — Мд-а-а-а, — тянет Паркер. Вся эта ситуация стала его уже напрягать, поэтому он решает отвлечься на разглядывание окрестностей — изумрудные лужайки, двухэтажные типичные американские домики, ровные, выкрашенные в самые разные пастельные тона, деревянные заборы: пепельно-розовые, мятные, светло-бежевые. Здесь даже мелькают пальмы с зелёными мясистыми листьями, что вообще редкость для этой местности. Почти в каждом дворе имеются бассейны с голубой чистой водой, так и манящие поплавать в них. Благополучный аккуратный тихий город. Питер даже немного успокаивается. А вот и кафе — такое же типичное для небольшого города, выкрашенное в нежно-розовый цвет, с большими окнами, прикрытыми горизонтальными жалюзи. Рядом столб с вывеской, которая ночью точно светится ярким неоном: «Голубая лагуна». Питер опять закатывает глаза, поражаясь таким идиотским названиям. Юноша паркует рядом машину, надеясь хотя бы нормально плотно перекусить, а потом уже разузнать дорогу и заправиться. Внутри кафе такое же типичное, как и весь этот вылизанный городок: обитые красным винилом сидения, деревянные столы, черно-белый шахматный пол, неоновая подсветка и аркадные автоматы в углу, яркие и синтетически пищащие, зазывающие очередного зеваку оставить в своих недрах пару баксов. Питер усмехается и тяжело садится за ближайший стол. Его взгляд привлекает плакат, висящий на стене рядом — ослепительная белокурая загорелая красотка в красном купальнике на пляже, а внизу дата большими цифрами «1983». И эти цифры заставляют его задуматься о том, что на следующий год надо будет уже поступать в колледж. — Добрый вечер, молодой человек. Вы проездом? — слышится рядом звонкий голос. Питер подпрыгивает на месте, потому что слишком сильно погрузился в свои мысли, снова прикидывая, где бы взять пару сотен зелёных на колледж. Ясно же, что Мэй не потянет. — Здрасте, — строит самую приветливую улыбку, какую может, Паркер, но ему кажется, что его лицо сейчас треснет. — Заблудился, — оглядывает юноша приятную официантку с россыпью веснушек на лице, одетую в серый свитер, заправленный в высокие джинсы. — Ого. Сначала узнаете дорогу? — Нет-нет, давайте я сначала поем, раз уж здесь, — смеётся Питер. Его стало немного отпускать. Просто перенервничал и вправду заблудился. Ничего более. Они ещё немного перекидываются парочкой дежурных фраз, Паркер заказывает себе сэндвич и чашку кофе. Когда официантка уходит выполнять его заказ, он откидывается на сиденье, прикрыв глаза, слушая окружающий типичный успокаивающий шум кафе. Кто-то проходит рядом, окатив горьковатым древесным ароматом дорогого парфюма. Терпко, но очень приятно. Питер открывает глаза, чтобы рассмотреть хозяина запаха. Он уже сидит за три стола от него спиной. Чёрные растрёпанные волосы, смуглая кожа, грубая джинсовая куртка, из-под которой выглядывает ворот чёрно-красной клетчатой рубашки. К незнакомцу тут же подскакивает официантка и приветливо здоровается. Мужчина поворачивается в профиль — видно аккуратную бороду, широкие скулы, как он иногда рукой поправляет падающие на лоб пряди. Питер одёргивает себя, потому что пялиться на посторонних неприлично, отворачивается, берёт со стола журнал, чтобы хоть чем-то себя занять. С первых страниц на него смотрит обнажённая женщина в неприличной позе. — Хе, — лишь только выдавливает из себя Питер, не понимая, как можно класть порно-журнал на стол, где люди едят. — Чего, норм журнальчик? — слышится сверху насмешливый голос. Паркер поднимает взгляд и лицезреет перед собой того самого мужчину. Вблизи запах ещё крепче, от него даже кружится голова. Широкая идеальная белозубая улыбка, она кажется хищной из-за заострённых и немного длинноватых клыков, и прозрачные голубые глаза, которые невероятно контрастируют со смуглой загорелой кожей и чёрными волосами. Питеру кажется, что он где-то его видел, такого всего идеального. — Нагуливаю аппетит, — вяло шутит Питер, отодвигая от себя это непотребство. — Ну, каждому своё, — ёрничает в ответ мужчина и проходит мимо. Паркер лишь недовольно цокает и опять-таки закатывает глаза. Подумаешь, на голых баб смотрит, какое вообще дело этому мужику. Хотя вот такие-то как раз обычно и красуются на страницах этих глянцевых журналов. Интересно, чего он забыл в этой дыре? Может быть, потерялся тоже? Но от этих размышлений его отвлекает официантка, которая приносит заказ. Все мысли тут же вылетают из головы, потому что юноша вспоминает, как он голоден. Когда он откусывает от бутерброда, ему кажется, что это самое божественное блюдо в мире. — О, нагулял аппетит? — проходит снова мимо этот мужчина, перебивая своим запахом даже ароматный кофе. Питер ничего не отвечает, потому что его уже начинает подбешивать такое внимание. Чего пристал вообще? Мужчина снова уходит на своё место, заказ принесли ему тоже, а Паркер поспешно допивает свой кофе и подзывает официантку, чтобы расплатиться. — Где тут можно позвонить? И вообще, как добраться до Нью-Йорка? Может быть, где карта есть? А заправка где? — закидывает вопросами официантку Питер. — Ну ты и быстрый! — хохочет девушка. — Куда бежишь? — Да надо поскорее в город, — нервно передёргивает плечами юноша, потому что кафе странно опустело. Как-то эта приветливая обстановка стала немного его тяготить, вот самую малость. Внутри что-то неприятно заскреблось. — Извини, дружочек, позвонить от нас не получится. С утра какие-то неполадки со связью во всём городе, может быть, завтра дочинят. — О, чёрт! — хватается за голову Питер. Мэй его разнесёт на атомы. Потом заново соберёт и ещё раз разнесёт. — Где тогда можно заправиться и посмотреть карту? — Здесь у нас есть заправка «Бензиновый каньон». Там и карта на стене внутри как раз, — улыбается девушка, подмигивая ему. — Что? — скривился Питер. — Бензиновый каньон? Вы серьёзно? Кто у вас названия придумывает? — кидает на стол пару баксов юноша. — Можно без сдачи. — Не знаю, мы уже привыкли, — смеётся официантка и отходит от стола. — Спасибо за чаевые, котик! — Да не за что, — бормочет Паркер, подхватывая свой рюкзак. От бесконечных синтетических звуков аркадных автоматов и яркой неоновой подсветки болит теперь голова. Обстановка перестала быть успокаивающей, в ней проглядывает что-то искусственное, будто манекен неумело маскируют под человека. — Пора лечить нервишки, — всё так же бормочет юноша. Через пару секунд он находит ещё одну причину своего некомфортного состояния — тот самый мужчина полностью развернулся корпусом к Питеру и пристально смотрит. Он не прекращает этого делать, даже когда юноша замечает его взгляд. — Пялиться неприлично! — вырывается из Паркера. И он мгновенно жалеет о своей грубости. Хотелось даже зажать рот руками, потому что он один в непонятном городе, здесь нет связи, мало людей, а такие вот маленькие вылизанные поселения по закону жанра ужасов всегда становятся рассадником маньяков. Но сказанное назад не вернёшь. Питер лишь видит, как губы незнакомца кривит неприятная усмешка, но колкость в ответ он не говорит, лишь продолжает смотреть в упор, будто специально выводит из себя. Юноша тоже молчит и спешно покидает помещение. После этого кафе в его рту остался странный неприятный горьковатый привкус. Питер медленно едет по одинаковым красивым ровным улицам, отыскивая «Бензиновый каньон». И много времени это не занимает — городок совсем капельный. Небольшая заправка с бежевым навесом и хромированными красно-серебристыми бензоколонками. Рядом вывеска на столбе, которая, в чём Питер сто процентов уверен, тоже ночью светится ярким неоном. Даже такая обыденная вещь, как заправка, выглядит в этом городке с иголочки. Питер паркует машину, выходит и осторожно бредёт к невысокому зданию рядом, над окнами которого расположились красно-белые полосатые тканные козырьки, а по стенам плетётся плющ. Какая же идиллия. Паркер уверенно заходит в здание и сразу примечает музыкальный автомат у противоположной стены, из которого льётся голос Элвиса Прэсли. Чему Питер не удивлён, он просто идеально сюда вписывается — стены отделанные деревом, массивная барная стойка, низко висящие лампы с абажурами из зелёного стекла. Очень атмосферно, но очень пусто. — Хей, есть тут кто-нибудь? — зовёт Паркер, помявшись на пороге. Ответом ему был лишь завораживающий голос Прэсли. Юноша ещё раз обводит взглядом помещение, так и не решаясь войти, но тут его взгляд скользит по одной из стен и цепляется за… карту! Огромную такую карту. Питер довольно хмыкает и уже без всяких сомнений шагает через этот бар. Но радость от находки быстро сменяется разочарованием. Это карта была какой угодно страны, но только не США. Её наполняли причудливые вычурные названия, по типу имени этого городка: ванильные небеса, сладкий грех, малиновые грёзы, вертикальный предел. — Ну и чушь! — не верит своим глазам Паркер, забыв про всё на свете, водя пальцами по карте. Юноша даже не замечает того, что снова чувствует знакомый горьковатый сладко-пряный запах. — Сладкий грех, м-м-м, — протягивает кто-то насмешливо рядом. Чужая большая сильная смуглая ладонь с длинными пальцами ложится на карту совсем рядом. И это тут же отрезвляет, будто щелчок в голове. Питер от неожиданности подпрыгнул и пискнул. Сердце зашлось быстрым галопом от испуга. — Твою мать, зачем так подкрадываться? — ругается юноша. — О, такой милый мальчик, а так грязно ругаешься, — конечно же, перед ним был этот остряк из бара. Яркая идеально белая хищная улыбка, в голубых глазах плещется азарт, а ещё он выше на добрых полторы головы. — Чего, под меня косишь? — хлопает по плечу Питера мужик, намекая на его такие же джинсовую куртку, клетчатую рубашку, джинсы и белые высокие кроссовки. Паркер снова вскидывает скептически бровь, смотря сначала на своё плечо, на котором теперь лежит рука этого человека, а потом медленно переводит взгляд на лицо мужчины. Внутри назревает буря. — Эй! — скидывает ладонь тут же он. — Ты кто такой? Зачем мне под тебя косить? — Не узнаёшь? — чуть наклоняет голову мужчина. — А должен? — качает головой юноша, чуть отходя от этого чудака. Теперь он точно уверен, что это маньяк. Не так он представлял себе их — в его голове всегда рисовался образ отвратительного уродца, от которого пахнет кровью, но никак не статного идеального красавца с таким шикарным парфюмом. — Телек не смотришь или журналы не читаешь? Ах да, ты же у нас особые журналы любишь, — лукаво ухмыляется. — Мужик, тебе чего от меня надо? — пятится Питер. Человек тоже делает шаг. К нему. — Да так, познакомиться захотел, — пожимает плечами этот чудак. — Я не очень хочу, если честно, — обдумывает Паркер пути отхода. Не хочется умереть вот так — посреди непонятного города. — Ну разве я похож на маньяка? — будто читает мысли юноши. — Да кто тебя знает! — отвечает Питер и бросается под руку незнакомца, чтобы проскользнуть мимо. И это у него получается. Паркер пулей вылетает из бара и со всех ног удирает от этого странного мужика, сзади слышится топот — за ним бросились в погоню. — Отвали! — кричит юноша, оборачиваясь, не сбавляя скорости. Так и есть, мужчина рванул за ним, и очень быстро, стремительно сокращая расстояние. И что самое страшное — вокруг ни души, даже не позовёшь на помощь. Юноша делает последний рывок, открывает машину и прыгает на сиденье, захлопывая за собой дверь и блокируя её. Сегодня его забывчивость сыграла ему на руку — он не закрыл дверь, и, кажется, это только что спасло ему жизнь. Питер быстро заводит двигатель. Мужчина подбегает к машине, кладёт большие ладони на стекло, вглядывается внутрь, смеётся. Либо он чокнутый, либо для него это забавная игра. Паркер стартует с места, намереваясь убраться из этого чёртового города куда подальше. Вот только датчик уровня бензина опустился уж очень близко к нулевой отметке, лишь бы дотянуть до следующего города. Питер пролетает мимо ухоженных пустых лужаек и идеальных домиков, мимо кафе, мимо большого баннера с названием «Райское забвение», надеясь, что больше никогда сюда не вернётся. Он гонит по прямой, по этой идеальной дороге, а солнце, кажется, ни на йоту не опустилось вниз с того момента, как он только въехал в городок. И это даже не пугает — так сильно адреналин плещется в крови. Впереди замаячил баннер. Только бы в этом городе была заправка. И чем ближе становился баннер, тем сильнее расширялись глаза Питера. Сначала он подумал, что ему просто показалось, хотелось протереть глаза, ущипнуть себя. Нет, лучше всё же ударить головой об приборную панель, потому что это был тот самый баннер с «Райским забвением». — Твою же мать, — шепчет Паркер. — Что за чертовщина? — ведь не мог он ехать ровно прямо и вернуться туда же, откуда и выехал. Это противоречит всем законам физики, логики, мироздания. И нет, это не мираж — юноша снова въехал на чистые ухоженные пустые улочки с такими идеальными американскими домами и лужайками. Питер думает разворачиваться назад и снова гнать прочь, вот только машина глохнет — бензин закончился. Юноша неверяще переводит взгляд то на улочки, то на приборную панель, будто надеется, что и бензин возникнет, как по волшебству, из ниоткуда, как и этот чёртов город. Он так сидит уже точно минут двадцать, в голове гуляют судорожные мысли, но ничего дельного он так придумать и не может. Питер встряхивается и решается выйти, потому что смысла сидеть здесь больше нет. Может, ему удастся всё же найти канистру с бензином, чтобы ещё раз попытаться отсюда уехать. Паркер оглядывается вокруг себя — пустота. Единственное живое место в этом городе — это кафе. Что ж, почему бы и нет, лишь бы не наткнуться на того странного мужика. И да, в этом кафе по-прежнему кипит хоть какая-то иллюзия жизни, даже занята пара столиков, а официантка бодро между ними лавирует, и Питеру очень хочется с ней завести разговор. Вот только, что он ей скажет? Спросить, почему из вашего города нельзя уехать? Она же пальцем повертит у виска. В этой обыденной обстановке уже кажется, что это Питер сошёл с ума, а не этот городок. — О, чего вернулся? — заметила его официантка. — Да на заправке никого не нашёл, а бензин всё же закончился, — попытался соврать Паркер, но понял, как бредово это звучит, хотя, по сути-то его слова — правда. — Ладно, чуть позже вместе сходим на заправку, позову этих бездельников, чтобы дали тебе, бедолаге, канистру бензина, — засмеялась девушка. — Спасибо, — вяло улыбнулся Питер. — Опа! Нашёлся! — перед ним резко сел тот самый мужчина, снова хищно и широко улыбаясь. — Твою ж мать! — то, чего так боялся юноша, сбылось. — Чего ты ко мне пристал? Если найду полицию, то пожалуюсь на тебя! — выпалил Паркер. — Говорю же, познакомиться хочу. — Привет. Теперь мы знакомы. Ты доволен? — вскинул руки Питер от абсурдности ситуации. — Привет. Нет, не очень, — покачал головой мужчина. Юноша кидает чисто случайно взгляд на большой пузатый телевизор около кассы. — О-о-о, — выдыхает Питер, понимая, кто же перед ним находится. — Ты Тони Старк? — смотрит то на экран, то на мужчину перед собой Паркер. Конечно, он его не узнал. В телевизоре-то он в костюме с иголочки, который точно стоит больше, чем обучение в колледже, которого так жаждет Паркер. Идеальная гладкая причёска, волосок к волоску, и подстриженная бородка. Трудно узнать в парне в джинсовке с растрёпанными волосами и с отросшей бородой того самого директора самой крупной автомобильной компании в мире. Неизменными остаются лишь пронзительные прозрачные голубые глаза. — Ну наконец-то! — улыбается мужчина. — Мистер Старк, что вы от меня хотите? — голос Питера пропитан иронией. — Нет, можно просто Тони, — уже смеётся. — Ну, мы познакомились, уже лучше. Почему ты вернулся? — Потому что у меня кончился бензин, — правдиво отвечает Паркер. Глупо уже отпираться. — А вы… ты что тут делаешь? — Ты не поверишь, но я потерялся. Надо придумать такое устройство, которое точно будет показывать дорогу. Какая-нибудь автоматическая карта, — задумчиво почесывает бороду, смотря уже куда-то вдаль. Конечно же, Тони Старк — ещё тот футурист. — Я слышал, ты искал карту? — И почти нашёл, — мрачно отвечает Питер. — Пока меня кое-кто не спугнул. — Прости, — снова улыбается мужчина. — А я вот карту пока не нашёл. Пытался уехать, но что-то с здешними дорогами не так, вернулся назад, — смотрит осторожно прямо в глаза, будто проверяет реакцию Паркера. И юноша тут же понял, о чём он. — У меня такая же проблема, — тихо отвечает Питер, наклонившись ближе. — Хммм, — Старк стал мгновенно серьёзным. — И долго ты ехал? — Минут сорок. — Понятно всё. Я пытался два раза. В кафе стало тише, даже автоматы сбавили свою пищащую громкость. Сердце зашлось галопом и будто ушло в пятки. Он не сошёл с ума, в городе есть ещё один человек, который тоже не может вырваться. И не просто человек — а настоящая знаменитость. Гений и миллиардер, который до этого пытался поймать Питера и бегал за ним. Этому Тони доверять нельзя. — Ничего, скоро уедем, — демонстрирует свою фирменную улыбку Старк. Кафе снова оживилось и вошло в свой привычный ритм. Питер кивает в ответ. Ему кажется это всё дурным сном, потому что так не бывает. Ужасы обитают лишь на киноплёнке и в книгах Стивена Кинга, а не в реальности. Но нет, в данный момент он сидит посреди типичного городка из хоррора и смотрит на Тони Старка. — Пойдём поищем бензин и карту, — кивает на выход мужчина. — Я не доверяю тебе, — признаётся Питер. — Если бы я захотел, то догнал бы тебя, — пожимает плечами Тони. Паркер внимательно смотрит, пытаясь уловить блеф в словах Старка. Но это всё бесполезно, нельзя поймать на лжи человека, которого не знаешь совершенно. — Ладно, пойдём, — решается Питер. Писк автоматов и музыка стали слишком громкими. И ещё этот неоновый свет. На улице стало пасмурно, на небе зависли тучи, которые наползали с юга низкой клубящейся сизой волной, и в ней изредка мелькали молнии. С юга же повеяло прохладой. Слишком быстро, слишком неожиданно. Питер вздохнул, потому что застрять в шторм в этом городишке очень не хотелось. Внутри заворочалось странное ощущение чего-то надвигающегося. Но вокруг по-прежнему царила умиротворяющая обстановка: стрекочут цикады, какая-то женщина поливает свою лужайку, а мужчина роется под капотом машины. В городе появляются его обитатели. — Давай к заправке, — предлагает Тони. — У меня бензина осталось тоже не очень много. Пара километров, не больше. — Окей, — они двинулись мимо стройных рядов домов прямиком из американской мечты. А что, образцовый городок и нереально образцовый мужчина рядом, такой же красивый, как на обложке глянцевого журнала. Питера передёрнуло от его странных мыслей, которые блуждали в беспокойной от испуга голове. — Чего ты дёргаешься? — усмехается Старк. — А ты чего следишь за мной? — огрызнулся Паркер. — Нельзя? — Ты чудной. — А ты бука. Ты всегда такой надутый? — Мне кажется, сейчас радоваться нечему, — мрачно подытожил Питер. — Во всем надо искать плюсы. — Богачам хорошо говорить, — отмахнулся Паркер. — Мы ещё вернёмся к этой теме, — погрозился Старк, когда они подошли к заправке и бару. — Стой пока тут. Мужчина скрылся в тёмном нутре здания. Почему-то с улицы света там не видно совершенно — сплошная чернильная тьма. Питера пробрала дрожь, потому что ему кажется, что Тони больше никогда оттуда не выйдет. — Эй, здесь кто-нибудь есть? — закричал мужчина внутри. Ответа опять-таки не последовало. До слуха Питера лишь снова донеслись трели Элвиса Прэсли. — Может быть, кто-нибудь соизволит выйти ко мне? — снова заорал Старк, уже намного громче. — Ну, чего вы вопите? — появился из-за угла мужик в рабочем комбинезоне, перемазанный чем-то чёрным. Его серые глаза отдают холодной неприязнью. Лет пятьдесят на вид, крепкий, невысокого роста и с красным обгоревшим носом. — Тони! — зовёт Питер. Тот мгновенно выскакивает из бара. — Вопят тут, бегают, думаете, весело за вашими любовными играми наблюдать? — пожаловался вдруг этот мужик. Наступила неловкая пауза. — О-о-о, — лишь выдыхает Паркер. Со стыда захотелось провалиться под землю. Старк громко и истерически хохочет. — Развратники, — добавляет с отвращением этот мужик. — Сэр, не завидуйте, — сквозь смех отвечает Тони. — Лучше скажите, как можно заправиться? — Никак, — кривится мужик. — С поставщиком проблемы, закончился у меня бензин. — А, может быть, общественный транспорт? — допытывается дальше Старк. — Завтра утром будет автобус. — Великолепно, — бормочет Питер. — Здесь ещё одна заправка, правда, на противоположном конце города. Можете там спросить. — О, спасибо, сэр! — благодарит Тони. — Куда идти? — Разворачивайся на сто восемьдесят и топай, не заплутаешь, — махнул мужик. — Мне уже так говорили. В итоге я оказался здесь, — бормочет Питер. Тони лишь косится на него и хмыкает. — Пойдём, — тянет за рукав в направление, куда указал этот мужчина. — Ураган, кажется, надвигается, — озирается с опаской Паркер на низкие тучи. — Ага. Но ничего страшного, — бодро шагает Старк. — Так чего ты там говорил про богатых? — Что им всегда легче. — Богатые тоже плачут. — Лучше плакать в тачке за миллион баксов, чем на помойке, — мрачно отвечает Питер. — Я же говорю, ты бука. Но мне нравится. — Ага, и бука не может найти денежек на колледж, — Паркер не знает, зачем говорит это Тони Старку, пропустив мимо ушей фразу про «нравится». Почему-то захотелось пожаловаться, всё равно, как только они выберутся из этого места, то их пути навсегда разойдутся. Если выберутся. — А стипендия? — Слишком большой конкурс. — А ты умный мальчик? — улыбается лукаво Тони. — Наверное, не очень, раз не получается пробиться, — не обращает внимания Питер на подколки Старка. — Стоп! — рука мужчины останавливает юношу. И стало понятно почему. Перед ними большой парк аттракционов. Юноша так потонул в своих мыслях, что не заметил, куда они прибрели. Ах, вот что это такое виднелось от бара на горизонте. Питер думал об этом, но слишком мало, больше его волновало в тот момент, как выбраться из города. Аттракционы замерли, и вокруг ни одной живой души. Так тихо, что слышно, как на ветру покачиваются качели на цепочках. А ещё здесь были высокие американские горки, раскрашенные в яркие цвета. Разнообразных каруселей только штук пять и тоже довольно-таки больших, явно не детских, присутствовал даже картинг. Вход в это всё великолепие до ужаса странный, можно сказать жуткий — раскрытый рот клоуна будто в оскале. Его большие чёрные глаза кажутся потрясающе живыми и злыми в мрачном свете надвигающейся грозы. — Зачем в маленьком городке такой огромный парк? — удивляется Питер. Вдалеке слышатся первые раскаты грома. — Всё больше вопросов и так мало ответов, — протягивает Тони. — Идём? — спрашивает он как-то неуверенно. — А у нас есть выход? — Думаю, что нет. Тебе страшно? — Не знаю, мне кажется, я тебя больше боюсь, — шуткой прикрывает свой испуг Паркер. Тони лишь снова смеётся на это. — Поверь, если бы я тебя хотел убить, то уже бы давно это сделал. — Наверное, ты прав, — шагает смело вперёд Питер. Всё же идти с таким странным новым знакомым лучше, чем одному. И да, Тони прав, он бы уже давно мог его уволочь куда-нибудь и прикончить. В этом городке никто никогда его не найдёт. Они шли мимо высоких цветастых аттракционов под хмурым низким клубящимся небом. Всё чисто и ухожено, как и во всём остальном городе. Видно, что за парком следят. Ни одного поржавевшего механизма, такое ощущение, что они работают довольно часто. Но для кого? Первая холодная капля упала прямо на нос Питера, он тут же его невольно потёр, но теперь капли приземлись уже на лоб и щёки. — Блин, дождь, — угрюмо констатирует очевидность Старк, протянув ладонь. Его голубые глаза стали тоже темнее, как и осеннее грозовое небо. И Паркер не может не признать, что цвет потрясающий. Юноша снова качает головой, чтобы отогнать от себя наваждение. Через пять минут уже не просто капало, а начался настоящий ливень стеной. — Блин, бежим! — натянул куртку на голову Питер и рванул вперёд. Тони не отставал от него, но этот парк оказался очень большим, лишь через минут десять они увидели, как капли дождя блестят в ярком неоновом свете вывески. — Господи, хоть бы заправка, — крикнул Паркер Старку. — Я уже не надеюсь, — отозвался Тони. Это и вправду оказалась заправка, только рядом опять-таки находилось двухэтажное здание. Мотель «Неоновый мотылёк» — горела как раз розовым неоном вывеска. Питер уже не удивляется этим идиотским названиям, уверенно забегая под навес вместе с Тони. — Господи, я весь вымок до нитки, — встряхивает абсолютно мокрые волосы мужчина, убирая их со лба руками. — Мда, — соглашается Паркер. С него тоже стекает, куртка, рубашка, футболка — всё будто поплавало в воде. — Ну идём, — заходит в помещение Старк. Это, конечно же, тоже оказывается бар. Навесной лакированный красный потолок, деревянный пол, неоновая подсветка по периметру. И опять-таки Элвис Прэсли в качестве звукового сопровождения. — Дождичек что надо? — окликнули их. За барной стойкой стоит мужчина в отглаженном чёрном пиджаке, белой рубашке с галстуком-бабочкой. Чёрные волосы прилизаны назад, взгляд зелёных глаз пронзительный и немного с хитринкой. Он протирает таким же идеально белым, как его рубашка, полотенцем хрустальный бокал. — Добрый вечер, — здоровается Старк и идёт к стойке, оставляя за собой лужи воды. Питеру даже стало как-то неловко. — Да, дождичек там приличный. Любезный, можно будет у вас заправиться? — Нет, сэр, неполадки с поставщиком, сегодня не получится, — разочарованно качает головой бармен. — Обращайтесь ко мне Сэм, мистер Старк. — А, узнал, — ухмыляется Тони. — А вот мой друг не сразу признал меня, — кивает на Питера. — Ваш друг выглядит потерянным, — вежливо улыбается Сэм. — Он просто бука, — шутит Тони, усаживаясь на стул прямо в мокрой одежде. — А что, Сэм, больше нигде не заправиться? — спрашивает Тони. — Сэр, вы были в Бензиновом каньоне? — Был. — Видимо, неудачно, раз пришли сюда? — Всё верно, Сэм. — Может быть, выпить хотите? — предлагает бармен. — Виски, бурбон, ром? — А, может быть, и хочу. Кажется, здесь всё равно придётся остаться на ночь. Питер громко чихает. Только сейчас он понимает, как сильно промёрз под ледяным дождём. — Малыш, иди сюда. Тебе тоже надо согреться, — подзывает Старк. — Эй, какой на ночь? — возмущается Паркер, но подходит. — Мне нельзя на ночь! — Мне особо тоже, но куда деваться? — пожимает плечами Тони. — Здесь есть ещё заправки, Сэм? — Нет, сэр. — Ужасно, — плюхается на стул Питер. Да, именно плюхается, по-другому нельзя сказать, потому что он реально вымок до нитки. — Давай мне виски, а ему рома с колой. — Мне вообще-то только девятнадцать, — растерянно говорит Паркер. — По нашим законам употреблять алкоголь можно с восемнадцати, — вежливо отвечает бармен. Все его движения отточено-ровные, будто он не человек, а робот. Руки ловко откупоривают бутылку, будто из воздуха берут гранёные стаканы. Питер даже закрыл глаза и встряхнул головой, отгоняя наваждение. — И что же это за законы? — спрашивает с подозрением юноша, когда перед ним поставили стакан. — Поверьте, если бы вам нельзя было пить, я бы даже не дал вам нюхнуть алкоголя. — Поверю, — тяжело вздыхает Питер, понимая всю обречённость своего положения, хватает стакан и залпом выпивает. Даже с колой ром жжёт пищевод, но так приятно после одуряюще-ледяного дождя. Теперь влажная одежда не кажется настолько холодной. — Эх ты! — даже обалдел Тони, делая пару глотков виски. — Глощешь, как заправский алкоголик. — Просто завтра меня убьёт тётя, когда я вернусь домой. Лучше бы мне утопиться в этом роме с колой. — Налей пацану ещё, — смеётся Тони. Так незаметно Питер вылакал три стакана. В ушах зазвенело, голову немного повело, но внутри разлилось приятное тепло. Нет, он не был пьян, просто катастрофическое положение стало казаться не настолько катастрофическим, а ещё он снова отметил насколько же Старк красив. Прямой мужественный нос, эти скулы, блестящие волосы. Перед глазами стало немного расплываться. — Так, ему хватит, — улыбается Тони, кажется, выпивая уже четвёртый стакан виски. Он совершенно не кажется пьяным, выдают его только раскрасневшиеся щёки и немного осоловевший взгляд. — Тебе тоже, — хихикает Питер и снова громко чихает. — Блин, заболеешь ещё. У тебя тут мотель же, Сэм? — Так точно, сэр, — кивает бармен. — Давай нам тогда по номеру, хоть просушимся. — А двух номеров и нет. Есть один с двуспальной кроватью. Остальное занято. — Да кем тут может быть занято? Здесь же пусто, — кое-как выговаривает Питер и опять чихает. — Так получилось. — Ладно, тогда один номер, ничего страшного, — соглашается Старк. — Выбирать не приходится. Питер встаёт на ноги, и его тянет в сторону, но он мужественно держится на одном месте. — Давай помогу, бедняга, — подставляет плечо Тони. — Спасибо, — опирается Питер. Они бредут через пустой бар под чарующий голос Элвиса Прэсли. Питер оборачивается. Бармен неподвижно смотрит им вслед. На его лице всё та же вежливая улыбка. Они кое-как поднимаются на второй этаж по деревянным ступенькам, ну, как поднимаются, скорее ползут. Паркер пару раз заваливается назад, чуть не утянув за собой Тони, но тот каждый раз его ловит. На втором этаже Старк уже приобнял Питера и так вёл его к номеру, а юноша и не был против. Тони открывает дверь, толкает её ногой и затаскивает Паркера. Это был обычный номер в типичном стиле — персиковые стены, тяжёлые зелёные шторы, приглушённый тёплый свет напольных ламп, мебель, с такой же зелёной обивкой, как и шторы. Старк отпускает Питера. Садиться такому мокрому на кровать не хочется, на стул тоже, а стоять тяжело. Поэтому Паркер приземляется прямо на пол. Мужчина усмехается, но оставляет его на месте. — Раздевайся, чего сидишь, а то точно простудишься, — бросает Тони, уже стягивая с себя куртку. — Ага, — Питер тоже пытается с себя снять куртку, только вот пальцы совершенно не слушаются и у него не получается расстегнуть пуговицы. Он оставляет безуспешные попытки и просто ложится на пол, наблюдая за Старком. Тот уже снимает рубашку, под которой ничего больше и не оказывается. И Питер в восхищении смотрит на гладкую смуглую влажную кожу и сильные мышцы. Алкоголь ослабил его контроль, поэтому он больше не отвлекается на разумные доводы, а лишь пялится на мужчину. Странно, но раньше он не замечал за собой таких наклонностей. И снова громко чихает, отрывая Тони от стягивания джинсов. — Ты чего разлёгся? — смотрит удивлённо на него Старк. — Снимай одежду, кому говорю. — Не могу, они меня не слушаются, — вытягивает перед собой руки Питер. — Окей, — вздыхает Тони и подходит к Паркеру. Он хватает его за ладони, помогая сесть. А Питер лишь смотрит на широкую прокачанную грудь и торс, тоже не менее прокачанный. Старк очень близко, сосредоточенно расстёгивает пуговицы на куртке Питера. Он сейчас лишь в одних белых боксёрах, да ещё к тому мокрых насквозь, и юноша изо всех сил старается не смотреть туда. Внутренний голос пытается его образумить, но в голове клубится сладкий туман. Может быть, этот чёртов бармен что-то подмешал в его напиток? Тони до конца расстёгивает куртку и стягивает её, смотря в глаза Питеру. Кажется, он что-то такое замечает в его взгляде, потому что замирает. Эта пауза продлилась пару секунд, а затем всё же Старк снимает его куртку до конца, будто что-то решая про себя. Берётся за пуговицы на рубашке, всё так же не сводя взгляда. Медленно, словно дразня, расстёгивает одну за одной и также неторопливо стягивает. Паркер молчит, лишь подчиняется во всех действиях мужчине. Ему кажется это увлекательной игрой. Старк хватается за край футболки, ещё раз смотрит в глаза как бы с немым вопросом. Питер лишь кивает. Ему не страшно, он не смущается, ему до одури интересно. Тони отбрасывает футболку прочь. Наклоняется ближе, обдавая горячим алкогольным дыханием. — Как любопытно, — тянет вдруг он. — Малыш, а ты не будешь жалеть? — А стоит? — спрашивает Питер. — Не знаю, честно, — говорит Старк совсем рядом, прямо напротив лица Питера. Широкие ладони ложатся на его плечи, одна рука скользит к шее, притягивает ещё ближе. Обжигающие губы касаются губ Паркера. Он чувствует вкус алкоголя и пряной сладости. Рука на загривке сжимается сильнее. Вот уж не думал Питер, что будет в богом забытом странном городе целоваться со знаменитым гением-миллиардером под грохот проливного дождя. Сплошная романтика. Мужчина настойчиво проникает языком к нему в рот, притесняя тело Питера к себе сильнее, хотя, казалось бы, куда уже ближе. Проходится горячими ладонями по всей спине юноши, замирая на пояснице. — Если сейчас не остановишь меня, то потом будет поздно. Я тебя не отпущу, — вдруг отвлекается Тони, на что Паркеру хочется захныкать. Он такой тёплый и так крепко обнимает. — И не надо, — тихо отвечает Питер. Он без понятия, откуда у него такая смелость, нет, даже такая безбашенность, ведь всего несколько часов назад он бегал от этого мужика, считая его маньяком, и это, кстати, до сих пор под вопросом. — Ну ладно, ты сам напросился, — ладони бесцеремонно забираются под джинсы, крепко сжимая ягодицы, как бы показывая, что теперь-то юноша точно отвертеться не сможет. Питер выгибается в ответ на эту ласку, снова тянется за поцелуем и получает его — мужчина целуется напористо, кусая его губы, будто властен над желаниями юноши. — Сначала погреемся, — встаёт резко Тони, оставляя Питера без объятий, на что тот разочарованно хныкает. — Иди ко мне, — поднимает его на ноги, стягивает джинсы с нижним бельём, резко, не церемонясь, отбрасывая вообще непонятно куда, наверное, туда же, где сейчас обитает совесть Паркера. И инстинкт самосохранения. Старк подхватывает юношу на руки и несёт в ванную комнату. Питер правда благодарен Тони, что он решил сначала искупаться — струи горячего душа мгновенно согревают оледеневшие конечности и покрытую мурашками кожу. Хотя, покрыта она ими явно не только из-за одного холода. Они снова страстно целуются, Паркер буквально не может отлипнуть от мужчины, зарывается в его густые волосы, царапает короткими ногтями спину, крепко сжимает его худыми, но сильными бёдрами. В голове всё равно клубится сладкий туман, и внутренности сжимаются упругой пружиной от желания. — Малыш, какой ты требовательный. И, кажется, ты намного смелее меня, — смеётся мужчина, ненадолго отрываясь. Питер ничего не отвечает, лишь трётся щекой о бороду Старка, снова требуя у него поцелуев. После душа мужчина его отнёс на кровать, так и ни разу не опустив на пол, демонстрируя этим свою прекрасную форму. Тони нависает над ним, а Питер дрожит и тихо постанывает, тянет к нему руки. Мужчина опускается сверху, чуть придавливая, расцеловывает шею, грудь, живот, который поджимается от удовольствия. — Чего ты хочешь? — спрашивает Старк. Смотрит в глаза ясным и прямым взглядом, будто это не у него крепко стоит. — Всего, — сбито отвечает Питер. — Я боюсь сделать тебе больно, — касается лба юноши своим мужчина. — Ты же в первый раз? Паркер, не в силах говорить, лишь кивает. — У нас нет смазки, — хрипло смеётся мужчина. — М-м-м, — лишь тянет Питер, всё равно пропуская мимо ушей слова мужчины, зарываясь в его волосы руками. — Хотя подожди, есть идея, я ненадолго уйду, — слезает с юноши Старк, и, судя по звуку, одевается. — Не уходи, — просит Паркер. Почему-то мысль, что он останется один здесь, пугает его до чёртиков. — Я боюсь. — Не надо, я очень быстро, — дверь захлопывается. Питер остался наедине со своими мыслями, всматриваясь в круги на потолке от напольных ламп. Он думал, что отсутствие Тони рядом хоть немного прочистит мозги, но как бы не так — путного в голову ничего не приходило. Кажется, он просто задремал. — Эй, не спи, — слышится голос. Тони сидит рядом, снова обнажённый, улыбается. Питер и не заметил, как тот пришёл. И, судя по его довольному виду, нашёл, что хотел. — У этого бармена есть всё, — хохочет Старк. — А чего ты хотел? Это же мотель. Кто только специально не останавливается вот в таких тихих городках, чтобы поменьше посторонних глаз, — качает головой Паркер. — Без посторонних глаз, — задумчиво тянет мужчина. — Ты ещё не передумал? — Нет, — сразу же резко отвечает Питер. — Хорошо, малыш, я буду нежен, — обещает Тони. Его голос становится низким и хриплым, приятной вибрацией проходясь по всему телу юноши, отчего тот снова быстро заводится. В голове уже не сладкая вата, там кисель. Мужчина осторожно переворачивает его на спину, разводит его ноги, ласково целует внутренние части бёдер. Питер слышит щелчок. — Расслабься, пожалуйста, так будет легче. И тебе, и мне. Паркер лишь кивает. Ему не было страшно, наоборот, ему кажется, что он в надёжных руках. Питер не понимает, откуда в нём взялась такая уверенность, ведь он совершенно не знает этого мужчину. Влажные пальцы ласково касаются его там, гладят сжатое колечко мышц, сам мужчина нежно целует живот юноши. Осторожно проникает одним пальцем, очень легко. Питер расслаблен, как желе, он и чувствует себя податливым желе. — Ты так меня хочешь, что твоё тело совсем не сопротивляется, — нежно хвалит мужчина, проникая вторым пальцем, более настойчиво, но всё равно очень бережно, будто что-то нащупывая. И нащупывает. Питера подбрасывает от ощущений, будто простреливает током. Он сладко стонет, хватая Тони за волосы, сжимая. — Ох ты! — смеётся мужчина, но поддаётся, проворачивая руку, входя глубже, добавляя третий палец. Тони не спешит, действует осторожно, постоянно успокаивающе поглаживая живот. — Ну что, малыш, мы с тобой сейчас только играли. Ты готов? — спрашивает опять Старк. — Готов, — кивает Питер. Тони кивает, приказывает жестами перевернуться, чему Питер повинуется. Не будь у него в голове этого сладкого алкогольного тумана, ему было бы безумно неловко в таком положении, с выпяченным задом перед чужим мужиком. — Вот так, умница, — снова хвалит низко Старк. Паркер по его голосу чувствует, как он хочет и как возбуждён. Он нависает над юношей, целует загривок, потирается тяжёлым членом между ягодиц Питера, на что тот нетерпеливо расставляет ноги. Мужчина ложится на Питера, придавливая его, и начинает осторожно входить. — Главное, расслабься, а там уже пойдёт всё как по маслу. И ему правда не было больно, тело расслаблено. Мужчина без особого труда входит до конца. Тяжело дышит. — Как-то слишком легко, — удивляется Тони. А Питер вот не удивляется, ему точно что-то подмешали, ну, либо это магия этого городка. — Двигайся, — шипит юноша. — Тебе точно не больно? — Нет, давай же, — требует Паркер. Старк толкается, сначала осторожно, постанывает нетерпеливо. Он не встречает сопротивления, поэтому начинает набирать темп. Плавно, размеренно, чётко проходясь по бугорку простаты. Видно, что любовник он умудрённый опытом, но Питеру плевать, потому что в данный момент он только его. Паркер начинает тихо стонать, точнее даже скулить. Он никогда не предполагал, что это может быть так приятно, тем более с другим мужчиной. Нет, даже не так, он вообще не задумывался над однополыми отношениями. Тони размеренно двигается над ним, уже сильнее вбивая себя, прикусывает загривок, хрипло стонет, что заводит Питера ещё сильнее. — Какой же ты податливый, малыш, — снова хвалит Тони, хрипло, его голос срывается. Чувствуется, что он на грани. Питер прав — через пару толчков мужчина кончает, вталкивая член до упора, прижимаясь к юноше. — Малыш, давай же! — приказывает твёрдо мужчина. И этот тон приводит Паркера на грань. Он глухо стонет и тоже кончает. Тело выгибается так сильно, что он чуть не сбрасывает тяжёлого мужчину с себя. — Умница, хороший мой, — шепчет, как в бреду, Тони. Тело Питера снова будто расползается как желе, мышцы расслабляются, глаза слипаются сами собой, а шум дождя за окном лишь сильнее успокаивает. Они лежат, не двигаясь, минут двадцать. Сон медленно окутывает юношу и потихоньку утаскивает в свои объятия. — Сейчас приду, надо наши вещи в стирку отдать, — Питер не понимает, как у Тони хоть на что-то ещё есть силы. Кажется, юноша задремал, потому что его будят голоса. Тони говорит с кем-то у двери, яркий свет из коридора слепит глаза. Паркер недовольно ворчит и отворачивается на другую сторону, зарываясь в подушку. Он лишь слышит, как захлопывается дверь, в комнате снова становится темно. Мужчина ложится рядом, притягивая к себе уже снова дремлющего Питера. Крепкого сна пока нет, но в голове бродят тягучие, как патока, мысли. За окнами дождь и шторм, а здесь тепло и так уютно. Паркер чувствует себя действительно счастливым. Он в непонятном городе будто бы на самом краю света, здесь нет связи и даже бензина, и нельзя никак вырваться, ещё он переспал с мужчиной, которого знает меньше суток, а где-то там, в далёком Нью-Йорке, поди сходит с ума от беспокойства тётя Мэй. А Питер уже и не знает, существовал ли этот Нью-Йорк или это лишь выдумки его больного воображения. Потому что в данный момент ему кажется, что есть только городок, дождь и горячий сильный Тони под боком. В этом сладком мареве Питер и засыпает. Просыпается он, как это ни странно, от громкой музыки. Синтетические биты, синтезаторные партии, глухие барабаны, будто вперемешку с саундтреками из фильмов и мелодиями аркадных автоматов. Из-под штор выбивается яркое свечение. Тони рядом тоже проснулся и растерянно смотрит на Питера. — Что происходит? Сколько времени? — спрашивает юноша. Старк достаёт с тумбочки свои часы, смотрит на них, удивляется, трясёт ими, а потом злобно отбрасывает. — Бесполезно! Здесь будто всё сходит с ума. Музыка за окном всё не умолкает, а лишь становится громче и будто сильнее — кровать под ними немного вибрирует под каждый бит. Под эту мелодию хочется запрыгнуть в машину и мчаться сквозь время и пространство. Питер вскакивает с кровати и уверенно идёт к окну. Он одновременно жаждет узнать, что там, но, с другой стороны, ему дико страшно, но он протягивает руку, вздыхает и отдёргивает штору. — Боже, куда же мы попали? — шепчет Питер. Парк аттракционов теперь работает и светится ярким неоном. Лавочки и кафешки пооткрывали свои двери, блистая всё теми же неоновыми вывесками и гирляндами, а по дорогам клубится низкий цветастый туман, как в клипах из 80-тых. Но самое удивительное — узкие улочки заполняет многолюдная толпа. Она шумит, гудит, смеётся, пританцовывает, отстаивает огромные очереди на аттракционы и за сладкой ватой. Там, за парком, теперь виднеется огромная сцена, собравшая около себя тысячи и тысячи человек. Такое ощущение, что город превратился в бесконечную танцевальную площадку. — Уже же должно быть утро, — смотрит в звёздное небо Тони. Да, хоть внизу всё светится, но звёзды на небосводе блещут ещё ярче. Над этим всем висит огромная жёлтая луна, как дисковой шар, венчающий любую дискотеку. — Откуда они все взялись? — шепчет Питер. — Не знаю, — так же растерянно отвечает Тони. — Идём посмотрим? — спрашивает неуверенно юноша, будто сам боится этого предложения. — Конечно, — кивает Старк. — Сейчас позвоню на ресепшн, чтобы принесли наши вещи. Вещи оказались тёплыми, вкусно пахнут порошком и будто бы стали мягче. Питер с Тони молча одеваются под звуки гитарных рифов и электронных битов. И так же молча выходят из номера, вздрагивая от каждого резкого шума. Старк тут же уверенно берёт за руку юношу, и это так естественно, так правильно. Теперь бар внизу заполнился людьми, пахнет алкоголем и сигаретами, в воздухе витает дух веселья и авантюризма. На своём посту за стойкой бдит неизменный бармен, который с небывалой скоростью лихо разливает посетителям алкоголь, вежливо и спокойно улыбаясь. — Эй, Сэм, — без обиняков подходит Старк к нему. — Что тут, чёрт возьми, творится? — Фестиваль, сэр, — вежливо и невозмутимо отвечает бармен, будто всегда ждал этого вопроса. — Горизонт событий. — Что? Какой горизонт событий? — не понимает Тони. — Название такое у фестиваля, — не моргнув глазом, кивает Сэм. — Горизонт событий бывает у чёрных дыр, Сэм. Так фестивали не называют, — категорично отрезает Старк. — Так это научно-популярный фестиваль, — пожимает плечами бармен, опять протирая и так идеально чистые стаканы. — И сколько он будет идти? — спрашивает Тони. — Долго, очень долго, Сэр. Советую вам запастись газировкой и сладкой ватой, — улыбается бармен. Фальшиво и приторно, будто уголки губ натягивают ниточками. Тони лишь удивлённо глядит на него, но перестаёт препираться. Он разворачивается и идёт из мотеля, таща за собой Питера. На улице музыка оглушает, заставляя голову кружиться. Толпа обступает со всех сторон, втягивая внутрь себя, но мягко, ненавязчиво, и вот, ты уже не замечаешь, как очухиваешься посреди неё, поддавшись звукам битов и запаху сладкой ваты. Но рука Тони так уверенно сжимает ладонь Питера, поэтому юноша уверен, что он ни за что здесь не потеряется. А ещё горьковатый пряный аромат мужчины сильно выделяется среди безмерной окружающей сладости. — Ух ты, какие крутые американские горки, я хочу покататься, — смотрит Паркер на пролетающих над толпой визжащий людей в вагончиках. — Давай покатаемся? — Думаешь, хорошая идея? — спрашивает Старк, поглядывая с подозрением. — Мы всё равно уже здесь, — отвечает юноша. — Что изменится? — Ладно, идём, — ободряюще кивает Тони. Горки правда были что надо. Пару раз сердце юноши ухало в пятки, особенно когда они проносились вниз головой над неоновыми улицами, и кажется, будто падаешь вверх, в звёздную высь. За горками последовала карусель, потом ещё одна, картинг, ещё раз горки. Питер с детским восторгом везде за собой таскал Старка, лакомившись в перерывах сладкой ватой и мороженым. Тони покорно за ним следовал, он больше не хмурится подозрительно, а снова ярко улыбается. А потом они с Тони долго и сладко целуются посреди толпы у сцены. Артисты всё сменяют друг друга и сменяют, будто бесконечный конвейер, их лица такие знакомые, но чётче вспомнить невозможно. Они исполняют до одури похожие, но такие разные песни. Питер уже забыл про Нью-Йорк, про тётю, про колледж, есть лишь радостная толпа вокруг, такой красивый Тони и неоновые краски. Луна всё так же висит аккурат посредине неба и, кажется, никуда и не собирается двигаться. Питер чувствует себя безмерно счастливым, отдавшись бесконечному веселью. И никогда более ему не было так хорошо и весело. Да, там, где-то внутри скребутся страх и беспокойство, но чары этого чудного городка упорно давят здравый смысл. Да и кому он нужен, когда так хорошо? Город ярко играет и светится неоном. И неизвестно, сколько уже это длится. Час? Два? Или месяц? И сколько ещё будет? День, а, может быть, бесконечность? Тони с Питером отошли где-то на километр от городка, повалившись прямо в пшеницу. Они лежат на спине и смотрят на звёзды и одинокую огромную жёлтую луну. Луну не из их мира, как и звёзды, потому что таких созвездий точно нет на земном небосводе. — Как думаешь, как идёт время там? Может быть, прошёл уже год? — спрашивает Питер. — И отпустят ли нас? И наступит ли завтра? — Не знаю, — отвечает Старк. — Не знаю. Они смотрят в глаза друг друга, два одиночества, потерявшиеся в бесконечном неоне среди яркой музыки. — Но одно я знаю точно — я рад, что встретил тебя, — голубые глаза Старка светятся мягкой теплотой, и этого взгляда Питеру становится так уютно, будто его завернули в плед. Он вновь смотрит на чужое звёздное небо, думая, что, может быть, сейчас наконец-таки обрёл часть себя.🌑🌒🌓🌔🌕🌖🌗🌘🌑
— Мы не можем быть вместе, Питер! — Старк яростно кричит это, сильнее надавливая на педаль газа мощной дорогой тачки, которая может потягаться со скоростными болидами. — Я не принесу тебе ничего хорошего, я всегда всё разрушаю! — Почему ты принимаешь такое решение один? — злобно и холодно спрашивает Паркер. Он в ярости, но при этом чертовски расстроен. Его голос срывается в слёзы. — Вот так просто, Старк, бросить меня, как надоевшую игрушку, да? Попользовал и кинул? — юноша тоже начинает кричать, потому что хочет доказать, что любит, что достоин быть рядом, что у них всё получится. Он смотрит на этот дорогой отглаженный костюм, идеально уложенные волосы и длинные красивые пальцы, сжимающие руль. Как же он ненавидит и так же безмерно любит. — Пойми, так будет лучше для тебя! — ещё прибавляет скорости Тони. — Нет, так будет лучше для тебя! Ты поступаешь со мной так же, как и со всеми остальными! — Нет! Я поступаю с тобой так, потому что, в отличие от всех остальных, ты мне дорог! — Врёшь! Соблазнил, а теперь кидаешь! — Питер уже рыдает, не скрывая своих слёз. Он понимает, что этот спор бесполезен. Старк всё для себя решил и отступать не намерен. — Я всё равно буду рядом всегда, Питер, — пытается его убедить Тони уже тише. — Я всё сделаю для твоего счастья! — Ты никогда не поймёшь, что люди — это не игрушки. Ты эгоистичный ублюдок, — рычит от досады Паркер сквозь зубы, выливая всю свою боль и бессильную злобу в эти слова. — Ненавижу тебя, тварь! Тони поворачивается к нему на эти слова. Он явно не ожидал такой реакции. Видно, что юноша задел его за живое, за самую болящую рану. В прозрачных голубых глазах сожаление и глубокое разочарование. Питер отворачивается, чтобы больше не видеть это лицо, которое хочется разбить на тысячу осколков. Пред ним мелькает табличка «Дорожные работы». Паркер кричит, срывая голос, но слишком поздно.🌑🌒🌓🌔🌕🌖🌗🌘🌑
Размеренный писк прибора, считывающего пульс, выводит из себя своей монотонностью и холодностью. Этот звук медленно убивает Старка, выворачивает внутренности болью, потому что писк подтверждает, что сердце Питера бьётся, вот только мальчик всё равно практически мёртв. Хуже этого быть не может. Юноша перед ним бледный и исхудавший, весь окутанный проводами и датчиками. Он больше не смеётся и не смотрит преданно в глаза, потому что он в коме. В коме уже несколько месяцев. Тело живёт, но его разум где-то совсем далеко. И в этом виноват только один человек — он, Тони Старк. Вся его жизнь превратилась лишь в безмерную скорбь, потому что он своими руками вогнал Питера в это овощное состояние. Не справился со своими эмоциями. Они вместе влетели в то ограждение на скорости, намного превышающей все допустимые нормы. Он отделался лишь парой царапин, а Питер уснул и спит уже два месяца. В этом измождённом теле трудно узнать того радостного паренька, который так любил восьмидесятые. Постоянно взахлёб рассказывал о ретро-технике, неоновых клипах, об очередном любимом боевике со Шварценеггером. Как таскал, не снимая, клетчатые рубашки и джинсовые куртки. И рад был до одури подаренному настоящему аркадному автомату. Да Старк готов был выстроить ему целый город из восьмидесятых, только бы Питер проснулся. — Где же ты, малыш, в каких мирах? Надеюсь, я тебя когда-нибудь найду, — смотрит он на заходящее солнце, зловеще бросающее кровавые тени.🌑🌒🌓🌔🌕🌖🌗🌘🌑
По правую и по левую сторону ровной дороги простираются лишь бесконечные поля пшеницы — волнами колышутся от лёгкого осеннего свежего ветра под тёплым закатным солнцем. Кажется, что вокруг огромное озеро, мягко волнующее взор золотистыми отблесками. Питер очень любит вот так ездить по малолюдным шоссе, чувствуя ни с чем не сравнимое чувство свободы — вокруг километры пустого пространства, без людей, забот и горестей. Лишь шум ветра и рёв мотора.