Нечто непостижимое

Впору было бы испугаться, но Флэша не отпускала злость. Наверное, он специально не сумел бы придумать более идиотской ситуации. Их было пятеро. Он был один. Он ходил в тренажерку и никогда не против был прокатить на обтянутых футболкой с изображением паука плечах какую-нибудь длинноногую кису. Он считал себя более чем способным дать сдачи любому, только вот их любых было пятеро, у всех, кажется, были ножи, а у него – только кроссовки для зала да новый ай-пад в сумке, вещица, из-за которой и в гипотетические лучшие времена можно было очнуться на больничной койке. Ну и, конечно, с тренировки он возвращался поздно, он же не был трепетной девицей, которой страшно лишний раз выйти на улицу после того, как по телевизору покажут вечерний выпуск новостей. И срезать дорогу темным переулком тоже было очередной отличной идеей гениального Флэша Томпсона, - впору было уже брать патент на извергаемые им идеи. Опять же, был Человек-Паук. Был где-то в другом месте. Их было пятеро, двое черных, - зубы у них белели между ухмыляющихся губ, словно они скалились на Флэша, прямо как собака из соседнего дома. Он встал в стойку. Первый бросился на него, неожиданно прыгнув с места, - Флэш отступил в сторону, развернулся, проводил пинком под зад, тут же получил сбоку в челюсть. Вкус крови во рту разозлил его еще сильнее. Он заехал ближайшему в живот, так что тот согнулся, выронил нож, - металл глухо звякнул об асфальт. Флэш хотел было поднять нож, и удар в бок настиг его, стоило ему наклониться. А дальше все было очень быстро – били со всех сторон, били ногами, как и он бил когда-то, и он не успевал сплевывать кровь, чтобы не давиться ей. Где-то завыла полицейская сирена. Обнадеживающий звук, но слишком далекий, чтобы испытывать ненужный оптимизм. И внезапно все кончилось. На мгновение Флэш решил, что он просто по-бабски отключился, - ну не могли они ни с того ни с сего взять и оставить его в покое. Спустя мгновение он переоценил ситуацию и попытался сесть. Сумка с ай-падом оказалась под ним, и вроде бы ее содержимое не захрустело, когда он пошевелился. За хруст сегодня отвечало тело, - и хорошо, что только за хруст, а не, скажем… - Приятель, надеюсь, ты не против романтичной прогулки по крыше под луной, потому что скоро здесь будут копы, и я думаю, что тебе тоже не очень хочется провести ночь в управлении. Что-то обхватило Флэша за талию, прижало щекой к твердому и шершавому, и, занятый осознанием этого факта, несколько затянувшимся из-за его болезненности, Флэш не сразу осознал, что он летит. Вверх. Вниз. Сумка ударила его под ребра. Желудок выписал нечто вроде сальто где-то в опасной близи от горла. - Слушай, парень, я понимаю, моя просьба может показаться тебе странной... Но, может быть, ты все-таки обнимешь меня? Просьба Флэшу странной не показалась. Когда летишь, неуклонно переходя в пике, с высоты этажа этак двадцатого, трудно сохранять какие-либо предубеждения. Он вцепился обеими руками – рад был бы и ногами обхватить, только бы покрепче, прижался со всей силы, сдавленно вскрикнул, когда рука Паука перестала его страховать, строго запретил себе кричать. И тут же снова завопил. Тело в его объятиях двигалось – жило, жило своей непостижимой жизнью, и каждый миг этой жизни Флэш чувствовал, каждое движение проходило через его тело импульсом невероятной энергии. Вверх. Вниз. Внутренности сваливались в клубок под горлом, ноги болтались над пропастью, щерившуюся там, в невозможной глубине, желтыми огнями горящих в темноте фонарей. Вот это было по-настоящему страшно. Никакие черные с их зубами и ножами не шли – да просто не могли, - ни в какое сравнение. Флэш кричал. Большего восторга он еще не испытывал. За все прожитые им семнадцать лет, в последние из которых случалось всякое. Но не такое. Он обнимал Паука за плечи. Он летел куда-то в ночь, и ему безразлично было, куда тащит его Паук. Он уткнулся лицом в движущиеся, выступающие под тканью ключицы, и в грудь ему, перебивая его бешено колотящееся сердце, ровным стуком билось сердце Паука. - Я знал, что ты придешь! – заявил он прерывающимся голосом, когда Паук, приложив некоторые усилия, разжал мертвую хватку его рук. Ноги не держали Флэша. Он плюхнулся на задницу среди луж, покрывающих крышу. Позднее он выяснил, что это крыша его собственного дома. - Я знал! - Молодец, - одобрил Паук. Присел рядом. Господи. Господи. Флэш задохнулся от прилива чувств, закашлялся. Выплюнул в ближайшую лужу сгусток крови. - Черт, это так круто, - выдохнул он. Кое-как собрал организм в кучку, пока Паук критически разглядывал его своими огромными немигающими глазами, решая, видимо, обойдется ли Флэш домашним лечением, или нужно транспортировать его в больницу. - Я, конечно, сам всех их раскидал бы, если бы ты не вмешался, - скромно заметил Флэш, чуть придя в себя. Паук хихикнул, но Флэша это не обидело. Он даже подумать не мог о том, чтобы обидеться на Паука. Который, может быть, самую чуточку его и спас. Черт возьми. Черт возьми! Паук его спас. Паук сидел рядом, и натянутая ткань плотно обтягивала каждый выступающий мускул на его теле. Паук с его странными, нечеловеческими повадками, говорил с Флэшем, и в голосе его звучала ирония, мягкая, совсем не обидная. - Не сомневаюсь. – Паук пожал плечами, так, будто это было самим собой разумеющимся. – Я просто шел мимо и решил размяться. Ты же не против? Флэшу ужасно захотелось снова до него дотронуться. Вместо этого он крепче сжал ремень сумки и великодушно ответил: - Нет, конечно. Все для тебя. Паук ухмыльнулся. Ну, то есть, Флэш подумал, что он ухмыльнулся, - хоть и обтягивающая маска, а все равно не больно-то разглядишь. Но так даже лучше – это же тайна, загадка, нечто непостижимое, чуть ли не неземное. Флэш ничего не имел против масок. - Ах черт. – Паук демонстративно посмотрел на собственное левое запястье. Флэш тоже посмотрел, в надежде увидеть крутые паучьи часы, но, конечно, никаких часов на руке у Паука не было. – Совсем забыл, я же обещал быть дома к ужину… Спустишься сам? Флэша определенно очаровывали темные блестящие линзы его глаз. - Да конечно, - махнул он рукой. Плечо не преминуло заныть. Позже Флэш разглядывал на этом плече громадный черный кровоподтек и задавался вопросом, как он вообще умудрился поднять руку. – С детства на крышах. - Прекрасно. – Паук просиял. Ну, это Флэш так подумал, да. Почему нет? - Тогда до встречи. И… - Он обернулся, уже с бортика, идущего по самому краю крыши. – И слушай, не шастай больше ночью по таким местам, идет? Вдруг в следующий раз я поленюсь разминаться? - Заметано. – Флэш улыбнулся самой голливудской из своих улыбок. - Слушай… Спасибо. И это... все такое. - Ты же для меня старался. Паук повернулся к нему спиной и примерился прыгнуть. - Стой! – опомнился Флэш. – Паук! Паук оглянулся через плечо. Ткань ясно обрисовывала мышцы на его спине, выступающие лопатки, мускулистую, на зависть любому в тренажерке, задницу. - Я фанат! – выпалил Флэш. Ткнул себя пальцем в грудь, показывая свою окровавленную, где-то, судя по всему, порванную футболку. Паук показал ему большой палец. Встал во весь рост, выпрямился, раскинул руки – вознамерился уйти красиво. Флэш не возражал. Супергерой все-таки. И спас его, Флэша. Высокий, подвижный, гибкий, весь словно ненастоящий какой-то в своей тряпке в обтяжку, а Флэш ведь всего несколько минут назад чувствовал его, всем телом чувствовал, какой он живой, сильный, как он дышит, как бьется его сердце. Неожиданно для себя Флэш подумал, что, будь Паук хоть чуть-чуть менее… настоящим, он, Флэш, его бы трахнул прямо здесь, на крыше. Кажется, подумал достаточно громко. Паук обернулся, склонил голову набок. - Посмотрим. И исчез. Флэш залился краской. Где он забыл кроссовки, Флэш не имел ни малейшего понятия. Может быть, на месте стычки, а может, выронил, пока летел над городом, вцепившись в Паука. Потеря кроссовок расстраивала. Хорошие были, фирменные, а главное – почти новые. Понадобиться, впрочем, они пока ему не могли. Не то чтобы искалечили его серьезно, - пробить железный пресс, как отметил с гордостью Флэш, никто не смог, но наставить синяков по всему торсу – да, наставили. И рассеченная губа наутро вздулась так, что оставалось только порадоваться выходному дню, - рассказывать в школе про встречу с Пауком куда приятнее без унизительных подробностей на собственном лице. Ай-пад он проверил, как только спустился с чердака на лестничную клетку, - когда впечатления от общения с Пауком немного сгладились и пустили в сознание проблемы более насущные. Ай-пад героически пережил и побоище, и полет, и приятное времяпровождение в луже, и какое-то время Флэш был совершенно счастлив. Пока не обнаружил омрачившую его счастье пропажу кроссовок. Потом, впрочем, он стал счастлив снова. Когда выглянул поутру в окно и увидел дорогую пропажу, болтающуюся за стеклом на тонкой паутинке. Из левого торчал помятый букетик белых ромашек.