Вместе

      Пара секунд. Единственное, что нам остаётся — какие-то жалкие секунды. Но длятся они как года.       Последние секунды до того момента, как его глаза не смогут смотреть на меня с этой болью и бесконечной любовью. Считанные секунды до того, как его чуть с хрипотцой голос не сможет сказать мне ни слова. Это мои последние секунды рядом с ним.       А он улыбается. И мне, и своей смерти. Смеётся — беззвучно, грустно, но смеётся. ДжейДи просто смеётся в лицо старухе с косой!       Я даже не понимаю, что плачу сейчас. От слёз, наверное, потемнело лицо, если кожа ещё просвечивается через толстый слой злобной грязи.       Мы прошли через всё вместе. Да, он псих, но я любила его. И люблю до сих пор, прямо в этот момент, когда он одержим убийством. Почему-то сейчас его родная усмешка приносит нестерпимую боль. Боль настолько сильную, что человек просто не может испытывать.       10.       Я так не могу. Это несправедливо! Почему умирает он? Почему на эту жертву идёт он, а не я? Почему-почему-почему?!       9.       Нет, стой, прошу! Не уходи, пожалуйста, не бросай меня здесь! Я сгнию в этом мире, они меня убьют!       8.       Быстро преодолеть ступеньки — вот что мне нужно. Их так бесконечно много сейчас, чёрт возьми. И после каждого шага тело наливается тяжёлым металлом, а сердце всё рвётся через свинцовую преграду. Какой к чёрту страх?! Пусть хотя бы сейчас свинцовое чувство покинет меня.       7.       — Уйди сейчас же! — заорал он, пятясь назад. Конечно, я уйду. В мир иной.       6.       Я накинулась на него, крепко сжимая руки в кольцо. Кольцо спасения, кольцо отчаяния, кольцо тяжелой боли и горькой радости. Я была рада.       5.       Он пытается оттолкнуть меня, и у него почти получается. Нет, нет, не смей, не упирайся, уже слишком поздно.       4.       Я беспорядочно целую его, обхватив за шею. Так странно. Слишком неправильно, слишком по-настоящему, слишком живо для мёртвых внутри.       3.       На губах вкус крови. Такой солёной, липкой крови. Ненавижу её.       2.       — Я люблю тебя… — прошептала я, не испытывая уже ни малейшего страха смерти. Свинцовые мысли потонули в океане бессмертного счастья.       1.       — И я тебя.       Я рассмеялась. Беззастенчиво громко, непозволительно открыто, но оттого не менее печально-радостно.       Вот и всё.       Это были наши последние слова. Наши тела разорваны на куски, перед входом в школу красуется лишь кровяное месиво, перемешанное с пылью и пеплом. Перед моими глазами не пролетела вся жизнь, как об этом говорят.       Лишь он.       Лишь я.       Лишь мы и наши растерзанные взрывом трупы.       Скоро во всех новостях снова станут трезвонить про подростковые самоубийства выпускников школы Вестербурга. Мерзкие, меркантильные людишки будут делать вид, что им не всё равно. А самое главное — они станут восхвалять нас, не зная о наших тяжёлых преступлениях. Поставят нас в ряд со святыми, пока мы будем гореть в аду в персональном котле, соседствуя с Хезер Чендлер.       Но мы вместе.       Навсегда.       Ведь наша любовь свята.