Cardhu

— Бутылку «Cardhu», — быстро произнесла девушка, тяжело опускаясь за барную стойку, — и побыстрее. Белокурая ухмыльнулась. Когда она стала такой грубой? Когда она перестала улыбаться людям? Когда она начинала думать о них, как о скоте? Когда она решила, что ей все должны? — Ваш «Cardhu», — произнес бармен, поставив перед белокурой стеклянный ноузинг. Он вытер охлажденную бутылку полотенцем и заполнил стакан на треть. Девушка смотрела на рыжеватую жидкость, постукивая пальцем по дорогому красному дереву. Кольцо из розового золота блестело на пальце. Викстрем вспомнила о причине своего появления здесь, о ее «муже». Этот символ вечной любви он одел ей на палец три года назад, страстно целуя и крепко прижимая к себе. Но кто знал, что «символ любви» просто-напросто окольцевал ее, не давая сбежать и дышать. Кольцо не красило ее, говоря о счастливой жизни, а унижало. Оно было свидетелем предательства. — Он спал с ней, — произнесла белокурая вполголоса. — Он спал с ней в нашей кровати. Актеришка… Это случилось год назад. Она возвращалась домой после практики, мечтая повиснуть на шее любимого мужа. Повернув ключ в замочной скважине, она тихо проникла в квартиру. Из их спальни доносились звонкие стоны, которые никто и не думал скрывать. Сердце ушло в пятки, девушка на ватных ногах подошла к двери, где через щелку она увидела родную спину, на которой остались следы от длинных малиновых коготков кучерявой рыжей девушки. Викстрем не помнит как вышла из квартиры, где была потом. Но эту улыбку полную любви и нежности, которая на деле оказалась фальшью, она не забудет никогда. Яана поднесла ноузинг к лицу. Сочный, сладковатый аромат сразу ударил в нос. Глоток. Ванильно-кондитерский, слегка пафюмерный привкус. Он завораживал. Еще глоток. И еще. Голова начала кружится, чего она и добивалась. Она хочет забыться, неважно как. Забыть, вырвать эту жгучую боль из своей груди. Он испортил ее нежный, мечтательный розовый, превратив его в кроваво-красный. Он заставил ее плакать этими кровавыми слезами. В красном нет любви, — это цвет боли и жестокости. Рассчитавшись с барменом, девушка оглядела зал. Взгляд упал на брюнета с голубыми глазами, которой, видимо, уже давно на нее смотрел. В голове промелькнула мысль «А что если?» Нет. Это аморально. Яана закрыла глаза и усмехнулась. А какой морали она может говорить, когда прощает мужу бесконечные измены и молчит, а потом напивается, когда она скрывает боль улыбкой, чтобы потом тихо плакать в душе? Она уже давно себя похоронила, так чего терять? Викстрем направилась к столику того парня. Отбросив сомнения, без мыслей, без слов, без чувств. Она сразу целует его, хватая за галстук и уводя от лишних глаз. Сегодня она отдастся ему, не зная ни его имени, ни характера. Он будет целовать ее кожу, говорить какая она милая, но она не почувствует ничего, по ней не пробегут тысячи мурашек, в животе не будут порхать бабочки, а губы не расплывутся в глупой улыбке. Это как глоток воздуха, жизненно необходимый, но не приносящий удовольствия. Только ее муж мог заставить ее растаять, только его слова и действия пробуждали бурю эмоций. Поэтому она его не бросит. Хоть она не удержала его сердце, но ее полностью принадлежит ему. С утра, возможно, Яана будет жалеть о содеянном, ухмыльнется всей своей низости, обнаружив на столе деньги, будто она продажная шлюха. Но она вернется домой, где ее будет ждать ее любовь, взволнованная и слегка сердитая. — Где ты была? С тобой все в порядке? — спросит он обеспокоенно. — Ничего такого, lovely Zen, — Викстрем упадет к нему в объятия и сильно прижмется. Она не знает, как скоро все карты будут раскрыты. Но надеется, что это случиться не скоро. Она готова плакать и терпеть, терпеть и плакать. Главное, чтобы он также обнимал ее.