С течкой легче делать первый шаг.

      В твоём начальнике есть всё, он до дрожи идеальный, при взгляде на него любая омега течёт, и ты не исключение.       Пусть во взгляде холод, плевать, что он никого не жалеет, ты не боишься, работу выполняешь чётко, только вот внимания никак не добьёшься, даже поговорить не можешь. — Что такого особенного в нём? Забей ты уже, найди себе нормального альфу, — подруга советует, пьёт чай и смотрит поверх кружки на тебя.       Вспоминаешь его руки, длинные ноги и притягательный запах. Всё было бы просто, если бы твоё тело функционировало рядом с ним, если бы ты не хотела им дышать, а запах не пропитывал кожу, тебя каждый раз трясёт до вывернутых наружу органов, до содранной кожи и скрытого крика, ты бы ушла, выгнала его из головы, только вот тогда и самой умереть придётся, лечь и не дышать без его запаха, от безысходности хочется горько плакать, только вот ты знаешь, что это не поможет, против природы не пойти. — Тэхён – мой истинный, — хрипло сообщаешь ей и горько вздыхаешь.       Ей тоже остаётся только вздохнуть и промолчать.       Конечно, ты пыталась с ним поговорить, много раз хотела, но он смотрит, словно ничего хуже перед собой не видел, рукой останавливает любую речь и даже рыкает проваливать из офиса.       Этот альфа никому не даётся, больно осознавать, что это твой альфа, который должен защищать, а не делать больнее. Ты устала чего-то ждать и надеяться, знаешь ведь, что сводишь его с ума своим запахом, поэтому он каждый раз злится и не подпускает ближе, но теперь настало время для отчаянных шагов, это последняя надежда добиться от него хоть каких-то эмоций, у тебя ужасная течка, одна из самых сильных за последнее время, хочется своего альфу как можно ближе, тебя размазывает по всем поверхностям и кажется, словно сейчас умрёшь, если не прикоснёшься к нему, не проведёшь губами по коже.       От фантазии только больше гнёт, сильнее ломает, ты плачешь и кусаешь губы, набираешь номер Кима, чтобы сообщить начальнику о том, что не явишься на работу, а тело трясёт, от гудков сворачивает желудок, в горле стоит ком, а бархатный голос на том конце провода сводит с ума.       Лучше бы ты умерла, сотни пыток будут приятнее, чем то, что ты сейчас ощущаешь. Каждая клеточка тянется к нему, ломает на части и каждая стремится к альфе, ты беззащитная, на грани смерти, кажется, и только его голос отрезвляет. — Т/и? — Я больше не могу, я устала, мне так плохо никогда не было, Тэхён, чёрт возьми, какого чёрта я должна так страдать? — гормоны кричат в тебе слишком громко. — Т/и, я слышу, что тебе нужно пару выходных, чтобы прийти в себя, я понял, возвращайся на работу как сможешь, — говорит он спокойно, официально и сухо, в голосе не читается абсолютно ничего, он пустой и бесцветный, поэтому ты слышишь гудки и хочешь рыдать, но вместо этого с неимоверными усилиями встаёшь, стараешься дышать и одеваешься.       Он истинный, а у тебя течка, так что он будет принимать в ней участие, плевать на служебную этику, на водителя такси тоже плевать, хоть он и смотрит слишком часто на заднее сидение и ухмыляется. "Хорошо, что он бета" — проносится в голове, когда ты поднимаешься на нужный этаж, приковываешь внимание всего офиса, но не останавливаешься, влетаешь в его кабинет, где Тэхён даёт наставления секретарю и тут же затыкается.       Он пытается сделать вдох, закрыть глаза, сбежать, но не выходит. Он не может двигаться, всё тело сковывает и тянет к тебе, теперь ты слегка улыбаешься, наконец видишь, что его тоже ломает, крошит на маленькие кусочки, которые устремляются к предмету вожделения. — Не планируй ничего на ближайшие пять дней, — тихо говорит он секретарю и выпроваживает, останавливаясь у двери, прислоняется к ней спиной, закрывает глаза и дышит. — Я так пытался сдерживать себя, так долго, чёрт возьми, выкраивал тебя из своих мыслей, а ты пришла и всё испортила, — рычит он, открывая глаза и устремляя их на тебя, в них можно утонуть, потерять себя и ты уже давно там пропала. — Я тоже пыталась, но это невозможно, Тэхён, что тебе мешает сейчас меня трахнуть уже, а?! Если это работа, то увольняй к чёртовой матери, но трахни, я сейчас безумно хочу твой член у себя между ног, — задыхаешься, пока говоришь, всё тело трясёт и тебе давно плевать на джинсы, безнадёжно испорченные природной смазкой. — Сама напросилась, — он набрасывается, целует, почти ест твои губы, часто дышит, ласкает всё твоё тело, толкает к столу и разворачивает, стягивая джинсы с бельём. — Хочу тебя безумно.       Ты стонешь, виляешь задом, пока он ведёт ладонью по позвоночнику до ягодиц, с силой их сжимая. Ким не собирается ждать, во время течки прелюдии убивают, поэтому он вставляет член с размаху, рычит громко и звонко, и начинает двигаться сразу быстро, выбивает из тебя скулёж и долгие стоны. — Уволиться хотела? Нет, ты сама попала в эту ловушку, пришла ко мне, а я пытался уберечь, — он шлёпает по ягодице, кусая за шею, держит, ускоряет толчки, а потом продолжает, — теперь я буду тебя трахать, да, чёрт возьми, каждую свободную минуту, как увижу, мой член будет уже в тебе. Я готов делать это на глазах у всего офиса, понимаешь? Ты сняла мою цепь, а я честно держался, — он злится сильнее, а между словами стонет с наслаждением, растягивает гласные, кончает на свой стол, прижимая твоё тело как можно ближе. Вы оба часто дышите, пытаясь прийти в себя, ты поправляешь одежду, хотя она всё равно испорчена и пропиталась смазкой. — Тэхён, тебе не говорили, что люди могут ходить на свидания, там узнают друг друга поближе, заводят отношения, а не вынуждают течку сделать первый шаг? Или ты из тех людей, которые либо трахают, либо нет? — смотришь ему в глаза, тело всё ещё трясёт, а жар снова начинает появляться. Это лишь лёгкая передышка, остановка посреди заплыва, и Тэхён обязан успеть ответить.       Впервые видишь, как он смущается, чешет затылок и неловко улыбается. — Я слишком занят для отношений, всегда думал, что это лишнее и мешает работе. Сейчас я просто вынужден признать, что ошибался, нужно было раньше это сделать, по-правильному, — он обнимает, вдыхает глубоко твой запах и скулит. — Боже мой, как же ты пахнешь, у меня снова стоит.       Ты смеёшься, пока он трясущимися руками вызывает такси, не может вспомнить адрес, а потом смотрит на тебя слишком серьёзно и хмуро. — Как ты добралась, это же было опасно? Не смей так больше делать, я буду рядом теперь в такой момент, прости, — он снова обнимает, вдыхает запах течной омеги, которая дрожит в руках и льнёт всё ближе. — Ненавижу свою привязанность к твоему запаху. Мы успеем потрахаться до приезда такси? — он поднимает вопросительно брови, а ты смеёшься, уже потираясь о его стояк. Даже если не успеете, такси подождёт.