Блудница

       Она-то считала себя очистившейся от грехов: ведь она примкнула к «Вратам Эдема», оставив прошлую жизнь позади, следовала всем заветам Отца и почти никогда не перечила его воле. И даже когда он отдал ее, точно ненужную вещь, своей сводной сестре — она не жаловалась. Значит, так должно было случиться; значит, ей суждено было заманивать грешников в Блажь. Но она не учла одно — Вера и сама была преданной служительницей собственного брата и не хотела, чтобы ей кто-либо мешал. А потому искала любой повод, для того, чтобы избавиться от своей обузы. И долго ждать ей не пришлось. Спусковым крючком послужило отношение девушки к людям: Вера всегда замечала проблески слабости и жалости в своей подопечной. Помнится, она даже пыталась уменьшить боль безмозглых ангелов, после того, как те в течении нескольких недель без отдыха варили блажь и таскали тяжелые контейнеры. И вот, в день, когда была уготована казнь грешникам из Сопротивления, Сирена увидела, как она подавала сопротивленцам пищу. Конечно, она бы никогда не стала врать Отцу, но кто видел это действие, кроме нее? Верно — никто. И поэтому Вере не составило большого труда обвинить девушку во грехе и предательстве. Казалось, что всё кончено: с предателями особо не церемонились. Из девушки наверняка сделали бы очередного ангела… если бы не Вестник.  — Это так ты обращаешься с предателями? — приятный голос Иоанна разрезал тишину, заставив Веру отвлечься и приказать прекратить окунать бывшую подопечную в бочку с блажью.  — Она знала, что ее ждет в случае предательства, — Вера изобразила улыбку и, не теряя времени, обняла брата. — Что привело тебя сюда, Вестник?  — Оставь формальности, Вера, — остранив от себя сестру, произнес Иоанн. Сирена, поняв, что брат не в духе и разговора не избежать, приказала свидетелям оставить их. Когда те уже собирались увести еле стоявшую на ногах девушку, мужчина преградил им путь. — Пусть останется. Вера хотела возразить, но не осмелилась перечить старшему брату. Конечно, больше всего сейчас ей хотелось продолжить наблюдать за тем, как из ненавистной подопечной выбивают остатки рассудка…, но внезапно заявившийся Иоанн помешал этому.  — Так зачем ты здесь? — повторила Сирена, глядя в голубые глаза брата.  — Узнал о твоей согрешившей жрице, — сознался он, глядя на бледную, шатающуюся девушку. — Отец ведь отдал ее тебе не для того, чтобы ты сделала из нее безмозглую марионетку.  — Я в праве расправляться с грешниками так, как мне угодно, — гордо вздернув подбородок, ответила Вера. Иоанн же усмехнулся и чуть приобнял неразумную сестру.  — Все мы грешны, Вера, — тихо произнес мужчина и, видя, что сестра собирается возразить, добавил: — Она все еще может искупить свои грехи.  — И что ты предлагаешь? — чуть ли не прошипела Сирена, скинув руку брата с плеча.  — Я могу помочь ей очиститься. Сказанное им выбило Веру из колеи: какой смысл пытаться очистить девушку, к которой он не имеет никакого отношения? Кто она такая, чтобы он вступался за нее, в конце-то концов?!  — Зачем тебе это? — как можно более безразлично выдала Сирена. — Разве в этом есть смысл?  — Я хотел спросить тебя о том же, — усмехнувшись, парировал Иоанн. — Зачем тебе марать руки о нее? — он кивнул на уже сидевшую девушку. — Не проще ли будет отдать ее мне? Только сейчас Вера поняла, к чему клонит брат. Ей потребовалось несколько секунд на размышление, после чего она пришла к очевидному выводу: от Иоанна мало кто возвращается — они либо погибают в процессе очищения, либо становятся его преданными солдатами. Так или иначе, для нее это отличный способ избавиться от нерадивой жрицы, а найти другую ей не составит труда. Улыбнувшись она согласно кивнула.  — Раз она тебе так необходима — забирай, — слегка улыбнувшись и поцеловав брата в щеку, проговорила Вера. — И ступай с Богом.        Добраться до бункера было не так сложно: гораздо сложнее было перетащить практически бессознательное тело из машины в самую глубь. Все же, Вера успела изрядно подпортить состояние своей подопечной, но мужчина знал, что остатки сознания в ней все же есть. Ему бы только вытащить их наружу.  — Ну что, приведем тебя в порядок, — Иоанн взвалил девушку на плечо и потащил к ближайшей раковине, заполненной ледяной водой. Менее, чем через секунду голова девушки уже была полностью погружена в воду. Сперва ничего не произошло, но спустя несколько мгновений она пыталась вырваться из хватки и вдохнуть свежую порцию воздуха. Едва мужчина ослабил хватку, как девушка вскинула голову и судорожно вздохнула. Вода расплескалась по полу еще сильнее, когда она начала кашлять, схватившись за горло. Мокрые волосы прилипли к лицу, а холодные капли, стекавшие вниз по шее заставляли вздрагивать. Несмотря на весьма поганое состояние, к девушке вернулась часть рассудка, однако координация движений все еще была нарушена, поэтому ничего не понимающую особу вновь окунули в раковину. Вскрик отобразился пузырьками, исходящими изо рта; ледяная вода обжигала лицо, а инстинкт самосохранения заставлял ее сопротивляться. Когда Иоанн отошел в сторону, девушка резко дернулась и, потеряв равновесие, упала на не менее холодный пол, попутно ударившись головой о край раковины. Эффект проглядывался куда лучше, чем в первый раз: в движениях появилась точность, взгляд из отсутствующего и безразличного превратился в испуганный.  — Еще раз, — буркнул Иоанн и подошел к наконец выровнявшей дыхание девушке. Поднять ее было просто, но когда он вновь подвел ее к раковине, готовясь опустить снова, она уперлась ногами в пол, а руками — в края раковины.  — Не-ет… х-хватит, умоляю, — осипшим голосом кое-как проговорила она, пытаясь обернуться и посмотреть на того, кто совершает с ней такое. И ей не удалось — ведь ее голова в момент оказалась под водой. Иоанн прекрасно понимал, что девушка в сознании, но желание причинить боль, заставить задыхаться перевесило здравый смысл. С наслаждением мужчина наблюдал за отчаянными попытками выбраться из его цепких рук, отчего еще сильнее надавливал на голову, заставляя опуститься ниже. Одну из рук девушки он перехватил и резко завел за ее спину, принося еще больше дискомфорта. Не без удовольствия он отметил бархатность кожи жрицы — все-таки она была куда приятнее, чем кожа грешниц и рядовых сестер. На ней не было шрамов — девушка не проходила очищение, не содеялась в своих грехах, ведь Иосиф не дал ему это сделать, однако теперь… теперь Отца здесь нет. И жрица познает боль, расскажет ему обо всех грехах, даже самых мелких. Чувствуя, что девушка больше не оказывает сопротивление, он поднял ее и осознал, что слегка переборщил — от недостатка кислорода она потеряла сознание, что, впрочем, к лучшему: теперь ему не составит труда подготовить ее к очищению. Главное, что она дышит. Вот и пусть наслаждается кислородом, пока есть возможность.        Очнулась девушка из-за того, что испытывала жуткий дискомфорт: что-то сжимало запястья. Подняв взгляд, до нее дошло, что происходит. Жрица осторожно подёргала затёкшими кистями — браслеты были тугими, ничего не скажешь. Тот, кто заковал и подвесил её к потолку, задрав руки кверху, постарался на славу. Длины цепи как раз хватало для того, чтобы девушка могла более-менее устойчиво стоять на ногах. Она отчаянно пыталась вспомнить, как угодила сюда, но ничего не получалось. Казалось, из памяти будто специально вырезали все. Остались лишь жуткое неудобство, пересохшее горло и боль в голове. Осмотревшись, девушка ужаснулась, догадавшись где находится. Цепи, красное освещение, хлам разбросанный повсюду, лужи крови на полу и стены, сквозь которые не услышать душераздирающие крики. Она слишком хорошо знала, кому принадлежит этот почерк и это заставило ее запаниковать. В первый раз ей удалось избежать полноценного очищения, отделавшись татуировками и испугом. Но теперь все иначе.  — Говорят, что ты — оступившая жрица Веры, — режущим слух голосом сказал темноволосый мужчина, появившийся из ниоткуда и мерно расхаживавший перед ней.  — Иоанн, — одними губами пролепетала она, устремив испуганный взгляд на его фигуру. — Почему я здесь?  — Приятно, что ты все еще помнишь меня, — усмехнулся мужчина, остановившись прямо перед ней. — А я уж думал, что мы больше не встретимся, Джейн.  — Умоляю, отпусти меня, — прошептала девушка, пытаясь отойти назад. — Я не грешна! Она хотела сказать что-то еще, но мужчина пересек эти жалкие оправдания, зажав ее рот ладонью. Ей казалось, что небесно-голубые глаза сейчас действуют на нее ничуть не хуже, чем ледяная вода. Иоанн же, видя неподдельный ужас в глазах давней знакомой улыбнулся, второй рукой прижимая Джейн к себе. От подобной близости девушка вздрогнула. Оказалось, что ее заинтересованность этим мужчиной никуда не делась, как ни старалась она это скрыть. И от того поддерживать лживый образ освободившейся от грехов женщины становилось сложнее.  — Все мы грешны, — приблизившись к ее лицу, начал он. Она же осознала, что ее дыхание на момент перехватило, а сердце пропустило пару ударов. — Я, — Иоанн перешел на шепот, из-за чего по спине Джейн пробежали мурашки. — Ты, — его ладонь прошлась по взмокшей спине девушки, вызывая дрожь и заставляя прикрыть глаза, — и даже наш Отец когда-то познал грехи. Одно только упоминание об Иосифе заставило ее вздрогнуть. Где-то глубоко внутри Джейн затаила обиду на Отца за то, что он отдал ее Вере.  — Не грешна, говоришь? — мужчина убрал ладонь с ее лица и резко развернул к себе спиной, вызвав крик: проржавевшая, в некоторых местах, цепь зацепилась за рукав и скользнула вверх по руке, царапая ее. Сид-младший же усмехнулся и, наклонившись, произнёс: — Тогда откуда в твоем взгляде столько… гнева? Джейн поняла, что взгляд выдает ее. Да, она действительно гневается на Иосифа; ненавидит Веру.  — Да, — выдала она, зная, что Иоанн ждет от неё именно это слово. — Да, я гневаюсь! — она попыталась развернуться к нему, намереваясь еще раз взглянуть в его глаза. — Я думала, что безгрешна, считала себя идеальной, — мужчина схватил ее за бедро и сжал пальцы так, что побелели костяшки, пытаясь не дать ей повернуться. Джейн же застыла на мгновение, но после повернулась и, глядя ему прямо в глаза, остановилась, понимая, что обмануть Вестника во второй раз ей не удастся. Вскоре она болезненно простонала, сгибаясь от вспышки боли в животе. Не стоило говорить о своей «безгрешности» в присутствии Иоанна. Никто не идеален. И уж тем более не она, ей давно пора было это осознать и прекратить оправдывать себя и юлить от прошлого. Появилось острое желание схватиться за место удара руками, но Джейн не смогла: вместо этого она лишь ощутила еще более болезненное сдавливание запястий. Она ожидала, что будет еще один удар, и, подняв взгляд на мужчину, впала в ступор: Иоанн широко улыбался, смотря на нее.  — Да, — радостным голосом начал он. — Да! Признание своих грехов — первый шаг на пути к искуплению, — одним движением он заставил ее выпрямиться. — Я знал, что не зря вытащил тебя из нежных рук моей сестры, — от этих слов у девушки подкосились ноги. Джейн не могла поверить в то, что этот психопат на самом деле спас ее.  — Ты… спас меня? — предательски дрогнувшим голосом спросила она. — Но… но зачем?  — Я всегда знал, что ты должна быть очищена от грехов до конца, — он подошел к столу. Джейн не видела, что там, из-за чего ей стало жутко. — С момента… нашей первой встречи, — он развернулся к ней лицом. В его руках находился нож, отчего девушка нервно сглотнула. — Ты ведь помнишь тот вечер в «Крыльях Любви», да? Ты помнишь, как я тогда вступился за тебя?  — Да, — неохотно ответила она, прокручивая в голове неприятные воспоминания. Она проклинала себя за то, что устроилась работать там стриптезершей. А что ей оставалось делать?! Ей нужны были деньги, а у нее не было ровным счетом ничего, кроме долгов. И тогда она оказалась бы в куда большем дерьме, чем сейчас — ведь за ней пришли. Как же ей посчастливилось тогда, когда сектанты решили захватить Фоллс Энд. И как же ей крупно не повезло, когда она решила стать «святой»… хотя, она действительно не прошла очищение до конца. Нет, она лишь смиренно носила рясу, под которой скрывала полученные татуировки и в который раз перечитывала «Слово Иосифа», да ходила слушать все его проповеди, думая, что становится непогрешимой. Лишь сейчас Джейн увидела, как же она была слепа.  — Я помню твой взгляд, — голос мужчины отрезвил ее, заставив посмотреть на него. — Ты смотрела на меня… как блудница, — с его стороны послышался смешок, — алчная, похотливая блудница. На момент ей показалось, что он задумался. А может быть и не показалось, кто знает. Но тогда, когда их взгляды встретились вновь, Джейн поняла, что у нее серьезные проблемы. Его голубые глаза потемнели, заставляя ее испугаться, но одновременно ждать грядущего.  — Ну, начнем? М-м? — вкрадчивым голосом произнёс Иоанн, смотря ей в душу. Она знала, что он ждет ее ответ. — Ну же, давай. Тебе нужно сказать лишь одно слово. Лезвие ножа в его руке блеснуло, вызывая чувство опасности — еще большей, чем была до этого. Джейн догадывалась, что сейчас будет, если она ответит положительно… и совершенно не знала, что будет, если она не ответит. Она боится боли.  — Д-да, — тихо, неуверенно ответила она, смотря в пол. Ей хотелось сделать все, что угодно, лишь бы не пересекаться с ним взглядами.  — Умница, — кончиком ножа он заставил ее поднять голову. Он был хищником, а она — загнанной добычей. Мужчина почти что осязал страх — ужас, — исходящий от неё. И это сводило с ума еще больше. Проведя лезвием ножа вниз, по шее, а затем по ключицам, он не без удовольствия наблюдал за реакцией Джейн.  — Прошу, Иоанн, — дрожащим от страха голосом, начала она, — не надо.  — Джейн-Джейн-Джейн, — усмехнулся мужчина, проводя тыльной стороной ладони по щеке девушки. — Я буду предельно нежен. Девушка не успела ничего ответить — ведь ее вовлекли в нежный, практически целомудренный поцелуй. Джейн сомневалась всего секунду, но, приняв правила игры, ответила ему. Едва она закрыла глаза, как мужчина отстранился, улыбаясь.        Ловушка окончательно захлопнулась и Джейн это прекрасно понимала. Иоанн обошел ее и встал сзади, проводя ножом по майке, срезая ее. Как только тонкая ткань спала с женских плеч, мужчина припал губами к шее, вызывая со стороны девушки шумный вздох. Кончиками пальцев мужчина провел вниз, по позвоночнику, заставляя ее прогнуться и откинуть голову назад. С неким отвращением и ужасом, Джейн отметила, как её тело недвусмысленно отвечает ему, а разум постепенно затуманивается. Плюс ко всему прохладный воздух в помещении заставлял ее жаться к Иоанну плотнее, ища тепло. Вспышка боли заставила ее опомниться и вскрикнуть. Нож был хорошо заточен, а потому прекрасно резал кожу. Она хотела отодвинуться подальше, но мужская рука придерживала ее на месте. С каждой последующей буквой слезы нарастали с новой силой, дыхание сбивалось, а теплые капли крови из ран сползали вниз, по спине, заставляя вздрагивать. Закусив губу, она, сама не зная зачем, старалась сдерживать собственные крики. Когда ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание, мужчина вывел последнюю букву.  — Алчность, похоть, гнев, — прошептал Иоанн, целуя Джейн в шею. Испарина на её коже была соленой и мужчина охотно слизывал эти капли. Девушка же содрогалась от рыданий, от боли и только чуть шершавые губы мужчины удерживали ее в сознании.  — Иоанн, — еле слышно назвала она его имя, чувствуя, что мужчина куда-то отошел. Ей показалось, что сейчас она потеряет равновесие и упадет, но цепи на руках не позволяли этому произойти. Когда она поняла, что осталась одна, Джейн решила не сдерживать слезы. Они обжигали кожу не хуже холодного лезвия, которым были вырезаны слова на её спине. Ее лихорадило. Но когда ей показалось, что болевой шок постепенно отпускает ее, она услышала шаги недалеко от себя. — Я думала, ты не вернешься, — сама не понимая зачем прошептала девушка, после чего вновь вскрикнула от новой вспышки боли: Иоанн вылил на ее спину алкоголь, чтобы заставить страдать еще больше. Спирт обжигал кожу и открытые раны, заставляя дергаться и кричать, бессильно содрогаясь от боли.  — Покайся мне, — приказал Иоанн, нежно целуя плечо девушки и убирая выбившиеся пряди взмокших волос подальше от ран. Джейн же ощутила странное чувство эйфории от его действий. — Во всех грехах.  — Я развратница, — это было первым, что пришло в голову пережившей очищение Джейн. Боль не прекращалась; не то, чтобы говорить — соображать — было трудно, но что-то подсказывало ей, что если она не ответит, будет еще хуже. — А еще я, видимо, отпетая мазохистка.  — Продолжай, — шепот мужчины вызвал очередные мурашки. Его руки покоились на бедрах девушки, чуть сжимая их. Слова на спине жутко ныли и саднили, кровоточили каждый раз, когда мужчина прижимался сильнее, Джейн была вынуждена закусывать губу, чтобы не закричать.  — В юности я была очень глупой и наивной девочкой, — зажмурившись, начала она. — Связалась не с той компанией. Была шлюхой, — пальцы мужчины больно сжали грудь после этих слов, заставив ее простонать. — Влезла в долги из-за алкоголя и наркоты для своего парня, — отстраненно продолжила она, чувствуя, как с каждым прикосновением непонятное желание все нарастает. Она бы списала все это на лихорадку, но внизу уже было мокро и жарко, девушка сжимала ноги, ерзала ими, чтобы хоть как-то унять дразнящий зуд. Джейн и подумать не могла, что имеет склонность к мазохизму — иначе это странное возбуждение бы не проявилось. Эти движения не укрылись от глаз не менее раззадоренного Вестника.  — Ну же, не молчи, — девушка почувствовала пальцы мужчины под юбкой и тихо простонала. — Я слушаю.  — Боюсь, ты знаешь конец этой истории, — ухмыльнулась девушка, выгибаясь навстречу мужчине, двигая бедрами навстречу его пальцам. Иоанн же, приложив нечеловеческое усилие, отошел назад. На момент Джейн впала в ступор, а после — жалобно заскулила, смотря на ухмыляющегося мужчину.  — Тебе больше не в чем каяться? — лениво протянул Вестник, смотря в глаза бывшей жрицы. По одному ее взгляду можно было понять, что она готова на все, лишь бы он вернулся.  — Нет, — судорожно выдохнула Джейн, ерзая бедрами. В ответ Иоанн лишь пожал плечами и направился к выходу. — Стой! Нет, погоди, я…  — Соврала мне? — с издевкой спросил он, широко улыбнувшись, смотря на нее.  — Да, — вздохнула она, смотря на него. — У меня есть еще один грех, — Джейн нарочно отчеканила последнее слово.  — Так признайся мне, — мужчина подошел вплотную, наклонился к ее лицу. Девушка нервно облизнула губы.  — Я хочу тебя, Вестник, — прошептала она, — с самой первой встречи. Лукавый взгляд Иоанна вынудил ее закусить губу. Сама мысль о том, что сейчас ее возьмет один из предводителей возбуждала еще больше. Прикрыв глаза, Джейн начало казаться, что она чувствует губы мужчины на своей груди… расслабившись, она не заметила, как ее руки освободили от цепей. Она наверняка упала бы, если бы не Иоанн, вовремя подхвативший ее. Неосторожным движением мужчина задел рану, отчего девушка болезненно шикнула. Боль непонятным образом раззадорила ее еще сильнее. Джейн понимала, что любой другой человек на ее месте сейчас мечтал бы об одном: обколоться обезболивающими или же наркотиками, лишь бы все прекратилось, а затем забиться куда-нибудь в угол, спрятавшись ото всех. Но девушка хотела продолжения всего этого безумия. Бесцеремонно развернув Джейн спиной к себе, он нагнул ее над столом — и все-таки не удержался от лишней ласки. Он сосредоточенно целовал ее шею и гладил грудь, пока она дрожащими от возбуждения руками стаскивала с себя юбку, временами не сдерживая стонов, не то от странного, изощренного удовольствия, не то от свербящих ран. Закончив, она нетерпеливо потерлась бедрами о его пах. Иоанн чуть прикусил ей плечо вызывая очередную вспышку боли, но намек подействовал на него как надо. Он вошел сразу, быстро и резко, вырвав из ее груди громкий стон, однако тут же закрыл ее рот ладонью. Девушка недовольно промычала, но как только последовал первый толчок — претензий не осталось. Чем резче и быстрее он двигался, чем глубже проникал, тем труднее ей становилось сдерживаться. Джейн мотнула головой, почти сбросив его ладонь, но вместо того, чтобы освободиться окончательно, обхватила пальцы мужчины губами. Девушка чувствовала его нетерпение — по сбившемуся дыханию, по ускоряющемуся ритму. И когда он потянул ее на себя, заставляя еще сильнее выгнуться и прижаться к нему, она подумала, что не успеет…, но Иоанн все же сумел сдержаться и довести ее до конца.        Скуля, девушка посмотрела на свои пальцы. Будто бы назло все они были в занозах. Спина ныла, некоторые раны все еще кровоточили, но Джейн могла с уверенностью сказать — она осталась довольна. Пусть на её спине останутся уродливые шрамы... Главное, что Сид-младший рядом с ней.