Третий год

Третий год не берут государя ни яд, ни сталь, третий год ему первые ратники не чета, третий год его стрелы пронзают любую цель; третий год мое сердце стучит у него в ларце. Иногда государь достает его, и оно — ненавистным ларцом из железа обожжено — заживает в руках его бережных и дрожит, и тогда я пою обо всем, что ни прикажи. Я пою о победе — в войне его ждет триумф, я о силе пою — с ним не справиться никому, но больнее, когда он велит мне: "остановись, спой любимую," и я пою ему о любви. Я пою ему правду: умён он, красив и юн, его любят в ответ все, кому он твердит "люблю". И пока эта песенка тянется, я всегда вспоминаю, как сердце решилась своё отдать. Как сумела доверить его своему врагу, как не знала, что люди, в отличье от фейри, лгут. Но не знает и он о народе моем одно: забери у нас сердце, мы станем послушны, но, где три года ни прячь и как раны не береди, на четвертый год новое будет стучать в груди.