Алый рассвет

"А что, если завтра война? Этим вопросом я не задавался на протяжении всех 12 лет службы в армии. Я не застал время воинственных походов великого "Альянса", Арканитской войны, или даже Юнонской агрессии. Но тем войнам ни за что не сравнится с той, что сейчас ведёт разгневанный, униженный, разбитый - народ бывших 16 королевств. Правящая элита объединённая в один, по моему мнению, преступный клан вот уже на протяжении 28 лет грабит народ налогами и заставляет работать сверх нормы. С началом войны сюда слетелись, словно стервятники бригады наёмников, расположившие свои базы в разных частях материка. Уже почти месяц мы ведём тяжёлые бои близ Нижнего Туарекса. С трудом войдя в город мы продолжали участвовать в уличных боях около двух недель, пока наконец сепаратисты не отступили из города. Но это было лишь пол беды. Согласно протоколу "Озь17" и плану генерала Рамиреза "СафЛик" наша армия должна была зачистив Нижний Туарекс разбить 17 - ый полк пехоты, примкнувший к повстанцам и окружив южную мотопехотную армию Сафистов не выпускать их из кольца окружения, дожидаясь подхода войск из Центрального корпуса. Звучит просто. Выполнить сложно. Я простой офицер и я обязан подчиняться приказам. Это мне вдалбливали в голову на протяжении всех 12 лет. Мне 32 года, имя моё Юстас Корнелис, офицер ранга "D" Юнонского Северного корпуса, 56 - ого пехотного полка. Сегодня выдался на удивление спокойный денёк и я, найдя в одном из домов блокнот решил написать сюда всё, что успело накипеть. Вообще, я солдатом не был. Все 12 лет я служил в полицейско - военном отряде "Стражи порядка", достиг там довольно высокого звания и занимался подслушиванием разговоров на улице, выявлением пропагандистов, разгоном митингов и демонстраций, задержанием подозрительных лиц, отклонявшихся от установленных директивами Императора норм приличия и внешнего вида. В Юнонской армии, однако, моё "высокое" полицейское звание равнялось лишь командиру отряда из 7 человек. Когда всё началось наш полицейский отряд был переведён в регулярную Северную армию и отправлен в горы Аресната, где пришлось ползая в окопах и жертвуя товарищами, осаждать укрепления партизан пулемётчиков. Я очень ярко помню тот день, когда ничего не объясняя нас вызвали в управление полицией моего родного города Серпенсона и посадив в БТР, ничего не объясняя увезли в форт, где выдав снаряжение отправили прямиком на баррикады. Тогда никто из западной части страны даже не знал о начале войны. Стояла солнечная, чуть ветреная погода, в которую было одно наслаждение вдыхать воздух полной грудью. Стоя на пороге квартиры, я накинул чёрную фуражку и поцеловав жену пообещал ей быть дома, как можно раньше. Кто же знал, что домой я больше скорее всего не вернусь. Во время боёв в Туарексе большая часть города была уничтожена. Люди, отчаянно слоняясь, пытались спасти из руин свои вещи. Всюду тела убитых, галька, груды обломков многоквартирных домов - "муравейников", которые были так популярны и дёшевы в постройке, но рушились от малейшего колебания земли, гарь и едкий запах пороха в воздухе. Всюду дым и потрескивание огня. Изредка слышна стрельба, с неба не сходит зловещее серое зарево. Будто сам создатель увидев ту мясорубку, что была здесь пару часов назад пришёл в состояние шока. Это было первым, что я увидел после двухнедельных боёв в городе. Мы победили... да... но какой ценой. Я потерял весь свой отряд, мой бывший полицейский отряд давно полёг ещё в горах, за исключением нашего командира Ритуза. Ритуз. Мне всегда казалось, что этот человек запросто мог бы уже давно разбить наши войска, прими он сторону мятежников. Беспринципный, добрый к своим подчинённым и яростный по отношению к врагам. Искусный тактик и стратег, а также умелый стрелок. Он очень здраво мыслил и насквозь видел всю подноготную, прогнившей до самого сердца страны. Но он знал, что один сделать против неё ничего не сможет и всего лишь плыл по течению. Успеха здесь достичь было легко. Лишь только, если ты бессердечная мразь, способная убить собственную мать, если она сказала, что великий Император повышает налоги лишь с выгодой для себя. Он прекрасно это понимал, и вёл себя как подобает такому человеку, но он не был злым. Он не был тем скотом, что сейчас просиживает дорогущие штаны на троне или командирском кресле. Почему я говорю в прошедшем времени? Он есть и сейчас, но когда дело дошло до войны Ритуз кардинально изменился, он стал жестоким и коварным. Однажды мне удалось с ним заговорить во время перерыва в горах. Ритуз сказал, что хочет стать таким, как генерал Рамирез и возглавить карательную армию, когда восстание будет погашено. Но восстание гаснуть не собирается. Если нам и удалось заполучить Нижний Туарекс, то у ребят в Грестинге дела куда хуже, ведь там на них напирает 9 - ая танковая, примкнувшая к Сафистам, а также несколько артиллерийских и пехотных полков повстанцев, дела там у наших идут не самим лучшим образом. А уж, что говорить про южный фронт, так я бывает благодарю судьбу, что меня не отправили туда. Если Сафисты придерживаются рамок и каких - то своих законов и норм, то Анархисты воюющие с Полковником Касперитой сражаются на всю свою мощь. Они пугают наших солдат своими ужасающими пытками, берут в основном пленных и долго их пытают на показ своим соратникам. Насилуют наших женщин, убивают и грабят мирное население. Эти бандиты могут сравниться разве что с нашим Императором, да и тот руки не любит марать. Говорят, форт Куваиса уже пал и Анархисты атакуют военную базу, где и находится ген. штаб Южного фронта." Захлопнув блокнот Юстас быстро засунул его во внутренний карман кожаной куртки и сделал вид работы с бумагами на столе. Звук шагов в коридоре нарастал и в дверном проёме появился высокий крепкий парень в чёрной солдатской форме: - Офицер Корнелис? - спросил он, сверкнув золотым зубом. - Юстас Корнелис, что случилось, товарищ? - спросил офицер повернувшись и перегнувшись через стул. - Вам письмо от жены. Парень достал из набедренной сумки с небрежно пришитым синим голубем, немного грязный конверт и протянул его Юстасу. - Благодарю, товарищ. - дав папиросу, в качестве чаевых, поблагодарил Юстас. - Удачной службы, командир. - отдал честь почтальон с охотой выхватывая папиросу. Конверт чуть намок и успел где - то измазаться, скорее всего пепел попал при транспортировке в фургоне с открытым кузовом. На улице пошёл ливень. Дождь успокаивающе поливал улицы несчастного города, крыша администрации, где и расположился Юстас с другими солдатами, потекла и капли дождя мерно отбивали по паркету. Начало чуть морозить и Юстас подойдя к окну, поглубже закутался в офицерский чёрный, с красной окантовкой плащ. На улице по площади перед администрацией, держась за каски бежали в укрытие от дождя двое запоздавших солдата, прожектора по всему городу освещали улицы и иногда по площади прохаживались патрульные в плащ палатках, с винтовками наперевес. В здании было тихо, солдаты курили, играли в карты и отдыхали, испытывая хотя бы сегодня облегчение от затянувшейся осады города. Открыв конверт, офицер достал свёрток бумаги и развернул его, начав читать: "Дорогой Юстас, ты давно не писал писем и я уже начала волноваться, что ты убит. Пожалуйста, ответь как сможешь, что я ошибаюсь в своих волнениях. Я буду ждать тебя до самого конца. Дом совсем опустел, всех призвали на службу, производство почти встало, женщины вроде меня с большим трудом справляются с производством снарядов и винтовок, а мужчин присылают по одному - двое на весь цех. Юстас, прошу тебя, вернись домой живым. Всем очень страшно, никто ничего толком не говорит о происходящем на фронте и новости о ходе войны узнать негде. Полицаи из добровольцев приняли на себя работу, которую делал ты до войны. За любой разговор о войне могут избить или отправить в камеру. Новые директивы выходят каждый день и перед тем, как что - либо сделать приходится прокручивать в голове их список. Юстас, я люблю тебя, надеюсь ты жив и вернёшься домой уже скоро. Ведь у Юноны сильная армия, да? Твоя навек Агнелия Корнелис..." - Эй, Юстас, ужин. - постучал в косяк дверного проёма один из проходивших мимо офицеров. - Иду. - ответил офицер, сжав кулон с фотографией жены. Взмахнув подолом плаща Юстас вышел из комнаты и пошёл в общем потоке в импровизированную столовую