Остаться свободным Познав глубины мрака Расстаться с холодным Рожденным болью страхом Стремленье к свободе Всего лишь жажда власти Не зная исхода Ты рвешь себя на части Сам себе враг Артерия — «Сам себе враг»
Пробуждение брюнета было крайне неприятным: такое непривычное чувство слабости во всём теле, лоб охлаждала какая-то тряпка, от которой нестерпимо несло уксусом, а бьющий прямо в глаза свет заставил варийца невольно поморщиться. — Босс? Занзас неохотно разлепил, казалось налитые свинцом веки, всё ещё жмурясь от яркого света. Теперь глаза резало не только освещение, но и белизна потолка с вычурной, слишком знакомой лепниной. Вяло проследив взглядом за орнаментом, брюнет заметил два едва заметных скола на стыках. Сомнений не осталось: он находился в своих апартаментах в варийском замке. Вариец отрешенно уставился в одну точку попутно пытаясь привести разбегающиеся в разные стороны мысли в порядок и вспомнить, что же было вчера. Общее состояние чем-то напоминало сильное похмелье, вот только брюнет почему-то был уверен в том, что накануне не пил. Тогда что же? Ползущие со скоростью улитки мысли, обрывки каких-то воспоминаний, смутные ощущения… своеобразный анабиоз. Тем неожиданнее была вспышка просветления, и кусочки пазла сложились в цельную картину: нападение на штаб Вонголы, битва со стариком, а потом… резкая боль, как будто тысячи иголок одновременно вонзаются в тело… и нестерпимый холод. Вспоминать о собственном поражении было как минимум унизительно, а казалось уснувшие гнев, обида и ненависть зашевелились в душе парня с новой силой. — Босс? Занзас отвлёкся от созерцания потолка и повернул голову чуть в сторону. Смутно знакомый голос резал слух, создавая некое подобие эха в и без того гудящей голове. Однако стоило брюнету окинуть взглядом сидящего на краю его постели стратегического капитана, как появившееся было раздражение дополнилось недоумением. Что-то было явно не так… Несмотря на то, что лицо склонившегося над ним Скуало вроде бы ничего не выражало, в серых глазах отражались одновременно тревога и облегчение, а выбившаяся из-за уха длинная пепельная прядь так и норовила залезть Занзасу в рот… Стоп! Длинная? Превозмогая слабость, брюнет потянулся к привлекшей его внимание прядке и, сжав пальцами кончики чужих волос, не мигая уставился на них. «Врооой! Занзас, я клянусь! Я не буду стричь свои волосы до тех пор, пока план не осуществится», — пронеслось в голове брюнета. Глупая клятва, данная ему шумным подростком в порыве совершенно непонятных варийцу чувств. Что ж, похоже, свою клятву акулий мусор сдержал. «Ей богу, теперь похож на бабу!» — раздраженно подумал парень, неосознанно теребя серебристую прядку. — Сколько… — Занзас не узнавал собственный голос: охрипший и тихий, — прошло? В глубине души вариец уже знал, что названная цифра ему не понравится, ибо понимал, что на то, чтобы отрастить такие патлы, нужен не один год. От пристального взгляда алых глаз не укрылось то, как вздрогнул мечник. Сжав зубы, Суперби отвернулся и уставился куда-то в пол. Занзас ждал. Скуало упорно продолжал молчать. Через пару минут терпение Босса иссякло и, сжав так и невыпущенную из рук прядь, брюнет, как ему казалось, сильно дёрнул Акулу на себя, но против ожиданий тот не рухнул носом в матрац, а лишь слегка наклонился. — Отвечай… мусор, — жалкое подобие своих некогда грозных интонаций угнетало и бесило одновременно. — Чуть больше восьми лет, Босс… — Второй Император Мечей по-прежнему не отрывал взгляд от ковра…***
Период реабилитации был тяжелым. Первую неделю Занзас почти не вставал с постели: во-первых, из-за долгого пребывания фактически в глыбе льда парень банально заболел, во-вторых, из-за продолжительной неподвижности частично атрофировались мышцы. Брюнет был настолько слаб, что не мог даже нормально ходить, не говоря уже о призыве Пламени. Да что там Пламя, Занзас теперь затруднялся ответить на элементарный вопрос: сколько ему лет? По физическому развитию, жизненному опыту и последним воспоминаниям — семнадцать, а по паспорту — уже двадцать пять! Было от чего свихнуться. Восемь лет… У него отняли восемь лет жизни! Сколько упущенных возможностей, сколько потерянных впечатлений, опыта, знаний, отношений… Его сверстники уже наверняка возглавляют основные подразделения или целые Семьи, а Занзас… А что Занзас? Он во всём отстал от собственных подчинённых, даже некогда путающийся под ногами Бельфегор теперь был почти с него ростом. Да, пожалуй, именно увидев шишишикающего блондина, который наплевал на запрет Скуало и заявился навестить больного Босса, Занзас окончательно убедился в том, что всё это не глупый розыгрыш, а горькая правда. Он проиграл и за свои амбиции поплатился почти десятилетием своей жизни. Впервые увидев своё отражение после освобождения из ледяного плена, парень оцепенел: худое, измождённое тело, испещрённое тёмными шрамами. Ещё один удар. Ещё одно наглядное напоминание, которое будет с ним всегда. Вспыхнувшую было в алых глазах прежнюю ярость, отразили кривые осколки: вариец разбил зеркало, со всей силы впечатав кулак в отполированную гладь, заточённую в тяжелую бронзовую оправу. Прибежавшего на шум Суперби с его порывом перевязать пораненную руку, Босс буквально вытолкал за дверь, сожалея лишь о том, что сил дать ускоряющего пинка не осталось. Вот уж кого Занзас хотел видеть в последнюю очередь. Мечник — а точнее его изрядно отросшие патлы — болезненно напоминали о поражении и потерянных годах. А уж когда брюнет узнал, НА КАКИХ условиях нынче существует некогда независимая Вария… Возможно, именно поэтому всю свою злобу Босс теперь предпочитал срывать на своём капитане. Годы заморозки не прошли бесследно, оставив шрамы не только на теле, но и в ожесточившейся душе. Восемь долгих лет пролетевших как один миг, показавшийся Занзасу вечностью. Вечностью, в которой были лишь холод и одиночество, безысходность и неконтролируемая ярость. Бесконечная тьма, иногда озаряемая слабым светом чьего-то молчаливого присутствия. Вариец не мог знать наверняка, но почему-то ему казалось, что это дон Тимотео приходил навестить своего хоть и приёмного, но всё же сына. А ещё Скуало. Занзас отчётливо помнил голос своего стратегического капитана, правда, совершенно не мог вспомнить, о чём конкретно мечник рассказывал ему… Стоило парню немного окрепнуть физически, как на него свалилась другая напасть — депрессия. В попытке справиться с хандрой, Занзас попросту ушел в загул и запой, сутками пропадая то в своём кабинете, то в борделях. Наверное, потерявший смысл дальнейшего существования парень закончил бы свою жизнь на игле, либо же умер от какой-нибудь венерической болячки или злоупотребления алкоголем, но… опять вмешался Скуало. Вместе с Луссурией, Суперби буквально за шкирку вытащил в дупель пьяное начальство из очередного публичного дома и не церемонясь скинул в реку, благо увеселительное учреждение находилось на её берегу. На Сицилии температура воздуха даже зимой не опускается ниже +10°С, а потому большую часть года вода в местных водоёмах приемлема для купания, поэтому за возможную остановку сердца из-за резкого перепада температур мечник не переживал. Редкие прохожие, которые в тот момент оказались рядом, могли наблюдать эпичную картину: мокрый до нитки, злой, едва стоящий на ногах, но несколько протрезвевший Босс Варии и его не менее эксцентричный капитан крыли друг друга отборным итальянским матом. Подобные разборки между ними были не новы, и Занзас как обычно пропустил бы мимо ушей все доводы акульего мусора о том, что топить проблемы в спиртном — не выход, что он заебался выполнять работу своего шефа и многое другое — всё это Занзас уже слышал. Но в этот раз кое-что задело его за живое: подчинённый знал, на какую мозоль наступить. — Врооой! Чёртов Босс! Пока ты тут гробишь свою жизнь, старик, кажется, нашел другого наследника! Неужели ты спокойно отдашь Вонголу не пойми кому?! Жестокие слова ножом полоснули по сердцу. Нет. Не отдаст. Никому. Никогда. Но что он может сделать? Один раз уже попытался захватить власть силой — не вышло. Нужно было подумать… Со стимулом капитан не прогадал: Босс наконец-то заинтересовался положением дел Варии и вернулся к работе, велев Мармону кинуть все ресурсы агентурной сети на обнаружение и сбор информации о возможном конкуренте — отказываться от Вонголы Занзас не собирался. Не вышло получить Семью силой — возьмёт хитростью, но для этого нужно море данных. Скрипя зубами, брюнет даже наведался к Девятому, чтобы заверить его в лояльности Варии к Семье, а через месяц парень заметил кое-что интересное: рубашки стали жать в плечах, а брюки как будто стали короче. Биологические часы не обмануть: будучи остановленными на восемь лет, невидимые стрелки теперь вращались с бешеной скоростью, стремясь наверстать упущенное. Парень понял что растёт. Что ж, по его прикидке, максимум через год он догонит своих одногодок в физическом развитии. Это, конечно, радовало, но что делать со знаниями? Вот тут Занзаса поджидал второй сюрприз. Потребовав от Скуало детальный отчёт о деятельности отряда за период его отсутствия, выяснилось… что обо всём этом брюнет уже знает. И не только о делах Варии. Парень знал о кровавой резне, произошедшей три года назад между Семьями Ромм и Боккаччо, в результате чего первая была полностью уничтожена, о состоянии рынка, о положении дел внутри Альянса: стоило Занзасу начать читать тот или иной отчёт, как в голове начинал звучать непривычно тихий и на удивление высокий голос патлатого мусора — акустическое искажение Колыбели, не иначе, — и всё становилось на свои места. Со стороны могло показаться, что Босс всея Варии обычный бездельник, алкаш и лентяй, которому плевать на всё вокруг, но это было далеко не так. Сидя в своём любимом кресле со стаканом виски в руке, Занзас наблюдал за подчинёнными, анализировал полученную информацию и делал выводы, а небрежно брошенные на стол отчёты позже очень внимательно изучал. Слишком многое нужно было наверстать. Слишком многое нужно было понять и переосмыслить. Из лексикона варийца давно исчезли такие слова как «спасибо», «пожалуйста» и «извините». Но неблагодарной сволочью его тоже назвать было нельзя. За хорошо выполненную работу или другие особые заслуги, Босс по-своему поощрял подчинённых: мог дать интересную миссию, дополнительный выходной, организовать массовую пьянку или поход в бордель. Попытки выписать денежные премии жестко пресекались Мармоном, который и так картинно падал в обморок при виде очередного счёта из квартала красных фонарей. При Скуало иллюзионист экономил почти на всём, кроме оружия и боеприпасов — всё-таки от их качества зависел успех миссий, — а вот с возвращением Босса, Аркобалено Тумана уже через несколько недель получил нервный тик на оба глаза и реально чуть не заработал инфаркт, но поделать ничего не мог: экономить на выпивке и всех прихотях Занзаса иллюзионист не решался — хотелось ещё пожить. Во время очередной вылазки Судьба столкнула варийского Босса с одним человеком: старик был очень похож на дона Тимотео, чуток загримировать — и родные Хранители не отличат. План созрел в голове брюнета мгновенно. Оскалившись, Занзас предложил пожилому мужчине сделку, не догадываясь о том, что и этот гениальный, а позже серьёзно доработанный план в итоге не приведёт к успеху: Занзас наступит на те же грабли во второй раз. Ну кто ж мог подумать, что мальчишка — никчёмный школьник и трус — умеет использовать Прорыв Точки Нуля?***
Весь день старший офицерский состав Варии ходил сам не свой и был необычайно тих. Всё потому, что несколько часов назад несчастным варийцам, как снег на голову, хлынули воспоминания о битве в десятилетнем будущем. Больше всех был поражен Занзас. Нет, не тем, что Вария фактически бок о бок с японским мусором сражалась против какого-то мудака, хотя, безусловно, это вывело бы Босса из себя, если бы не кое-что другое… Сперва смутное беспокойство за «Его Акулу»… Ладно, это Занзас ещё мог как-то понять: Суперби был превосходным стратегом и воином, верным и исполнительным подчинённым, но вот когда из-за деревьев появился Скуало, буквально висящий на Дробящем Мустанге… Занзас «помнил», что его более взрослая версия впала в ярость и с огромным трудом подавила желание пристрелить Десятого Каваллоне. А потом у Занзаса-из-будущего проскочила чёткая мысль о том, что по возвращении нужно будет как следует выебать Акулу, чтобы впредь неповадно было висеть на всяких неуклюжих идиотах. Босс Варии не был геем, более того — был ярым гомофобом, а Луссурию терпел лишь потому, что тот был отменным бойцом. Если бы не это — пристрелил бы не задумываясь. По правде говоря, после Конфликта Колец Занзаса пару раз посещала мысль отодрать мелкого Саваду, желательно публично, но не ради самого процесса, а исключительно в целях деморализации недо-Десятого. Унизить, морально растоптать, отомстить за своё унижение — вот чего хотел вариец. Это же не проявление гейских наклонностей, правда? И тут вдруг «выебать Акулу»! С каких это пор его потянуло на мужиков? «Меня что, хорошо ёбнули по голове на очередной миссии или же педарастия, как инфекция, передаётся воздушно-капельным путём? Я и патлатый мусор? Что за бред!» — вариец искоса глянул на своего зама, бездумно уставившегося в какой-то документ. Акульего мусора теперь вообще было как-то слишком много в его жизни. Так повелось, что куда бы ни следовал вариец, будь то миссия или деловая встреча, капитан всегда его сопровождал; помогал разгребать бумажные завалы, не давал долго бездельничать или уйти в запой, за что часто становился мишенью для подручных предметов. Метание стаканов так вообще стало своего рода традицией, которая немало забавляла Занзаса. Однако, несмотря на всю эту своеобразную идиллию, своего капитана Босс Варии не понимал. Интуиция постоянно шептала, что что-то с ним не так. Но что? В преданности мечника парень почему-то почти не сомневался. Пожалуй, Второй Император Мечей был единственным, кто не раз доказал не словом, а делом, что ему не плевать на Варию вообще и Босса в частности. Тогда в чём подвох? Впрочем, помимо неразборчивого шепота интуиции были и наглядные странности. Например, капитан никак не реагировал на знойных красоток, которых любой нормальный мужик провожал похотливым взглядом. Оборачивался даже Луссурия, правда только для того, чтобы прокомментировать заинтересовавшую его шмотку или аксессуар, но ведь оборачивался! А Скуало — нет. В бордели патлатый заявлялся только с одной целью — вытащить оттуда загулявшего Босса. Также акулий мусор не посещал со всеми сауну, вечно отмазываясь миссиями или тренировками. На какой-то праздник по доброте душевной или прикола ради — последнее более вероятно — Бельфегор решил подарить тайчо «ночь любви» с элитной проституткой… ТАК Скуало, наверное, не орал никогда. Естественно, путана была выставлена за дверь. «Гомик. Или импотент», — других объяснений Занзас не видел. «Точно бред», — мысленно констатировал вариец, но к своему капитану решил присмотреться повнимательнее. Так, на всякий случай.***
Затея Девятого Занзасу откровенно не нравилась. Да что там не нравилась — бесила. Стать свидетелем окончательного краха собственных надежд, видеть как титул Десятого Босса Вонголы — мечты Занзаса — окончательно и бесповоротно будет отдан другому? Слишком жестоко. Брюнет смял полученное утром письмо от старика, скреплённое печатью Пламени Посмертной Воли, что доказывало его подлинность, и отшвырнул в сторону. Приказ старшему офицерскому составу Варии явиться на церемонию Наследования. Более того — обеспечить безопасность ключевых участников. В случае неподчинения старик впервые грозил высшей мерой наказания, а значит, выбора у Занзаса не было…