Тайна Скуало

Так долго играя роль, Скрывая свою боль, Напрасно продолжая этот бой. Но я всё же обрёл контроль, Мой последний шанс, Сняв маску Наконец-то стать собой! 30 Seconds To Mars — The Kill (русскоязычная адаптация)

Висящие на стене старинные часы — если верить Гаспару, специально выкраденные из самого Зимнего дворца по заказу деда его первого господина — закончили бой, знаменуя начало нового часа. Ровно 20:00, а за накрытым столом в обеденном зале варийского замка собрались ещё не все. Старшие офицеры, по распоряжению Босса явившиеся на этот ужин-собрание, настороженно поглядывали то на пустующие места, то на разрезающего стейк Занзаса: обладатель Пламени Ярости явно не собирался ждать опоздавших, намереваясь насладиться хорошо прожаренным мясом. Ну, раз Босс начал есть, значит и они могут. Вообще, закреплённых мест за столом у варийцев не было, каждый мог сесть там, где хотел, только Занзас всегда сидел во главе — это правило было неизменно. И ещё Мармон всегда сидел на последнем стуле справа, но не из-за того, что это место так ему нравилось, а потому что каждый раз перетаскивать специально сделанный для иллюзиониста стул, дабы Аркобалено мог оказаться на одном уровне со столешницей, всем было впадлу. Обычно сесть рядом с Боссом порывался, конечно же, Леви-А-Тан, причём именно по правую руку, а потому чаще всего заявлялся в обеденный зал раньше всех, чтобы занять «козырное» место подле Неба Варии. Другие Хранители лишь тихонько посмеивались над поведением Грозы: оттого что Леви сядет по правую руку от руководителя тот факт, что его «правой рукой» является совсем другой человек, не изменится. Ну а второе место рядом с Занзасом — по левую руку — доставалась уже кому когда как, а бывало что и вовсе пустовало: пусть старший офицерский состав и насчитывал шесть человек, стульев за столом было семь — для последнего, пока не назначенного Хранителя Облака. Но чаще всего стул рядом с несостоявшимся Десятым протирал своей задницей именно капитан: Бельфегор предпочитал доставать Мармона не только словесно, но и физически, как бы между прочим тыча ему стилетом в бок или пальцем в пухлые щёки, потому обычно садился рядом с ним, оказываясь по другую сторону стола только если по какой-то причине дулся на иллюзиониста; Луссурия сесть рядом с Боссом не порывался никогда, видимо, не без оснований опасаясь за свою «голубую» тушку. Ну а сам Скуало из двух оставшихся мест за столом чаще всего предпочитал садиться рядом с Занзасом, игноря его только в случае каких-нибудь размолвок. Как, например, накануне своего внезапного исчезновения. Совместный приём пищи в Варии не был обязательным: на завтрак редко когда приползало больше двух человек, из-за разного времени пробуждения предпочитая просто заказывать еду в свои покои; на обед и ужин же обычно подтягивались все старшие офицеры, кто в это время находился в замке, но — при особом желании — вполне могли поесть как у себя, так и за пределами Варии. Но иногда — как сегодня — за столом обязательно должны были появиться все: ибо таков приказ начальника, что обычно знаменовал собой неофициальное собрание. И в честь чего их вдруг созвали варийцы догадывались: упоённо перешептывающаяся прислуга уже разнесла по замку новость дня. — Ши-ши-ши… Вот и закончилась твоя карьера зама, Леви: слышал, что Босс притащил тайчо назад? — не преминул поддеть Грозу Бел, ковыряя вилкой в пасте: отодвигал на край тарелки ненавистную Его Высочеству зелень. На слова Принца Леви-А-Тан пренебрежительно скривился: то ли от того, что действительно вот-вот потеряет желанное место рядом со своим кумиром, то ли от того, что «предатель» вернулся. Но возражать не смел: каково бы ни было решение его Неба — он его примет. Занзас же удостоил своего Хранителя Грозы лишь быстрым взглядом и вернулся к своему стейку. Чувства вины или чего-то подобного лидер Варии, конечно же, не испытывал: Леви сам провозгласил себя его заместителем, Занзас его не назначал. Хотя было у них со Скуало кое-что общее — и будь А-Тан поумнее, его кандидатуру приёмный сын дона Тимотео возможно бы и утвердил. Что же объединяло двух так непохожих друг на друга Хранителей? Верность. И преданность. Но парадоксальным образом это же их и различало. Да, Леви был предан — так же сильно, как и Второй Император Мечей, — но это была разная преданность: Суперби хоть и был предан, но себя в своей преданности не потерял. Преданность же Грозы была раболепной, немного даже больной: он был готов с благодарностью сносить любые оскорбления, даже побои, если они шли от рук обожаемого Босса. Тот же акулий мусор мог за себя постоять, дать отпор, возмутиться хотя бы, а Леви… Нет, Леви, конечно, тоже мог — теоретически хотя бы попытаться, — но проблема была как раз в том, что не пытался. Абсолютная покорность… Впрочем, Леви-А-Тан с самого первого дня их знакомства был таким… Занзас уже не помнил, почему в тот день около десяти лет назад оказался в трущобах Палермо. Возможно, новоиспечённый глава Варии искал рекрутов в обескровленную после смерти Тюра организацию, возможно — выслеживал очередную цель, возможно — туда его привела до конца не ясная ему самому ностальгия: именно отсюда он был родом. Тогдашний наследник Вонголы бродил среди знакомых с детства грязных улиц, по обе стороны от которых доживали свой век ветхие дома с протянутыми между ними верёвками, на которых болтались замызганные тряпки и выцветшие латаные вещи. Такие же грязные люди в обносках хмуро косились на прилично одетого чужака невесть как забредшего в этот гадюшник. Польстившись на лёгкую, на их взгляд, наживу двое особо отчаянных парней, поигрывая ножами, собрались было поинтересоваться у «заблудившегося лошка» наличием «семок и мобильника», но тотчас попятились назад, столкнувшись с надменным взглядом алых глаз, каким-то звериным чутьём привыкших выживать на улице отбросов почувствовав исходящую от брюнета угрозу. Занзас лишь хмыкнул: трусливые крысы. Свернув в очередной переулок, носитель Пламени Ярости случайно стал свидетелем разворачивающейся там драки. И казалось бы: ну что такого, чего он там не видел? Но Занзас остановился. Внимание варийца привлекло два факта. Во-первых, драка — точнее банальное избиение — была организована по принципу «толпа на одного». Жертвой выступал рослый, довольно крупный парень, обвешанный пирсингом как новогодняя ёлка. И против толпы этот амбал держался неплохо. Очень даже неплохо — но всё-таки один против восьмерых не тянул. Во-вторых, как раз эта самая восьмёрка: не без удивления почти всех Занзас узнал. Конечно, за эти годы мальчишки, какими они были восемь лет назад, изрядно подросли и изменились, но были вполне узнаваемы. Особенно вон тот бритоголовый верзила с ожогом на половину лица: Занзас точно знал — главарь. Узнаваема была и их «командная работа» — окружение цели и одновременное нанесение ударов со всех сторон, что не давали опомниться взятой в кольцо жертве: куда не бей, как не вертись — всё равно прилетит в спину. Ещё бы Босс Варии не узнал эту подленькую тактику, ведь именно так когда-то в детстве этот сбившейся в стадо мусор мутузил его самого. Именно он оставил тому верзиле этот ожог на полрожи впервые пробудившимся Пламенем Ярости. Занзас почувствовал, как от нахлынувших воспоминаний детства кровь закипает в жилах, а разбушевавшееся Пламя требует выхода. — Годы идут — мусор не меняется, — усмехнулся подошедший к дерущимся глава Варии. Нападать на отбросы со спины вариец счёл ниже своего достоинства: уж этих-то он ушатает на раз. Он больше не ребёнок, который один на один тогда поколотил бы любого из них, но неизменно проигрывал численному превосходству: теперь у него есть отработанные техники рукопашного боя, есть его Пламя, на крайний случай — пистолет. — Как были стаей шакалов, так и остались. — Чё сказ… — обернувшийся ближайший к нему «шакал», чьего имени Занзас не помнил, но рожу однозначно узнавал, договорить не смог — отлетел к стене, вынесенный мощным ударом в челюсть. Остальные члены компашки оторвались от пинания уже упавшей на землю жертвы и обернулись к брюнету. — Окружай его, парни, — скомандовал главарь. «Всё верно», — оскалился Занзас: именно этого указания он и ждал. Взять в кольцо варийца не успели — двое ближайших отбросов сами не поняли, как оказались на земле: один вроде словил удар по ноге, чем-то напоминающий подножку, второй, кажется, ощутил мощнейший толчок в корпус от пронёсшегося мимо брюнета. Оставшиеся пятеро противников замерли, обалдело глядя на занимающееся на руке чужака Пламя. Впрочем, недоумение стремительно сменилось сперва осознанием, а после — страхом и паникой. — Это же сын Сатаны! — выкрикнул стоящий слева от главаря противник. — Скучали по мне, отбросы? — в алых глазах Босса Варии полыхнул, как показалось парням, демонический огонь. Схватка была яростной, но короткой. Перепуганная, не завершившая окружение шпана без привычного построения тут же забыла о командной работе, а поодиночке противники из них были никакие. Решившего же сбежать главаря нагнал и повалил на землю сгусток Пламени. Брезгливо переступив через поверженных противников, приёмный сын Девятого неспешно подошел к пытающемуся подняться на ноги главарю и, ухватив того за воротник рубашки, рывком поставил верзилу на ноги. Но не для того, чтобы помочь: закрыв ладонью некогда непострадавшую часть лица бандита, Занзас призвал Пламя. Над улицами полетел нечеловеческий вопль, полный боли и ужаса. Отчётливо повеяло запахом палёной плоти. — Для симметрии, — мстительно ухмыльнулся вариец, отпуская визжащего главаря, что немедля кинулся наутёк, позабыв о своих поверженных подельниках. — Ты спас меня, — донеслось откуда-то сзади. Лидер Варии обернулся и пренебрежительно посмотрел на всё ещё валяющегося на земле пирсингованного. Задрав голову, тут таращился на своего невольного спасителя как на какое-то божество, снизошедшее с небес. Занзаса поневоле перекосило: взгляд амбала очень напоминал тот, которым его ежедневно потчевал один шумный, надоедливый пепельный блондин, хотя разница, бесспорно, была. Но в чём именно Босс ответить не мог. — И в мыслях не было, — отозвался обладатель Пламени Ярости, — у меня к этому мусору свои счёты. По итогу история почти что зеркально повторилась: подобно Скуало, Леви-А-Тан — так представился любитель пирсинга — прилип к Занзасу как банный лист, хвостиком тащась за ним через трущобы, и захлёбываясь собственным восхищением… объявил варийцу, что по обычаям его какой-то полувымершей народности он теперь вечный должник Занзаса и готов последовать за своим спасителем хоть в Ад, хоть в пропасть, хоть на гей-парад, если такова будет его воля. Ещё тогда наследник Вонголы подумал, что у него, кажись, талант притягивать экзальтированных неадекватов… — А вот и мы! — манерный голос Луссурии вырвал Небо Варии из воспоминаний. — Простите за задержку. Собравшись было своеобразно напомнить своим прямым подчинённым о недопустимости опозданий, Занзас отложил в сторону нож и потянулся за стаканом как раз в тот момент, когда вслед за впорхнувшим в обеденный зал Хранителем Солнца вошел — да нет, вошла! — Она. «Чё за?!» — чуть было не сболтнул Босс, во все глаза уставившись на нечто, что было очень похоже на Скуало, но привычным Скуало определённо не являлось. Смуглая рука, что по-прежнему двигалась по заданной траектории, без зрительного и ментального контроля вместо того чтобы обхватить пальцами прохладную гладь стекла перевернула стакан на столешницу, а сразу же выплеснувшийся из него персиковый сок неаккуратной кляксой растёкся по эксклюзивной хлопковой скатерти с причудливым орнаментом. Вот только никто — даже сам виновник — этот досадный инцидент не заметил: всё внимание присутствующих было приковано к варийской Акуле. Ошеломлённые офицеры застыли с вилками наперевес, не донеся их до разинутых ртов, а бедолага-Леви чуть не подавился непрожеванным куском, при этом со звоном уронив свою вилку на тарелку. Даже Занзас перестал жевать, пристально рассматривая мечницу — и сложно было сказать наверняка, чего в этом взгляде было больше: удивления, раздражения или заинтересованности. От столь бесцеремонного внимания Ску внутренне поёжилась и, сбавив шаг, остановилась: не сказать, что девушка не понимала реакцию своих коллег — сама совсем недавно едва верила своим глазам, всматриваясь в своё отражение, — но всё же это было как-то… чересчур. «Хорошо, что не согласилась на платье, — мимоходом подумала Суперби, — а то б ещё кого-нибудь инфаркт хватил». Да и она сама по-любому чувствовала бы себя в нём неуютно. Её же нынешний наряд — по большому счёту — не так уж и отличался от повседневного. Но именно что по большому! Короткая белая приталенная женская рубашка с коротким же рукавом плотно облегала торс мечницы, очерчивая тонкую талию, а в образовавшемся из-за незастёгнутой нижней пуговицы своеобразном вырезе виднелся впалый пупок на пока ещё плоском животе. Вверху же рубашка была застёгнута с самой первой пуговицы, вот только находилась она не у горла, а на уровне груди, тем самым создавая V-образный кливидж, в котором чётко была видна соблазнительная ложбинка. Да и сама грудь, упакованная в хитрый, отороченный пикантным кружевом бюстгальтер — спасибо, блин, Луссурии за выбор! — не будучи как обычно перетянутой стала заметной. Чёрные брюки с низкой посадкой — в обтяжку на бёдрах и свободные книзу — подчёркивали стройность ног, а кокетливый металлический пояс из ажурных серебристых звеньев, видимо, должен был гармонировать с пристёгнутым к протезу вытянувшимся вдоль предплечья сложенным клинком. Довершали образ чёрные туфли-лодочки на толстом устойчивом каблуке — именно из-за них они и опоздали: Солнышко убедил девушку в необходимости походить взад-вперёд по его гостиной, чтобы та привыкла пусть и к небольшим — сантиметров семь, не больше — каблукам, и у «бесчувственного хамла» не возникло ассоциаций с коровой на льду. Переживала ли Скуало, идя на этот ужин? Конечно! Вот только боялась Хранительница Дождя не насмешек или косых взглядов — потерять авторитет, на который пахала десять грёбаных лет! И тот, кто мог бы подумать: «Было бы о чём волноваться!» — просто никогда не сталкивался с дискриминацией по половому признаку! Как бы современное общество не расшаркивалось, вопя о равноправии полов — всё ещё есть отрасли и сферы деятельности, где его нет. И их закрытый мир — одно из таких мест: в нём правят мужчины. А удел женщины — быть «витриной» клана и матерью наследников. Конечно из любого правила есть исключения: Даниэлла Скорсезе, Ария Джиглио Неро и её предшественницы; насколько Суперби знала, одну из Семей Восточного синдиката тоже возглавляла женщина, даже в Совете заседала дама — глава одной из нейтральных Семей Запада, а на родине мечницы все знали сестёр Гоцци из Сплендора — независимой организации наёмников Севера, сродни некогда независимой Варии. Но все они изначально прокладывали свой путь как женщины — та же Даниэлла стала Восьмым Боссом Вонголы после того как убили её младшего брата, что должен был унаследовать клан, — а она всего добилась обманом. Однако каких бы то ни было угрызений совести по этому поводу Ску не чувствовала: иначе было просто нельзя! Ну да рано или поздно правда о ней всё равно стала бы известна — и всё, что девушке теперь оставалось — нырнуть в этот омут с головой. И постараться выплыть. Главное — сохранить авторитет в Варии, тогда и Южный Альянс не посмеет открыто роптать, хотя за спиной стопроцентно будет: увы, это неизбежно — как-никак она восемь лет была исполняющей обязанности Босса, да и при нём нередко вела переговоры, а никто не любит быть обманутым. Собрав волю в кулак, чему немало способствовал пристёгнутый к протезу клинок — на всякий случай, а то мало ли что, — Скуало окинула собравшихся цепким взглядом. Так, все места справа, как обычно, заняты: Леви-А-Тан, Бельфегор, Мармон, если смотреть от Босса. Левая же сторона была полностью свободна. Мечница нацелилась было на последний стул слева — напротив Аркобалено, — но упорхнувший вперёд Лусс быстро его занял. Итого свободных мест осталось два. Стараясь не обращать внимания на пронзительный взгляд несостоявшегося Десятого — «Ну что, теперь похожа на «бабу»?» — девушка, недолго думая, уверенно зашагала к столу и заняла место напротив Хранителя Урагана. Стул рядом с Занзасом остался пустовать. — Леви, солнышко, подбери челюсть, а то ещё муха залетит, — заботливо посоветовал коллеге боксёр. Голос гея не только разорвал неловкую тишину, но и, кажется, немного отрезвил окружающих: по крайней мере, рты закрыли все. — Вроде тайчо, а вроде и нет… — первым отмер Потрошитель и, вытянув шею, без какого-либо стеснения стал заглядывать в кливидж мечницы. — Эй, Мармон, — позвал Принц, желая развеять свои подозрения. Туман Варии, по-видимому, понял, что хочет спросить Ураган, потому ответил до того, как тот озвучил свой вопрос: — Это не иллюзия. Ручаюсь. — Бел, хватит пялиться, — проворчала Скуало: может из-за чёлки глаз Бельфегора она и не видела, но прожигающий насквозь взгляд чувствовала отлично. — И голос не такой… — не унимался Принц, даже не подумав прекратить. — Вроой! Бел, хватит пялиться на мою грудь! Потрошитель издал нервный смешок: — А теперь такой… — Было б на что пялиться, — хмыкнул Занзас. Хвала Мадонне из-за собственного замешательства Хранители не заметили ахуй Босса, что смог взять себя в руки быстрее остальных: всё-таки он-то правду уже знал, просто не был готов… к такому. Наверное, впервые лидер наёмников не просто осознавал, что его капитан — женщина, но и отчётливо это увидел. И новая ипостась вызывала определённый интерес: «А, правда, ничего, — заключил про себя Занзас, ощупав фигуру Акулы взглядом заядлого ходока, — сиськи бы только побольше». В обычной жизни он, скорее всего, прошел бы мимо подобной бабы, мимолётно мазнув по ней взглядом, но проблема была как раз в том, что эту женщину он знал. Или думал, что все эти годы знал. И это, чёрт возьми, вызывало новый виток нехилого диссонанса образов: Скуало-мечника и Скуало-бабы! А уже из-за самого диссонанса из головы Неба вылетела с такими мучениями заготовленная речь. Впрочем, из-за эскапады чёртовой бабёнки от неё теперь не было толку. По крайней мере, её начала. А значит, придётся импровизировать. — Жрите уже, — раздраженно прорычал носитель Пламени Ярости, поднимая и ставя нормально им же перевёрнутый стакан. — Вылупились, как будто бабу впервые в жизни увидели. Пододвинув наполненную пастой тарелку к себе поближе, девушка осторожно покосилась на снова принявшегося жевать Занзаса: что, других комментариев не будет? Или Босс решил сделать вид, что всё в порядке, так и должно быть? Говорил же, что сам всё объяснит старшим офицерам, а объяснениями и близко не пахнет. Да, публичной словоохотливостью приёмный сын Девятого никогда не отличался, оглашая лишь то, что считал нужным, но ведь озвучивал хоть что-то! А тут — тишина! Или она должна что-то сказать сама? Блять, хоть бы знак какой подал: у них же есть разработанная система для переговоров! — Босс, — осторожно начал Мармон, зачем-то плотнее натягивая себе на глаза свой капюшон, — ты знал? — Что акулий мусор — баба? Конечно. Причём изначально, — с самым честным видом соврал предводитель. «Врёт — и не краснеет», — мысленно фыркнула Суперби. Ну, понять Занзаса можно: он спасает свою репутацию и всё что ей остаётся — подыграть. Тогда, возможно, он не утопит её в ответ. — Босс, — неуверенно замямлил командир отряда Грозы после того как хорошенько приложился к своему бокалу с белым вином, — а как же правило что мы не принимаем в Варию женщин? «Кто бы сомневался, что именно ты поднимешь эту тему», — едва заметно скривилась мечница, привстав со своего места, чтобы дотянуться до стоящего в центре стола графина с соком. Щедро плеснув себе в пустой бокал дивно пахнущий безалкогольный напиток, девушка села на место, отодвинув подальше от себя фужер с шардоне. И что ей делать? Оправдываться Скуало не собиралась, тем более что Босс, кажется, решил её прикрыть. Что же касается Занзаса, потому он и отмалчивался — ждал именно этот вопрос: вот теперь можно пускать в ход заготовленные тезисы. — Правило действует: баб не принимали и принимать не будем. Акулий мусор — исключение: по Уставу Варии я не могу её вытурить, — обманчиво-спокойно изрёк Занзас, сверля понимающим взглядом отодвинутый мечницей фужер: лишнее напоминание о капкане, в который он угодил. Присутствующие с немым вопросом воззрились на своего лидера. Даже Скуало: в смысле, как это не может?! Видя ожидаемое недоумение на лицах, бывший наследник Вонголы снизошел до пояснений: — Она победила Императора Мечей, тем самым получив право возглавить Варию. Пост Босса она уступила добровольно, но завоёванное силой право не утратила. Де-юре, как её преемник, я не могу выгнать своего равноправного предшественника, сложившего полномочия в мою пользу. От услышанного глаза Ску невольно округлились. Разве в Уставе был такой пункт? Припомнить достоверно девушка не могла: старый Устав она просматривала очень давно, только-только получив Варию, а чуть позже дорабатывала новый уже вместе с Занзасом, но за основу всё равно брался старый. Это что же получается: всё это время она притворялась зря, когда могла на законных основаниях оставаться в Варии? Да не может быть! Как она проморгала эту лазейку? Надо будет обязательно проверить! Один только Занзас знал, каких сил ему стоил этот непринуждённый тон и невозмутимый вид, хотя внутри парня всё кипело. Но сейчас никак нельзя показать свой гнев перед Хранителями. Они должны думать, что всё идёт по плану. Его плану. И даже мысли не допускать, что он — как и они все — всё это время был в неведенье. Несостоявшийся Десятый полдня ломал голову над тем, как объяснить бабу в Варии, что шло вразрез с им же, блять, установленными правилами: идиотом выглядеть не хотелось — ни в глазах подчинённого мусора всех рангов, ни уж тем более Альянса. И придумал: так он мог оправдать не только наличие женщины в организации, но и её высокий пост. Для этого даже пришлось спешно внести кое-какие правки в Устав, а затем изрядно повозиться, подменяя листы в прошитом и скреплённом подписями и печатями документе. Но это поясняло лишь сам факт наличия бабёнки, но никак не её маскарад. Но и тут Занзас придумал выход, мысленно предвкушая реакцию мечницы: щелчок по её гордости в ответ за уязвлённую его. — А за мужика себя выдавала по моему приказу: чтобы никто не вздумал её лапать или трахать. Кроме меня. — Вроой! Босс, ты оху… — глаза девушки потемнели — теперь они были не стального оттенка, а цвета грозового неба — и метали молнии: Скуало была крайне возмущена. Да как он посмел заявить такое! Даже ради спасения своей репутации: всему же есть предел! Мечница собралась было опровергнуть лживое заявление Занзаса, но моментально прикусила язык, стоило ей увидеть, как глава Варии поднял руку и приспустил и так ослабленный узел галстука: а вот и знак — «ЗАТКНИСЬ! ГОВОРИТЬ БУДУ Я!». Да и взгляд обладателя Пламени Ярости ничего хорошего не сулил: глаза с алой радужкой пылали такой злобой и неприкрытым обещанием скорой расправы, что Хранительница вынужденно проглотила все реплики. И впервые за вечер пожалела, что не села рядом с Боссом: так смогла б хотя бы пнуть его под столом, а со своего нынешнего места она попросту не достанет. Потому всё, что оставалось Суперби — рассерженно сверкать глазами в ответ. И только с трудом пробившийся сквозь негодование голос разума не дал Ску запустить в Занзаса вилкой: такая выходка — ещё и при всех! — без ответки точно не останется. Да и чем потом есть? Заткнув чуть всё не испортившую мечницу, приёмный сын дона Тимотео прикрыл глаза, делая глубокий вдох в попытке унять клокочущий гнев и снова взять себя в руки. Даже от бухла на этот вечер пришлось отказаться, чтобы алкоголь не сорвал все предохранители. Выдох. Открыв глаза, Занзас наспех пробежался взглядом по своим офицерам: поверили или нет? У Бела глаза закрывает чёлка, у Мармона — капюшон, у Луссурии — очки. Сука, не подчинённые, а сплошные конспираторы! Один так вообще бабой оказался! Леви-А-Тан? Ну этот поверит в любое его заявление, даже если он скажет, что прилетел с Марса на розовом единороге, чтобы чайной ложкой откопать в подвале их замка какого-нибудь полудохлого дракона. «По рожам вижу — не верят. Даже Леви сомневается», — досадливо констатировал про себя вариец. Разбуженные чувством дежавю неприятные воспоминания улучшению и без того паршивого настроения не способствовали: однажды он уже видел точно такой же единогласный скепсис. Во время чёртового Конфликта Колец… В ту ночь — после завершения Поединка Дождя — за издевательским смехом и саркастическими репликами он пытался скрыть свою горечь. Горечь от вида — как блять?! — поверженного Скуало. Второго, мать его, Императора Мечей! Его… его… Соратника? Помощника? Почти-что-друга? А уж после того как фигура мечника исчезла с мониторов, скрытая стеной воды и фонтаном брызг, поднятых акулой, врезавшейся в площадку, где ещё секунду назад стоял Суперби… Чёрная волна совершенно незнакомых ему чувств накрыла Занзаса с головой. Это была уже не горечь, нет — что-то куда сильнее. И болезненнее. Нечто, пробуждённое потерей того, кто оказался ему неожиданно близок и важен… Незнакомые чувства пугали. И злили: не пристало ему — Боссу элитного подразделения головорезов Вонголы — скорбеть об одном из погибших отбросов! Потому лидер Варии снова смеялся, сыпал глумливыми фразами — нужно было «сохранить лицо», поддержать авторитет, иначе, если подчинённые почувствуют слабину, его неоспоримой власти придёт конец, — при этом Занзас отчётливо видел скептицизм на лицах своих Хранителей и откровенно не понимал себя: проигрыш Луссурии, чуть было не проигравший Леви-А-Тан, чуть было не склеивший ласты Бельфегор подобных эмоций не вызывали — только Скуало. «Ну и хер с вами, — со злым азартом рассудил Босс. — Сейчас вам станет не до этого». — И если старые пердуны в Совете дадут добро — я женюсь. На ней, — бывший наследник Вонголы указал вилкой с наколотым на неё куском мяса в сторону мечницы. В гробовой тишине, царившей в тот момент в обеденном зале, звук повстречавшихся со столом отпавших челюстей был подобен артиллерийскому залпу. Ну или у Занзаса просто разыгралось воображение. Но то, что прифигели все сомнений не вызывало: даже остававшийся всё это время безмятежным Хранитель Солнца потянулся за вином — а ведь обычно боксёр спиртное не жаловал. Реакция офицеров была закономерна и удивления у Неба Варии не вызывала: они тоже отлично знали об отношении Босса к неоднократным попыткам Девятого сосватать ему очередную «хорошую девочку из приличной Семьи» — видели пару раз, чем заканчивались подобные разговоры, когда дон Тимотео затевал их в стенах Варии — скандалом с демонстративным распитием валокордина и мелким погромом. И тут — нате вам! — женюсь. Да ещё и на их стратегическом капитане! На какое-то мгновение замерла даже Скуало: ЭТОГО объявления она не ожидала. Ещё же ничего окончательно не решено! Отец, Совет, она сама в конце концов! Столько разрешений нужно собрать, прежде чем… Впрочем, на счёт себя девушка всё же склонялась к согласию — сколь-либо весомых контраргументов её доводам утомлённый разум пока что не выдвигал. Разве что полная неопределённость и размытость потенциальной совместной жизни в новом статусе. Обо всём этом нужно будет подумать на свежую голову, и немного отойдя от впечатлений этого сумасшедшего дня. Который, между прочим, ещё не завершился. — Поздравляю… — по всей видимости, от шока иллюзионист забыл о своей патологической жадности — свадьба — это же такие расходы! — и ляпнул не подумав. Однако словив на себе просто убийственный взгляд Занзаса, Аркобалено в тот же миг стушевался и поспешил отогнуть своё заколдованное тельце назад, тем самым прячась за Бельфегора. — Ши-ши-ши… Что, Босс, залёт? — привычно улыбнувшись во все тридцать два зуба, Хранитель Урагана решил разрядить тяжёлую атмосферу — как ему, наверное, казалась — удачной шуткой. Или блеснуть пресловутой гениальностью: кто Его сумасшедшее Высочество разберёт? Вот только начальник не рассмеялся, и дикий взгляд теперь достался Принцу, а на лице Суперби нервно дёрнулась левая бровь. Улыбка сама сползла с лица Потрошителя и он поспешил уткнуться в свою тарелку, а остальные варийцы, не сговариваясь, решили пока что ничего на эту тему вообще не говорить. Во избежание, так сказать, ибо теперь для всех стало очевидно, что шутейка Бела, скорее всего, ударила прямо в цель: Занзас же сам ранее что-то говорил про «трахать». В снова воцарившейся тишине, нарушаемой лишь возобновившимся постукиванием столовых приборов, каждый задумался о чём-то своём. Хранители, время от времени косясь на «апгрейдженную» Акулу, переваривали новости — одна невероятнее другой! — и пытались в уме разгадать загадку: если отношения между Боссом и вдруг оказавшимся женщиной капитаном и впрямь такие давние, то явно свободные и ни к чему как минимум Занзаса не обязывающие, иначе чёрта с два б мечница закрывала глаза на его романы с другими девицами и регулярные визиты в бордели. Но тогда почему Босс при всего лишь лёгкой интрижке и всём своём неприятии института брака вдруг решил жениться, а не оттащил Скуало на аборт, пусть даже силой? Не из-за этого ли сбежала Хранительница Дождя: не желала избавляться от ребёнка? Или наоборот — желала? Да нет, после побега времени на это у неё было достаточно. И всё равно решение лидера более чем странное: в конце концов, если ему так уж приспичило поиграть в семью — обычное сожительство никто ж не отменял. Зачем ему лишние официальные обязательства? А Суперби? Почему она НА САМОМ ДЕЛЕ выдавала себя за мужчину все эти годы: неужели только для того, чтобы Занзас был спокоен, что никто не покусится на его любовницу? Да достаточно было просто официально объявить, что у них амурная связь — и желающих перейти дорогу тогдашнему наследнику Вонголы, а ныне главе Варии как ветром сдуло бы! Не хотели огласки из-за порядков Варии? Или всё дело в свободных отношениях? Тогда — опять-таки! — зачем брать на себя такие обязательства сейчас? Эти вопросы явственно повисли в воздухе, но озвучить их не решался никто: тема — как ни посмотри — личная. И дело тут не в такте, на который тот же Бельфегор легко забивал, а в ключевых персонах: Босс и капитан — не те люди, к которым можно свободно лезть с интимными расспросами. Да и настрой у них нынче явно не самый радужный: в лучшем случае пошлют по известному адресу, в худшем — может прилететь фаербол или удар меча. Не смертельно, но приятного мало. А главное — к ответу это никого не приблизит: видимо, придётся пока что довольствоваться теми объяснениями, что им дали. Сами же виновники всеобщей растерянности тихо злились друг на друга: Занзаса напрягала сама ситуация в целом, Скуало — его сальные заявления. Единственное что сдерживало девушку — остатки здравого смысла, что настойчиво требовали не размахивать красной тряпкой перед разъярённым быком пока она в положении: одноразовый выебон, может, и не будет стоить ей жизни, а вот к выкидышу привести может — вряд ли кто-то кинется оттаскивать от неё разбушевавшееся Небо. К тому же, пусть и по своим причинам, пусть не без похабщины, но своими высказываниями Занзас оправдал её обман и точно сохранил за ней место в Варии, а против слова Босса остальные не попрут — и за это мечница была ему благодарна. Наверное, это был самый лучший исход, на который она только могла рассчитывать: её прилюдно не заклеймили обманщицей, с такими вводными несостоявшийся Десятый вряд ли понизит её в должности, то есть своё положение в Варии она сохранит. Правда, теперь ей придётся подтвердить всё то, что он тут наговорил: не слишком ли высокая цена за возможность заполучить поддержку Босса? Но без неё удержать свой авторитет будет куда сложнее. К тому же она беременна: как-то поздно корчить из себя целку-моралистку — не оглашать же факт, что всё произошло без её согласия. И сколь бы сильный внутренний протест не вызывала эта вульгарная ложь, Скуало была вынуждена признать, что это годный обоснуй. Признавала — и всё равно бесилась: ну неужели нельзя было придумать что-нибудь получше?! И когда уже казалось, что сюрпризы на сегодня окончены, голос подал нетипично серьёзный Луссурия, ни к кому конкретно не обращаясь: — Босс упомянул разрешение Совета, но какое ему дело до бракосочетания… — боксёр запнулся, подбирая слова: вряд ли взрывному руководителю придётся по душе определение «бесправный бывший наследник». — Даже не главы Семьи? Это внутреннее дело Вонголы, а Совет обычно регламентирует только внешнюю политику кланов за пределами своих Альянсов. — Точно! — не увидев агрессивной реакции на слова Солнышка — Босс и тайчо неторопливо продолжали ужинать, — Бел ухватился за возможность удовлетворить своё любопытство: если зайти к вопросу с другой стороны, возможно, удастся получить хотя бы частичный ответ. — Босс, так что там с Советом? — Объясни им, — буркнул с набитым ртом носитель Пламени Ярости. Ску метнула в Занзаса быстрый вопросительный взгляд. Что? Он даёт ей слово? Устал объясняться, желает спокойно поесть или хочет, чтобы и она приняла участие в этом представлении? Что ж, это её шанс на покаяние, вот только из-за сиюминутного раздражения и накопившейся за день утомлённости у мечницы не было никакого желания разглагольствовать. Как и подробно озвучивать собственную биографию. Вместе с тем смысла врать или таиться тоже не было: если дон Тимотео убедит Совет, все всё равно узнают правду о её происхождении — утаить ТАКОЕ не выйдет, скорее уж наоборот, этим невероятным фактом Вонгола станет кичиться. Так что кое в чём Босс прав: пусть лучше узнают от неё, чем из перекрученных слухов и сплетен. Получив в ответ лёгкий кивок, при этом чувствуя себя как пловец на краю трамплина — а вот и ещё один момент истины! — девушка сложила столовые приборы домиком на своей уже почти опустевшей тарелке и медленно проговорила, переводя взгляд с одного коллеги на другого: — Я принадлежу к одному из кланов Севера, моя Семья входит в Северный Альянс с самого его основания. Я не наследница, потому могла себе позволить идти по Пути Меча, что в итоге привёл меня на Сицилию, столкнул с Тюром. Остальное и так знаете. И пусть свой клан я не возглавлю, но как дочь главы Семьи остаюсь по крови Суперби, со всеми вытекающими, а заключить межальянсовый брак без специального разрешения Совета нельзя. Если, конечно, не хотим повторить судьбу Санторо и Кальвино. От упоминания известных на весь их мир Семей у старших офицеров пошел мороз по коже. Нет, два этих печально известных клана не обладали каким-то запредельным влиянием или силой: прославились они другим — попыткой заключить межальянсовый брак в обход Совета. Дело было лет шестьдесят назад, главы Семей хоть и знали о запрете, наивно полагали, что если действовать тайно, уже постфактум Совет не посмеет оспорить союз, заключённый перед лицом Господа. Потому решили обойтись без пышной свадьбы, отложив её на неопределённое «потом». Вот только Совет узнал. И принял меры: появление прямо посреди небольшой часовни трёх Верховных Стражей Порядка — Виндиче — прервало церемонию. Не говоря ни слова, Стражи накинули на брачующихся стальные ошейники и, гремя прикреплёнными к ним цепями, потащили несостоявшихся новобрачных во тьму портала. Из-за необходимости соблюдать конспирацию на тайной церемонии присутствовали лишь необходимые для заключения брака свидетели, главы Санторо и Кальвино и несколько особо приближённых к ним людей: слишком малые силы, чтобы отбить пленников. И, тем не менее, они попытались. Вот только доны не успели и глазом моргнуть, как схватившиеся за оружие люди упали замертво, орошая каменный пол часовни алой кровью: скорость третьего Стража, голыми руками пробившего семь грудных клеток, была за гранью человеческого восприятия. По итогу в тот злополучный день Западный Санторо потерял пятерых, включая любимую дочь главы Семьи и его первого помощника, а Северный Кальвино четверых — и как дон Кальвино позже не молил Совет, пытаясь вернуть единственного сына, что должен был после него возглавить клан, но юного нарушителя Закона, как и его невесту, из застенок Вендикаре так и не выпустили. Случай получил широкую огласку, став предупреждением всем остальным… — Не скромничай, — недовольно сощурился Занзас, видя, что остановившая на нём взгляд мечница замолчала и, похоже, не собиралась продолжать, а потому следующее, вдруг пришедшее на ум слово, буквально выплюнул. — Принцесска. Услышав такое обращение, Хранительница Дождя вспыхнула и оскалилась в ответ: это слово девушка ненавидела. Когда ей было двенадцать, её дядю — Лоренцо Артего — избрали новым главой Северного Альянса. У дона Артего было три сына, но он никогда не скрывал, что хотел бы хоть одну дочку, потому в дочери сестры души не чаял. Естественно Северный Али прекрасно видел такое отношение своего главы к племяннице, поэтому Скуало почти сразу стали называть принцессой. И относиться соответственно: клан Суперби сам по себе занимал далеко не последнее место в синдикате, а уж с таким неприкрытым покровительством новоиспечённого главы на девочку через несколько лет обещала открыться настоящая матримониальная охота. Брак с юной Суперби сулил очень вкусные «плюшки»: с братьями её точно не обвенчают, Босс второго по влиянию клана женился не так давно, потому девчонку в любом случае выдадут замуж за нижестоящего, тем самым увеличив влияние Семьи, в которую она войдёт. Хотя уже тогда было очевидно, что супруга реально будет проблемная: слишком своевольная и независимая — такая подчинится только тому, чью силу над собой признает, а победить её в честном бою пока не удалось никому. Потому со временем в среде её сверстников эпитет «принцесса» трансформировался в пренебрежительное «принцесска». Похоже, Занзас руководствовался примерно той же логикой: иначе как додумался до точно такого же прозвища?! Зато теперь она, кажется, поняла, чего он от неё хочет. Вздёрнув подбородок, мечница гордо расправила плечи и сама того не осознавая с вызовом посмотрела в глаза Небу Варии: — Забыла уточнить: мой отец — третий по влиянию человек в Северном Альянсе, а дядя его возглавляет. Был ли Занзас удовлетворён таким ответом? Безусловно: теперь подчинённый мусор допрёт, КАКОЕ на него было оказано давление. Пусть думают, что это типичный брак по расчёту — не говорить же им ПРАВДУ. А вот дерзкий тон и взгляд подкинули новых дровишек на тлеющие угли гнева. Но против обыкновения гнев не разгорелся с новой силой, а чуть полыхнув, нежданно пошел на спад. Настолько, что приёмный сын Девятого смог напомнить себе о силе, что стоит за чёртовой бабёнкой. И последствиях несдержанных поступков: за один вот уже расплачивается — не хватало усугубить ситуацию. Проклятье! А ведь она это прекрасно осознаёт — вон как борзо смотрит: одно её откровенное высказывание — и его ждёт кара за нарушение Кодекса. Причём Север растерзает его быстрее, чем за ним придут Виндиче. И что теперь, лезть бабе под каблук? Да ни за что! За свои грехи он возьмёт ответственность — согласился уже, поздно отступать, — но встать какой-то бабёнке над собой не позволит: нужно напомнить ей её место. И кое-что прояснить. Слишком поглощённый оборзевшей Акулой предводитель наёмников не увидел реакции на её слова своих старших офицеров. Не видел, как напрягся, а после расслабился Бельфегор: как-то он привык быть в Варии единственным представителем королевского рода и появление потенциального конкурента — принцессы! — его, мягко говоря, не радовало. Хвала Тёмным Богам, что титул тайчо оказался метафорой! Не видел, как мимолётно усмехнулся Луссурия: боксёр догадывался о чём-то подобном — уж больно хорошо юный мечник, только-только занявший место почившего Тюра, был подкован в вопросах управления и ведения переговоров. В мировой истории была нередка практика, когда младших сыновей власть имущих — а иногда даже дочерей — готовили, как запасной вариант, на случай если с основным наследником что-то произойдёт. Не видел, как обычно флегматичный Мармон стал как-то нервозно кутаться в свой плащ. Не видел, как вытянулось лицо снедаемого завистью Леви-А-Тана: мало того, что «предатель» и «выскочка» оказался женщиной, что наверняка своими кознями заставляет Босса жениться на себе, так ещё и с такой протекцией — стопудово именно благодаря ей Скуало получила пост заместителя. Слишком взвинченная неприятными воспоминаниями юности мечница реакции коллег не заметила тоже. Встав из-за стола — аппетит пропал напрочь, — Занзас вроде как собрался покинуть обеденный зал, но поравнявшись со стулом, на котором сидела Ску, остановился. Взявшись за спинку стула, вариец наклонился к Хранительнице и, не сводя изучающего взгляда с так удачно открывшегося вида на упругие груди, выдохнул почти у самого уха тут же отшатнувшейся от него девушки: — Зайди-ка ко мне. Реакция Суперби царапнула бывшего наследника Вонголы изнутри: и куда только делась вся былая дерзость — сейчас от мечницы явственно несло страхом. Опять. С одной стороны, это хорошо — баба должна знать своё место, с другой — он же ничего такого не сделал — пальцем не тронул! — тогда почему она так отреагировала? И почему это, чёрт возьми, так напрягает? А тут ещё и Бельфегор, явно заметивший куда пялится его начальник, расплылся в похабной улыбке, сопроводив её своим фирменным смехом: как Принц интерпретировал фразу Босса догадаться было несложно. Хотя, а он сам на месте Бела о чём бы подумал? То-то же! Может и она решила, что он зовёт её к себе в спальню? — В кабинет, — уточнил Занзас, плавно выпрямившись и неохотно отрываясь от интересного вида: не хватало ещё распустить слюни и «поплыть» как какому-нибудь пубертатному девственнику. Койка подождёт — тут явно назрела необходимость кое-что обсудить, тем более он и так собирался вызвать её на серьёзный разговор после ужина. И почему чёртова интуиция что-то невнятно бубнит то ли про отсутствующую совесть, то ли суля дополнительные проблемы?