don't leave me

всё это нельзя поместить в рамки, вписать в систему, разложить на составляющие и расставить по местам. хаотичный разброс, бесконечное количество проб и ошибок, которые никак нельзя предугадать. люди. тэхён морщится, как от зубной боли, и в тоже время ощущает где-то глубоко внутри себя лёгкий трепет перед чем-то, что неизменно ловит шумный выдох восхищения. люди прекрасны в своём несовершенстве, в самом деле. природа изрядно поглумилась над собственным творением. перед мысленным взором - многообразие цветных потоков, тихие, созидательные, беспокойные, разрушительные в своей неудержимой силе. тэхён видит ясно каждый из них, протягивает не дрогнувшие ладони, касается кончиками пальцев - улыбается. впитывает всем своим существом, вдыхает глубоко, весь в слух обращённый. за всем этим - тот самый, единственный, стоящий перед ним неизменно. ким тэхён знает о каждом, но выбор никогда не встаёт ребром - ответ известен заранее, кажется, с момента зарождения вселенной, его собственного рождения, первого дождя ещё не проснувшейся до конца весной. мин юнги лучший по всем показателям. блестящие результаты везде, за что бы ни брался. всегда держится гордо, обособленно, даже находясь в компании - нечто отдаляет других от него, да и сам он не горит желанием сливаться с массой. небрежно поправляет уложенные пряди, каждое движение - неспешное, выверенное, правильное. мин юнги и сам такой - до тошноты идеальный, не в меру умный, весь из себя интеллектуал, сошедший с обложки форбса или вога, не иначе. в его глазах - непроглядный мрак, небытие, миг перед взрывом сверхновой. в его глазах - немое мерцание звёзд и далёких планет, притяжение чёрных дыр и неумолимый поток колец сатурна. тэхён видит. улыбается, по-кошачьи пряча глаза за прищуром, разве что усы не топорщит и к земле не пригибается, каменея перед прыжком на упругих, сильных лапах. тэхён смотрит и знает больше, чем кто-либо. смеётся громко и невпопад, активно жестикулирует во время рассказов о чём-то, совершенно не связанном с темой беседы, но, впрочем, его это волнует ровно нисколько. вокруг тэхёна бесконечный водоворот из сменяющих друг друга лиц. выглядят совсем непохоже, но кажется, что все говорят об одном и том же. мин юнги не меняется вовсе, замирая в этом вихре атлантом - неизменный, преданный тому, что за его плечами дымчатым шлейфом. "прошлое" - думает тэхён и едва заметно кивает сам себе. к таким всегда подобраться особенно сложно - лишнее движение и твоё горло оказывается под чужими клыками. юнги ничем не выдаёт этого, но тэхён нутром готов поклясться, что его загривок под чужим прицелом жгучего, колючего взгляда. юнги не говорит о себе. пожимает плечами и бросает пару незначительных фраз. держится легко, свободно, прячет улыбки, но тэхён крадёт каждую, стоит только уголкам губ дёрнуться - охотник, учуявший добычу, берёт след. мин непринуждённо уворачивается от расставленных капканов, на грубую силу отвечает вдвойне. в нём нет жалости и сострадания к людям, нет этого и к самому себе. запрограммированный кем-то (возможно, самим собой), когда-то, так давно, что, должно быть, и сам уже не помнит. тэхён наблюдает исподтишка, под опущенными ресницами - упрямство, достойное безумца. цокает недовольно - старший ускользает, когда, казалось бы, вот-вот и край одежды окажется в цепких пальцах. но юнги - змей, и предупреждающее шипение слышно каждому, кто не хочет порцию яда внутривенно. у тэхёна, в самом деле, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. желания сберечь себя хоть сколько-то - ноль, решимости - на целый состав поезда, неумолимо приближающийся к тем, кто застрял посреди рельсов. ким тэхён улыбается солнечно. мир для него полон красок, и люди в нём - его любимая композиция. ким тэхён невозможно яркий, слепящий, бунтующий против всего, мятежный, свободолюбивый, обходящий любые преграды на пути. остановить - всё равно что поймать бурю в стакан из под вишнёвого лимонада. для юнги - слишком шумный, надоедливый, но в чём-то невозможно притягательный. юнги на каждую нелепую уловку отвечает смешком прямиком в недовольное, как у ребёнка обиженное лицо. тэхён для него - забавный, маленький мальчик, не знающий, во что ввязался, до чего пытается дотянуться, но никогда не сдающийся. сколько бы юнги ни прятал, ни уходил и не огрызался - тот из раза в раз оставался рядом. юнги едва ли не рычит: - зачем? тэхён точно старший когда-то пожимает плечами, по-прежнему улыбаясь. у него нет ответов на бесконечную череду вопросов, заданных самому себе. он не знает, почему юнги. не знает, почему он сам, для чего и зачем. какую цель преследует? ради чего? но юнги есть, и тэхён не может заставить себя смотреть на кого-либо другого - любая попытка провальна. и этот поток - самый любимый среди всех прочих. тот, об которой можно обжечь ладони, едва коснувшись. тот, который может оставить после себя ровное ничего. тэхён всё это знает, пожалуй, даже лучше самого юнги. как и то, что он ему не нужен. юнги бы к самому себе приблизиться, сделать хоть один единственный шаг, но отчего-то медлит. и подобный миг растягивается в миллионы световых лет. но тэхён знает: его место - подле. от начала и до самого конца, с того самого момента, когда зацепился взглядом впервые. когда коснулся чужих тёплых пальцев, когда заглянул в глаза и пропал насовсем. юнги против, тэхён всегда это слышал. ощущал чужое неприятие кожей, растирал онемевшие предплечья, но всё ещё находился рядом. вопреки всему, юнги и самому себе. тэхён - та самая сверхновая, которой суждено замереть в тот самый миг перед тем, как исчезнуть, как никогда ярко осветив всё вокруг. тэхён - не принцесса в башне, терпеливо ожидающая спасения. тэхён сам себе рыцарь, совершающий подвиги во имя мира. рыцарь, по неосторожности коснувшийся хрупкого сердца дракона. рыцарь, чьи честь и достоинство в том, чтобы сберечь найденное. острие клинка - у горла, вот-вот готового разразиться пламенем. ким тэхён по-прежнему тепло улыбается, глядя в глаза древнему существу из мифов и легенд, с ненавязчивой лёгкостью способного превратить его в мятый ком из сломанных костей и порванных сухожилий. тэхён улыбается, и по пальцам - алые росчерки, металлический привкус на кончике языка. дракон следит за каплями, склоняет голову набок, словно бы не понимая. зачем? но тэхёну, казалось, всегда было необходимо ранить самого себя прежде, чем кого-либо. прежде, чем сам юнги подставится под остриё. из жизни в жизнь, изо дня в день. не в бесконечности достижений, не в ценности каждого прожитого дня, не в преодолении невозможного. его точкой отсчёта, началом и концом координат, всегда, неизменно был мин юнги. рыцарь так неосторожно имел смелость полюбить не прекрасную даму в шелках. ирония, как она есть. всё это нельзя поместить в рамки, вписать в систему, разложить на составляющие и расставить по местам. хаотичный разброс, бесконечное количество проб и ошибок, которые никак нельзя предугадать. у тэхёна в ладонях - звенящая, густая пустота. юнги никогда не будет пойман, тэхён никогда не сможет его догнать, сколько бы ни пытался. порой вывернуться наизнанку, перестать быть, стать кем-то иным - недостаточно. тэхён всегда тэхён, не кто-либо другой. не кто-то иной, сменяющий маску за маской, обличий - разноцветный карнавал, но за всем неизменный взгляд, направленный на юнги. подобно телескопу, направленному прямиком на солнце. из всех потоков самый разрушительный - его. переливом ночного неба завораживающий, ранящий нежную кожу мерцающими осколками звёзд. от зарождения вселенной и до сегодняшнего дня. тот самый, во всём идеальный, где-то глубоко внутри надломленный. небрежно усмехающийся прямо в лицо каждому. но прячущий слабую улыбку, глядя на него, тэхёна. тэхён помнит собственную, казалось бы, никогда не произнесённую вслух клятву. знает это всем своим естеством, всем, что в нём когда-либо было и есть, и, возможно появится. всегда и навечно. в глазах юнги - непроглядный мрак, небытие, миг перед взрывом сверхновой. и тэхён согласен перерождаться именно этой звездой ровно столько, сколько потребуется, чтобы быть той самой, путеводной, светом маяка во время шторма. тэхён раскрывает руки, подставляется. бери, если хватит смелости. уничтожь, если посчитаешь нужным. разорви на части, если станет невыносимо. но тебе никогда не хватит сил заставить от тебя отказаться.