tale

      Она так прекрасна…       В лучах закатного солнца держит его руку. Необычное ощущение до конца не покинет его, пока она не опустит и со смехом не сбежит в огромный двухэтажный дом, забрав и мишку с собой. Джо может лишь смотреть в ответ, мечтая о завтра.       Когда они снова перешептываются за изгородью сада. За ними следят кусты из роз, склоняя колючие ветви, но он упорно терпит эти маленькие колючки, ведь они — ничто, по сравнению с такой близостью с ней.       Трепетно ожидать новый день, закрывшись в своей комнате, пока братья гуляют вместе… Он не может думать, не может дышать. Воздуха недостаточно в комнате, а рядом с ней его целый баллон, и Джо дышит. Дышит полной грудью, пока не краснеет и не смеётся.       Никто не поймёт его. Не захочет понять детскую жажду встретиться снова и снова.       В её руках тают солнечные лучи, с ней время замедляет свой ход или это он по уши влюблён? «Пожалуйста, вернись.»       Его сердце провалилось вниз. «Я никуда не уходила, глупенький.»       …и вновь забилось с новой силой.       Её не часто можно встретить в том самом саду, где цветут розы. Ей определено не подходят эти цветы, думает он. Она — живая, светлая и радостная. А розы страстные, дерзкие и таинственные. Нет, определенно нет!       Подумать только, как много свободного времени у него было до неё. Братья в смятении, мать в счастье, а сам Джозеф не понимает, куда бежит.       Шаг за шагом, квартал за кварталом, дом за домом… Внутрь маленького почтового ящика проваливается конвертик, лишь остаётся трепетно ждать. Надеется, что она прочитает его. Надеется, что ответит и найдет его. Он ведь надеется.?       А пока… впервые пробует любимую её сладость. Элиз самая сладкая, как мороженое, которое забыли съесть. Джозеф любит холодное лакомство и теперь ещё больше.       Прикасается к её руке своей лапой… «Джозеф, пожалуйста, — она делает паузу, а он нетерпеливо ожидает, — останься со мной!» «Навсегда.» «Пожалуйста.?»

***

      Она так ужасна…       Весь его мир сгорел, обратившись в сизый пепел. Растворился в мутной воде, скрылся из взгляда и увял. И никакая родниковая вода не поможет оживить увядшей годами назад цветы, не поможет и зелье жизни.       Элизабет изменилась.       Джозеф, конечно, изменился тоже. Он смог пережить всё то, чего не смогли другие. Смерть детской любви, расставание с отцом и ссоры, тупые ссоры с братьями. Все они решались, но некоторые просто выходили за границы.       А она вернулась, чтобы быть с ним снова. Вернулась огласить новое и старое. Помочь преодолеть оставшееся. «Разве это так сложно?!»       Джо правда не знает. Он никогда не думал, что может остаться один и не будет одинок. Остаться единственным и главным, как босс в собственном заведении. Ведь все уже привыкли, что их трое, да? Только две личности в его голове, только ли… «Если ты не можешь это сделать сам, позволь мне.»       И он отдаётся. Не осознает как, но готов поверить такому знакомому голосу опять. В сладком безумии слышит, как напевает ему Элизабет своим тихим голосом, но слова перепутались и измазались кровью. «Был когда-то ты мечтой девичьей, Был когда-то ты прекрасным принцем — Безобразным нынешним обличьем Ты обязан серым злобным крысам. Проклятый крысиной королевой, Обречен игрушкой стать навеки, Ты глядишь без боли и без гнева Сквозь полуразомкнутые веки»       И он со вздохом это делает. Это ведь так просто, это ведь как расплюнуть. В его руках сила, которой раньше, кажется, он не обладал. Она бурлит в его жилах и все замирает.       Что-то затухает в глазах его брата, он глядит без гнева и страха, как и пела она, как и пел он. Лишь удивление и непонимание, хрипя и скрипя.       Руки Джозефа покрылись кровью.       Пути назад нет. Лишь странное-престранное чувство, почти сбивающее с толку взрослого, но наивного Джозефа. От которого не скрыться, не сбежать и не спрятаться. Терроризирующая его сознание мысль. И вот. «Твоё письмо выбросил мой отец…»       Но почему-то уже не так горестно от этого, как ожидалось. Совсем скоро никто и не поймёт, и не вспомнит об этом. Примут как должное, как делали это раньше. С болью и осознанием поймут, но примут.! «Ты изгрызен и переломан, Перемешан в кровавом меле…»       А она гордится. Гордится им и все,  его существом, и разве не этого он хотел? Снова приобнимет за плечи и уже по-взрослому скажет ему: — Молодец, Джозеф… Ты смог.       Медведь вздыхает.       …он и вправду смог. «Прости, Джер, но ты не достоин этой роли.»