***
В Америке сыро, прохладно и пасмурно. Осень проходит. Ни дня без дождя. Продрогшие люди: кто с кашлем, кто с насморком, Спешат на работу, до края дойдя. Наташа все та же: с улыбкою доброй, Сошла словно с глянца — небесных высот. Дома — великаны с железными ребрами. Сидит у скамейки потрепанный кот. Наташа прошла бы наверное мимо, Но взгляд у кота — так не может смотреть Дворовый бродяга, подернутый дымом, Со сломанной лапой, увидевший смерть. А вот, через время, сверкающий шёрсткой, Накормлен, ухожен и чист, наконец. Уснул в переноске. Так тихо, неброско, И в башню явился пушистый жилец. Его полюбили. И каждый украдкой Пытался немного кота приласкать: То Клинт принесет мячик яркий и гладкий, То Ванда за ушком придет почесать. А Тони! Конечно и он незаметно — Какая же миска у «Мистера Мяв» — И кот не оставит его без ответа, Мягкими лапками крепко обняв. И кот не оставит его без ответа, Ведь здесь он нашел и семью, теплый дом. Все души наполнены радостью света… И Гарри решил навсегда стать котом.***
Как же трудно вдыхать запах сброшенных листьев, Запах мокрой земли и пожухшей травы. А для Гарри все стало, конечно, привычно: Горький кофе, корица, мелисса, полынь. Он идет среди ночи в кошачьем обличьи, Он проходит по крышам высотных домов. По перилам «Ист-ривер», как загнанный хищник, Он хранит глупость магов и мудрость богов. Ждут его на рассвете с лучами надежды. Кот лениво пройдется — широкий карниз. И уже ничего так не будет, как прежде Для него — смысл жизни, не просто каприз. Ждут и Вижен, и ветер, душевные муки. Смотрит странно. С тоской. Гарри хочется выть. Вижен знает. Но Гарри бы умер от скуки. А вот так — очень просто. Не думать и жить. Утро пасмурной дымкой и липким туманом Город шумный и мокрый в секунду сокрыл. Но коту почему-то так больно и странно. Будто он что-то помнил и что-то забыл. Девять прожитых жизней. Одна — человека, Что хотел быть любим. Кот — согретый теплом. И за все заплатил — память в нем угасает. Гарри стал навсегда серым добрым котом.