Underwear Drawer

      Разумеется, Тео должен был вернуться домой, пока Лиам рылся в ящике с его нижним бельем, ну, черт возьми, разумеется.       Для ясности, Лиаму плевать на идеально сложенные боксеры Тео, он даже презирает их: этот чудик разделил их по цвету. Кто так делает? Кто в здравом уме так делает? Ему было недостаточно положить длинные и короткие носки в разные ящики, как будто это не одни и те же чертовы вещи, или наклеить маленькие ярлычки на каждый отсек, нет, он был обязан еще и разложить свои боксеры по цвету.       Лиам даже принял разделение свитеров на хлопковые и шерстяные, но это уже слишком, это явно признак серийного маньяка в процессе становления.       Ну, технически Тео уже прошел через фазу бессердечного убийцы, и можно надеяться, что она закончилась, пусть даже его боксеры говорят обратное.       Дело в том, что если бы Тео был нормальным, хаотичным подростком, а не долбанным психом, который клеит ярлыки на свой шкаф и каталогизирует все в нем, то Лиаму было бы удобней. Он мог бы просто закрыть ящик и уйти, и Тео бы никогда не узнал, что кто-то прикасался к нему, потому что нормальные подростки не помнят, как их ящики должны выглядеть изнутри, у нормальных подростков нет четкого места для каждой вещи, комната — вот место, и на этом все. Тео мог бы сделать что угодно в комнате Лиама, и Лиам бы никогда ничего не заподозрил, потому что для него было бы нормально найти ботинок, вилку или человека в ящике со своими носками. Это случается, это на самом деле случалось. С вилкой, не с человеком.       Но у Тео для всего есть свое место, поэтому, когда Лиам захлопывает ящик и встает, он знает — неважно, что его не поймали с поличным, он все равно облажался: в ту же секунду, когда Тео откроет его, он все поймет. Он поймет, что Лиам залез в ящик с его нижним бельем и все перемешал, потому что его боксеры больше не сложены аккуратно и определенно не разделены по цвету. Они выглядят так, как всегда выглядят боксеры Лиама, — словно рядом с ними взорвалась бомба.       Лиам не клал бомбу в ящик с нижним бельем Тео, пусть он и захотел это сделать, когда увидел все эти маленькие разноцветные стопочки. Он был ужасно зол, не сумев найти то, что искал, а у Лиама есть эта плохая привычка — яростно злиться на те объекты, которые он находит, когда он на самом деле пытается найти что-то другое. Честно говоря, ему стоило бы догадаться, что он найдет там боксеры, потому что ярлычки так и говорят: «черные, синие, белые боксеры». Лиам задается вопросом, есть ли еще один ящик с боксерами других цветов, поскольку он уверен, что у Тео также есть красные и серые боксеры, да и что насчет тех, что с принтами? Лиам может поспорить на свою жизнь, что Тео скорее бы убил себя, чем положил вместе одноцветные боксеры и боксеры с принтами. Вот чудик.       Тем не менее, если в одержимости Тео порядком есть хорошая вещь, так это то, что Лиам всегда сразу же находит толстовку, потому что она на своем месте с красными мягкими толстовками — это буквально то, что написано на ярлычке: «мягкие толстовки». Каждый раз, когда Лиаму нужно стащить ее, он просто идет прямо туда, как только Тео оказывается подальше от своей комнаты, и берет ее. Легко. Если бы Тео захотел стащить одну из толстовок Лиама, он бы не смог сделать это легко и быстро, ему бы пришлось искать и копаться, а еще ему, наверное, стоило бы надеть защитные перчатки. К счастью для него, Лиам здесь единственный вор толстовок.       Он может спать без красной толстовки Тео — не то чтобы он стал зависимым от нее или что-то вроде того. На самом деле Лиам спит в своей одежде большую часть времени, а это только для тех моментов, когда он особенно напряжен, злится или нервничает. Например, когда у него скоро важный тест, или когда Бретт поговорил с ним в течение дня, или когда приближается матч по лакроссу. Только тогда Лиаму нужна толстовка Тео, чтобы хорошо спать и не просыпаться, проделав дырки в матрасе. Он не знает, случается ли это и со Скоттом тоже, но он не может спросить его об этом, потому что это неловко, честно говоря, — это по сути оборотнический эквивалент тому, чтобы мочиться в кровать, а он не может спросить у своего альфы, не мочится ли он до сих пор в кровать.       Тео тоже по-оборотничьи мочится в кровать: в его матрасе и простынях тоже есть маленькие дырочки, — и это наверняка очень его беспокоит, поскольку он весь такой аккуратный и тому подобное, но Лиам все равно не хочет говорить с ним об этом. Вряд ли Тео может сказать ему перед «спокойной ночи» что-то такое, что не даст его когтям вылезать самим по себе, — поэтому Лиаму нужна красная толстовка, пропитанная чудесным запахом его якоря.       Вот именно, единственная чудесная вещь в Тео — это его запах.       Он что, слишком многого просит? Видимо, да, потому что он нигде не может найти его толстовку. Разумеется, он мог взять другую, но это та самая толстовка, единственная, которая всегда пахнет как Тео, а не моющим средством или чем-то вроде того.       Еще одна вещь, которая всегда пахнет как Тео, — это Тео, который стоит в дверном проеме и выглядит озадаченным.       — Лиам? Что ты делаешь в моей комнате?       — Когда? — спрашивает Лиам, пытаясь сбить его с толку.       — Сейчас.       Это не работает.       — О, сейчас, — кивает Лиам, раздумывая. Он мог просто убежать без объяснений, но опять же, ящик с нижним бельем весь разворошен. Ему нужно выиграть время, пока Тео не уйдет из комнаты, дав ему возможность восстановить его маниакальное разделение по цвету. — На самом деле меня здесь нет, это проекция с… Марса. Я недавно переехал туда.       Тео не кажется впечатленным.       — Я могу дотронуться до тебя. — Он доказывает это, стукнув его по носу указательным пальцем. — Ты здесь.       — Нет.       — Что ты делал в моей комнате?       — Я могу задать тебе тот же вопрос, — самодовольно пожимает плечами Лиам. — Что ты делаешь в своей комнате?       Тео приподнимает брови.       — Вижу тут тебя, очень виноватого и подозрительного.       К этому моменту у Лиама появляется идея, поэтому он хватает Тео и бросает его на кровать. Они дерутся дольше, чем Лиам ожидал, поскольку он, видимо, слишком рассчитывал на фактор внезапности. В конце концов он обнаруживает, что Тео, прижатый им к матрасу, перехватил его за оба запястья.       — Какого черта ты делаешь? — рычит он.       — Пытаюсь вырубить тебя, — объясняет Лиам, а потом опускает голову, чтобы ударить его ей.       Тео перекатывается влево, и Лиам в итоге бьет головой матрас, а сразу после этого две сильные руки сбрасывают его с кровати.       — Ну? — спрашивает Тео, пока Лиам потирает свою ноющую щеку.       — Ну что?       Тео скрещивает руки.       — Что ты здесь делал?       — Боже мой, почему ты так одержим мной и моей жизнью, я могу сделать что-нибудь, не рассказывая тебе? Я сейчас собираюсь пойти в туалет, я могу это сделать или тебя нужно предупреждать об этом за две недели? — Лиам встает, готовясь драматически покинуть комнату, но затем вспоминает, что не может — до тех пор, пока белые боксеры лежат вперемешку с черными. Он вздыхает, очень пытаясь выглядеть возмущенным. Может, Тео наконец-то почувствует себя неловко. — Это дом, Тео. Люди живут в домах и передвигаются внутри них. Иногда они заходят в каждую комнату в течение дня. Вот и все. Ничего особенного. В этом нет ничего подозрительного.       — Полагаю, ты только что пытался вырубить меня, чтобы заставить меня забыть, что ты здесь был, — замечает Тео, потому что любит быть раздражающим. — Что было глупо, кстати говоря. Если бы я проснулся с больной головой или сломанным носом, я бы точно знал, что ты здесь был.       — Ну все. С меня хватит. — Лиам качает головой, свирепо глядя на Тео. — Это крайне оскорбительно. Ты останешься здесь со своим предвзятым мнением, а я просто пойду… о, слушай, неужели это… да, ДА, МАМ, ТЕО ИДЕТ! Чувак, ты такой грубый, я понимаю, что ты параноик и все такое, но хотя бы отвечай моей маме, когда она тебя зовет. А теперь иди помоги ей помыть посу…       — ИДЕТ КУДА?       Когда снизу доносится голос его матери, брови Тео моментально становятся очень насмешливыми. Лиам пытается игнорировать их.       — ПОМОЧЬ ТЕБЕ!       — ПОМОЧЬ МНЕ С ЧЕМ?       Теперь губы Тео тоже над ним насмехаются. Лиам игнорирует его еще сильнее.       — С ТЕМ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ!       — Я ЧИТАЮ КНИГУ, ЛИАМ, ГОВОРИ СВОЮ ЧУШЬ ПОТИШЕ, ПОЖАЛУЙСТА!       Лиам ругается себе под нос, а Тео смеется.       — Ты так нервничаешь, волчонок, я это чувствую.       — Ты, наверное, пукнул, вот что ты чувствуешь, придурок, а теперь оставь меня в покое, — бормочет Лиам, надувшись. Почему Тео не может заняться своими делами?       — Ты в моей комнате, технически это ты не можешь оставить меня в покое. А это значит, что ты оставил какие-то улики, что бы ты здесь ни делал, и ты не хочешь, чтобы я их нашел. Теперь я ни за что не уйду из комнаты, пока не найду их, смирись.       Тео встает и начинает оглядываться, изучая каждый уголок. Когда он приближается к шкафу, Лиам снова его хватает.       — Черт возьми, перестань пытаться вырубить меня! — рычит Тео, отталкивая его прочь.       Лиам позволяет ему вырваться и небрежно проводит рукой по волосам.       — Боже, чувак, расслабься. Ты такой напряженный. Знаешь, я думаю, это ты что-то прячешь.       — Ты напал на меня дважды за минуту, Лиам, и я по твоему лицу вижу, что ты планируешь третий раз. Как я должен расслабиться?       Лиам равнодушно пожимает плечами.       — Прими ванну или что-нибудь такое. Я тут присмотрю.       — Присмотришь за чем?       — Да так. — Лиам делает неопределенный жест, но потом вздыхает, потому что видит, что этот корабль идет ко дну. — Слушай, к черту это, твои боксеры все перемешаны, ясно? Синие, белые, черные — все вместе, как их держат нормальные люди. Вот что я сделал.       Тео хмурится:       — Ты был в моей комнате, чтобы своровать боксеры?       — Не своровать, просто перемешать их, — возмущенно фыркает Лиам.       Тео усмехается, качая головой.       — Это звучит лучше в твоей голове?       — Мне плевать, как это звучит или что ты думаешь, — сообщает Лиам, свирепо вскидывая подбородок. — Я не должен тебе ничего объяснять по поводу того, как я провожу свое свободное время.       — Вообще-то должен, поскольку ты проводишь его в ящике с моим нижним бельем, — ухмыляется Тео.       Лиам хватает его в третий раз, прижимая к его лицу подушку. Пусть он подавится всем этим сарказмом, вылетающим из его рта.       Подушка немного дрожит, когда Тео под ней смеется.       — Ты сдаешься? — рычит Лиам.       — Да, я разрешу тебе оставить пару моих боксеров, доволен? — предлагает Тео приглушенным и веселым голосом.       Лиам изо всех сил ударяет подушку и сбегает прочь.       Когда он возвращается в свою комнату, он по-прежнему пытается решить, была ли миссия скорее успехом или провалом, и красная толстовка Тео, тщательно сложенная на краю его кровати, поражает его до глубины души. Какого черта?

* * *

      — Что твоя толстовка делает на моей кровати? — спрашивает он, ворвавшись обратно в комнату Тео.       Тео бросает на него взгляд и пожимает плечами.       — Я положил ее туда утром. Ты же не можешь без нее спать, да?       Лиам ошеломленно моргает.       — Могу, — отвечает он спустя какое-то время.       Он просто не хочет.