Известная ложь

Честно говоря, Кэмерон ненавидит приходить в тюрьму. Раньше было невыносимо видеть брата за стеклом, общаться через старую с плохой проводимостью звука трубку телефона и раз за разом говорить один и те же слова. Я вытащу тебя отсюда. Хотел бы он испытывать ту уверенность, с которой говорил. Кэмерон готов был работать с ФБР и за эту новую — просто восхитительную! — возможность видеться с Джонатаном без стёкол, трубок, охранников и вечным ограничением в десять минут. Год в тюрьме изменил Джонатана — изменения настолько очевидны, что, даже при всём желании, Кэмерон не может закрывать на эти перемены глаза. Он бы хотел верить, что они ему просто кажутся. Что озлобленность, чёрствость и жёсткость в Джонатане пройдёт, как болезнь, стоит вытащить его на волю. На свободу. Сегодня их разговор не клеится по всем краям: Джонатан задумчив и молчалив, а Кэмерон преувеличенно весел и оживлён. День был тяжелым у обоих. Кэмерон радовался спасённой жизни девушки от контрабандиста, а Джонатан получил перелом рёбер и организовал побег для какого-то заключённого, чьего имени он так и не узнал. У него крутились в голове слова, что это не последняя услуга для преступников — он сам стал одним из них. С ними нужно что-то делать… Он не первый час думает об этом и пропускает первые слова Кэмерона, пока тот его не окликает. — Джон, — он наклоняется вперёд, смотря в идентичные серо-голубые глаза, — точно всё в порядке? Джонатан смотрит на монету отца, которую перебирает костяшками пальцев. Ловко и умело монета скользила туда и обратно, отражая блики слишком ярких ламп. Кэмерон следил за методичными движениями брата, будто тот готов был пустить пыль в глаза. «Лгать, на самом деле, очень сложно. Задай ему вопрос, глядя в глаза, если он замешкается хоть на мгновение — он лжёт», — слова Вивьен эхом проносятся в сознании Кэмерона. — Всё замечательно, — отвечает Джон. Монетка соскальзывает и медленно — Кэмерон глядит на неё, словно в замедленной съёмке — падает на пол, переворачивается, звенит о каменный пол ещё раз, опять подпрыгивает и, очертив круг, останавливается. Джон смотрит на неё пустым, задумчивым взглядом. — Теряешь хватку, — попытался усмехнуться Кэмерон, но не получилось убрать предательское беспокойство в голосе. Он рассматривает брата настороженно, ища хоть какой-то тревожный знак. То за что можно было бы ухватиться и вывести на разговор. Ты можешь мне довериться! Тишина обволакивает по обе стороны решеток. Кэмерон почти порывается сам начать говорить, но ведь знает, что так Джонатан с ним точно не будет откровенничать. Пожалуйста, Джонни… Джонатан отвлекается от монеты и улыбается брату. — Да, ты прав. Кэмерон молчит и медленно отклоняется на спинку стула, будто ему резко стало неудобно сидеть на нём. Джонатан молчит и делает вид, что не видит — не чувствует — разочарования брата в одном только горьком взгляде. Они оба прекрасно понимают, что всё ни черта не хорошо. Монету никто не поднимает.