В четырёх стенах ночью — и даже в сумрачные дни — страхи и зловещие предчувствия растут и крепнут, но на воздухе, в солнечную погоду, человек теряет страх даже перед смертью. Теодор Драйзер
26 июля 1966 года Лондон редко радовал хорошей погодой, но сегодня было исключение. Утреннее весеннее солнышко дарило хорошее настроение и силы для очередного трудового дня. Машины и автобусы потихоньку заполняли улицы, создавая утренние пробки и тихий гул придорожной суеты. Всё чаще можно было заметить пожилых людей, гуляющих по тротуарам или же тихо переговаривающихся за шахматной партией в парке. В такие дни просыпаешься с чёткой уверенностью, что сегодня будут свершаться великие дела и что сама судьба даст своё благословение на свершение больших подвигов. Для одного человека этот день стал судьбоносным во всей его жизни.***
Петуния Элизабет Эванс всегда была образцовым ребёнком. Смотря на маленькую, хрупкую, белокурую девочку с ореховыми глазами, что таят в глубине себя незаурядный ум и необычные способности, ты неосознанно выделяешь её из основной массы других детей. Есть уверенность, что такие люди, как она, не останутся в тени и будут идти напролом к своей цели. Старшие Эвансы не видели ничего особенного в своей восьмилетней дочери, и каждая похвала в сторону старшей воспринималась ими как само собой разумеющееся, что очень раздражало Петунию, ведь она прыгала выше своей головы, пытаясь доказать, что она — лучшая. Родные не могли представить себе, сколько сил она прикладывала, чтобы достичь такого результата. Мистер и миссис Эванс были типичной консервативной парой со свойственным тому времени менталитету: отец был бывшим военным, который решил посвятить оставшийся ему срок обучению новобранцев, тоже решивших полностью отдаться военной службе. Иногда старший Эванс не мог перестроиться на домашний лад, продолжая вести себя дома, как в казарме, что подстёгивало Петунию к самосовершенствованию. Если отца ещё можно было вывести на эмоции, будь то хорошие или наоборот, то мать была полной противоположностью. Сухарь — первое, что приходит на ум, когда вспоминаешь миссис Эванс. Петуния, сколько себя помнила, ни разу не слышала смех родного для неё человека. Для миссис Софи Эванс не существовало слов «не могу», «не хочу», «не смогу». Ты должна быть идеальна во всём. И Туни старалась держать желанную для её родительницы планку. Иногда Петуния не могла понять, как смогли ужиться такие люди, как её родители, но результат налицо. В их доме, не говоря о маленьком мирке уже старшей сестрёнки, все изменилось, когда появилась маленькая Лили. Петуния ушла на второй план, её совсем перестали замечать. Петуния росла, и всё реже можно было заметить улыбку на её миловидном личике. Её все чаще можно было встретить одну с книгами на скамейке в парке. Маленькая Эванс не хотела признавать, но она боялась свою маленькую сестрёнку. Её пробирал первобытный страх, когда она оставалась одна с этой ненормальной! Когда Лили было четыре, Туни заметила, как та играла со своими игрушками в воздухе. Туни думала, что это ей снится. Конечно же, она читала про Питера Пэна и, как все дети, мечтала отправиться с ним и его друзьями навстречу приключениям. Но девочка подумать не могла, что это наступит так скоро! Сорвавшись с места, Петуния побежала к своим родителям, чтобы поделиться радостными новостями. Выслушав её, отец громко рассмеялся и покачал головой, а мама пребывала в глубокой задумчивости, нервно поджимая губы. После папа предложил ещё почитать Жюля Верна «Путешествие к центру Земли»: может быть, маленькая Туни с малюткой Лили отыщут в саду нашей соседки неземные сокровища. Расстроившись от реакции любимых людей, Туни вернулась к сестрёнке, которая уже что-то увлечённо раскрашивала в блокноте. Таких случаев было несколько, но никто больше не видел все эти странности с Лили, кроме неё. Туни пыталась поделиться своими наблюдениями с подругами, но те подняли её на смех, и в классе стали шептаться о том, что у неё не все дома. Это усугубило неприязнь Петунии к Лили. Отдушиной стали тёплые деньки, когда девочка могла отдохнуть от внимания родителей, которые каждый раз вспоминали про свою дочь после похода к школьному психологу. Она сбегала из дома глубоко в парк, где могла остаться со своими мыслями наедине. Их городок был небольшой и до родителей тоже дошли слухи о том, как их старшая дочурка отзывается о младшей, которая, по словам Петунии, «дьявол во плоти». Родители решили поговорить со старшим ребёнком, но все остались при своём мнении, что очень тревожило миссис и мистера Эванса, ведь Лили скоро идти в школу, а там уже заранее приготовлен «ярлык» для ребёнка. Петуния глотала злые слёзы, слушая причину беспокойства родителей у школьного психолога. Мисс Хадсон успокаивала их, объясняя, что и старшему ребёнку нужно внимание, и, таким образом, она его получала. Ненависть к сестре росла в геометрической прогрессии. Неведение родителей не могло длиться вечно, и в сочельник 1965 года мистер и миссис Эванс собственными глазами убедились в правдивости слов Петунии. С самого утра Лили была чем-то недовольна, её раздражало буквально всё: от слишком белого снега до слишком зелёной ёлки. Поначалу родители пытались потакать своему младшенькому чаду, но вскоре перестали обращать внимания на её истерики, что привело к горящему столу и разбитой во всём доме посуде. Эванс ликовала: наконец-то родные ей поверят и извинятся перед ней, ведь было очень больно и обидно, когда мама и папа отчитывали и наказывали её за «ложь». Но последствия вызвали у неё нервный смешок. Мало того, что перед ней не извинились, так ещё и родители были в восторге от способностей Лили. Ведь она уникальна и неповторима! Отец запретил рассказывать о случившемся, он верил, если другие прознают про дар Лили, то её могут забрать на опыты и не вернуть. А мама же довольно сверкала улыбкой и бормотала младшей, что это великий дар, который был у какой-то прапрапрабабушки. Лили плакала, она клятвенно заверила, что не будет больше делать «фокусы», она не хотела, чтобы её забирали какие-то люди неизвестно куда. Она находилась под таким глубоким впечатлением, что даже не слышала успокаивающий шёпот матери. С этого момента Петуния стала тенью своей собственной младшей сестры.***
Захлопнув учебник истории, Туни сладко потянулась. Солнце почти в зените, отчего утренняя прохлада постепенно отступала, уступая дневному зною. Как хорошо, что она спряталась в глубине парка — не было никакого желания жариться под солнцем. Сегодня она сбежала из дома очень рано, даже не позавтракав по-человечески. Её спасли от голода с вечера приготовленные мамой бутерброды. Миссис Эванс уже смирилась, что её старшая дочь проводила время где угодно, только не у себя дома, и она её по-своему понимала. Доев последний кусочек бутерброда и запив сладким чаем из термоса, Петуния стала собираться домой. Скоро обед, не стоит и его пропускать. Закинув учебник в сумку, девочка пошла по выложенным дорожкам вдоль высоких деревьев. Недолго думая, свернула налево, ей не хотелось покидать этот зелёный уголок, и она решила напоследок полюбоваться на небольшое озеро, что простиралось на окраине парка. Не доходя до места, Туни услышала яростные крики и сорвалась на бег. Картина, что предстала перед ней, заставила зашевелиться волосы. Пятеро мальчишек избивали маленького Снейпа, который уже давно потерял сознание, а Лили пыталась их оттащить, делая при этом себе хуже. — Уйди, Эванс! Не мешай нам! Я собственными глазами видел, как этот ублюдок проклял мою мать! — кричал самый большой и, видимо, старший из всей компании, на вид ему было лет двенадцать. — Северус не мог так поступить! Отпустите его, а то я прокляну всех вас! — верещала Лили, делая какие-то странные пассы руками. У двоих мальчиков вспыхнула одежда. — Так ты с ним за одно! Умри, ведьма! — побежал мальчик с длинной металлической трубой в сторону Лили. Сестра не успела увернуться от первого удара, который прошёлся по плечу, роняя её на землю, незамедлительно посыпались градом следующие. Петуния не поняла, как оказалась рядом с сестрой. Секунда — и она стоит перед неудачливым убийцей своей сестры, перехватив последний удар. Она отчётливо помнила недопонимание на лице мальчика, когда он увидел, как девочка выхватила трубу и ею же отправила наглеца в сторону озера. Миг — и она уже у Северуса, отбрасывая ещё двоих своим новоявленным оружием. Ещё секунда — и блондинка стоит за спиной главаря этой шайки малолетних преступников. Он развернулся к ней, смотря сверху вниз, не веря, что такая малявка, как Петуния, смогла победить его ребят. В голову Эванс пришло чёткое понимание, что он не верит и... боится? Да, она чувствовала его страх, испытывая при этом странное чувство. Девочка внимательно посмотрела на него и прошептала, чтобы слышал только он: — Обижать мою сестрёнку имею право только я, — хруст ломающейся челюсти и рёбер в нескольких местах огласил берег озера. Провожая взглядом убегающего пацана, блондинка начала бороться с набирающей силу меланхолией. Оглядев берег озера и увидев тела, она поймала себя на мысли, что дело для нее привычное, а мальчишки вообще отделались малой кровью. Её взгляд упал на руки — они были все в крови. От осознания того, что она натворила, стало выворачивать и трясти, словно у девочки появилась лихорадка. Петуния пыталась избавиться от красной жидкости, что уже успела покрыться багровой коркой. Эванс подбежала к озеру, чтобы смыть ненавистные ей пятна. Отмыв руки, Петуния бросила взгляд на тело, что лежало рядом с ней: рыжие локоны слиплись от крови, хлеставшей почти что у самого виска. Присев рядом с головой Лили, Петуния положила руки на рану. По ладоням пробежали яркие искорки, перерастающие в зеленоватое свечение, которое с поразительной быстротой обволакивало её руки. Свет погас — и девочка свалилась без сознания.