На Аллее Теней было самое различное множество всяких лавок и магазинчиков. Они теснились узкими сотами вдоль широкой мощёной дороги, благоухали пышными гортензиями и оплетали тенями вьющегося хмеля и плюща. Вся Аллея дышала и жила. Потревоженными пчёлами копошились волшебники, спеша звонким цокотом каблуков и галдя восторженными детскими голосами. Кипела жизнь, отдаваясь на языке сахарной пудрой свежей выпечки и древесной смолой, врезаясь в память тонкими песнями придверных бубенчиков и музыкой ветра под крышами.
Гарри попал на Аллею Теней совершенно случайно. Гермиона как-то упоминала, что здесь им ничто не угрожает, так как в это место УПСам путь заказан. Сама Магия бережёт это место от несущих смерть.
По сути своей Аллея Теней была подобна Косому и Лютному переулкам, была такой же торговой площадью со множеством предложений и широким ассортиментом. Только подразделялись эти три пересекающиеся аллеи на определённых клиентов и сам товар.
В Лютном можно было найти любую запрещённую или редкую вещь, за любые деньги каждый пропойца готов был поработать доносчиком или доставщиком. Косой был самым настоящим рынком для всех и каждого, у кого хватало галлеонов. И вместе с тем он был наиболее близок с миром магглов. А вот Аллея Теней… она представляла собой куда более волшебное и неземное место. Здесь можно было найти самые невообразимые ингредиенты и вещи.
А ещё Аллею Теней ни разу не атаковал Волан-де-Морт.
Гарри повертел головой, признавая, что чувствует себя здесь удивительно спокойно, несмотря на долгие месяцы погони и салок с егерями. Атмосфера волшебства таилась в каждом уголке, в каждой лавке и магазинчике, пусть большая часть из них уже закрылась. Вечер густой гуашью опускался на Аллею и душил одним из последних жарких закатов августа.
Поттер вздохнул поглубже уже прохладный — откровенно говоря, холодный — воздух и двинулся в сторону ближайшей лавки, затесавшейся между цветочным магазинчиком и ателье с цветастой пурпурной вывеской, в надежде дождаться Гермионы там. Он не сомневался, что подруга отыщет его где угодно. Витрина мигнула серебряным готическим шрифтом.
Лавка Восьми Проклятий.
Бубенчик над дверью звонко пропел, и Гарри с опаской и интересом огляделся по сторонам. Высокие стеллажи до самого потолка, до которого даже Хагрид вряд ли бы достал своей ручищей, затенённые (или плохо освещённые, кто знает) образовавшиеся между ними узенькие коридорчики и всякая всячина, набитая по полкам. Чем-то этот магазинчик напоминал лавку Олливандера. Чем-то неуловимо знакомым тянуло от каждой непонятной вещицы. Только пыли и запустения было намного меньше, чем в магазинчике волшебных палочек. Гарри даже на пробу провёл пальцем по полке, тревожа тонкий слой пыли.
Он побродил между рядами со странными поделками и флаконами и пришёл к выводу, что хозяина лавки (или всё же магазинчика) пока нет или тот отошёл на минутку по важным делам, навесив заклинания на входную дверь. В таком случае о его визите тот был оповещён. Право слово, иногда магия давала такие привилегии и такие обязательства…
Гарри прошёлся между полками ещё раз, внимательнее разглядывая товар. Маленькие пузатые пузырьки с зельями, заколки, бантики, средства для ухода за волосами и кожей, вредилки и игрушки для ребятишек, корешки книг на иностранных и не только языках (иероглифы и близкий к английскому и латыни язык), длинные футляры с палочками (для них было выделено четыре полки высотой в два и длинной в десять футов каждая) и… стеклянные поделки. Странные и иррациональные по форме своей поделки, подвязанные цветными атласными лентами.
— Чем-то могу помочь, Мистер-р-р-Я-Должен?
Гарри шарахнулся в сторону, сжав пальцами стеклянную поделку и сбивая с полки флаконы и всякую мелочёвку. Резкие звуки разбившегося стекла и керамики, ребристые звуки прокатившихся по доскам прозрачных пустышек и пузатых флаконов.
Поттер сглотнул, быстро осмотрев получившийся беспорядок, а потом поднял глаза на говорившего.
Перед Гарри стоял парень не старше его самого. Тощий (кожа да кости почти), низкий, со встрёпанным колтуном тёмно-рыжих волос, в тёплом свете маленьких светильников кажущихся золотыми и ярко-огненными. С первого же взгляда казалось, что парень был себе на уме, почему-то Гарри вспомнились Луна и мистер Олливандер, было в этом незнакомце что-то похожее. Он отстранённо улыбнулся посетителю и, сложив руки за спиной, чуть наклонился всем корпусом вперёд, глядя на него снизу вверх.
— Ну-у-у… так как?
Незнакомец перекатился с пятки на носок и обратно, не разгибаясь. Наоборот, казалось, будто он наклонился только сильнее. Гарри невольно сделал шаг назад, тревожа осколки и уцелевшие флаконы.
— И-извините, я… я-я…
Незнакомец прервал сбивчивые объяснения Поттера, улыбнувшись шире. Парень склонил голову к плечу, с интересом разглядывая лицо визитёра. Стеклянная пустышка — как и те, на полках — на его шее качнулась в сторону, вслед за движением головы. Она маятником раскачивалась на рыжей атласной ленте, невольно притягивая взгляд.
— Ничего, мальчик, — незнакомец, наконец, распрямился и опустил глаза на осколки, видимо, осознав, что его внимание визитёру несколько… досаждает.
«Мальчик» покоробило Гарри, которому уже восемнадцать исполнится вот-вот. Более того, слышать это от кого-то, кто младше тебя на год-другой…
Гарри хмурится и с подозрением вертит в руках стеклянную штуку, похожую на соску. Ту, которую обычно малышам дают. Ему это кажется иррациональным даже для волшебного мира.
На Аллее Теней было много различных лавок, но именно эта, с отталкивающим даже названием, была какой-то… потусторонней, необычной, более… волшебной, чем все остальные. Как и её хозяин с мягкой улыбкой и такой же соской на шее.
— Всё в порядке, юноша, — хозяин лавки говорит мягко и тихо, интонации его голоса успокаивают и заставляют проникнуться доверием и волшебством этого места. Древним, сонливым, пропахшим вековой пылью и старинными, изжившими себя проклятиями. — То, что Вы ищете, здесь найти нельзя.
Он двинулся в одному ему известную сторону, петляя в узких коридорчиках меж стеллажей. Гарри, неловко помявшись, последовал за ним. И только отойдя на пару шагов от места их внезапной встречи, он услышал, как тихо звякнули осколки и уцелевшие флаконы с поделками, приобретая первозданный вид.
— И… что же я ищу? — осторожно спросил Гарри, следуя за хозяином лавки.
Парень привёл его к прилавку, идеально чистому, почти стерильному в этом неухоженном магазинчике. На самом краю, около огромного кассового аппарата стояла начищенная медная ваза с засохшими цветами. Гарри с трудом узнал в них хризантемы. Хозяин лавки встал за прилавок и улыбнулся посетителю, укладывая локти на массивную столешницу.
— Это я должен спросить у Вас, мистер Поттер, — хозяин улыбнулся шире (скорее, усмехнулся) и устроил подбородок на раскрытой ладони. — Разве не так?
Гарри машинально потёр шрам под густой чёлкой, поглядев на этого парня сквозь покоцанные линзы очков.
— Но Вы сказали…
— Сказал, — мягко перебил его хозяин, медленно моргнув, не отводя взгляда от лица посетителя.
Поттер замялся, чувствуя неловкость. Он начал теребить рукава потрёпанной кофты, не зная, куда деть руки, и взглядом стал изучать лавку заново. Лишь бы не смотреть на её хозяина.
— Зовите меня Тсунаёши, мистер Поттер, — благосклонно произнёс тот, и выровнялся за прилавком. Взгляд его был снисходительным и самую каплю — насмешливым. Сам он был в благодушном настроении, что отражалось в ярких, будто бы горящих изнутри глазах.
— Мистер Тсу…
Смех Тсунаёши прервал только начавшего говорить Гарри. Поттер чуть поморщился оттого, что его перебили, но промолчал. Лишь подобрался от недовольства и с недоумением поглядел на хозяина лавки.
— Просто Тсуна. Это ведь не сложно, верно? — парень лукаво улыбнулся и подмигнул своему посетителю. Говорил он размеренно, неспешно, даже растягивая слова и делая паузы между ними. Будто ему и вправду никуда не нужно было спешить.
Гарри отрицательно мотнул головой.
— Тогда я Гарри. Просто Гарри.
«Без всяких мистеров и ярлыков».
Казалось, Тсунаёши улыбнулся ещё шире, чем это было возможно. Были ли причиной его слова или то, чего Гарри не стал говорить вслух?
— Просто Гарри? Вы скромный юноша, мистер Поттер. И Вы определённо заслуживаете уважения, — хозяин лавки на пару мгновений склонил голову в поклоне. — Но раз Вы просите…
— Прошу, — утвердительно сказал Поттер, сжимая вспотевшими пальцами манжеты рукавов. — И объясните Ваше высказывание.
Тсунаёши в нарочитом удивлении вскинул брови.
— Высказывание?
Либо он очень хорошо играл, либо действительно забыл то, что говорил буквально пару минут назад. Гарри с подозрением прищурился, готовый выхватить палочку из рукава. Кончик её еле-еле касался вспотевшей от волнения ладони.
— Здесь я не найду то, что ищу.
Что я ищу? — говорил он коротко и с нажимом. Словно на допросе, словно от этого зависела чья-то жизнь. Его собственная жизнь.
—
Этого, юноша, Вы не найдёте
здесь, — Тсунаёши достал из-под прилавка тряпку и начал неспешно протирать столешницу. Вдумчиво, нерасторопно, скучающе.
— В этой лавке?
Гарри показалось, что в ответ Тсуна иронично хмыкнул.
— По эту сторону, юноша.
— По эту сторону… чего? — голос Гарри звучал любопытством, жаждой. Жаждой узнать пароль от потайной двери, ведущей вглубь него самого.
Тсунаёши заглянул ему в глаза. В его взгляде не было ни лукавства, ни смеха, ни того живого весёлого огня. Только пробирающий холод и отчего-то колкая насмешка. В этих искривлённых губах, в изломе бровей, в чуть приподнятом подбородке.
— Завесы, разумеется.
Хозяин лавки говорил с той самой интонацией, будто имел в виду само собой разумеющееся.
Гарри пробрал озноб. По виску скатилась капля холодного пота.
— Когда Вы найдёте то, что ищете, — между тем продолжил Тсуна, протирая прилавок и уже не глядя Поттеру в глаза, — не забудьте сесть на правильный поезд. До встречи, мистер Поттер. Внимательнее смотрите на номер платформы, — он улыбнулся открыто и весело.
А потом всё завертелось в цветном вихре из флаконов, иссушенных цветов и пыли.
Гарри не помнил, как покинул лавку. Он ничего, сказать по чести, не помнил. Просто оказался на Аллее Теней перед зеркальной витриной кофейни, на которой две чашки кружились в каком-то танце, расплёскивая своё содержимое. И он смотрел на этот странный танец, наблюдал завороженно за нескончаемым проливающимся в никуда кофе и не мог глаз оторвать. И все мысли выветривались из головы, словно под действием неизвестного заклинания.
Гермиона окликнула его внезапно.
Поттер будто вырвался из плена приворотного и с каким-то диким испугом шарахнулся от витрины. Чашки закружились с удвоенной силой, выплёскивая своё содержимое ещё усерднее, затягивая внимание, не желая отпускать.
Подруга была настойчивее.
— Гарри! Я тебя повсюду ищу, — Грейнджер осторожно ухватила друга за локоть и вдруг обеспокоенно заглянула в глаза. — Что-то случилось? Ты весь побледнел.
Поттер отрицательно мотнул головой, посмотрев на кофейню. Она теснилась между цветочной лавкой и ателье с цветастой пурпурной вывеской. Гарри нахмурился, силясь вспомнить что-то, и опустил задумчивый взгляд на собственные ноги.
Гермиона поджала губы, но приняла к сведению, что друг не собирается делиться с ней. Слишком много свалилось на них за прошедшее время и… Она позволила ему это, чуть сильнее сжимая пальцы на чужом локте от волнения. А потому тряхнула растрёпанными кудрями, прогоняя непрошеные мысли прочь, и с воинственным видом потянула Поттера к выходу.
— Всё готово, мы можем перемещаться. Аппарационная площадка там, идём.
Гарри следовал за утягивающей его подругой и всё никак не мог вспомнить что-то… важное. Он сильнее нахмурился и хотел было достать палочку, чтобы наколдовать темпус, но вдруг понял, что в руке у него не палочка, а что-то…
Гарри сглотнул, чувствуя холод скатившихся по спине мурашек.
Он продолжал сжимать в пальцах стеклянную пустышку.
***
Когда война закончилась, Гарри чувствовал себя… не счастливым, не облегчённым — опустошённым. Будто что-то важное из груди вырвали, а замену не нашли.
Бузинная палочка, переломанная пополам несколько раз, летит в пропасть вместе с чем-то, что Гарри самостоятельно от себя оторвал. Отсутствие этого чего-то ухает вниз, вслед за Даром Смерти. О причине Поттер смутно догадывается, но знать всё равно не хочет.
Мантию-невидимку младший Певерелл из сказки передал сыну. Гарри получил её в наследство от своего отца. И ещё что-то от неизвестно кого — прямо сейчас.
Рон с Гермионой отчаянно-счастливо обнимаются где-то там, за плечами. Они до сих пор поверить не могут, что всё закончилось. Что, боги правые, всё действительно закончилось. Гарри не хочет на них смотреть, таких счастливый, таких… живых.
Себя он чувствует абсолютно пустым и мёртвым.
Получив дважды Авадой в лоб, не выживают. Да и единожды — тоже.
Пустышка, подвязанная голубой истрёпанной лентой, жжёт кожу даже сквозь ткань. Гарри стискивает её в скользких от крови и пота пальцах и смотрит вниз. Туда, куда сбросил частичку себя вместе с Даром Смерти.
— Я вижу, Вы нашли, что искали, мистер Поттер.
Поттер крупно вздрагивает и оборачивается, на голых рефлексах вскидывая палочку.
Знакомый-незнакомый парень чуть насмешливо улыбается самыми краешками губ. Он стоит ровно, без единого признака волнения или дискомфорта. Плечи расслаблены, поза открытая, и Гарри не может не опустить палочку. Но не опускает, лишь сильнее сжимая её в пальцах.
— Мы знакомы? — он настороженно переступает с ноги на ногу.
— Вас знает каждый волшебник, мистер Поттер.
Незнакомец (знакомец?) тихо смеётся и спокойно, невзирая на вскинутую в готовности пустить заклинание палочку, шагает навстречу знаменитому подростку. Он протягивает вмиг растерявшемуся Поттеру —
невозможно! — целую бузинную палочку и замирает в полупоклоне.
— Вам просили передать.
На губах Тсунаёши — Гарри вдруг вспоминает — играет лукавая усмешка, а в глазах — тлеет скука. Он потрясён этим настолько сильно, что даже не вздрагивает, когда хозяин той странной лавки на Аллее Теней всучает ему палочку с крупными бусинами по всей длине.
Поттер тяжело сглатывает — сухое горло дерёт — и дрожащими пальцами сжимает пустоту в кармане. Истрёпанная голубая лента змеится в ладони Тсунаёши.
«Как?!»
Голос в один миг садится до сиплого шёпота:
— Кто?
Слова даются с трудом. Таким же, с каким Гарри смотрит в глаза этому странному человеку, продолжая сжимать кулак в пустом кармане. Он уже сомневается, что Тсуна человек. Бред же. Бред полный.
Что
именно?
Что
он
человек
или
что
он
им
не
является?
Тсунаёши улыбается шире. А в глазах нет ничего, кроме всепоглощающей скуки. Разве что искрится мрачное довольство где-то в глубине коротким замыканием, разжигая что-то тёмное в душе самого Гарри. Тёмное и бесконечно голодное.
Тсуна прикладывает палец к кривящимся в усмешке губам, не собираясь отвечать на поставленный вопрос.
— Вы, мистер Поттер, взяли не своё, — говорит Тсунаёши всё так же неспешно, делая паузы, расставляя акценты и внимательно наблюдая за реакцией на свои слова. Он выпрямляется и прячет пустышку с голубой лентой у себя в кармане. — А вот
это, — Тсуна достаёт из того же кармана оранжевую ленту, за которой тянется прозрачная стеклянная поделка, — как раз принадлежит
Вам.
Такая же пустышка на такой же ленте горит потусторонним огнём у него на груди. Разницы Гарри не видит.
— Ваш грех, мистер Поттер, — Тсунаёши завязывает кокетливый бантик на шее знаменитого мальчика и тонко, снисходительно улыбается, отступая, — не Тщеславие, а Уныние.
Вы всё же выбрали не ту платформу, юноша.
Гарри потрясённо смотрит на пустышку у себя на груди. Бузинная палочка падает ему под ноги из слабой руки. А потом он поднимает глаза на удаляющуюся фигуру, стискивая кулаки.
— И что дальше?
Тсунаёши останавливается. Он далеко, но Гарри слышит каждое слово.
— Дальше? — безразлично переспрашивает хозяин той странной лавки. Он не оборачивается и вообще не двигается. — Дальше лишь вечность и скука. Удачи, мистер Поттер, спасибо за это… — он посылает знаменитому мальчику ухмылку через плечо и на миг останавливается, чтобы шутовски поклониться, — развлечение. За Вами было интересно наблюдать.
«Скука?»
Так он потерял… интерес?
Гарри перебирает в голове варианты и мягко оглаживает неожиданно тёплое стекло. И с безразличием понимает, что Проклятие взяло своё.
Лень. Уныние. Скука.
Он поднимает с земли старшую палочку и прячет в карман, оглядывает то место, где буквально только что был хозяин Восьми Проклятий, и разворачивается прочь от Хогвартса. А, впрочем, какая разница. Без цели, которой до этого был Волан-де-Морт, Гарри всё равно бы пришёл к тому, что имеет сейчас.
Скука. Уныние. Лень.
Тщеславие? Тсунаёши сказал, что тщеславие не его? Гарри криво улыбается, вспоминая, как бегал от своей славы половину жизни.
«Может, тоже открыть какую-нибудь лавочку? С артефактами.»
Слишком быстро он принял это проклятие. Так же легко, как и факт наличия в кармане потерянного в Запретном Лесу воскрешающего камня, как и опустившуюся на плечи мантию-невидимку, забытую неизвестно где.
Всё возвращается к истокам, вещи — к своим владельцам, а грехи… находят тех, в чьих сердцах поселилась пустота.
