Торги

В первый же миг, увидев происходящее на колдографии, Тесей подскочил на месте, готовый немедленно рваться... куда-то, чтобы разнести там все в пыль. Потому что там держали в плену и пытали его брата, его младшего, его Ньюта, и за это Тесей всерьез собирался найти и убить, не взирая на степень опасности и последствия. Да хоть против Гриндельвальда выйти! Потом он взглянул на колдографию еще раз, ища зацепки к поиску, и сделал сразу несколько открытий. Во-первых, Ньют извивался и открывал рот в стоне абсолютно определенным, хорошо знакомым Тесею образом, и лицо его искажала совсем не боль. Во-вторых, на широких металлических кандалах, перехватывающих оба запястья брата, был выведен знак Даров смерти — вряд ли кому-то хватило наглости прикинуться Гриндельвальдом, так что личность пленителя стала известной. В третьих, из-под металла кандалов проглядывала толстая кожаная подкладка, защищающая кожу запястий. Понаблюдав еще немного и подумав, Тесей решил, что это все-таки был плен. В целом, не получать вестей от Ньюта неделю являлось нормой, он мог пропасть еще и не так, загуляв с иностранным коллегой, с новой популяцией каких-то неведомых зверюх, с русалками... Но вряд ли Ньютова беспечность зашла настолько далеко, чтобы абсолютно добровольно остановиться погостить у Гриндельвальда и позволить ему слать такие открытки, дергая за нервы Тесея. Спрятав колдографию во внутренний карман плаща, Тесей отправился в Хогвартс. Частным образом, разумеется. Посреди ночи. Тесей был готов непочтительно ввалиться в спальню к Дамблдору и растолкать его пинками, не давая переодеться из кружевной ночнушки во что-то более приличное. Но не понадобилось — дверь сама распахнулась перед ним, а Альбус сидел за столом, потягивал что-то коричнево-бежево-белое, даже на вид отчаянно сладкое, из высокого бокала, и смотрел куда-то в стену. На столе перед ним тоже лежала колдография. — Недоброй ночи, — бросил Тесей, вытащил свое письмо, положил на стол перед бывшим учителем, и взамен цапнул посмотреть присланную ему. Ракурс съемки очень, хм, намекал, в руках у кого был фотоаппарат. Ньют с колдографии шально взглянул снизу вверх, утер щеку тыльной стороной ладони и снова склонился обратно так, что было видно, по сути, лишь встрепанную макушку. Тесей перевернул фотографию и хмыкнул. Потом не выдержал и рассмеялся, сопоставив надпись с обиженным недоумеванием, которое пытался скрыть Альбус. "Non est disciplus super magistrum, говорят. Проверил. Опроверг". — Его чемодан при нем? — спросил Альбус, делая вид, что это не его навыки фелляции только что были безжалостно раскритикованы его любимым (ненавидимым) бывшим (нынешним, "все сложно"). Тесей мельком подумал, что, в принципе, согласен с Гриндельвальдом. Нет, у Альбуса было преимущество возраста и опыта, масса других навыков и достоинств... Но все-таки Геллерт был прав! — Конечно, при нем. Если бы он оставил чемодан мне, я бы уже сам бегал, пытаясь найти и вернуть. Чтоб ты знал, нунду надо каждый день по полчаса чесать за ухом, обязательно руками, не магией, а он ведь колючий, надо уметь... — Может, тогда нам просто подождать? — предложил Альбус. — Геллерт никогда не отличался особым терпением и не очень любит животных. Рано или поздно он устанет слушать лекции по магическим тварям в самых неожиданных местах и ситуациях... Тесей воззрился на Альбуса, как Ньют на браконьера. Молча — потому что слов не мог найти. — Но его же там не обижают, — развел руками учитель. — Но удерживают, — отрезал Тесей, наконец найдя слова. — Альбус, Ньюту обязательно куда-то понадобится — то у него базарный день на рынке в Йагамби, то брачный период у каких-то пи... зверей, то выжеребка у знакомой единорожки, то свидание с русалкой. Он огорчится, если все это пропустит! — Да, пожалуй, ты прав, — вздохнул Альбус, — удерживать Ньюта на месте — жестоко. Даже ласками и наручниками с мягкой подкладкой. Ты не хочешь хотя бы ради приличия выйти, пока я соберусь? — Куда ты собираешься? — слово "приличия" Тесей проигнорировал. — Я почти уверен, что знаю, где они сейчас находятся. Один милый маленький домик в прелестной горной деревушке, когда-то мы с Геллертом там, эх... *** Через полчаса (и то большая часть этого времени ушла на выбор одежды Альбусом) они уже стояли на тихой, темной улочке, под окнами действительно милого и маленького домика — двухэтажного, с фахверками и ухоженным мини-садиком. Альбус остановился у самого края клумбы, сложил руки рупором, поднял голову и самым беспечным образом заорал: — Геллерт! Тесей недоумевающе кашлянул. — Все в порядке, тут стоят заглушающие чары, — отмахнулся Альбус. — Я все делаю, как уговаривались. Не учи меня с бывшим общаться. — Ладно, — отозвался Тесей, смиряясь с тем, что они стоят и орут под окнами, как два не очень умных рыцаря, пытающихся вызвать на нечестный поединок сперевшего принцессу дракона. Правда, после упоминания слова "дракон" сознание Тесея достроило картину до Ньюта в чем-то розовом и кружевном, обнимающего дракона за шею и доступно объясняющего, куда следует пойти недоумкам, вздумавшим обидеть животное, и что лично он сейчас с ними сделает. Дракон сопел и за невозможностью спрятаться целиком, прятал голову за "мамочку". Оконные ставни на втором этаже распахнулись, и наружу выглянул Геллерт Гриндельвальд. Тщательно причесанный и при полном параде. — Доброй ночи, — преувеличенно вежливо поздоровался он, — Дамблдор, Скамандер. — Сначала испортил ночь, а теперь издеваешься, — тоном доброго, но строгого учителя отозвался Альбус. — Не юли. Скажи, чего ты хочешь взамен за Ньюта? — Я хочу, чтобы ты отозвал нашу договоренность насчет тех уроков, что я веду за тебя. И приема экзаменов. И заседания! — для наглядности Геллерт загибал пальцы. Тесей медленно повернулся к Альбусу. И попытался вспомнить, когда на его памяти Альбус в последний раз вел себя на заседании не так, как обычно. Увы, "обычно" было слишком расплывчатым понятием. — Ну уж нет, — возмутился Альбус. — Мы с тобой договорились! Я, между прочим, не стал претендовать на Старшую палочку, а ведь мог бы! — Альбус! — Геллерт закатил глаза. Он стоял, опираясь обеими руками на подоконник, тусклая луна красиво высвечивала белые волосы, и в целом роль девы из баллад удавалась ему просто отлично, не смотря на несовпадения в возрасте и поле. — Я так больше не могу! Твои ученики — это какой-то кошмар! Это хуже, чем стадо лунтелят, каждый из которых пытается лизнуть тебя в лицо! — Ты не хочешь показать нам Ньюта, прежде чем торговаться? — возмутился таким пренебрежением к судьбе своего брата Тесей. — А он в чемодане, — с видимым удовольствием сообщил Геллерт, — не хочу, чтобы он участвовал. Но если тебе нужны доказательства... — он склонился, порылся где-то под окном, а потом эффектным жестом сыпанул из него вниз кучу разноцветных перьев, как дева — цветы. — У этих проклятых птиц линька. Если оказаться рядом, становишься похож на клоуна из какого-то блядского цирка, — пожаловался он, — убедительно? — Да, вполне, — согласился Тесей. И замолк. Кажется, чем дольше он будет слушать, как эти двое препираются, тем больше всего интересного узнает. Тревога за Ньюта ворочалась рунеспуром где-то в груди, но Тесей усилием воли загнал ее на место. — И как ты намереваешься вершить революцию, если не можешь выдержать каких-то три часа в неделю? — преувеличенно-вежливым тоном — переводящимся как "мой бывший — идиот" —, спросил Альбус. — Я думал, ты против моей революции! — возмутились в ответ из окна. — Передумал? — Нет. — Так вот, когда для революции что-то надо сделать, то ты против; а как меня припахать к своей работе — то "Ради революции"! Альбус, ты в воздухе не просто переобуваешься, да ты прямо в прыжке чулки с поясом и полным комплектом белья меняешь! Тесей посмотрел с недоумением, не поняв, было ли это метафорой или отсылкой. Альбус сделал вид, что это все не про него. — Я не намерен отменять нашу договоренность, — он остался непреклонен. — Сократить? — первым пошел на уступку Геллерт. — Ал, эти три часа за тридцать три идут! Это все совсем не мое! Я не для этого рожден! — А для великой революции? — подсказал Тесей. — Именно! А проповедовать своим ученикам ты запрещаешь! Эта сделка морально устарела, сам жалуешься, что она срывает тебе учебный план, и тратит слишком много наших нервов! Нам же будет лучше, если мы изменим старые договоры согласно тому, что нужно нам сейчас! — Геллерт говорил так убежденно и горячо, что Альбус, кажется, дрогнул, но постарался этого не показать. — И что же ты сделаешь, если я твердо откажу? — Оставлю у себя твоего любимого ученика и обращу на свою сторону! — самоуверенно заявил Геллерт. — А как же его выжеребка единорожки и базарный день где-то в Африке? — спросил Тесей. Геллерт в ответ поморщился так, что сразу стало ясно — Ньют с ним об этом уже говорил. — Так и быть — я отправлюсь туда с ним, — тоном восходящего на плаху мученика за веру ответил Геллерт. Тесею захотелось поаплодировать такой самоотверженности. — Ты не сможешь обратить его на свою сторону, — Альбус покачал головой. — Ньют, конечно, весьма ветреный и внезапный мальчик... Но в некоторых своих убеждениях крайне тверд. В частности, магглы ему очень нравятся. Особенно один конкретный. — Это какой? — насторожился Геллерт. — О, они встретились в Нью-Йорке, и он печет просто замечательные булочки... Правда, это было недолго, но Ньют все еще по нему тоскует, — коварно нанес удар Тесей. Геллерт, кажется, схватился за сердце и слегка пошатнулся. Выглядел он так, словно его жена — чистокровная ведьма во многих поколениях —, только что созналась, что их первенец прижит на стороне от маггла. Только ни жены, ни первенца не было, что выращенный заводчицей гиппогрифов Тесей находил странным — разве не было бы логично широко распространить гены столь великого мага и шикарного производителя? Альбус молчал и вежливо улыбался. Геллерт ненадолго исчез из окна — Тесей всерьез забеспокоился за Ньюта и начал аккуратно прощупывать защитные заклинания — но тут он вернулся, залпом опрокинул стакан с темной жидкостью на донышке, снова оперся о подоконник и нашел аргументы. — Так и замечательно! Я расскажу Ньюту, что после революции он сможет совершенно открыто видеться со своим магглом, если захочет. Ты меня знаешь, я не жадный. И выгуливать нунду в Центральном парке. Угроза была серьезной. Альбус помрачнел, но заговорил. — Я уверен, что у Ньюта найдутся контр-аргументы. И нунду в Центральном парке не понравится. Переубеждать его придется долго, Геллерт. — Он же хаффлпаффец, — вполголоса заметил Тесей, но был услышан. — Что насчет сокращения моих учебных часов? — вежливо напомнил Геллерт. — Возможно, это стоит обдумать, — уклончиво ответил Альбус. — Может, спокойно сядем и обговорим? — ухватил быка за рога Геллерт. — Ал, так и быть, я отдам его вам всего лишь за такую малость! Живого, здорового, довольного и с сувенирами на добрую память! — Да Ньют стоит гораздо больше! Дешевишь! — не выдержал Тесей. — Да заберите его уже от меня! — раскололся Геллерт. — Я больше не могу чесать нунду, от уколов его шипов все чешется уже у меня! И слушать о размножении гиппокампов меня достало! И заткнуть его я не могу — этот низзл-переросток выбрался из чемодана, не хочет залезать обратно, сидит в углу комнаты и смотрит! Кто-нибудь из вас когда-нибудь трахался под взглядом низзла? А нунду? Тесей вздохнул. Сверху на него пристально посмотрели. — И как у тебя получилось? — Я вырос вместе с Ньютом, — напомнил Тесей. — Я устойчив ко всему. — Однако, — Геллерт снова вернулся к Альбусу. — Ал, дальнейшее мое пребывание совместно с нунду точно негативно скажется на некоторой интересующей тебя области. Может, во избежание этого мы все-таки сядем за стол и за цивилизованной беседой обсудим сокращение моих учебных часов? Помнишь, в этой местности пекут замечательные пирожные? Я заказал свежие вчера вечером, нам с тобой к чаю... — Хорошо, — сдался Альбус. — Снимай чары. Торжествующий Геллерт широко взмахнул рукой, и охранные чары на двери проявились, а потом осыпались сверкающим призрачным дождем, чтобы снова собраться за их спинами в единое полотно, закрывающее домик от непрестанных поисков Гриндельвальда. Геллерт спустился в прихожую со второго этажа. — Итак, очень рад вас видеть наконец-то действительно в гостях, — он взял Альбуса под локоть, — пойдем, Ал, стол накрыт в кабинете... Тесей, твой брат в спальне на втором этаже, первая дверь налево от лестницы. Тесей взял себя в руки и не рванул по лестнице галопом, а чинно кивнул и повернулся. Чемодан стоял посреди комнаты, но легко открылся под руками Тесея. Ньют нашелся внутри — полуголый, в одних штанах, запятнанный засосами, как карта в аврорате — пометками —, он раскидывал сено поверх корней каких-то растений. Услышав шаги, обернулся, узнал Тесея, просиял и бросился ему на шею. — Тесей! — нежная обнимающая хватка младшенького, привыкшего много работать руками и поглаживанием выражать теплые чувства крупным тварям, заставила Тесея охнуть. — Да, мой родной. Я здесь. Ты в порядке? — он чуть высвободился и вгляделся в лицо любимого брата. Губы чуть пухлее, чем обычно... Но вроде все хорошо, и глаза счастливые и спокойные. — Заскучал и соскучился, — Ньют спрятал лицо в плечо Тесея, шумно выдохнул. — Ты же пришел меня спасать, да? И мы можем уйти? У меня... — Выжеребка единорожки, — Тесей нежно взьерошил ему волосы чуть выше загривка. — Да, мы можем идти. Альбус увел Геллерта и они теперь там торгуются. — А, это надолго, — улыбнулся Ньют. — Тогда идем, я соберусь, это как раз недолго... — А где твой нунду? — Тесей понял, что чего-то очень не хватало в загоне с джунглями. — Мартин? Почти наверняка он в кабинете. Ему, знаешь ли, понравился Геллерт...