Луна богата силою внушенья, Вокруг неё всегда витает тайна. Она нам вторит: «Жизнь есть отражение, Но этот призрак дышит не случайно…»
Константин Дмитриевич Бальмонт.
Полночь В ночи лазурной взошла луна. Тихий сумрак напоен нездешним светом, луна во тьму свой отблеск сеет, наполняя мир магической суетой. За тёмной прядью перелесиц, в неколебимой тишине, она гуляет в синеве призрачно-прекрасным сиянием. Смолкает лес, в тумане пустынном сереет река, ленивой грядою идут облака. Ночь сыплет своей бездушной урной, а на небе загораются мириады звёзд. Всё тот же мир, волшебный, но отживший. — Ризе, что ты думаешь о луне? — спросил Мадара, любуясь желанной красотой в ночном небе. — Она восхитительна, — не удержалась я, выговаривая это слово с особой интонацией. — Интересно, там наверху всегда так тихо и спокойно? Когда я смотрю на ночное небо, меня не отпускает странное чувство: как такой красивый свет может исходить из пучины тьмы? Откуда он взялся? Смогу ли я когда-нибудь там побывать? Мадара равнодушно, ясным взглядом сосредоточенно следил за тем, с каким азартом я смотрела на лунный блик и восхваляла её красоту. — Хочешь там побывать? Я могу это устроить, — его чёрные, как смола глаза предательски заблестели. Я на секунду осеклась. — Что Вы имеете в виду, Мадара-сама? — Пришло время рассказать тебе о плане «Глаз Луны». Его слова вызвали у меня некую растерянность, то пугающее чувство перед чем-то неизведанным заставило меня нервно сглотнуть. Мне казалось, что я стала ещё бледнее, хотя куда больше? Я и так была бела как снег. — Так, значит, вот для чего Вы вернулись? — уточнила я, а он кивнул, таким образом отвечая на вопрос. — Ради своей выгоды и выгоды своего народа шиноби много лет ненавидели и сражались друг с другом, однако многих интересовали сила, власть. Те, кто обладает силой, всегда будут сражаться, чтобы её приумножить. Единственный способ избавиться от вражды между людьми — это вывернуть душу наизнанку друг перед другом… И обняться. Так думал я, когда был ещё ребёнком. Но потом понял, что это невозможно, это бессмысленно, — он прерывисто выдохнул, наблюдая за моей реакцией, но, видимо, не уловил нужной эмоции на моём лице. — Невозможно разглядеть, что находится у человека глубоко внутри, и понять, какие чувства кипят в нём на самом деле, — он приложил руку ко лбу, показывая тем самым, что человечество деградирует прямо на глазах. — Только люди способны проливать кровь за мир во всем мире. И чего же мы добились? Вражды, смертей, ненависти? Ничего не изменилось с того момента, как я ушёл, всё стало только хуже. Лишь только для того, чтобы спасти мир шиноби, я вернулся. «По-моему, проще похоронить эту мысль», — подумала я. — В чём заключается Ваш план? — я жаждала объяснений. — В том, чтобы погрузить весь мир в вечный сон, избавляя всех людей от боли и страданий, от вражды и ненависти, от всех проблем, которые настигли нас за всё это время. Бесконечное Цукуёми — вот моя цель. — Что для этого нужно? А главное, чем я могу быть полезна? — в моих глазах загорелась искра. — Чтобы достичь своей цели, мне нужно собрать всех девять хвостатых зверей и затем запечатать их в Демоническую Статую, чтобы возродить Десятихвостого — джинчуурики, который станет сосудом для активации Бесконечного Цукуёми, — Мадара буквально сверлил меня своим суровым взглядом. — Таким образом я положу конец всем конфликтам в мире. — Разве этим самым Вы не уничтожите свободу людей? — от его дьявольского плана у меня противно скрутило живот. — Я могу даровать им спокойную и мирную жизнь. Прошлое существует не как напоминание, что будущее изменить невозможно, прошлое существует для того, чтоб показать, каким будущее может стать. Если мы не изменим историю, ошибки повторятся, и тогда мир окрасится кровью. Мой план — единственный шанс спасти людей от гибели, — он серьёзно посмотрел в мои глаза. — Бесконечное Цукуёми, значит? — я горестно вздохнула, понимая, какие мучения ждут меня впереди. — Что должна буду делать я? — повторила я свой вопрос, который Мадара отлично игнорировал. —Мне нужен агент, который будет действовать от моего имени, и ты вполне подходишь на эту роль, — с каждым его новой фразой в моей груди всё больше и больше росла тревога. — Много лет назад я пересадил свой Риннеган молодому шиноби Нагато, чтобы сила этих глаз не была утеряна после моей «смерти». Твоим заданием будет нанести визит организации Акацуки. Слышала о такой группировке? — я кивнула, затем Мадара продолжил: — Ты предложишь им свою помощь, и, если они откажутся, ты должна будешь их убедить. Как только Нагато примет поддержку от тебя, ты, Ризе, расскажешь ему о жертвах мировых войн, что человечество можно заставить прекратить сражения посредством создания могущественного оружия из девяти хвостатых зверей, — томно вздохнув, он перевёл взгляд на меня, а я всё так же внимательно его слушала. — Нужно, чтобы ты направила Нагато на правильный путь, а он тем временем вёл Акацуки в этом направлении: сначала собрать достаточно живой силы и ресурсов перед тем, как приступить к захвату самих хвостатых зверей. — А я смотрю, Вы времени зря не теряли, — я гадко улыбнулась. — За какие ниточки мне надо дергать, чтобы Нагато повелся? — Мир никогда добровольно не прекратит бесконечный цикл смертей и ненависти, на котором он устоялся столь долгое время. Только напрямую познав опыт войны и все те потери и страдания, которые он несет, люди смогут возжелать мира, — с печалью в голосе проговорил Мадара. — Нагато так же, как и я, хочет прекратить нескончаемый поток войны. Манипулируя тьмой в сердцах людей, можно с легкостью их подчинить. — Как-то от ваших слов грустью повеяло, — я попыталась придать голосу нотки скорби. — Ну, а что насчёт Вас, Мадара-сама, почему Вы сами не хотите этим заняться? — Пока я не могу этого сделать, у меня ещё есть незаконченные дела, — заметив мой любопытный взгляд, он решил пояснить: — Для моего появления ещё не всё готово, именно поэтому мне нужна ты, Ризе. Я отвела взгляд в сторону, а первая мысль, что пришла ко мне, была такой: «Что же случится с теми, кого я так сильно люблю?» — Ты же хочешь защитить от всех бед тех, кто дорог тебе. У тебя ведь есть такие люди, да? Подумай хорошенько, — после этих слов Мадара исчез, оставляя меня наедине с больными мыслями. Хочу ли я спасти их? Но какой ценой? Ценой их свободы? Я лишь хочу, чтобы никакие беды их не касались. Чтобы они жили, не опасаясь за свою жизнь. Это единственное, что мне нужно.