У каждого есть свои демоны

<i>— Чтобы хлеб получился вкусным и воздушным, нужно хорошо поработать с тестом. Во-первых, — бабушка нравоучительно подняла указательный палец вверх. — Мука. Мука — это основа всего хлеба. Она должна быть из спелых зёрен, хорошо промолотой и просеянной, иначе на зубах скрипеть будет. Во- вторых, само тесто. Его нужно не просто «приготовить», а душу в это дело вложить. Ты меня понимаешь, любовь моя? — Да, бабуля! — Весело ответила Марго, но, немного подумав, все же спросила. — А как вложить душу в тесто? — Его нужно хорошо размять. Не просто ручонками своими потрогать, а силу приложить, каждый сантиметр взбить руками. И так несколько раз. Потом оставить тесто «подниматься», после… — А как тесто может подняться? — Перебила девочка бабушку и засмеялась, словно то, что сказала бабушка, было нелепостью. — Оно ведь неживое и тяжелое, оно не может подняться! — Тесто поднимается из-за дрожжей, которые тоже нужно добавить, иначе тесто не получиться. А если ты будешь плохой хозяйкой, то оно вообще отрастит себе маленькие ножки и убежит от тебя, оставить на ужин тебе лишь пустую миску! — И бабушка ущипнула внучку за бочок, в ответ та засмеялась ещё сильнее.— Но ты ведь будешь у нас хорошей хозяйкой, верно? — Да, буду! Я буду самой лучшей хозяйкой, прямо как ты! — Вы бы лучше ее так усердно учили бы манерам, а не готовке, миссис Ричи, — в кухню резко вошла мама Марго и моментально забрала всю радость из помещения. — Марго умеет себя хорошо вести, — заступилась за дорогую внучку миссис Ричи. — Просто детям свойственно не скрывать своих истинных чувств. Так что если их обидеть, то они будут хулиганить в ответ. — На что это вы намекаете, миссис Ричи? — Язвительно спросила мама и закурила взятую из своей сумки сигарету. — Ни на что, Сара, просто констатирую факт. — Мама Марго была явно настроена не на обычную перепалку, так что бабушка решила перейти в отступление, но все равно набралась храбрости сделать Саре замечание. — Курят не на кухне. — Да, а мочатся не в кровать, но я все равно увидела сегодня утром мокрые детские простыни в грязном белье. Так почему же я не могу курить там, где мне захочется? — Парировала Сара. — Во-первых, Марго — ребенок, а ты — взрослый человек… — Марго уже не такая маленькая, чтобы делать такое. До туалета рукой подать, сама сходить может, а все равно гадит! Мне ее капризы уже во сне снятся! — перебила старую женщину мама. — Во-вторых, она вчера много на ночь молока выпила. — Спокойно закончила свою мысль та. — Так, может, ее поить надо меньше? — Во время злости, Сара начинала шипеть как змея и ее лицо (и без того не отличавшееся особой красотой) становилось почти невыносимым. — Дорогая моя, не тебе учить меня, как правильно нужно воспитывать детей!.. — Но кто-то же должен!..       Последняя фраза матери ощущалась как пощечина. Мать намеренно сказала то, что сказала и именно с такой интонацией. Что- что, а хамить она умела, и слова ее редко не попадали в цель. Да, возможно, миссис Ричи и не была самой правильной матерью (соответственно, и бабушкой) на свете, но все, что она делала, шло от чистого сердца и несло в себе лишь искреннее желание поступить хорошо. Хорошо в ее понимании — это значило приятно для ребенка. Разрешить съесть лишнюю порцию мороженого, даже если потом и будет болеть горло? Хорошо, если ребенок будет счастлив. Позволить наесться сладкого и пропустить из-за этого нормальный ужин? Без проблем, главное, чтобы ребенок был счастлив. И так во всем. Можно все, если ребенок в итоге будет счастлив. А Сара, мама Марго, считала иначе. Она сама жила когда-то с матерью-тираном и многие ее привычки перенесла и в отношение к Марго. Она считала, что с детьми нужно быть жёсткой, неумолимой, твердой. А еще у Сары всегда был на первом месте лишь один человек на этой планете — она сама; если Сара хочет, чтобы Марго легла спать, то Марго действительно нужно было лечь спать. Если Сара утомилась и хотела заняться собой, то Марго было необходимо самой себя занимать. А вот если Сара встречается со своими (себе же подобными) подругами, то Марго должна была вмиг стать самым послушным ребенком на свете, «чтобы все подруги обзавидовались». Марго данную точку зрения с матерью не разделяла и была приверженицей бабушкиного метода воспитания, так что похожие споры возникали довольно часто.       Вообще, у Сары было много минусов и кружку «самая лучшая мама в мире» она явно не заслужила. И Марго всем своим существом пыталась доказать это матери. Думаете, она не осилила бы несколько шагов до туалета ночью? Она могла бы это сделать, даже не просыпаясь, но загадить «для мамочки» простыни было куда приятнее. Она могла бы хорошо себя вести при маминых подружках, но их заштукатуренные лица, с забившейся в каждую морщинку косметикой, были для нее словно красной тряпкой для быка. Ее бесили эти мерзкие женщины и их еще более мерзкие детишки, так что оставить на нескольких пухленьких тельцах пару укусов было святым делом. Марго за это попадало, и очень сильно. Сначала от матерей своих жертв, потом от собственной матери. Но это того стоило. Ей нравилось причинять им всем боль и ставить мать в неловкое положение. Нельзя сказать, что Марго прямо настолько сильно не любила Сару, нет. Просто особой любви она, в принципе, к ней не чувствовала. Ей нравилось доставать маму, но делала она это из-за своего детского каприза, а не потому, что была злой сама по себе. Но вот когдаа мама начинала придираться к бабушке, единственному человеку, который искренне любил девочку и был также искренне любим в ответ, тогда Марго начинала не на шутку злиться. В ней будто поднималась буря разрушительных эмоций каждый раз, когда намеки на оскорбления срывались с материнских губ. Марго все могла стерпеть, но бабушка — это святое, неприкасаемое существо, за которого девочка была готова сделать все, лишь бы не дать его в обиду.       Бабушка же, напротив, нисколько не удивлялась невежеству невестки своего сына, поэтому особо не реагировала, пока дело не доходило до ребенка. Как только Сара начинала срывать свою злость на Марго (что происходило довольно часто), то миссис Ричи тоже теряла рассудок и могла наговорить гадостей в ответ. А так как виной скандалов обычно являлись все три представительницы слабого пола, то найти общий язык было невозможно.       А что в это время делал мистер Ричи? Джузеппе Ричи был самым приземленным человеком в этой семье и дальше своих нужд ничего не видел. Он знал, что ему нужно хорошо поесть (желательно, еще и вкусно), крепко поспать, плодотворно сходить в туалет, приятно отдохнуть у телевизора и вдоволь напиться холодным пивом. Остальное — его не касается. По сути, он злым не был, но если кто-то решит не дать ему провести время так, как ему нравится, то пусть сам пеняет на себя. Нарвался, как говорится. И тут под горячую руку могли попасть все: начиная от рыбки соседского ребенка и до собственного чада. Так что пока женские крики не звучали громче телека — все нормально. И женщинам об этом было известно.

***

      Бабушка уехала. А вместе с ней пропал из кухни соблазнительный запах пряностей; теперь там пахнет лишь мамиными сигаретами. Казалось, на улице солнце стало светить не так ярко. По ночам снова стало холодно и одиноко. Из-за сырости, появляется плесень и мерзкие насекомые; то же самое происходило и с семьей, когда бабушка уезжала. Она бы осталась насовсем, да Сара против. Джузеппе вообще все равно, лишь бы жену свою заткнуть. У ребенка никто даже не додумался спросить.       Подобно плесени на плитке в ванной, в голове Марго разрастались некие мысли. Очень плохие мысли. Если бы кто-нибудь о них узнал, девочку сразу же отправили бы к психиатру, а родителей лишили бы родительских прав. Пока бабушка рядом, Марго даже не вспоминает, какие именно образы могут появиться в ее сознании, когда никто не следит за ней. Но миссис Ричи покинула девочку, поэтому наваждение моментально вернулось. Ее личные демоны, которые отравляют мозг. Это явно какое-то психическое отклонение. И ладно если бы девочка противилась этим мыслям, но нет же…       Первая ночь в одиночестве — самая сложная. Дальше — привыкаешь и не сопротивляешься. А вот именно в первую ночь перед глазами стоит образ этой невероятно доброй женщины, который напоминает тебе, что думать о таком — плохо. А мысли лезут, причем активно. Марго лежит, не в силах сомкнуть глаза, ибо если она это сделает — демоны победят. Девочка фокусирует свой взгляд на уголке почти оторвавшихся обоев. Главное не закрывать глаза, иначе остановить мысли будет уже невозможно. Но сложно вести борьбу, когда ты один. Организм берет над девочкой верх. Хочется спать. Предатель, знает же, кому именно он сейчас помогает. Марго сама не заметила, как глаза на половину уже закрылись. Забавно, она никто не замечала, что стены комнаты изначально были алыми. Как кровь. А потом появились эти дешевые обои непонятного цвета, то ли розового, то ли белого. Один уголок довольно сильно отклеился, именно на нем Марго пыталась сконцентрировать свое внимание. Перед тем как проиграла, конечно же. Она ведь проиграла, так как обои стали напоминать ей кожу, слезающую с тела. Под ней уже проглядывается кровавый покров мышц. Больно, наверно, когда с тебя снимают кожу. Заживо. Маме было бы больно, это точно. Она так печется о своей коже, так что больно определенно должно быть. В ушах уже слышатся ее крики. Марго слегка улыбается. А когда с мамаши снимут кожу, то бросят ее бренное тело на пол. В нем еще будет теплиться жизнь. Люди зачастую такие выносливые. Для мамочки это, к примеру, будет неудачей. Она еще будет жить; все истерзанное тело будет биться в конвульсиях, от чего мясо станет тереться, прилипать и отлипать от холодно пола. Каждый нерв будет напряжен, от чего даже атмосферное давление станет ощутимым. Это же такие муки!.. Не стоило ей дерзить бабушке. Эта сука никогда не умела держать свой грязный язык за зубами. Но ничего, она дорого за это поплатиться…       Марго резко открыла глаза и вскочила с кровати. Вкус поражения все еще ощущался во рту. И дело ведь не в самых-то мыслях. Если бы в больном сознании девочки невольно возникали такие образы, сопровождаемые рвотой, было бы куда лучше. Но рвоты нет. И что же вместо отвращения чувствует маленькая Марго? Покалывание в пальцах ног, не больное, даже приятное. В животе начинает что-то зарождаться, что-то теплое. Дыхание сбивается, и сердце начинает биться сильнее. Маленькие ручки невольно сжимают свои пальчики в кулачки. Так ощущается удовольствие. Вот в нем все и дело. </i>

***

— Ты слышал, что произошло сегодня ночью? — В комнату бурей ворвалась Марго, заставив Джерома аж подскочить (а такое бывает нечасто) на стуле. — Кто-то кого-то убил? Ах, это ведь так не характерно для нашего милого города! — Саркастически проговорил Джером. — Почти. — Девушка сгорала от нетерпения, настолько ей хотелось рассказать парню новость и насладиться его реакцией. –Джеремайя проник в особняк Уэйнов и подстрелил там подружку Брюса!       Джером резко настолько сильно выкатил глаза, что Марго уже готова была ловить их, выпавших из глазниц, по полу. Валеска действительно этого не ожидал. — Селину Кайл? — Не веря своим ушам, переспросил он и получил в ответ утвердительный кивок. — Вот те на! Тут я могу своему альтер-эго похлопать стоя, ибо фокус явно удался! Она мертва? Брюсик разбит и сломлен? — Жива, — в голосе девушки слышались нотки разочарования.- Но зато в глубокой коме. Брюс место себе найти не может, дворецкий вообще решил тряхнуть стариной и петушится с каждым. Он, кстати, твоему братцу макияж испортил. — Сильно? — На лице парня появилась хитрая улыбка от одного уха к другому. — Сам узнай. Они сдали его в полицию. — Даже ради Селины он не переступил через свои сиротские принципы?! — Джером разочаровался во всем мире. — Вот и верь после этого богатеньким! — С выражением лица знающего человека (что было, конечно же, не так) ответила Марго. — Даже, словив пулю от психа, не можешь быть уверенным, что за тебя отомстят прилично! — И не говори! Вот молодежь пошла, какие нравы! — Причитал Валеска.       «Чем дальше, тем интереснее!» — думал он. Его забавляли выходки брата. Он щедро давал ему возможность повеселиться напоследок, ибо, когда Джером официально вернется в преступный мир Готэма, Джеремайя окажется в пролете.       Марго же испытывала странные чувства. Джером не рассказывал ей свой план, ей приходилось додумывать все самой. Она словно пассажир сумасшедшего поезда с двумя машинистами, которые не могут определиться, кто же справляется со своими обязанностями лучше. Она знала, что бы ни случилось, она всегда будет на стороне Джерома, но иногда становилось так сложно терпеть все его выходки. Он даже не задумывался, не видел, что Марго превратилась в «человека со стороны». Да, в его планах ее имя фигурировало, но, чем дальше все заходило, тем меньше девушка понимала истинный смысл происходящего и тем больше чувствовала себя отчужденной. Она радовалась за Джерома, но ведь все люди по своей природе эгоисты. Она хочет, чтобы парень был счастлив и пытается ставить его желания выше своих, но в глубине души все равно зарождается обида за саму себя. Убив родителей, Марго надеялась, что освободилась, а на деле получается, что она просто из одной тюрьмы перевелась в другую, так еще и добровольно, лично заперев свою клетку и отдав ключ тюремщику. Кто бы что ни говорил, но каждая женщина желает уважения. Все девушки где-то глубоко хотят быть королевами и мечтают, чтобы их боготворили. А в итоге, они боготворят кого-то другого; того, кто их даже не замечает, пока они ему не понадобятся. Вот что чувствовала Марго. И это не давало ей возможности наслаждаться происходящим, как наслаждался Валеска. — Копы, наверно, бегают вокруг камеры и бесятся! — Мечтательно проговорил Джером, в ожидании ответа девушки. — Ага, — безучастно пробубнила та, перестав слушать речь парня. — Вообще, со стороны Брюса было очень глупо доверять Джеремайе готемской полиции, ибо они даже пончик защитить не в силах! — Валеска забился в истерике. — Ага, — на лице Марго не отразилось ни одной эмоции, не факт, что она вообще слушала парня. — Хотел бы я видеть лицо дворецкого, когда тот увидел подстреленную Кошку на своем дорогом ковре! Насколько я знаю, ковры в особняке он любит больше, чем новую подружку своего маленького хозяина. — От девушки опять не последовало никакой реакции, и Джером стал замечать, что что-то не так. — Джимбо, наверно, выдрал все свои жиденькие волосишки со своей бедной головы, на которую постоянно сваливаются все проблемы Готэма. — Наверно. — Знаешь, я бы мог все это сказать тумбочке, которой, кстати, в этой комнате даже нет, и, тем не менее, получить от нее больше поддержки, чем от тебя. Может, мне вообще в напарники ее лучше взять вместо тебя, ты так не думаешь? — В голосе юноши пропал какой-либо намек на радость, которую он испытывал буквально несколько минут назад. — Эм, что? — Внезапная смена интонации в голосе парня заставила Марго выйти из транса, в который ее завели ее же мысли. — Я хотел сказать, что мои соседи по кладбищу были более разговорчивыми, чем ты. — Ну, их наверно устраивало полное неведение, в котором они прибывали, пока с тобой общались. — Знаешь, их и черви в черепе устраивали. Так что на жизненные взгляды моих былых товарищей лучше не ссылаться, — при слове «жизненные» в голосе Джерома послышался сдавленный смешок. — Жаль, что, говоря эти слова, ты совсем не вдумываешься в их истинный смысл. — Это что еще значит? — Это значит то, что меня не устраивает роль твоей собачки, которая должна просто бегать следом и исполнять мелкие приказы. — Голос девушки стал чуть выше. — Дорогая моя, только не нужно заводить опять эту свою шарманку насчет того, что я тебе ничего не рассказываю… — Устало проговорил Джером, искренне не желая еще раз поднимать надоевшую ему тему. — Может, тогда легче просто все рассказать и дело с концом? — А ты когда смотришь фильм, тоже хочешь сразу знать его развязку? В чем же тогда смысл?! — Нет, не хочу, но это не фильм, Джером! — Это уж точно, иначе я бы просто перематывал такие моменты!.. — Ой, ну простите, что докучаю вам своими тупыми вопросами! — А ты еще несколько раз задай их и тогда точно не прощу. — Спасибо за предупреждение! — Съязвила Марго. — А вообще, я серьезно, — пропустит мимо ушей слова Марго Джером. — Доверься мне, иначе взбесишь меня. А я не буду долго церемониться с тобой. Ты сама знаешь, что происходит с теми, кто перестает веселить меня.       Марго хотела опять съязвить, но передумала. Ведь Джером был прав. Он Марго многое позволяет, но всему же есть предел. — Могу я хотя бы знать примерный план на ближайшее время, — девушка попыталась задать вопрос с обычной интонацией и сделала акцент на «ближайшем времени». — Конечно. — Иии? — Спустя несколько секунд, не дождавшись ответа от парня, спросила Марго и вопросительно подняла правую бровь. — Иии что? — Валеска искусно притворялся, что не понимает сути вопроса.       Девушка закрыла глаза, глубоко вздохнула и попыталась совладать со злостью, возраставшей в ней в геометрической прогрессии. На это ей потребовалось больше минуты, после чего она улыбнулась и повернулась в сторону парня, который все также продолжал сидеть и глядеть на нее невинными глазами. — Планы, Джером. На ближайшее будущее. Я говорила про планы, следи за разговором, пожалуйста. — Ааа! Планы! Так бы сразу и сказала! — Валеска испытывал физическое удовольствие, прекрасно понимая, что сейчас твориться с его спутницей. — Ну, я планирую встать со стула, может, в туалет загляну, там я спущу штаны и… — Ладно! Знаешь, ты прав, мне лучше пойти погулять… — Марго резко встала из-за стола, сжала кулаки и яростно открыла входную дверь. — Вдруг что-то еще интересное узнаю, правда? — Я не уверен, что предлагал тебе это… — Разве? А мне показалось, что предлагал… — Марго в порыве гнева попыталась сделать невозмутимое лицо, от чего Джерому пришлось сдерживать смех, чтобы не засмеяться во все горло.       Девушка вышла из квартиры и с силой захлопнула за собой дверь. С потолка посыпалась штукатурка. Валеска посмеялся и отряхнул волосы. — М-да, у этой девицы явно не все дома!..

***

      Марго шла по грязным улицам Готэма быстрым шагом и пыталась успокоиться. В лицо дул холодный ветер вперемешку с разнообразными зловониями и не открытыми еще человечеством запахами. Эмоции переполняли девушку, каждая ее клетка была наполнена адреналином и злостью. Челюсть начинало сводить, но Марго не обращала на это внимание. Казалось бы, столько всего произошло за это время, девушка показала городу, кем именно она является, а тут появляется какой-то рыжий сумасшедший, который имеет наглость вот так открыто вести себя с ней! Расправиться с несправедливыми родителями, чтобы вновь попасть в руки к очередному садисту. «И где именно я ошиблась?» — думала Марго. « Ах, да. Там, где я взяла нож и нашинковала папочку». Девушка начинала сомневаться, правильно ли она поступала. Ну, то есть, что она совершила преступление — это понятно. Но правильно ли она поступила по отношению к себе? Многие люди живут со своими проблемами и ничего, с психами не связываются. «Да, только начинают пичкать себя таблетками, а потом вешают у себя в комнате новую люстру. Жаль, что люди, обнаруживающие изменение в декоре, не столь оптимистично на это реагируют!». А ведь что она могла сделать, если у нее реально сдвиг по фазе пошел? Рано или поздно это должно было произойти. Разве можно перепрограммировать свою матрицу, изменить свою природу? Что ж, если и можно, то явно не в Готэме. Тут все наоборот. Если у тебя есть психическое отклонение, то его не лечат, а развивают. Это фишка, скажем так, местного климата. И даже если ты уедешь, то не факт, что генетически заложенные в тебе задатки психопата-убийцы не смогут проявиться, к примеру, в другом штате или даже в другой стране. Если ты родился в Готэме, или твои родители из Готэма, то все, считай, клеймо уже поставлено. Сопротивление бесполезно.       И тут девушка словно очнулась, так как какой-то дебил в нее врезался. — Эй! Тебя не учили, что нужно смотреть куда идешь? — Ну, тебя явно не учили, раз мы столкнулись! — Стала огрызаться Марго. — Ооо, девочка не знает, как нужно себя вести с взрослыми? — Мужчина широко улыбнулся и демонстративно достал нож.- Может, стоит научить ее? А, как думаешь, милая мордашка, тебя можно еще чему-то научить, или лучше сразу раком поставить?       Все. Ну, брат, ты сам напросился.       Марго резко развернулась и ударила мужика в нос. От дезориентации у того выпал нож. Увидев, что оружие выбито из рук, девушка вышла из себя. Она со всей силы ударила его коленом в под дых, из-за чего тот потерял равновесие и сложился от боли пополам. Марго яростно откинула его на спину, села на его живот и стала наносить прямые удары кулаком в лицо. Через какое-то время мужчина перестал сопротивляться и лишился сознания. Марго же, в свою очередь, лишилась контроля. Она била и била; звон в ушах заглушал возгласы собравшихся зевак, многие из которых стали аплодировать и радоваться кровавому зрелищу. — Может, это тебя нужно поучить манерам, а? — Орала не своим голосом девушка. — Вы, мужики, думаете, что можете вот так взять, и ткнуть нас носом в дерьмо?! Ха-ха, дорогой, экстренная новость — мы можем ответить! И мы ответим! Считаешь, это смешно? Не слышу! Ты считаешь, что это смешно — держать меня на коротком поводке и ничего не рассказывать? Думаешь, я настолько тупая и узколобая, что не пойму твой грандиозный замысел? Да что бы ты делал, если бы не я! — У Марго заканчивались силы. Глаза стали влажными, горло сдавили подступающие слезы. — Это ведь я предупредила тебя, ублюдок ты эдакий! Я! Никто тебя не любит как я!       Девушка перестала бить еще не остывший труп и всхлипнула. Плечи задрожали из-за слез. Тело будто наполнилось свинцом. Марго снова глубоко вздохнула, собрала все свои эмоции в кулак и встала. — Что ж, думаю, теперь все поняли, что нас, женщин, лучше уважать.       Марго, несмотря на усталость, пошла прочь медленной и твердой походкой. Ее будто отпустило. Стало так хорошо и спокойно. На заплаканном и румяном лице появилась самодовольная улыбка. И чего, собственно она злилась? Все же нормально. Теперь нормально. — Да, сестра, так их! — Крикнула какая-то женщина из толпы, но девушка даже не посмотрела в ее сторону. Разбитые костяшки на руках начинало щипать от холодного и грязного воздуха. Марго было плевать. Она пошла в сторону дома, ибо им с Джеромом столько всего еще предстоит сделать.