Случилось однажды...

Не то чтобы Алек любил придираться к словам. На самом деле он ни разу не замечал за собой подобной привычки. Но когда Изабелль поздно вечером заявляется к нему в комнату и начинает промывать мозги на тему «позвони-ты-ему-уже», «господи-сходите-вы-уже-на-свидание», «Магнус-не-кусается» и «чего-ты-боишься-вообще» - Алек ее слова запоминает. Каждое слово. И в особенности: - Ангел, все и так знают, что ты к нему неровно дышишь. Сестра выразительно закатывает глаза – это у них точно семейное – и уходит из комнаты, так и не дождавшись ответа. Наверное, потому что ответ ей не нужен – только Алеку. Сам Алек, впрочем, над ответом не мучается. Он смотрит на спину уходящей сестры, что скрывается за дверью, и задумчиво хмурит брови. Неровно дышишь. Странное выражение, будто у него аллергия на этого человека, и каждый раз, стоит Магнусу войти в комнату, он начинает чихать. Только от аллергии таблетки помогают, а тут никакими чарами и химиотерапией дело не исправишь. Магнус крепко обосновался в мыслях Алека, залез под кожу, в самые кости, он тек у Алека по венам, Алек дышал им, так что, сколько ни старайся – не выгонишь. Алек знает. Он пытался. Нефилим хмыкает. «Неровно дышишь» – что за странное выражение. *** Магнус такой красивый. Такой, черт возьми, красивый. Его хочется спрятать в изящную шкатулочку ручной работы, словно самую важную в мире драгоценность, и в одиночестве доставать полюбоваться. Да и то, наверное, не смог бы им надышаться. Магнуса так много – его любви, заботы, его фирменного «Александр-р-р» и изящных движений, когда он колдует, да и не только, когда колдует – он живет этими плавными движениями – это его жизненный ритм. Много его магии – она словно прозрачное облако окутывает мага с ног до головы, и иногда – только иногда, но он не уверен – Алеку кажется, что этот волшебный купол, окруживший Магнуса, сияет. Искрится миллионами прозрачных блесток, преломляет солнечный свет, создавая какую-то совершенно иную, пленяющую атмосферу. Магнуса хочется спрятать и никому не показывать, в одиночку любуясь этим совершенством. Магнуса хочется защищать. Магнуса хочется любить, обожать – по-другому у Алека просто не получается. Магнуса хочется сделать счастливым, ведь не смотря на веселье, флирт и постоянные забавы, он чувствует еще и другие эмоции, и не всегда положительные. Магнуса просто хочется. Хочется всегда и – нет, им невозможно надышаться. Они вдвоем в баре – да, Алек все-таки позвал его на свидание, а теперь проклинает свое решение и любимую сестру, настоявшую на этом. Потому что Магнус красивый. Не просто красивый – он то самое восхитительное, волшебное, потрясающее совершенство, в существование которого сложно поверить. И Алек едва ли верит, что это все может быть у него. Сегодня Магнус особенно прекрасен. Он так же непринужденно и весело общается с ним, флиртует, игриво протягивает его имя… - Александр-р-р… Ох, ну вот, опять. Алек едва ли стоит на ногах от этих урчащих ноток. Он уверен, что, если Магнус не остановится, то уже очень скоро найдет Алека на полу с глазами-сердечками, захлебнувшегося собственными слюнями. Магнус сегодня абсолютно неподражаем – впрочем, когда это было не так? – но столько игривости и хитрых чертят в его глазах Алек видит впервые. Неужели Алек на него так действует? - Что на счет бильярдного стола? – мурлычет Магнус, прищуривая глаза, и подходит ближе. Магнус как солнце – он заряжает всех людей энергией и светом в радиусе десяти футов, но стоит подойти ближе, Алек начинает слепнуть, глохнуть, неметь. Магия Магнуса, его сила, мощь, величие, его энергетика сбивают с ног, ошеломляют, и не важно, что Алек видит его уже далеко не в первый раз – он, наверное, никогда не сможет привыкнуть к этому. Так и будет задыхаться при малейшем взгляде и прикосновении до конца своих дней. Вот и сейчас Алек просто смотрит на аккуратные губы, на черную сережку-кафф в правом ухе, цепочку, обвивающую сильную изящную шею, зависает на том, как движется кадык, когда Магнус вновь о чем-то спрашивает, и понимает, что вообще нихрена не понял из того, что ему сказали. - Бильярдный стол? – переспрашивает Алек, срывающимся голосом. Потому что, когда нормальные люди начинают говорить, они сначала вдыхают, набирают воздуха в легкие, а уже потом, на выдохе, говорят. Но Алека этому, кажется, не учили. А даже если и учили – на самом деле, этот рефлекс – само собой разумеющееся – он все равно ничего не помнит. Алек даже имя свое вспомнил, только потому что Магнус позвал его, плавно перекатав на языке гласные. Но Магнус его слышит. Он по-кошачьи расплывается в улыбке и будто совсем не замечает, как Алека тут ломает. - Ну да, решил, мы можем сыграть несколько партий, - объясняет он, ведя рукой в сторону стола, и так хитро, так дразнящее прищуривает глаза, что Алек не уверен, говорят ли они об одной и той же партии на бильярдном столе. В конце концов, здесь есть люди – Магнус бы не стал вытворять ничего неприличного на людях, во всяком случае, с Алеком. Наверное. Магнус подходит еще ближе так, что, наклонись Алек на несколько сантиметров вперед – почувствует обжигающее дыхание на своем лице. Это мысль не дает ему покоя. Ровно до тех пор, пока Магнус не подмигивает ему, заговорщицки улыбаясь. - А ты не хочешь? Я могу попробовать тебя уговорить, или, например… - он наклоняется еще ближе, и теперь Алек точно чувствует его горячее дыхание. А у самого дыхание перехватывает, будто нырнул в ледяную прорубь. Хочется вскрикнуть: «Что ж ты, черт возьми, творишь?!» Тем временем, Магнус продолжает: - Или, я могу пообещать тебе приз, - и добавляет: - За победу, разумеется. Алек с трудом вспоминает, о чем они говорили. - Мы говорим об одной игре? В ответ Магнус таинственно смеется, и что-то теплое мягкое растекается у Алека под ребрами. - Это уже тебе решать. Алек хмыкает, направляясь к столу. Неровно дышишь? Ангелы, да он задыхается.