***
Встреча Трисс и Йен была назначена в какой-то придорожной корчме, сердцем приезжих и отбывающих, а также куртизанок и дешевой выпивки, но сейчас не об этом. Черноволосая чародейка сморщила свой прямой носик, стоило ей лишь переступить порог данного заведения. — Йен… Мы ведь могли переместиться к Лютику… — Уже не важно, — фыркнула женщина, расталкивая пьяные туши перед собой и уводя некогда подругу в один из спокойных уголков корчмы. — Трисс, я, в общем-то, пришла не для того чтобы лицезреть пьяные морды не самых привлекательных мужчин Новиграда. Я хотела сказать… Ах, черт. Мне нужно выпить. — Йен, все хорошо, но тебя не смущает факт того, что ты пьешь уже третий кубок Эрвелюса? — с некоторой опаской в голосе поинтересовалась Меригольд, после чего положила свою ладонь на руку Йеннифер, которая уже тянулась к сосуду с алкоголем. — Заткнись и дай мне собраться с мыслями, — рявкнула чародейка, грозно зыркнув на собеседницу и высвободившись из-под ее руки. — Хорошо-хорошо, молчу. Йен, сделав большой глоток Эрвелюса, зажмурила глаза и наморщила лоб. После слов из серии «Уф, сука, пошла», из ее уст посыпалась длинная речь: — Кхм, Трисс, мы обе взрослые женщины. В жизни настает такой момент, когда ты устаешь от ошибок прошлого и хочешь жить настоящим. Мужчины приходят и уходят, а дружба это нечто большее, чем перепихон на одну ночь. Трисс внимательно ее слушала, стараясь не обращать внимания на посторонние шумы, в переизбытке имеющиеся в корчме. Девушке хотелось сказать, что сравнение далеко не лучшее, но желание избежать второго «Заткнись» преобладало. — В общем, я предлагаю зарыть топор войны и забыть о тех полутора годах, что ты трахала Геральта, как о страшном сне. Речь Йен подошла к концу, а вместе с ней и напиток в кубке. Мина, которая возникла на лице мисс завали-свой-рот, не могла поддаться ни литературному описанию, ни художественному. — Твое лицо только что было таким… — начала было чародейка, если бы не прервавший ее рявк собеседницы. — Меригольд! Я не буду предлагать дважды. Ты все еще рыжеволосая дрянь, ясно? — Я же извинилась за величайшую ошибку своей жизни, перестань. Все это очень заманчиво, Йен, правда. Но не говоришь ли ты это только потому, что Геральт вернулся к тебе? Трисс с хитрой ухмылкой подалась вперед, слегка наклонив голову на бок и посмотрев в фиалковые глаза возвращенной подруги. — Возможно. — А если бы…он остался со мной? Плутовская улыбка на лице Меригольд была похлеще, чем у уличных шлюх, пытающихся заманить тебя в свою койку и срубить пару десятков крон. Пожалуй, взгляд Четырнадцатой с холма в данный момент передавал весь тот спектр эмоций, который не вмещался на ее милом личике. Вот только Йеннифер было не до шуток. — Тогда я бы начала охоту на рыжих чародеек. Молчание. Казалось, что после этих слов все шумы в корчме тут же утихли, вот только так думала одна Трисс. — Смешная шутка, да. — Поверь, тебе было бы не до смеха. — А вот эта уже нет. Йен улыбнулась.***
— Знаешь что? — Я вся внимание. Подвыпившая мордашка Йеннифер была прекрасна, как никогда: покрасневшие щечки, ушки, улыбка на все лицо… Пожалуй, такой грозная чародейка нравилась Трисс гораздо больше. Рыжеволосая ласково улыбнулась, устраивая свое лицо на теплой ладони и готовясь к очередному мозговыносящему предложению подруги. — Спорим на 300 крон, что я в два счета охмурю того пьянчугу? Палец Йеннифер указал в сторону кого-то приезжего рыбака, который почти валялся на деревянном полу заведения. — Кто-то все же перебрал, — с укором произнесла Меригольд, забирая из рук женщины кубок. — Ты не умеешь веселиться… — Я боюсь, что тебя в таком состоянии уволокут куда-нибудь в бордель, а утром ты проснёшься и почувствуешь что-то липкое на всей кровати, — усмехнувшись, ответила ей Трисс и сделала глоток из забранного ею кувшина. — Говоришь так, будто с тобой такое было, — фыркнув, сказала Йен и посмотрела в сторону, показывая всем своим видом обиду, как маленький ребенок. — Опустим подробности… — Ого, моя маленькая Трисс Меригольд напивалась до такого беспамятства. Браво, ты бы составила конкуренцию Геральту в игре «я никогда не». Пожалуй, интерес Йеннифер к собеседнице вернулся, и теперь она в упор смотрела на зеленоглазую, хитро прищурившись. Молодая чародейка покраснела и поднесла к своим губам кувшин, стараясь скрыть свое смущение. — Опять ты за своё, с тебя хватит. — Я только начала, солнышко. Мы ведь отмечаем примирение, грех не выпить! — воскликнула Йен, забрав у проходящего мимо пьяницы кувшин и делая долгий глоток. — Я выпью еще и на твоих похоронах, когда ты умрешь от алкогольного отравления. — фыркнула рыжеволосая, тряхнув своей шикарной шевелюрой. — А говорят, что это я злая. — Это не злость. Это реализм. — Хуелизм… — Йен! Голос Геральта буквально пронзил перепонки Меригольд своим звучанием. Даже этих трех букв хватило, чтобы в голову тут же пришло «Опять он…». Йеннифер же, не теряя времени и сохраняя остатки своей грации, подпорхнула к возлюбленному и буквально повисла на нем, увлекая в продолжительный в поцелуй. Мужчине же ничего не оставалось, как обхватить своими ладонями ее стан. — Пожалуй, мне придется выпить больше, чем планировалось… — Вслух пробубнила Меригольд, прикладываясь к горлышку бутылки, находящейся на столе. Йен и Геральт подходили к столу все ближе и ближе.***
— Какого черта здесь творится? Ты, рыжая потаскуха, я верила тебе! Крик Йеннифер нельзя было сравнить ни с чем. Это был голос женщины, осознавшей, что ее предали уже дважды. — Йен, это недоразумение! Алкоголь, а затем все как в тумане… — поспешно начала оправдываться Трисс, прикрыв обнаженную грудь одеялом не первой свежести. — Вечные отговорки. Хоть раз скажи, что ты просто трахнула его. Что тебе просто хотелось смотреть на то, как я готова выколоть вам обоим глаза ложкой! Как я стою и осознаю, что ты сделала! Геральт, пытавшийся хоть что-то сказать в защиту Трисс, тут же отправляется в портал, который вел в холодные льды Скеллиге. Йеннифер смотрит на Трисс отчужденным взглядом, но та знает, что Йен не сможет простить второй измены, из-за этого на душе становится так тошно, что хочется просто исчезнуть из этого места и больше никогда не попадаться ей на глаза. Тень стыда слезой отразилась на лице Трисс и она, вжавшись в кровать, закусывает губу, с силой зажмурив глаза. Йен, проходя по комнате своей излюбленной походкой, садится на край кровати, снимая перчатки. Невесомые касания ее пальцев на щеке Меригольд электрическим импульсом пробирают рыжеволосую чародейку. То ли от страха, то ли от сожаления, слезы льются из глаз с новой силой, но руки Йеннифер все так же стараются стереть их. Ее взгляд больше не такой холодный, а губы сложились в теплую полуулыбку. — Я правда не хотела… Меригольд почувствовала, как атмосфера в комнате резко изменилась в противоположную сторону. Холод, сравнимый с холодом от Дикой Охоты, начал исчезать, уступая какому-то нежному весеннему теплу. — Я знаю. Ты одним лишь своим присутствием выводишь меня из душевного равновесия, но в то же время мне хочется забыть о прошлых обидах, сделать так. Йен медленно наклоняется к лицу Трисс, и такой же невесомый, как касания, поцелуй накрывает ее губы. Сирень и крыжовник, кто бы мог подумать, что это не легенды. Она действительно пахнет именно так. Дрожащая рука Трисс накрывает руку Йен. Она так по-детски смотрит в эти глаза, которые пару минут назад горели синим пламенем и желанием разнести здесь все к чертям, что Йен приходится прервать это нежным поцелуем. Нежным, но страстным. Их пальцы соединятся в ладонях друг друга, хотя Трисс все ещё не может унять слезы, текущие из покрасневших глаз. Она осознает, что ей не нужен Геральт. Он все равно не сможет понять ее, заглушить боль, которая мучает Трисс годы после Содденского холма. А Йен сможет… Пусть она и дальше скрывается за маской безразличия и сарказма, пусть и дальше срывается с цепи после каждого слова в свой адрес. Наплевать. Это все иллюзия, созданная как защитная реакция. Она не такая. Она слабее той, за кого себя выдаёт. Пора снять маску… Тяжелые вздохи и приглушённые стоны эхом отдаются в головах обеих. Йеннифер покрывает поцелуями шею Трисс, в то время как та шепчет ее имя. Вселяющее страх, но в то же время родное. И Йен знает. Знает, но продолжает дразнить, вытягивая своё имя снова и снова, пока ее пальцы ласкают бёдра Трисс, поднимаясь все выше и заставляя Меригольд молить о пощаде. — Йен, пожалуйста… — Скажи это снова. — Йен… И Йеннифер не заставляет себя долго ждать, вводя два пальца в Трисс, от чего с губ той срывается стон. Трисс кусает губы, тяжело дышит. Она знает, что Йен так просто ее не опустит. Она никого не отпускает как легко… Рваные движения находят отклик в неконтролируемых стонах, которые лились как музыка для ушей Йеннифер. Руки Трисс сжимали деревянное основание кровати, но с каждым более плавным движением Йен она хотела обратного. Хотела отдать себя ей без остатка. Отдать всю себя… Йен накрывает ее губы своими, покрывает поцелуями грудь. Трисс доходит до точки невозврата и сильнее прижимает Йен к себе, уже не шепча ее имя, а крича сквозь силу, когда та начинает двигаться быстрее. — Йен… — Ещё. — Пожалуйста… — Я хочу слышать. И снова резкие движения пронзают тело Трисс как тысячи иголок, вставленных в тело, из-за чего ее имя само вылетает из уст. — Йен! Обессиленная Трисс закрывает глаза, закусывая губу и густо краснея, а Йен тихо посмеивается, целуя ее в губы и надевая перчатки обратно. Дверь тихо скрипит, и Трисс поднимает голову на звук. — Куда ты? — Домой, у меня дела. — Ты не останешься? — С чего вдруг? Я все ещё ненавижу тебя… Трисс. И снова легкий смешок. Она уходит, а в комнате все ещё висит легкий аромат сирени и крыжовника. Румянец на щеках Трисс становится гуще. Она смотрит на захлопнувшуюся дверь с улыбкой. Йен вернётся. Она не отпустит ее просто так…