***
— Ты поздно вернёшься? — он болезненно морщился и закрывал глаза, незащищённые от ярких лучей июльского солнца. Всегда бледная кожа словно светилась, впитывая свет, падавший из распахнутого настежь окна. — Сегодня пораньше, — молодой человек поспешно укладывал документы в портфель, стараясь ничего не помять. — В пару мест заеду, оформлю сделку и сразу домой. Тебе купить что-нибудь? — Да, — юноша аккуратно потянулся, располагаясь на диване поудобней, ‒ купи цветов. Только не в горшке, все равно за ними ухаживать некому. — И всё? Раньше ты мне чуть ли не список вручал. — Всё, я больше ничего не хочу, — устало взглянув на парня, он съёжился под одеялом. — Тогда я пошел, — тот в спешке подскочил к нему и ласково поцеловал в лоб, попутно заправляя его пшеничного цвета волосы, сильно отросшие за последние месяцы, за ухо. ‒ Только таблетки выпей, хорошо? Или тебе лучше позвонить? — Не надо, я помню. Иди уже, а то опоздаешь, — он еще раз чмокнул юношу в щёку и выбежал из квартиры, чуть не забыв переобуться в туфли. День пролетел быстро, парень даже не заметил, как в растерянности стоял перед витриной цветочного магазина, разглядывая самые разнообразные букеты. Он уже было решился взять хоть какой-нибудь первый попавшийся, но вдруг взгляд упал на охапку ромашек, скромно стоявших в ведре рядом с сияющей выставкой дорогих роз и утончённых хризантем. Ни минуты не раздумывая, парень попросил у продавца эти самые ромашки, которые ему сразу же отдали с огромным удовольствием, видя единственного человека, позарившегося на такой невзрачный букет. Но никто не знал, что выбор был действительно удачен. Поднимаясь по лестнице подъезда, парень почувствовал легкий запах свежеиспечённых вафель, легким шлейфом тянущийся от квартиры, и когда молодой человек осторожно приоткрыл дверь и пробрался внутрь, аромат выпечки стал еще ярче, заставляя голодного с обеда парня сглотнуть. Неслышно разувшись и стянув пальто, он спрятал букет ромашек за спиной и тихонько зашёл на кухню, где возле плиты суетился юноша. Подойдя со спины и бережно притянув его к себе одной рукой за талию, парень нежно уткнулся лицом в тонкую шею, с наслаждением вдыхая до боли родной запах бледной кожи. Юноша, не оборачиваясь, с легким смешком потрепал того по голове и продолжил посыпать еще горячие вафли сахарной пудрой. И лишь только он закончил и отлепил от себя парня, который внезапно с хитрой искоркой в глазах сунул ему ромашки, наблюдая за реакцией любимого. Тот от неожиданности замер на месте, но уже в следующую секунду выхватил цветы и с по-детски довольной улыбкой убежал в другую комнату. Вернувшись обратно со стеклянной бутылкой, давно заменявшей вазу, юноша налил в неё воды и водрузил на стол, расправляя немного помявшийся букет. Парень в этот момент быстро отрезал кусочек от еще горячей вафли и с наслаждением проглотил, несмотря на обожжённый из-за спешки язык. Как ни в чем не бывало он поставил посуду на стол, присел и стал лениво наблюдать за крутившемся рядом юношей, вытаскивающем из холодильника какие-то блюда. Обычно однообразное меню сегодня пополнилось запечённой курицей и несколькими салатами, в бесчисленном количестве возникавшими друг за другом. Удивлённо обведя глазами заполненный едой стол, парень недоумённо поинтересовался: — И кто это всё съест? — с сомнением поглядывая на закуски, он уже заранее знал ответ. — Ты, кто ещё, — не оглядываясь, ответила паренёк, стоя возле кухонной тумбы и укладывая выпечку на тарелку. — Когда успел кусок схомячить? — резко обернувшись к молодому человеку, он с подозрением взглянул на него. — О чём ты? — невинно хлопая глазами, тот подпер кулаком подбородок, рассматривая возлюбленного. — Да уже ни о чём, — он подошёл к нему и большим пальцем провел по верхней губе, стряхивая сахарную пудру. Парень ловко перехватил его кисть и принялся игриво целовать пальцы, постепенно притягивая к себе и прижимаясь щекой к мягкой ладони. Он замер, желая задержаться так еще подольше, но юноша легко щипнул его за ухо и выдернул руку, отворачиваясь обратно. За ужином парень торопливо сметал салат за салатом, хотя ещё недавно спрашивал, зачем столько еды. Когда дошла очередь до мяса, он остановился и поднял глаза на тихо жующего свою порцию юношу. Хрупкая фигурка сегодня казалась ещё тоньше, а потому парень непроизвольно заволновался, смутно подозревая что-то плохое. — Только не говори мне, что сам потащился в магазин за продуктами, — укоризненно произнес парень, оглядывая стол. — Нет, брат принес, я его попросил. — Вы вместе ходили в больницу? — Да, одного меня всё равно никто бы из дома не пустил, — при слове «больница» юноша вздрогнул, но все же смог спокойно ответить. — Что в этот раз сказали? — парень примерялся к мясу, выискивая кусок побольше, хотя каждый из них был довольно приличный. — А что они нового скажут? Изменений нет, анализы такие же, словно и не прошло месяца, — и так слабый голос дрогнул, и он опустил глаза с мелькнувшей в них растерянностью. Парень протянул руку через стол, ласково коснувшись подбородка и осторожно приподняв его голову, заглядывая любимому в глаза. — Что случилось? Ты точно всё рассказал? — он с тревогой заметил блеснувшие в уголках глаз слезы и дрожавшую нижнюю губу. — Это же лучше, чем было до этого. Ты так долго ждал, пока болезнь хоть немного замедлится. Ну перестань, — он смахнул все же побежавшую по щеке слезу и поднялся из-за стола, подойдя в юноше и медленно опускаясь рядом с ним на колени. — Хочешь, в следующий раз вместе пойдем, я отпрошусь с работы? — Нет-нет, просто ты же знаешь, как я ненавижу больницы. Я уже устал в сотый раз проходить через одно и то же, словно бегая по замкнутому кругу, — немного успокоившись, паренёк смущенно провел рукой по лицу, стирая солёные капли. Он боялся разрыдаться ещё сильнее, поэтому ему пришлось потерпеть минуту и продолжить, — не беспокойся, это просто обычный плановый осмотр, ничего страшного. Иди ужин доешь. — Понимаю, что обычный, но я обещал тебе постоянно ходить вместе, а сам опять торчал на работе, как проклятый, будто это было так важно, — он уселся обратно и отодвинул тарелку, устало потирая глаза. — Назначили следующий приём? — Да, перед лучевой терапией, — юноша уткнулся в тарелку, без аппетита накручивая лист салата на вилку. Зря начатый разговор о лечении испортил так радостно начавшийся ужин, поэтому в кухне повисла тишина. — Не забивай себе голову, надо будет, после расскажешь, — парень накрыл ладонью тонкую руку юноши, невольно продолжавшего крутить в ней столовый прибор. Тот в ответ лишь кивнул и сразу же поднялся из-за стола, поднимая тарелку с недоеденным ужином. — Давай я сам, — парень перехватил её и принялся сам убирать ужин, — лучше иди отдохни. Или сегодня не твой праздник? — он снова хитро стрельнул глазами и отвернулся к раковине. Вскоре молодой человек услышал, как скрипнул диван в комнате, и поэтому поторопился разобраться с уборкой побыстрее. В гостиной тусклый светильник горел приятным тёплым светом, не режущим уставшие после дня глаза. Юноша, поджав под себя ноги, расположился на диване и облокотился на спинку, запрокинув голову и прикрыв глаза. Парень аккуратно присел рядом, придвигаясь поближе к нему и, недолго думая, довольно бесцеремонно примостил голову у него на коленях. Последний не удивился его выходке, прекрасно зная, насколько парень обожал проводить совместные вечера таким образом, и лишь привычным жестом провел кончиками пальцев по его щеке и спутанным волосам, перебирая отросшие пряди. — Ты где ромашки нашёл? — неожиданно спросил паренёк, всё так же продолжая зарываться рукой в густую шевелюру. — В цветочном, где ж ещё, — парень хмыкнул и уткнулся носом в тёплый свитер, пропахший ванилью. Внезапно он перевернулся и посмотрел юноше в лицо, — ты мне вафель больше не дашь? — жалобно распахнув глаза, он терпеливо ждал ответа, уже чуть ли не готовясь пустить слезу. — А не надо было куски хватать, — не обращая внимания на его щенячий взгляд, юноша повернул голову в противоположную сторону. Чуть-чуть подождав, он всё-таки лукаво приподнял уголок рта, — сам за ними иди. Второго разрешения парень ждать не стал, и, быстро смотавшись на кухню, вернулся обратно на диван, устраиваясь всё в той же позе, но в этот раз с тарелкой на животе. — Подавишься, — юноша снова коснулся рукой его головы, в этот раз подкладывая под неё подушку. — Не-а, — проговорив это уже с набитым ртом, парень неловко дернул рукой, просыпая сахарную пудру себе на одежду. — И сорить хватит, — тонкая рука стряхнула пудру с ткани мягкими поглаживающими движениями, и хотя слова были произнесены с недовольством, ласковые касания отражали только заботу. — Хорошо-хорошо, я уберу потом, не переживай, — отставив тарелку на рядом стоящий столик, парень перевернулся на живот, обхватывая юношу за талию и утыкаясь лицом в свитер, тихо вдыхая нежный аромат ванили, смешанный с едва заметным запахом ополаскивателя для белья. Такие знакомые и простые запахи, которые вплелись в многочисленные дни, проведённые под одной крышей. Мягкие руки, игриво накручивавшие пряди волос на пальцы, слабый, но в то же время казавшийся самым прекрасным, голос, ровное биение сердца, тихим стуком находившее отзвук в другом сердце — все это казалось обыденным и непримечательным, но для него каждый момент, каждое движение были драгоценны. — Знаешь… — юноша было заговорил, но внезапно прервался, смущенно поднимая голову, стараясь не пересекаться взглядом с лежавшим у него на коленях парнем. — Что такое? — парень сжал его в объятиях ещё крепче. — Я просто хотел, ну, сделать это… Теплые руки, до этого мирно лежавшие на голове парня, принялись нервно запутывать темные пряди, которые и так вечно были в взлохмаченном состоянии. — Что «это»? — перебирая некоторые варианты в голове, молодой человек допустил пару мыслей, от которых бешено запульсировала кровь в висках. — Ты правда хочешь со мной?.. — Д-да, но если ты против, я… — фраза оборвалась на полуслове, утонув в тёплом поцелуе, пропитанном сладким привкусом. Не отрывая губ, парень осторожно приподнялся на одной руке, второй робко обхватывая нежную шею и чувствуя тихую дрожь, постепенно обхватывавшую обоих. Невинный поцелуй влюбленных постепенно становился глубже, распаляя парня, который все настойчивей прижимал к себе любимого человека, невзначай вцепившегося пальцами в тонкую рубашку и неловко отвечавшего на его уверенные движения. — Погоди, — все же оторвавшись от парня, юноша стыдливо отвёл глаза, отодвигаясь подальше. — Мне в ванную надо. — Да зачем, мне всё равно, — парень хотел уже продолжить начатое, но внезапно из его объятий выпутались. — А мне нет, — юноша поднялся с дивана и, не оборачиваясь вышел из комнаты. Вскоре из ванны донеслось громкое эхо, отражавшееся от кафельных стен, — ты идёшь? Сначала вскочив, а потом подумав, парень пожалел об этом, когда, дойдя до ванной, прислонился к косяку, испытывая резкое головокружение. Но вскоре пелена спала, предоставив взору слишком невероятную картину: юноша стоял спиной к двери, обнажив бледное хрупкое тело и оглядываясь на застывшего в проходе парня. Тот неспешно закрыл дверь, пытаясь растянуть время и совладать с учащенным сердцебиением и волнением. Возлюбленный в этот момент уже залез под душ, настраивая воду комфортной температуры и не смотря на стягивавшего с себя одежду парня. Он вздрогнул, когда наконец вместо теплых струй воды его тела коснулись две руки, соблазнительно гладивших кожу и касавшихся интимных мест, заставляя резко выдыхать и опираться на стену — юноша уже был не в силах больше сдерживать дрожь в ногах. Лишь единожды он повернулся, отодвигая крепко сжимавшие его руки в стороны: — Там я и сам могу, — показавшаяся ему холодной вода стекала по телу, разгоряченному движениями любимого, и вызывала мурашки по всему телу. — Нет, я помогу тебе, — не внимая жалобным вздохам юноши, парень продолжил свое дело, медленно вводя пальцы и продвигая их глубже, ощущая, как юноша понемногу расслабляется, доверяя себя сильным рукам. — Может, уже хватит? — хрипло сорвавшийся голос заглушался плеском воды, но парень всё равно услышал его. — Ещё немного, — юноша в ответ невольно сжался, и это ещё больше возбудило парня, который последние минуты с трудом сдерживался. Через пару минут он всё же выключил воду, и, выйдя из душа, сразу закутал юношу, разморенного теплом и новыми ощущениями, в огромное пушистое полотенце. Подхватив на руки ослабевшего возлюбленного, парень донёс его до комнаты, бережно укладывая на постель и тщательно вытирая каждый сантиметр кожи. Откинув влажное полотенце в сторону, молодой человек навис над пареньком, вглядываясь в широко распахнутые глаза. Его розовые губы были приоткрыты, словно приглашая продолжить начатое на диване. — Ты точно готов? Вдруг тебе станет нехорошо? — никакое возбуждение не могло перекрыть искреннюю тревогу за любимого, который раз за разом испытывал судьбу и каждый день боролся за свою жизнь в этом болезненном теле. Юноша только мотнул головой, вместо ответа мягко притягивая его к себе и с наслаждением касаясь горячих губ. Но всё равно небольшой испуг оставался, выдаваемый лишь мелкой дрожью сцепленных на затылке парня рук, пугливо перебиравших гладкие влажные волосы. Разгоравшийся внутри жар не позволял парню медленно продолжать этот томительный поцелуй, и он, не отрывая губ от кожи, опускался все ниже, каждую секунду срывая с губ юноши новый вздох и распаляя и без того горячее тело всё сильнее. Достигнув низа живота, парень поднял голову, натыкаясь на рассеянный взгляд любимых глаз, слегка прикрытых дрожавшими веками. Боясь испугать резкими движениями, он осторожно раздвинул тонкие ноги, обхватив их под коленями, и прижался своим телом, позволяя юноше привыкнуть к новой позе и горячей пульсации, связывавших их обоих. — Скажи мне, если будет больно, ладно? — дотрагиваясь до подбородка любимого, он заметил легкий молчаливый кивок головой. Едва слышно вдохнув воздух, парень бережно вошёл, постоянно наблюдая за сменой выражений на лице юноши: резко зажмуренные с первых секунд глаза через некоторое время приоткрылись, а тихие вздохи сменились с трудом сдерживаемыми вскриками. Юноша туго сжимал его изнутри, напряженно противясь неожиданным чувствам. Тогда парень ласково сцепил их руки, поглаживая пальцами тыльные стороны хрупких ладоней, и прижался к тонким губам, успокаивающе даря нежные поцелуи один за одним. Вскоре паренёк расслабился, позволив ему продвинуться дальше и слабыми толчками войти ещё глубже. Странные эмоции, которые юноша испытывал впервые, и постепенно ускорявшийся темп вызывали противоречивые ощущение, когда неприятная боль горьким ядом смешивалась со сладкой истомой, заполнявшей все тело и изливавшейся частой пульсацией горячей плоти. — Всё нормально? — парень остановился, с тревогой наблюдая, как любимый стискивал зубы. — Да, — тихий ответ сменился неожиданным вскриком, когда очередным движением парень коснулся той самой точки. Горячее дыхание склонившегося любимого обжигало кожу, и каждая секунда приносила всё больше удовольствия, вынуждая юношу держать в себе порой невольно срывавшиеся с губ звуки. — Тогда не молчи, мне хочется слышать тебя, — произнесённые сипловатым хрипом у самого уха слова сорвали последний барьер, сдерживавший его. Высвободив руки, юноша обхватил ими спину парня, и прижался к нему ещё плотнее, словно сплавляя их вместе, объединяя страсть и наслаждение обоих. Они оба перестали осознавать границы собственных тел. Больше не было ты или я. Громкие вздохи и вскрики, ритмичное движение вспотевших тел, две пары рук, бережно держащих любимого в своих объятиях, молчаливое признание привязанности к другому человеку и всепоглощающее доверие своей судьбе — теперь осталось только мы. И тихое спасибо, скрытое поцелуями и редкими солеными каплями слёз.***
— Ты в порядке? — сопение рядом прервалось, и вместо ответа парень увидел пару серовато-голубых глаз, тепло разглядывавших лицо любимого. Сердце вновь застучало сильнее, ещё стремительнее, чем пару жарких часов назад. Отвернувшись, парень приоткрыл нижний ящик тумбочки, расположенной рядом с кроватью. — Это тебе, — осторожно вложив что-то в ладонь юноши, парень лёг обратно на подушку. — Что это? — юноша поднёс предмет поближе, и тот блеснул нежным голубоватым светом в тусклом освещении комнаты. Этот цвет сильно напоминал синеватые крапинки глаз юноши, яркими звездочками украшавшие серую радужку. — Как красиво! — восхищенно рассмотрев небольшой камень, висевший на черном шнурке, он робко дотронулся губами до других губ, молчаливо благодаря за подарок. Как вскоре оказалось, прощальный подарок.***
Квартира была наполнена лишь методичным тиканьем секундной стрелки часов. Ни запахов вафель, ни наслажденного смеха, ни уютных объятий. Ничего. Только шелест опадавших на стол лепестков ромашек, ещё неделю назад с таким счастьем подаренных любимому человеку. Тихо щелкнувший замок входной двери и равнодушный стук снимаемой обуви. Не включая света, парень прошёл на кухню, равнодушно садясь на стол напротив опавшего букета. Ничего нет. Только боль разбитого сердца и рваной раны, истекающей горем и одиночеством. Раны, которая всегда будет кровоточить и затягивать в отчаяние обессиленного и разочарованного судьбой человека, лишившегося единственного и самого драгоценного.***
Всё тот же плеск волн, раздававшихся в ночной тиши. Тусклый лунный свет наполнял камешек, который парень вновь стискивал в руке. Он подарил любимому кусочек луны, а тот взамен отдал себя, осознавая, что их совместные дни подходят к концу. Пшеничные отросшие волосы, слабая улыбка, с трудом прикрывавшая невыносимую боль, тонкие пальцы, стряхивавшие сахар с губ, тонкий аромат ванили и глаза — серые глаза с синеватыми пятнышками — всё это казалось теперь отчаянно далёким. И остался только маленький камешек, последнее воспоминание о проведённых вместе днях. Крохотный осколок луны, сохранивший в себе единственное солнце, освещавшее жизнь разбитого теперь человека.