Хорошо быть тихоней

– Дорогу нашему любимому господину, первого его имени, повелителю скейтбордов и вина за сотку, обладателю самых ахуенных татуировок, мистеру "голубая луна" и лучшему танцору на барной стойке по версии паба "Ирландец". Парень на скейте влетает в помещение, и сотни взглядов прикованы к нему, но его это нисколько не смущает, наоборот. А парень-то подготовился: обтягивающие чёрные джинсы с драными коленками, свободная футболка с широким вырезом на груди, выгодно подчёркивающая выступающие ключицы, дреды как обычно собраны в хвост, со свисающими прядями. Девчонки-первокурсницы смотрят на Моргенштерна с отвисшей челюстью и восхищением в глазах; ребята что по-старше неодобрительно смотрят, но молчат, ведь знаю что с ними будет если они хоть слово ему скажут не так; перелом руки и синяки до сих пор украшают тело Сени, который месяцами ранее решил высказаться по поводу ориентации Алишера. Выпускники лишь закатывают глаза, потому что за 4 года учёбы с ним, привыкли ко всему. Стены в классе по психологии до сих пор в ярко-жёлтой краске, еслиб не отличная успеваемость, то Моргенштерна давно отчислили из университета. Вот так вот бывает, ребёнок-ребёнком, а идёт на красный диплом с серебряной медалью. – Я тебя ненавижу, из-за тебя снова пришлось выглядеть полной дурой. – Конфетка, ты сама на это подписалась, когда села играть со мной в покер,– Он по-дружески обнимает тебя за талию, и вы движетесь к аудитории. – Ты прямо светишься изнутри, это не из-за того что у нас сегодня занятия по актёрскому мастерству? – Именно. Целых 2 пары с этим красавчиком, теперь он точно не отвертится от меня. –Ты придурок, парнише прохода не даёшь, останови свой пыл, звёздочка. Лицо Алишера прямо светится, когда химия, наконец, заканчивается, и впереди вас ждет аж целых три пары по драме. Ты непрерывно хмуришься, наблюдая за нездоровой улыбчивостью лучшего друга, пока вы идете в кабинет к новому учителю, который и является, по правде, причиной такого хорошего настроя единственного человека, с которым тебе, в этой жизни, удалось сильно сдружиться. Он так доволен и самоуверен, что хочется двинуть ему портфелем. – Ты опять будешь смущать его? –спрашиваешь ты, догоняя лучшего друга, который просто несется вперед, гонимый, похоже, слишком уж сильным желанием увидеть Данила Владимировича. Это было бы, конечно, безумно милым, если б Моргенштерн над ним не издевался. Взгляд его глаз касается твоего лица, и уголки губ приподнимаются еще выше. Улыбка становится более хитрой. О, он будет. Еще как будет. – Я предоставляю право выбора пьесы вам! –объявляет Кашин, стоит ему появиться в аудитории, вызывая одобрительный гул. Он слишком молод и, правда, безумно красив. Не стоит заглядываться на того, на кого запал твой лучший друг, но, все же.. – Не хочу, чтобы вы воротили носы и прогуливали репетиции. Давайте выберем что-то, что понравится исполнять всем, без исключения! – Я предлагаю "Пятьдесят оттенков серого", – заявляет твой лучший, заставляя всех обратить на него свой взгляд. Учитель облизывает губы и поспешно отводит взгляд, не выдерживая даже паро-секундного контакта глаз. Алишер, безумно довольный собой, весело хмыкает, когда щеки молодого преподавателя чуть заметно краснеют. Они целовались в баре, в пятницу вечером, и провели ночь, а в понедельник Кашин пришел в вашу школу, в роли нового учителя. Никто не ожидал подобного. – Прекрати раздевать его глазами, звёздочка, мне стыдно за тебя. – Ты плохо знаешь меня, если думаешь что в моих глазах он раздет. Я уже давно выебал его на его же столе. – Ты невыносим. – Есть еще хоть какие-нибудь идеи для пьесы, кроме порно? – немного взбешенно, спрашивает учитель, даже не глядя на ваш ряд. Твой лучший едва слышно ойкает, когда ты больно щипаешь его за бок. Таким напором, ответа от Кашина он точно не добьется. Кто-то предлагает "Хорошо быть тихоней", и группа поддерживает эту идею на "ура". Учитель настолько рад этому, что соглашается на участие в пьесе – Думаю, – начинает твой лучший, и вы с учителем переглядываетесь, ожидая подвоха, – Я бы так же блестяще справился с ролью Патрика, как вы с ролью Брэда, – заканчивает Алишер, и класс мгновенно утопает в безумном приступе хохота собравшихся. Кто-то свистит, пока Моргенштерн, вальяжно развалившись на парте, довольно улыбается, наблюдая только за реакцией учителя. Ты с силой сжимаешь челюсть, даже скрипишь зубами. Кашин выглядит так, словно ему сковородкой по голове только что врезали. Кажется, что у учителя краснеет каждая клеточка тела. Не только щеки. Все ведь прекрасно поняли смысл этого предположения. Вы – выпускной класс, дети не малые. Тебе так стыдно за лучшего друга, что хочется упасть перед преподавателем на коленки и, без устали, извиняться. – Ты, –начинает Даня, но затыкается, заставляя себя перестать сжимать кулаки. Кажется, он был готов выругаться вслух, только что. –Моргенштерн, останешься после уроков.! – Ооо, – пикантно тянет один из учеников, и кто-то свистит снова. Твой друг так доволен собой, что, кажется, вот-вот взлетит над сидением. Он просто весь светится. Ему плевать, что он может получить наказание или если его поведут к директору. Главное, что у него будет хотя бы пара минут, наедине с Данилом. – Похоже, парень, тебе придется отработать, –негромко шепчет Тим, поворачиваясь в вашу с татуированным сторону, вновь укладываясь торсом на парту. Он делает красочное движение, оттягивая щеку языком с внутренней стороны, глядя на Алишера.