Что нужно делать в спайдервёрсе, когда ты умер (cosas que hacer en el spiderverso cuando estas muerto)

Уэйд умирал, но в это мне было ничего нового. Росомаха все время умирал. Джин Грей постоянно так делала. Даже Шон Бин только и делал, что умирал. И Уэйд, да, Уэйд все время умирал. Открыв глаза, он увидел его, сидящего у стены с маской в руках (своей, не Уэйда, ну это же смешно). «Эй, Спайди.» Он продолжал смотреть на него, пока не заметил, что руки Человека-Паука были все в крови. В крови были не только ладони, а также щеки. Уэйд усмехнулся, чувствуя, как неприятно натянулась кожа. *** Пальцы поглаживали живот, и Уэйд только замурлыкал, но тут же запротестовал, почувствовав, что убралась рука. <Эй-эй, я бы попросил! Верни назад! > Выражение лица Человека-Паука (через маску, переходящую в основной, слишком неприлично облегающий костюм) можно было описать как смесь удивления и ужаса. И это было несправедливо! Ведь Уэйд был одет и точно не успел продемонстрировать свое тело во всей красе. — Немного ниже, — сказал он, засмеявшись и тут же закашлявшись, сплевывая кровь на пол, рука на его груди вздрогнула. — Тебе больно? — за этой маской казалось, что он даже не моргал. Уэйд засмеялся, чувствуя металлический вкус на языке. <Какие огромные у него глаза.> «Тихо там.» — Мне всегда больно, — Уэйд попробовал сесть, но попытка не увенчалась успехом. — Ты будешь петь для меня колыбельную? Им погасили свет. В этот момент он почувствовал жжение в районе челюсти. — Давай, Уэйд. Открыв глаза, он увидел красную с синим маску, на которой было два больших глаза. И, вообще-то, это несправедливо. Человек-Паук знал его имя, а Уэйд не знал ничего. Он в последний момент извернулся, хватая его за руку. — Эй, останься со мной. Ты понятия не имеешь, сколько бумажек тебе придется разгрести, если в Башне Мстителей обнаружат труп. Он засмеялся, видя вытянувшееся лицо Человека-Паука, а все внутри наполнилось чем-то теплым и шипучим. Возможно, у Уэйда открылось внутреннее кровотечение. *** Лицо Человека-Паука — это все, что сейчас интересно. <Могло быть и хуже.> «Нет, все нормально.» /Могло быть и лучше./ «Шшшш.» — Мы можем немного подремать, — предложил он, поднявшись. Уэйд тоже встал, но тут же упал. Почти упал. Все решила стена, так вовремя оказавшаяся рядом. — Да я уже взбодрился. Человек-Паук протянул руку, и Уэйд схватился за нее, крепче, чем следовало бы. /Он пахнет формальдегидом./ — Тут все так пахнет. Мы в морге. Человек-Паук склонил голову, очевидно-удивленно посмотрев на Уэйда, но тот только почал головой, все еще держась за его ладонь. «Миленькое место.» — Не знаю, как икс-мены тут выдерживают, — Уэйд убрал руку, потому что это уже становилось неприличным. — Ну, после двух-трех канализаций, морг не так уж и плох. — Я бы попросил, у меня практически таунхаус, а то, что в канализациях… «Лучше заткнись.» Уэйд неловко переминался с ноги на ногу. «Если бы я продолжил…» «Если бы я продолжил.» <О, ты беспокоишься о нас.> «О.» /У тебя рот в крови./ Уэйд — джентльмен, и были на свете вещи, которые оставались неизменными. Человек-Паук протянул руку. — Питер. *** Уэйд знал, что он не умер, потому что чувствовал, как натирала его одежда. И потому что у него шла кровь. И потому что он чувствовал, как она капала на пол. И вообще, он хотел есть. Однажды он принес пакет с бурито к Питеру домой. Они все еще горячие и очень вкусно пахнущие. И Уэйд не понял, почему Питер расстроился. — Как ты нашел мой дом? <Не благодари.> — Не благодари. Питер только покачал головой. — Надеюсь, ты принес пиво. Питер в синяках, наверное — это обычное дело. Уэйд не знал об этом, потому что раньше видел красно-синюю маску с выразительными белыми глазами. Теперь все было намного страшнее. Теперь все было намного хуже. По пути назад Питер споткнулся, ударившись коленом об угол, злобно рыча. Ему больно. Это, все же, лучше, чем ничего. *** Умерев, Уэйд иногда приходил к Питеру. Ну, это преувеличение, конечно. Уэйд никогда не умирал, он просто становился меньше. Что-то внутри него отделялось от тела, образуя пустоту, но Питеру об этом знать не обязательно. Потому что Питера не будет, когда Уэйд умрет. По крайней мере, ему так казалось. Все это грозило стать нехорошей привычкой потому, что Уэйду нравилась мысль о руках Питера в его пустотах. — Не чувствуй себя таким уж важным, — однажды ночью Уэйд сделал блины для Питера, и тот уже даже не спрашивал, откуда у того ключи (а ключи были, Уэйд же не какой-то там дикарь). В эту ночь он немного умер. Самую малость, оставляя лишь еле ощутимое жжение в спине. — Практически весь мир так или иначе подчинял себе мои внутренности. — А я думал, что этот раз был особенным, — он выглянул из-за плеча. Уэйд заурчал, повернув голову, костюм неприятно давил, но Питер давил сильнее. — Ну, этот раз был особенным, — сказал он, протянув тарелку с тремя блинами. Однажды Уэду нужно будет убить Питера. Это будет плохой день. *** Питер весил больше, чем казалось. Он бросил его на диван, игнорируя попытки освободиться. — Шшш, шшш. У него все еще руки в порохе, а костюм был разорван в клочья. — Уэйд, черт возьми, нет. Он, кажется, никогда не видел Питера, сжимающего в руках оружие. Цокнув языком, Уэйд потянулся к его волосам, снимая с них кристаллики стекла. Питер был бледным, но неплохо держался. <Иногда мы убиваем, Пити.> — Не называй его так. Питер склонил голову, обнажая глубокую рану на виске. Рано или поздно это произошло бы. Уэйду очень нравились Мстители, но Мстителям не нравился Уэйд. Все из-за такой мелочи, как убийства. Каждый имел право на мнение. — Как ты еще жив с такой раной? — Уэйд запустил руку в его волосы, стекла больше не было, но это не важно. Питер зарычал. — Как ты выжил? — Упражнения, здоровое питание, гранаты, — пожал плечами Уэйд. Питер покачал головой, закрывая глаза. Уэйд поднял его маску, освобождая поступление кислорода. Проведя большим пальцем по губам, он убрал кровь с подбородка. Оставался еще один момент… Уэйд хотел знать, чтобы подумал Питер, чтобы он сделал, когда проснувшись, обнаружит Уэйда в луже собственной крови. /Шшш./ <Есть вещи, о которых никто не знает.> — Я в курсе, — покачал головой он, опуская его маску. Уэйд сделал все для того, чтобы Питер проснулся один.