восьмая минута апреля

тсуна ненавидит эту вселенную. тсуна ненавидит бьякурана. тсуна ненавидит хибари кею. тсуна нена нана стоит за его левым плечом, когда он смотрит утром в зеркало в ванной. она указывает на него пальцем: - повторяй за мной. ты не будешь счастлив. кажется, нана мертва. в этой комнате жив только таракан, ползущий по бортику ванны. тсуна уже несчастлив, а потому не повторяет. в канто сезон дождей, мертвые телеведущие говорят об этом в новостях. тсуне хочется в канто, берет билеты он до кагосимы, а остается в итоге в намимори (потому что у него просто нет выбора). дождь не идет нигде. идет снег. разве сейчас не весна? тсуна не знает. календари врут. господь молчит и кивает кудрявой головой. "не убей не укради не возжелай не убей не укради не.." - бормочет кто-то невидимый. тсуна хмыкает. в зеркале ему четырнадцать. если отсчитать по цифрам на надгробии - двадцать четыре. на второй день нана стоит за его правым плечом. она говорит: - ты эгоист. ты чудовище. тсуна говорит: мам, отстань. мне почти половина от пятидесяти. если я и чудовище, то усталое, смертельно одинокое и уже давно неопасное. нана тихо злится. он словно говорит да, но при том отрицает. "да" - не означает согласие. "да" здесь вообще ничего не означает, пустой звук, язык, спотыкающийся о нёбо. говори конкретнее, детка. верни душу. оживи бога. тсуна упорно твердит: да. - почему намимори? - спрашивает юни, мерно качая головой из стороны в сторону. - потому что это мой личный маленький ад. разве чистилище должно быть приятным местом? - вроде нет, - юни жмет плечами. - ты здесь надолго. - да. - потому что ты убийца. - да. - и это даже не беспокоит тебя, вот почему. - да, я знаю, - "заткнись". тсуна раздраженно цыкает - юни нравится тянуть его за руку к грани, за которой - сияющий белый свет. но савада не соглашается. саваде есть чего ждать. есть кого. на третий день тсуна видит киоко в своем доме. а может быть не в своем. а может быть это даже не киоко. она садится на кровать в его комнате. смотрит, как он привычно приземляется за своим рабочим столом. тсуна устало опускает голову. говорит: - господи, я так заебался. - кому ты это говоришь? - киоко смеется, она почти всегда смеется. - здесь никого нет. господь кивает головой, как китайский болванчик. - нет никого никого нет нет нет никого нет кого нет никого не господь сломался. тсуна убирает его в шкаф. - я знаю, о чем ты беспокоишься, - говорит юни, покачивая своей огромной головой на тонкой-тонкой шее. - он все равно будет здесь, когда-нибудь. тсуна не слушает ее, он уже давно никого не слушает. - ты похожа на монстра из фильма ужасов, - говорит он, обхватив ладонью ее шею-веточку. юни улыбается своей любимой понимающей улыбкой. глаза у нее как две ледышки. - а ты и есть монстр. тсуна сжимает ладонь. грань где-то близко, и он уже готов ее признать, перетащить через нее истертые в кровь ступни. но вместо этого, совершенно неожиданно, он наконец дожидается. хибари приходит к нему утром восьмого дня, босой апостол с цветами в волосах. кажется, вчера господь сотворил мир. правильный, исправно функционирующий бог, то, чего все они заслужили. небо высокое и голубое, совсем-совсем апрельское, в белых облаках, а под ногами у них - сухая земля. это хибари принес с собой апрель, внезапно четко понимает тсуна. хибари выглядит на шестнадцать. у него не испачканы в крови ладони, как у мукуро, пришедшего к тсуне на третий день. савада идет к хибари, стряхивая со своих плеч снег. - я умер. по-настоящему. вся эта херня не сработала. кея кивает, на секунду замерев, чтобы тсуна вытащил из его волос веточку: - я знаю, - у него на щеке нарисована лилия. - как многозначно*. - что? - ничего, - тсуна тащит его по знакомым дорогам, только асфальт здесь ровный и им не приходится перепрыгивать через трещины. - ты поздно. я чуть не свихнулся. - бьякуран задержал, - хибари как всегда, немногословный и пахнет вишневым ликером. тсуна не чувствует опасности, для него хибари - спокойствие. - когда он умрет - а рано или поздно он умрет - я буду устраивать ему чойс каждый ебаный день, - смеется тсуна. потом мотает головой отрицательно. - ладно, пожалуй нет, иначе придется здесь его дожидаться. слишком долго. а мы не будем. он ведет хибари в свой дом, ведет его в маленькую ванную комнату, запирает там дверь изнутри. смотрит кее в глаза. шепчет: смотри как надо. потом улыбается отражению: - я чудовище, - то, что он мечтал сказать так долго! нана в ответ кивает головой, закатывает глаза от удовольствия: давай, сын мой, да, исповедуйся, прекрасно, о боже, продолжай. - я монстр, - да, черт возьми! тсуна берет хибари за руку и переплетает пальцы. - повторяй за мной. их ждет другая жизнь, которую они заслужили, выстрадали, гребаные святые мученики. их ждет нью-йорк, милан, сеул, токио, любой город на этой чертовой планете. их ждет свобода и юность, красное вино вместо красной крови. юни и киоко говорят тсуне: прощай, еще увидимся, может быть. они, видимо, тоже кого-то ждут, а потому просто завистливо качают головами. * у лилии много значений, зависит от цвета, да и от страны ;;;))) там и смерть, и невинность, и преклонение..