Штормовая Вершина

............................................ - Штаб, как слышно? Джека трясет. Слишком холодно, чтобы соображать нормально. Тело работает чисто механически, делает то, что должно, обледеневшие пальцы рук тяжело опускаются на кнопки клавиатуры. Джеку кажется, что он их не чувствует вовсе. - Штаб, прием. Неудобно скрючившись за столом, он тщетно пытается выйти на связь с центром Overwatch уже несколько часов. Старый замерзший компьютер с трудом тарахтел, пытаясь словить сигнал, а из динамиков в ответ слышится лишь шипящая тишина. И хотя в штабе уже наверняка поняли, что случилось что-то необычное, подмога все равно прибудет не скоро. Черт. По правде говоря, отправиться консервировать станцию должны были только Габриэль Рейес и Джесси Маккри, и должны были сделать это быстро, уничтожив кое-какие старые данные о работе Blackwatch. Но в итоге Джесси был отозван на другое дело*, а один лететь Габриэль не захотел, и предложил Джеку присоединится. На что Джек с удовольствием согласился, не тратив ни секунды времени на раздумья, решив, что на всю работу у них уйдут максимум сутки. Хрен там. - Штаб, прием. Как слышно? Это коммандер Джек Моррисон, ответьте. Ранним утром следующего дня Экопоинт: Эверест встретил их безумным ветром, из-за которого посадка на площадку закончилась повреждениями корпуса, что несколько ухудшило их положение. Осмотрев шаттл, они пришли к выводу, что Габриэль сможет устранить неполадки, но на это уйдет время, и сделать это будет возможно лишь когда спадет жуткий ветер. - Бросай ты это бесполезное занятие, - как ни в чем не бывало, заявляет Гейб, появившийся в радиокомнате совершенно бесшумно, от чего Джек подпрыгивает в кресле, - только время зря тратишь. Какао будешь? И на столе перед Джеком мгновенно появляется внушительная кружка с восхитительным горячим напитком, от которого просто смертельно вкусно пахнет шоколадом и мятой. Джек обхватывает горячую кружку обледеневшими пальцами, держит ее пару секунд до тех пор, пока в подушечках не появляется покалывающая боль, и только затем подносит ко рту, делает небольшой глоток. Вкусно. Кивает и выдает еле слышное «спасибо». Они прибыли на Экопоинт, чтобы просто закрыть станцию, которая не приносила положенных преимуществ уже много лет, и уничтожить старые данные, но в итоге крепко застряли тут. Не то, чтобы Джек был против такого расклада… - Ты починил корпус шаттла? – спрашивает Моррисон, по-прежнему разглядывая окно программы на компьютере. В окне неровно прыгает шкала сигнала, показывает, что их никто не слышит. Краем глаза он видит, как Габриэль подпирает плечом дверной косяк, а в руках он держит точно такую же кружку с какао, правда, немного поменьше. Он выглядит достаточно свежо, на нем чистые спортивные штаны с эмблемой Экопонта, которые явно ему велики размера на два, простая серая футболка и утепленная кофта с растянутыми рукавами. Видимо, эти вещи он разыскал тут, на станции, решив сменить броню Blackwatch на что-то более комфортное. Сам же Джек по-прежнему сидит в легкой броне, а синий плащ коммандера Overwatch висит на спинке стула. Сразу же после их жесткой посадки Гейб отправился запустить генератор, который частично дал электричество. На станции включилось аварийное освещение, заработало отопление и вентиляция, подключился насос, который по идеи должен был дать им воду. Джек отправился в радиокомнату, чтобы выйти на связь со штабом, а Габриэль должен был приступить к ремонту шаттла. - Неа, я осматривал станцию, - говорит Гейб и делает глоток какао, - с первого взгляда даже и не скажешь, что она стояла закрытой более пяти лет. Горячая вода есть, но с перебоями, впрочем, помыться можно. Тут есть много консервов и лапши быстрого приготовления. Хочешь, поужинаем при свечах? Джек выдает какое-то подобие смешка, улыбается, и таки поднимает глаза на стоящего в дверях Габриэля. Облизывает взглядом фигуру и невольно задумывается о том, как бы чудесно выглядел этот ужин при свечах на самом деле. И ужин этот мог бы быть очень долгим, очень насыщенным. - Может, лучше шаттл починишь, м? - Не выйдет, - кривится Гейб, явно недовольный таким ответом, - там снег пошел. Жуткая метель, нихрена не видно. Надо подождать, пока все утихнет. Джек вздыхает. У них нету времени ждать: дома, в Цюрихе, у них полно работы, просиживаться тут – непозволительная роскошь. Чужой взгляд прожигает спину, хочется повернуться и посмотреть в теплые карие глаза, но Джек молча пялится в пыльный монитор, тщетно пытаясь придумать хоть какой-то план дальнейших действий. Если снежный ураган усилится, у них могут быть крупные проблемы. - У нас нету времени ждать, Гейб, - нахмурившись, наконец выдает первое, что приходит в голову. И сразу же жалеет об этом. - Ну в таком случае бери ремкомплект и шуруй чинить это корыто сам, - огрызается Гейб, и раздражение в его голосе слышится сильнее обычного, - ничего не случится, если великий Джек Моррисон устроит себе выходной и немного отдохнет. Редко бывают такие дни. Ты так не считаешь? Джек делает глоток чуть подстывшего какао. Слишком вкусно, черт возьми. Тепло медленно растекается по телу, и Джек потихоньку начинает чувствовать свои пальцы. Он набирается смелости и разворачивается в кресле, откидывается на спинку, складывает руки на груди и смотрит на Гейба. Вопреки ожиданию, на его лице нету признаков злости или недовольства, а лишь заговорщическая улыбка. Впрочем, Габриэль опытный солдат, и свои эмоции он всегда скрывает очень тщательно даже перед Джеком. - Не случится, - соглашается лениво, - но мы приехали сюда по работе, а не на курорт. Ты нашел что-то необычное? - О да, - улыбка Гейба становится шире, и Джек невольно засматривается на линию белых зубов, - Хренову гору крекеров с разными вкусами, и порножурналы. Прикинь, ботаники здесь жрали крекеры и дрочили круглыми сутками. Поэтому-то станция и приносила одни убытки. - Ученые, Гейб, - Джек смеется, но все равно поправляет, - здесь работали ученые. - Ты зануда, Джеки. - Ты уничтожил данные о Blackwatch? Габриэль хмурится, в один большой глоток допивает свое какао, подходит к Джеку и ставит пустую кружку на стол. Складывает руки на груди и смотрит Джеку прямо в глаза: обычно он всегда так делает, когда затрагивается важная тема, о которой он не хочет говорить, но приходится. - Тебя правда сейчас это интересует? Мы тут с тобой одни. Когда еще мы будем так свободны, как сейчас? Расслабься и забудь обо всем. Он затихает, ожидая какой-то реакции от Моррисона, но последний продолжает сидеть без движения, только взгляд его хмуро опускается в пол. Наверное, в любое другое время Габриэль бы просто проигнорировал такой холодный игнор и просто полез с объятиями и поцелуями, но сейчас его почему-то дико раздражает тупое молчание. Гнев вспыхивает внутри него резко и внезапно, но он успокаивается почти сразу же, и выдает абсолютно бесцветное: - Забудь. Пойду посмотрю что там с шаттлом. И разворачивается, намереваясь покинуть помещение, но Джек успевает ухватить его за запястье, останавливает. Пальцы его холодные, и Гейб рывком оборачивается. Джек оказывается совсем близко, стоит почти вплотную, так, что Гейб чувствует легкий запах его мятного лосьона для бритья. Ледяная рука тянет его на себя, и Рейес заваливается в чужие объятия, на удивление теплые. Джек прижимает его к себе крепко, дышит куда-то в шею, ледяные руки опускаются на середину спины. - Ну не злись, - шепчет тихо-тихо, так, что Габриэлю невольно хочется извинится за свои слова, - ты же знаешь, сколько всего навалилось в последнее время. Еще эти волнения в Лондоне… Что, если будет восстание?** Я слишком много об этом думаю. - Я заметил. – Гейб осторожно выпутывается из холодных объятий, - Тебе стоит выкинуть все из головы, не так ли? Они разделяют поцелуй, совершенно мягкий, так обычно целуются люди, которые любят друг друга много лет. Не пытаются углубить поцелуй, просто соприкасаются губами. Гейб бедром чувствует чужое возбуждение, чувствует, как Джек легко подталкивает его к столу, совсем чуть-чуть, буквально вжимаясь в него с каждым миллиметром все ближе, ближе, и Гейб просто вынужден шажком отступить назад. Поддаваться Джеку приятно, с годами Гейб все охотнее идет на это, позволяет властвовать над собой так, как Моррисону хочется. И это чертовски сильно заводит Джека. Джеку вообще нравится, когда ему подчиняются, хотя он никогда этого не признает. Поцелуи становятся более требовательными, глубокими, Джек скользит языком по чужим губам, злится, чувствуя сопротивление. - Открой рот, - требует шепотом, - открой. И Габриэль послушно подчиняется: на этот раз Джек целует его так, как хотел – жестко, мокро, ненасытно, прикусывает чужие губы осторожно. Его руки пробегаются по одежде Гейба вниз, стягивают теплую кофту и футболку, а для этого им приходится разорвать поцелуй. Джек делает это неохотно, но быстро переключается на теплую шею, утыкается в нее ледяным носом и целует в место, где под кожей едва ощутимо бьется яремная вена. Так хорошо. Так он мог бы простоять целую бесконечность, но близость чужого теплого тела ворошит в голове слишком грязные мысли, к которым Джек очень и очень сильно хочет прислушаться. Чувствует, как Габриэль касается его полутвердого члена и вздрагивает, словно от боли, настолько остро ощущаются сейчас прикосновения даже через одежду. Рейес встревоженно отстраняется, смотрит внимательно. - Прости, - шепчет Джек ему куда-то в нижнюю часть бороды прежде, чем прозвучит вопрос, - все в порядке. Просто мы слишком давно… Слишком долго не были вместе. Габриэль улыбается, запускает пальцы Джеку в волосы и перебирает в руке мягкие пряди, проводит подушечками по коже головы, и Джек как-то расслабляется, обнимает, прижимает его к себе крепко-крепко, как дети прижимают к груди плюшевые игрушки. - Видимо, мне стоит почаще приносить кофе тебе в кабинет, - говорит ему Гейб, голос низкий и хриплый, от чего у Моррисона по спине пробегают мурашки. Да, стоит, думает он. Холодные руки Джека проходятся вдоль позвоночника, нащупывают на пояснице Гейба маленькие трогательные ямочки, зарывается в них пальцами на пару секунд, после чего правая рука вполне по-хозяйски заползает под штаны и обхватывает упругую ягодицу. В ответ Гейб находит тяжелую пряжку ремня на чужих брюках, ловким движением расстегивает его и запускает ладонь Джеку в трусы, пальцы уверенно обхватывают напряженный член. От одного этого прикосновения Джек готов позорно кончить в эту же секунду. Джек влюблен в руки Рейеса. Без ума от длинных, сильных, шероховатых пальцев с короткими аккуратными ногтями, от запястьев с множеством венок. В иной вечер Габриэль мог долго и хорошо доводить Джека до взрывных оргазмов одними только руками, и это было хорошо. Большой палец проходится по головке, размазывает капельку смазки, ладонь плавно проезжает по стволу вверх-вниз, задерживается у основания чуть-чуть и снова движется, у Джека сводит живот, он целует Гейба жестко, вторгается в чужой рот с силой. Его собственные пальцы дотрагиваются до поджавшегося входа, надавливают, не проникая внутрь. На самом деле, ему очень хочется трахнуть Гейба пальцами прямо так, без смазки, и он успевает даже представить это в своей голове, и… Оргазм скручивает его изнутри, сводит болезненной судорогой мышцы ног, живота, спины. Рука на члене замирает, сжимает чуть ниже головки, пока Джека плющит как никогда. - Вау, - произносит Гейб, когда Джека перестает трясти, смотрит на свою забрызганную спермой ладонь. - Молчи, - Джек стонет тихо, расслабляет плечи и подталкивает Гейба к столу, заставляет упереться в край ягодицами, - это все потому что мне тебя не хватает. Сейчас я все исправлю. Ловко подхватывает Гейба под ягодицы и усаживает на стол, вызвав этим легкий смех. - А ты помнишь, как мы трахались в твоем офисе, Джеки? Как же долго ты уговаривался на это. Джек помнит. Как нагибал Гейба над своим столом, как драл долго и с оттяжкой, зажав рукой рот, потому что за дверями-то люди ходят, как частенько Рейес приходил к нему в минуты покоя с большими кружками вкуснейшего кофе, как они дарили друг другу короткие, жаркие ласки, как порой Джек сам ложился на свой огромный стол и раздвигал ноги пошире. Очень хорошо помнит. - Ага, ты ведь всегда делаешь, что хочешь, не так ли? – кривится Джек, чувствуя, как член медленно начинает наливаться снова от старых воспоминаний, - Откинься назад. Габриэль задерживает на нем полный подозрения взгляд всего на пару секунд, но для Джека все это выглядит слишком долго. Но все же ложится голой спиной на холодный стол, мелко вздрагивая и пытаясь не обращать внимание на легкое покалывание где-то в лопатках. Джек одним движением стягивает с него кошмарные штаны вместе с трусами, кидает их на пол и замирает, наслаждаясь видом голого тела перед ним. Проводит ладонью по бедрам, раздвигая их в стороны, по мышцам пресса, игнорируя стоящий колом член, останавливается на крупных темных сосках, мягко касаясь их кончиками пальцев. Габриэль расслабляется под его ласками, прикрывает глаза и откидывает голову на стол, прислушиваясь к прикосновениям грубых ладоней и шорохов, пропускает момент, когда влажный палец касается его дырочки. Его подбрасывает на столе, он смотрит куда-то между своих бедер и видит там кусок бледной кожи живота Джека, который успел задрать вверх свою черную водолазку, чувствует, как палец касается его прямо там, пиздец, пожалуйста, прямо там. Кажется, он даже хочет что-то сказать, но воздух выходит из него в низком стоне, когда Джек пропихивает в него сразу два пальца. Он хочет подняться, совершает какое-то неловкое движение руками по столу, но Джек понимает все раньше него: прижимает свободную ладонь к животу, заставляя Гейба лежать на месте. Пальцы внутри быстро находят простату и давят на нее, Джек чувствует, как гладкие стенки дрожат, когда по телу Рейеса проходит очередной спазм. - Ты чувствуешь их? Мои пальцы? Нравится? Джек не дожидается ответа и наклоняется, берет каменный член в свой горячий рот почти до основания, сразу, целиком, Габриэль стонет громко, упирается ступнями в чужие плечи. Джек обучился глубокой глотке довольно быстро, еще когда они оба проходили военную подготовку в SEP. Пару дней ушло на то чтобы Джека уговорить, и еще пара – на то, чтобы привыкнуть не кончать слишком быстро, ведь Джек выглядит так горячо с членом во рту. В то время одна только мысль об этом моментально приводила Гейба в сексуальную готовность. Прошли года и все это почти сошло на нет, но до сих пор Джек мастерски владеет своим ртом во всех смыслах. Он проводит языком вдоль ствола до головки, крепко обхватывает ее губами как может, слегка прикусывает зубами, совсем чуть-чуть, Габриэль так любит. Добавляет третий палец и чувствует, что смазки совсем не хватает, ощущения должны быть не самые приятные, но не останавливается, давит на простату изнутри, и чувствует, как мелко дрожат ноги на его плечах. Очень хорошо. - Джеки… Гейб запускает руку в его волосы и тянет вверх, заставляя оторваться от своего члена, и Джек понимает, что он опасно близок к оргазму, но кончать еще не хочет. Габриэль обычно предпочитает держаться до последнего. Джек распрямляется, смотрит внимательно Гейбу в глаза, на его чуть покрасневшее лицо и думает о том, как сильно соскучился по нему. Впервые за последние несколько месяцев он не чувствует никакой тяжести и груза ответственности на себе, понимает, насколько Рейес был прав, заявив, что Джек занимается ерундой, пытаясь выйти на связь со штабом. Прямо здесь и сейчас так хорошо, насколько это вообще возможно. Он проводит пальцами внутри в последний раз и вытаскивает их, сплевывает себе на ладонь и размазывает по вновь восставшему члену, на секунду зажимает ствол у основания. Гейб аккуратно наблюдает за ним из-под полуопущенных век. - У нас нету смазки, - констатирует Джек, утыкаясь членом в поджавшееся отверстие, - я думаю, что… - Ты не думай, - ворчит Гейб, - ты лучше делай. И Джек послушно делает то, что хотел последние пару месяцев: проталкивает широкую головку в узкую дырочку, стонет от того, как напряженно сжимаются мышцы вокруг, неохотно уступая давлению. Остальная часть члена проходит легко, и Джек пропихивает его до конца в один толчок. Он упирается ладонями в стол по обе стороны от лежащего Габриэля, тяжело дышит и пытается совладать со своим собственным телом. Ему нужно двигаться, ох, как ему нужно начать двигаться прямо сейчас, но у них слишком давно не было никакой близости, и Гейб ощущается очень узким. Джек не может позволить себе причинить ему боль. Дырочка мелко подрагивает вокруг его члена, привыкая к размеру, и Джек ложится сверху, придавив своим телом Рейеса, целует его глубоко, жестко, закусывая губы, затем плавно опускается ниже, проводит носом по жесткой бороде и делает первый, осторожный толчок. Габриэль тихонько выдыхает, и Джек понимает, что ему еще больно. Но его ведет, мозг словно отключается, и следом Джек делает второй толчок, глубже, глубже, так хорошо. Гейб кривится, цепляется за него руками и ногами, но Джек уже ничего не видит и не чувствует. Он осыпает мелкими поцелуями чужую шею, ключицы, грудь, просовывает одну руку между их телами и обхватывает ладонью истекающей смазкой член, слышит, как Гейб ударяется затылком о стол и стонет громко. Впереди у них вся ночь чтобы трахаться долго и как угодно, а дома их ждут бесконечные проблемы омнического кризиса, вопросы, от которых не спрятаться нигде и никогда. Завтра иллюзия недолгого счастья растворится полностью, словно ее и не было. Сейчас Джек совершенно ни о чем не думает. И это хорошо. Спустя час они все-таки лениво добираются до общих душевых, где Габриэль делает Джеку минет под струями теплой воды, а у Джека разъезжаются ноги в разные стороны на скользком кафеле. Гейб смеется и думает о том, что когда-нибудь им стоит повторить это еще раз, пожалуй. Когда-нибудь. После плотного ужина они сдвигают две кровати в спальне и укладываются под одним одеялом, обнимая друг друга. Так теплее. Так они засыпают почти мгновенно. Глубокой ночью сильнейший ветер наконец утихает, и в радиокомнате противно попискивает компьютер. Утром в Лондоне началось восстание. *** .................................................................. * - Предположительно, Джесси Маккри отправился в Лондон за сутки до начала восстания. Из комикса становится ясно, что Джек и Ана об этом не знали (Мятеж 2017, комикс). ** - Подразумевается Восстание Сектора Ноль во время Мятежа 2017. *** - Подразумевается Восстание Сектора Ноль во время Мятежа 2017.