***
Прежде чем попасть в сам клуб Питеру и Мишель предстояло пройти обряд посвящения, а точнее позволить художникам светящийся краской разукрасить, так чтобы мать родная не узнала. Дождавшись своей очереди, Питер и Мишель зашли в небольшое помещение 4 на 4 метра. В темноте освещенным скудным светом длинных неоновых светильников на стенах и яркими светящимися в полутьме красками, ребята нашли свободного художника. Когда они подошли парень стоял к ним спиной позволяя им в деталях разглядеть светящиеся голубые крылья на лопатках и завораживающие словно падающие перья на спине и руках. Развернувшись парень с милейшей улыбкой поприветствовал ребят. Это был высокий светловолосый парень с яркими голубыми глазами, которые как странно это не было светились куда ярче чем та краска на его спине. — Что хотите? — от мягкой улыбки у парня на щечке с одной стороны появилась очаровательная ямочка. — Ну для начала тебя, — нагло улыбнулась Мишель, но заметив что парень никак не отреагировал и лишь продолжал вежливо улыбаться, назвала какой узор она хочет. — Мой друг только что закончил с одним из клиентов, он займется тобой, — уже обращаясь к Питеру улыбнулся блондин и показал пальцем на куда-то в углу комнаты. Девушка гаденько хихикнула, за что получила заслуженный пинок под зад. Краснея, Питер оглянулся. Как ни странно в темноте освещенным скудным светом неоновых светильников на стенах и яркими, светящимися в полутьме красками, найти свободного художника было легко найти. В дальнем, самом темном углу комнаты, стоял и перебирал краски почти такой же высокий, как художник Мишель, темноволосый парень. Левая рука художника светилась серебристо белым цветом, на которой ярким пятном выделялась красная пятиконечная звезда. Узоры были ровные прямые, и немного напоминали Питеру прямоугольные пластины. Сердце замирало, воздух словно выбили из легких, а к горлу подступил ком мешающий сделать хоть маленький вдох. И когда казалось, что он прямо сейчас свалиться без сознания от недостатка кислорода, художник обернулся и посмотрел прямо на Паркера. В него словно молния ударила о пронзительных светлых глаз и Питер наконец смог вдохнуть полной грудью и так же выдохнуть. Ноги едва ли слушались парня, подгибаясь под весом Питера и ярких как эта краска эмоций: предвкушения, волнения и страха. Ему кажется, что он идёт против течения, он так долго хочет достигнуть своей цели, но эмоции отталкивают, тянут назад, и чуть ли не сбивают с ног. Но Питер словно зачарованный идёт и останавливаться в шаге от своей цели. Парень удивлённо ласкает взглядом Паркера, осматривая парня с ног до головы, задерживая взгляд на шее и глазах. Питер чувствует, как кожа на щеках, горит адским пламенем, перекидываясь на шею и уши. — Привет, — выпаливает Питер. Волнение подкатило крупной волной намереваясь с головой окатить его с ног до головы, но он стойко стоит и смотрит прямо в сероватые едва подсвечиваемые голубым глаза. — Привет, — лаконично отвечает парень приподнимая красиво изогнутую бровь. И проведя левой рукой по длинным и немного спутанным волосам. — Ты что-то хотел? — А? Точно! Блондин сказал, что ты свободен и можешь заняться мной — ухмыльнулся художник. — Ну то есть, что изрисовать… Ааргх! Что я вообще несу?! — Я тебя понял парень, не волнуйся. Снимай футболку и стараясь дышать ровно. — предупреждает парень разворачиваясь обратно к краскам, выбирая из многочисленный углубленных мисок, миску с красной краской. Питер послушно снимает футболку, сильнее чем нужно рванув ее вверх и чуть не порвав хлопковую ткань на себя, но вроде бы обошлось и ему есть в чем идти домой. — Чего бы ты хотел, чтобы я нарисовал? — Питер пожимает плечами, но вспомнив о предупреждении парня напрягается и смущенно смотрит в стену. — Не знаю. На твой выбор — нервно ответил Паркер избегая смотреть в глаза художнику. — Не пожалей о своих словах. — улыбается парень и начинает рисовать. Руки художника были холодные и каждое касание отзывалось дрожью и мурашками по всему телу. Словно его руки сделаны, не, не из-за льда, а скорее из стали. Такой же холодной и отчужденной, но восприимчивой к чужому теплу и не таяла под руками, а вбирала в себя и сохранял полученное тепло. Мягкий ворс кисточки, нежно, как и руки владельца, ласкала вырисовывая на его спине как на холсте непонятные для Питера узоры. Линии то прямые, проходившие от самого копчика к левому плечу, то изогнутые и плавные, накладывающиеся линию на другие прямые линии. Художник рисовал уверенно, не задумываясь и не медля ни на секунду, словно он уже давно представил себе рисунок, и только и ждал возможности воплотить идею в жизнь. — Вау! Теперь я серьезно жалею, что выбрала Ванду, а не тебя, Баки, — раздался за спиной Питера восхищённый, но ни на йоту удивленный голос. Оглянувшись, Питер в темноте помещения разглядел стройную фигуру женщину, подсвеченную яркими желтыми тенями и такой же ярко оранжевой помадой, ресницы так же светились зеленоватым цветом. Еще одним ярким пятном было зеленое платье, и желтые каблуки. Незнакомка приветливо махнула рукой и десятки неоновых браслетов стукнулись друг от друга, достаточно громко чтобы даже сквозь музыку Питер услышал звон. — Ей я вообще-то все слышу! — рядом с незнакомкой словно из воздуха выплыла невысокая девушка. Ее волосы, руки и глаза горели неоново красным цветом, а по всему телу такая же красноватая дымка, создающая восхитительные и неповторимые узоры окружили ее как дым от огня. — Свалите! ребенка смущаете! — буркнул названный Баки, продолжая рисовать. Странное имя, Питеру казалось что его зовут например Джим, Максим или еще как, но уж точно не Баки. — Не поворачивайся, смотри прямо, а то весь рисунок испортишь, — Питер послушно, отворачивается и чуть ли мурлычет, чувствуя как большая и немного мозолистая рука зарывается в волосы, оголяя шею. Мягкий ворс кисточки, сделал несколько штрихов и вернулась облюбовывать спину. — Ты не выглядишь уж настолько смущённо, — Я на сто процентов уверена, что ты просто хотел полапать эту сладкую задницу. — хихикает женский голос и уходит, слыша как ей вдогонку шипит художник. — Так тебя зовут Баки? Странное имя. — Баки хмыкнул и еще раз зарылся в волосы, уже больше для своего удовольствия. — Это прозвище. А как тебя, мелкий, зовут? — Питер раздраженно фыркнул. И порадовался, что помещении достаточно темно и художник не увидит его красных щек. — Питер, и не такой уж я и мелкий!***
Это было самое безумное что он когда-либо делал своей жизни. Он отдался во власть незнакомца и позволил Баки, утащить себя на танцпол перед этим выпив немного для храбрости. И это было прекрасно, они танцевали и танцевали, их тела сплетались в жажда большей близости, а души словно жили в унисон. Все словно потеряло какое-либо значение. Есть только он и Баки. Баки был другим. Совсем другим. Он понимал Питера так словно читал его мысли, даже не так его жажда и желания ощущались как собственные. И возможно это и глупо и бездумно, но он влюбился. Влюбился по детски крепко и искренне. В Баки чувствовалось что родное, любимое, что-то прекрасное зародилось между ними, когда они танцевали. И он позволил этому вырваться на волю. Сначала это было легким касание губ, мир вокруг словно замер, музыка стала тише, а голоса людей отдавались где в темноте сознания Питера. Его кто-то звал. Но Паркер не мог понять кто именно, да и неважно это. У него есть Баки. Его Баки. Язвительный, искренний и настоящий. То что он чувствовал было похоже на то как он летал, парил где-то далеко, далеко от земной суеты, где он был один и в тоже время не одинок. Баки разорвал поцелуй и эйфория, целостность сознание испарились, отдалились вместе с художником. — Ты хочешь быть со мной? — Да… — шепчет в ответ, не задумываясь, обнимая Баки сильнее, словно тот готов был раствориться и исчезнуть в любой момент. В следующий раз, когда сознание Питера прояснилось, и он наконец мог оглянувшись понять что происходит, он ехал на байке вместе с Баки. Без шлема. Они лавировали между разноцветных машин и с каждой секундой транспорт ехал все быстрее и быстрее. Воздух бил прямо в лицо не хуже Флеша в школе. Питер спрятался за крепкой спиной Баки и сильнее обнял его, стараясь подавить зарождающийся в глубине души страх. — Баки! Баки! — кричал он срываясь голос, но художник словно его не слышал продолжая ехать набирая еще большую скорость. Поворот. Скрип шин. И темнота***
В течении следующей недели колледж взволновала череда смертей, обрушившихся одна за другой. Но такое происходило не в первый раз, и все забыли о этих людях, так же быстро. Ежегодно демоны приезжали в этот маленький городочек и выбирал себе в вечные спутники жертв, выбирал свою родственную душу, своего соулмейта. Питер Паркер первая жертва, погиб во время автокатастрофы. Мишель Джонс и Нэд Лидс горько оплакивали потерю лучшего друга, не понимая что же с ним случилось, в тот вечер когда Питер погиб, он вел себя странно, словно он был пьян и покинул Клуб Неон в компании неизвестного мужчины. Это был прекрасный молодой парень которого ждало такое же прекрасное будущее, но в одно мгновение он стал еще одной галочкой в списке, демона Баки. Его душа была удивительно прекрасной ярко красной, горевшей ярче других, почти такой же как была у Ванды. Питер прекрасным дополнением к их бессмертной жизни, он как паук заманивал к себе заблудшие души отравлял связывал и тянул за тонкие ниточки манипулируя своими жертвами. Баки ничуть не жалел выбрав его в вечные спутники. Питер Паркер, стал его родственной душой через семьдесят лет после своей смерти. Второй жертвой стал профессор Энтони Старк. Его смерть никто не оплакивал, у него никого ближе демона искусителя, ежегодно приходившего к его порогу и молившего стать вечным спутником. В этот год он сдался и выбросился из-за окна, связав свою яркую золотую душу с темно синей, почти черной душой демона. Демон искуситель — Стив, умел своего добиваться не хуже своего соулмейта. Третьей жертвой, стал Брюс Беннер, странный профессор по биохимии. Наташе еще долго пришлось молить прощение, большого парня. Стоило сначала спросить, а уже потом уже убивать. А красной ведьме пришлось ждать еще год, что бы наконец встретить странного паренька Вижена с золотисто оранжевой душой. Они были демонами, темными, искушенными, но кто сказал, что у них нет души и они не любят? Питеру и остальным просто не повезло, а может как раз наоборот?