Персональный тренер

– Нет. Смятенный взгляд голубых глаз скользнул по темным скалам, уходившим в море почти вертикальной стеной. Арчи вздохнул и отступил еще на шаг от края воды. – Не спорь со старшим по званию, – улыбнулся Горацио и поправил разложенные на камнях узкого пляжа бриджи и чулки. Июльское солнце должно было высушить их к возвращению на «Неутомимый». На очереди была рубашка, которую он и тер корнем мыльнянки. Правда, корень почему-то пениться отказывался, но это не особенно беспокоило молодого человека. Стирка не была его главной задачей на сегодня. – Здесь глубина в несколько ярдов! Я не собираюсь учиться плавать в бухте, созданной для того, чтобы скрывать дно от солнечного света. Давай отложим на другой раз, когда найдем подходящий участок мелководья? Горацио отряхнул руки и распрямился. Лицо его выражало внутреннюю борьбу хорошо воспитанного человека, который понимает, что любая шутка будет неуместной, но от колкого замечания удерживается с трудом. – Как тебе самому-то в голову пришло учиться плавать, – продолжил Арчи, сожалея о том, что его одежда лежит мокрой. В мундире он чувствовал себя более защищенным от коварной стихии. Пусть это было нелогично, но зато добавляло ему уверенности в том, что над ним не будут кружиться медузы. – В конце концов, барахтаться в воде недостойно джентльмена. Выросший на побережье Кента Горацио мог бы объяснить во всех подробностях, что недостойно выглядеть так, как позволяют себе утопленники, проведшие пару недель в воде, но решил не пугать друга столь веселой темой. – Мичман Кеннеди, вынужден напомнить вам одно из основных положений Устава. Любой моряк во флоте Его Величества может быть обвинён по статье о приведении себя в негодность для службы. Арчи сначала опешил, потом рассмеялся. Ничего более нелепого он не слышал с тех пор, как Стайлз попытался внушить ему, что дельфины никогда не пересекают экватор. – Из трех с лишним сотен человек на нашем фрегате, кроме вас, господин лейтенант, кое-как может продержаться на воде едва ли дюжина, а нырять умеют всего трое. Вы же не собираетесь предъявить обвинения всем, включая капитана, сэр? – Утонуть – значит стать негодным для дальнейшего ведения боевых действий. – Подойдя ближе, Горацио убавил офицерских ноток в голосе. – Сделай это, Арчи. Просто сделай. Арчи молчал и щурился на солнце. А Горацио, глядя на забавные морщинки на его носу, снова задумался о том, что же должен был в одиночку устроить Кеннеди, чтобы отсидеть в пыточной камере-норе целый месяц, если за две смерти и три тяжелых ранения при идиотской попытке к бегству, устроенной Хантером, дон Массаредо наказал его всего лишь пятью днями. – Даже если мы вступим в бой неподалеку от берега, упавшего за борт ждет гибель, пловец он или нет. Ты знаешь это не хуже меня. – Нельзя угадать заранее, что в жизни пригодится. Ни одно умение не может быть лишним, вот что я знаю. – Послушай... – Арчи поёжился под пристальным и требовательным взглядом, вздохнул и, напомнив самому себе гладиатора, идущего к разъяренному хищнику, двинулся вперед. Скалы полукруглой бухточки вполне могли сойти за мрачный амфитеатр. Когда русая макушка скрылась под водой, Горацио легко оттолкнулся от теплого камня и нырнул за другом, довольный жизнью, собой, полученной увольнительной, пустынным берегом, а главное – возвращением свободы и Арчи. Единственным темным пятнышком на его горизонте оставалась команда, не умевшая плавать. После двух недель, потраченных на уговаривание друга, он очень сомневался, что его терпения хватит на все три сотни упрямых голов экипажа.