Paradise Lost

      Ощущение, будто бы я попалась в мышеловку, сыром в которой стала месть. Отвратительное и тяготящее чувство, которое заставило меня проигнорировать осознанную цель. Желание свободы, страх её потери. Но если подумать, то мы и без этого никогда не были свободны. Постоянная зависимость от кого-либо уже давно не воспринимается так ярко. Всё, что мы имели, даже собственное мнение - всего лишь внушение наших кукловодов.       Лезвие ножа коснулось нежной кожи на шее и сделало маленький надрез, из которого тотчас потекла тонкая струйка алой жидкости. Медленно рассекающаяся плоть не принесла мне никакого удовольствия. Только боль, от которой я и попыталась избавиться, когда сделала неуверенный, но резкий шаг назад.       Такая реакция пришлась Достоевскому не по вкусу, полный контроль над ситуацией ему нравился больше. Опустив нож до уровня ключиц, Фёдор обвил другой рукой мою талию, надёжно зафиксировав на месте. Вид медленно стекающей вниз крови завораживал, но уже не являлся чем-то необычным.       Проведя мокрую дорожку языком вдоль раны и по самой ране, Демон вновь обнаружил неповиновение в одном резком рывке вперёд, что оказался неудачным. Разочарованно вздохнув, тот дождался ещё одного момента и резко отпустил меня. Я мигом обернулась и отошла назад, но упёрлась поясницей в деревянный стол.       Он пытается не только сломать меня ради подчинения. Он хочет, чтобы я признала его Богом и ощутила всю тяжесть того, что с ним связалась. То же было и ранее, когда меня пытались разговорить в подвале. Ради развлечения.       — Я вижу, как ты ломаешься изнутри. Почему бы не уступить и сдаться? — эта фраза сразу всплыла в моей памяти, так как ранее не раз произносилась во время пыток. Но я не была готова сдаваться. Не так просто.       Фёдор уверенно сократил расстояние между нами до минимума, окончательно разрушив рамки личного пространства. Не было ничего хуже, чем чувствовать его хищный взгляд на своём лице. Я не могла предугадать его последующие действия, ведь прекрасного стратега обыграть может только другой стратег. Шансы выйти отсюда целой и невредимой приравниваются к нулю.       Прежде чем Достоевский оказался слишком близко ко мне, я схватила нож со стола и сделала резкий выпад вперёд, заранее приметив место для удара. Это был единственный момент, когда я была свободна и имела возможность оказать сопротивление без явной угрозы для жизни. Однако, ножи в миг скрестились, так и не достигнув ничьей плоти. Видимо, просчитал, но это не значит, что я не смогу его пересилить. Именно поэтому я давила на нож с такой силой, что моя рука начинала заметно дрожать.       — Как говорят, зверь, зажатый в угол, становится намного опаснее. — Достоевский даже в такой момент сохраняет невозмутимый вид, чем бы я восхищалась раньше. Но когда такой человек становится твоим врагом, это начинает немного устрашать. В таком случае его стоит отвлечь.       — В чём смысл жизни, Демон-Достоевский? — размышления по этой теме существуют и до сих пор, но точного ответа так никто и не дал. Зная его безграничный ум и глубокие познания в религии, не стоит сомневаться, что он сможет ответить на него. Важно лишь то, что часть его концентрации рассеется.       В ответ на мой вопрос Фёдор лишь усмехнулся, а его рука даже не дрогнула из-за моих приложенных усилий. Тем не менее, я не оставила ему возможности для дальнейших действий, но зная этого человека, он с лёгкостью готов поставить себя в тупик для нахождения более усовершенствованного выхода из ситуации.       — В поставленной нами цели. Ради неё мы живём, так ведь? — Достоевский смог ответить на мой вопрос кратко, оставив почву для размышлений. Ведь цель есть всегда. Даже если она незначительная и обновляется каждый день. На уровне инстинктов наша изначальная цель - выжить, и не каждый способен побороть это. Далее идёт потребность в безопасности и размножение. Лишь после них идут осознанные цели, которые ведут к духовному удовлетворению и совершенствованию личности. Значит, он действительно прав.       Фёдор сумел подловить меня на моём же вопросе и в миг выбил оружие из моих рук, откинув его в тёмный угол. Лязга стали при падении не прозвучало; видимо, он упал прямо в провода. Без хоть какого-то оружия надежда вновь спряталась в тени, ожидая новой подвернувшейся возможности.       Эта ситуация определённо радовала Достоевского, чья холодная улыбка уже загнала меня в угол морально. Словно уверенный в своей победе хищник, что вот-вот поймает свою жертву.       Зная, что он рано или поздно настигнет меня и долго бегать я не смогу, я начала пятиться назад до тех пор, пока не упёрлась спиной в стену. Выставив полусогнутые в локтях руки перед собой, я слегка отвернула голову в сторону и понадеялась, что этот нож больше не станет рассекать мою кожу. Демон знал цену времени и использовал его со вкусом. Словно растягивая удовольствие, он мучительно медленно сокращал расстояние между нами, из-за чего мне всё больше хотелось пройти сквозь стену.       Зная, что я в проигрышном положении, меня начала одолевать паника, что вызывалась уже не реальностью, а собственными мыслями. Однако, это совсем не утешало. Исход будет один.       — Н-не надо... Пожалуйста..! — я не заметила, как из-за паники закрыла глаза, но почти сразу услышала как злосчастный предмет был положен на стол. Через пару мгновений я почувствовала, как холодная рука коснулась моей щёки. Я приоткрыла глаза и опустила руки, но вместо привычного ужасающего зрелища увидела снисходительный взгляд и малозаметную улыбку, в которой я смогла почувствовать тепло. Зная, как Достоевский управляет своими эмоциями, я сочла её за наигранную.       — Снова угодила в ловушку. Тебя это развлекает? — на секунду в глазах Фёдора была видна искра недоумения, смешанная с разочарованием. Тот церемониться не стал, и сразу убрал руку от моего лица. Выпрямившись, он вернул себе уверенный вид, свойственный ему.       — Не я же их ставлю! — на мгновение я была поражена, что смогла не просто ответить, а повысить тон. Но чему он удивляется, если существует только один человек, способный предвидеть его действия?       — На пол тона тише, пожалуйста. — терпеливо ответил Фёдор, явно не собираясь предпринимать какие-либо действия по отношению ко мне. Это одновременно и радовало, и настораживало. Определённо есть какой-то подвох.       — Тебе так нравится довольствоваться чужими страданиями? — вопрос слетел с моих уст до того, как я успела его обдумать. Однако, я больше не могу так просто терпеть это всё, ведь в противном случае никто этого не услышит. Лучше сделать и пожалеть о содеянном, чем пожалеть о не совершённом.       — Выбирая между скукой и чужими мучениями, я предпочёл последнее. Истина не так далеко, где ты её пытаешься найти. — Достоевский не стал зацикливаться на одном деле, поэтому полностью оставив меня без присмотра, он достал из деревянного стола парафиновую свечу и поставил её в подсвечник. Позже из этого же шкафчика был взят обыкновенный коробок спичек и после поднесения зажжённой спички к фитилю, свеча вспыхнула ярким пламенем. Когда спичка была потушена, Фёдор вновь обратил свой взор на меня.       — Зависит от сути этой "истины", — тихо проговорила я, когда моё внимание привлекла загоревшаяся свеча. Меня это смутило, ведь настольную лампу можно было включить в любой момент, — Зачем это?       — Ничего особенного, просто разрядка атмосферы. — Достоевский заметно ухмыльнулся, но его слова сразу заставили заподозрить неладное. Эмоции, наигранные они или нет, были тому подтверждением: ничего хорошего это не предвещает.       — Ложь. — твёрдо заявила я, но услышав короткий смешок, захотела вновь провалиться сквозь землю. Неужели вновь ошиблась? Снова посмотрев на свечу, я понадеялась найти скрытый смысл в ней, но увидела лишь лениво стекающий по стержню воск. Фёдор сумел поймать момент и незаметно для меня достал обыкновенный кожаный ремень, который, скорее всего, находился в быстром доступе.       — Сомневаешься? — Достоевский быстро настиг меня и толкнул на кровать, из-за чего идеально разглаженные простыни оказались смяты. Я сразу же постаралась подняться и отбежать, но Фёдор, не упуская мгновений, не дал мне сбежать и в один миг убрал мои руки за голову, после чего зафиксировал их между железных прутьев спинки кровати.       — Отпусти! — вскрикнула я, стараясь выбраться из своеобразного плена. Но тот, словно пропуская мои слова мимо ушей, подошёл к столу и взял в руки парафиновую свечу, после чего слегка наклонил её и капнул воск себе на тыльную сторону ладони. От этого зрелища я притихла и даже замерла, ведь горячий воск, попавший на кожу, нельзя так спокойно воспринимать.       Несколько капель, успевшие упасть на бледную кожу, почти сразу закончили свой путь и застыли, оставив лёгкие и едва заметные следы от ожога. А хоть и не обладает высокой температурой плавления, Фёдор не стал убирать её на достаточное расстояние от кожи дабы избежать незначительной травмы.       — Теперь твоя очередь. — ухмыльнулся Достоевский, не спеша вернувшись к кровати и одной рукой расстегнув нижние пуговицы моей блузки, тем самым оголив только живот. К сожалению, все мои мольбы и попытки освободиться были тщетны. Он попросту не обращал на них внимания.       Через пару мгновений Фёдор вознёс свечу над оголённым участком тела и ни чуть не замешкавшись, пролил пару капель на мою кожу, что тут же испытала невыносимую боль. При резком контакте с горячим воском я вздрогнула и даже вскрикнула. К сожалению, после застывания воск продолжил обжигать, но эффект был не таким сильным, как в самом начале.       Вот оно, настоящее чувство беспомощности. Нет возможности сопротивляться, никто не придёт на твой зов и уж тем более — не освободит. Главное, что нет возможности избежать этого, ведь контроль находится в руках совершенно другого человека, что явно не желает тебе добра. Остаётся только смириться и научиться жить с этой жестокой реальностью.       За предыдущей долей воска последовала ещё одна, более интенсивная. Капли парафина начали наслаиваться друг на друга, создавая слабо защищённый барьер от обжигающего вещества. Лежать спокойно было невозможно — тело поневоле извивались от боли, стараясь избавиться от дискомфорта. Крики же помогали облегчить весь процесс и делали его менее болезненным.       При любой активности в запястья впивался ремень, удерживающий меня в одном положении, что не могло не радовать Демона. Это зрелище было для него одним из самых приятных и менее скучных, чем остальные. Тем не менее, даже в этой ситуации он сохранял настоящую невозмутимость. Словно подобная игра не являлась чем-то необычным.       — Глупо полагать, что ты осталась бы без наказания. — Фёдор не стал зацикливать на этом внимание, но становится понятно, что он знал про мою жажду мести и жажду пролития его крови. Иначе меня бы здесь не оказалось.       Наконец, воск перестал обжигать мою кожу и Достоевский соизволил прекратить это подобие пытки, с целью возобновить их уже с новой силой. На его лице до сих пор была видна злостная ухмылка, что не предвещала ничего хорошего.       — Чем дольше я с тобой нахожусь, тем сильнее сомневаюсь в том, что останусь в живых. — глядя на гипнотизирующий пылающий фитиль свечи, я сумела сосредоточиться и морально подготовиться к новой порции боли, что уже поджидает меня.       — Сомнение доставляет мне не меньшее наслаждение, чем знание. — ответил он перед тем, как слегка наклонить свечу и пролить новые капли горячего воска на мой живот. В этот раз реакция была не такой бурной, но не менее болезненной. С каждой каплей чаша терпения переполнялась, и держать текущую ношу становилось непосильно. Хотелось просто бросить всё. В один миг.       Нам хочется существовать, мы боимся небытия, и поэтому выдумываем прекрасные сказки, в которых сбываются все наши мечты. Неизвестная цель, ждущая нас впереди, полет души, рай, бессмертие, бог, перевоплощение — все это иллюзии, призванные подсластить горечь смерти.