Риса

- Папа! Пап! – раздался голос над ухом. Я ответил неразборчивым мычанием. Маленькая ладонь толкнула меня в плечо. - Пап! Проснись! - Что такое? – пробурчал я, перекатываясь на спину и расставаясь с подушкой, которую обнимал. Разлепил налитые свинцом глаза и уставился на насупленную дочь, стаскивающую с меня простыню. Вцепившись в нее и пытаясь перетянуть на себя, я все еще не желал просыпаться. - Пап! – в тонком голосе прибавилось металла. - Ну, чего тебе? - А что будет, если жираф спрыгнет с четвертого этажа? Он переломает себе все ноги или только шею? - Чего?! – я аж сел. – Какой жираф?! Какой четвертый этаж? Тебе больше ничего не надо в …, - тут я бросил взгляд на слабо мерцающие цифры будильника. – в три часа ночи?! Иди к себе! - Папа, - Риса возмущенно свела брови вразлет, соболиные, точь-в-точь как у Корина. – Но мне надо знать! И вообще, - нахально заявила она, забираясь ко мне в постель. – Если ты не хочешь отвечать, я буду спать с тобой. Еле выпроводил ее в детскую и снова уснул, перевернувшись на другой бок. Даже ночью от нее покоя нет. - И вот она приходит ко мне в три часа ночи с этим дурацким жирафом и задает дурацкие вопросы, - вещал я Валерке и Юрке, каждый из которых с ленивым интересом слушал мои разглагольствования и созерцал свою чашку с кофе. – В три часа ночи, если ничего не случилось, я хочу спать, а не слушать что случится с жирафом, если он спрыгнет с четвертого этажа. Меня не интересует что с ним случится. - Но как сам жираф случился на четвертом этаже?- задумчиво протянул Юрка. Мы с Валеркой вытаращились на него. - Не знаю и знать не хочу, - помотал головой я. – С утра пораньше я плохо соображаю. Валерка хмыкнул. - Ну, и ладно. На четвертом так на четвертом, хорошо, что не на Башне Обозрения. Тут мы все трое заржали, представив себе жирафа, сигающего с шестьдесят какого-то там этажа гигантской башни, построенной для одного из Советов, который зачем-то решил объединить бОльшую часть своих институтов и подразделений в одном месте. Получилось не особенно удачно и вскоре основная часть их рассосалась по привычным небольшим городкам и небольшим зданиям. - Фантазеры, - фыркнул я. – И как им такое в голову придет? - Им еще и не такое в голову придет, потому что в отличие от нас, они позволяют себе многие допущения, - заметил Валерка. - Ну, может быть, - пожал я плечами. – Какие планы на сегодня? - Смотаюсь в институт Дальних Миров, - ответил Юрка. – Надо все же свести аналитику во что-то более съедобное. А то, по-моему, они все перегрузили абстракциями, надо бы что-то пояснее, с ней еще куче народу работать. - Я особо ничего не планирую, - пофигистически сказал Валерка. – А ты, Сэй, что будешь делать? - Постараюсь дописать главу, - я писал уже третий учебник для инопланетной десантуры. – Планирую поругаться с научным редактором… - Обязательно ругаться? - У меня с ней по-другому что-то не выходит, - вздохнул я. – Слишком разные подходы. К тому же, она постоянно обвиняет меня в незнании современной психологии. Я ей объясняю, что все их прекрасные схемы в полевых условиях далеко не всегда работают, но она продолжает мне упорно доказывать, что вот в таких-то трудах сказано так-то и так-то, а значит именно так и должно быть, а не иначе. - Понятно, обычные трения теоретиков и практиков, - улыбнулся Валерка. – Кстати, никому из вас не присылали приглашения на курсы повышения квалификации? - Присылали, - фыркнул Юрка. – Они считают, что мы все круто отстали от жизни. - Мне тоже, - кивнул я. – Ответил отказом. Что я там буду делать? Скучать 99% времени? Нет, может что-то будет и новое, но вероятнее всего я окажусь в той же ситуации, как отец одной моей знакомой еще по старым временам. В те древние времена, когда еще существовал Союз и колхозы, в их колхоз прислали новые тракторы. А дядя Саша работал там механиком, и его отправили повышать квалификацию, не отходя от кассы. В итоге, он сам разобрался с новым оборудованием и получил бумажку, где было написано, что он сам себе провел курсы, сам у себя принял экзамены и сам себе повысил квалификацию. Так что не надо доводить ситуацию до абсурда. Кстати, об абсурде… - в этот момент я просматривал почту на призрачном экране. – Какого хрена?!! - Что такое? – мужики посмотрели на меня с любопытством. - Они прислали мне список рецензентов для учебника. А там, для полноты счастья, и Ванька! Они что, хотят чтоб я еще и с сыном воевал? - Ну, зачем же воевать? Можно и мирно пообщаться. - Нет, а зачем его включили? Чтоб мы с ним поцапались? - Не включай свой обычный режим «есть только два мнения – мое и неправильное», и все будет хорошо, - заявил Валерка. Ну, да, младшего прикрыть – это у него всегда на первом месте. А я – злыдень. - Вообще-то, когда я что-то пишу, то не от балды пишу и соображаю что почем. Но почему-то все норовят все перекроить. - А ты сначала с ним поговори, а потом возмущайся, - посоветовал Валерка. – А то закипаешь раньше времени. - Ладно, разберемся по ходу пьесы, - согласился я. Юрка умотал на антиграве, а Валерка ушел к себе домой, просто перешагнув низенькую, кованую оградку, которая отделяла наши участки. Мы с Корином вернулись на Землю пять лет назад, передав дела Рониму и женив его на внучке сванийского князя. А так как она оказалась его единственной наследницей, предполагалось, что их младший сын будет наследовать своему прадеду по матери. Но вот незадача, незадолго перед свадьбой Роним умудрился вляпаться в бурный и быстротечный роман, который ему любезно подстроили последние агенты влияния серых. Итогом романа стало рождение Рисы, с которой непонятно что было делать. Мать ее услали от греха подальше, чтоб она не стала жертвой какого-нибудь хитроумного яда, которыми славится сванийский двор, но вот что делать с ребенком? Сначала отправили ее на базу, где ею занимались сотрудники по очереди, но в основном врачи. Периодически и я заглядывал к ней, поражаясь в основном тому как крепка порода Нерсомо, так отчетливо видимая в крошечном личике. Позже все проявилось еще яснее: в носе, который совершенно точно обещал обзавестись горбинкой, в подвижных, широких губах, в бровях вразлет, в темных глазах и каштановых кудрях. А уж характер… В общем, убедившись что Роним справляется с поставленной задачей – пора бы уже – ему уже больше сорока было тогда, мы имитировали наши смерти. Сначала мою – от несчастного случая – и этим воспользовался Корин, повесив вину на одного из самых опасных своих придворных и вздернув его за это, а точнее за многочисленные интриги. А потом и сам он от «горя» быстро сгорел. Мы оставались на Министраэш еще около года, с тем чтобы присмотреть за ним, а также чтоб у него была возможность в любой момент к нам обратиться. Корин в основном завершал свое образование, он все же решил стать чем-то вроде консультанта по внедрению, ибо его драгоценный опыт сосуществования с представителями другой цивилизации, а также огромные навыки лавирования в нескольких течениях, позволяли ему приучать к большей гибкости наших ребят. В этом он оказался неоценим, совершенно неожиданно для всех. И тогда же оказалось, что маленькая ведьмочка цепко и необратимо прибрала наши сердца в свои загребущие пальчики. С Министраэш мы уезжали с полуторагодовалой Рисой уже в качестве нашей дочери. Поселились в поселке неподалеку от Новосибирского подразделения Института Дальних Миров, чтоб Корин мог спокойно проходить стажировки. Поселок был совершенно типовой – радиальная застройка одно-, двухэтажными домами, с приусадебными участками, засаженными по максимуму, где в основном росли ягоды, фрукты и цветы, с небольшим детским центром, магазином и кондитерской. Были поля и огороды, засаженные всем необходимым, теплица, даже некоторое количество живности. Жили в основном сотрудники института, хотя хватало всех. А я, неожиданно для себя, начал писать учебники для Совета Дальних Миров. Нет, методичек, пособий, всевозможных разъясняющих материалов я состряпал за свою жизнь целое море, но именно такие учебники, и, что еще сложнее, задачники, я еще никогда не писал. Все оказалось еще сложнее, чем я думал, и дело даже не в самом процессе написания, это оказалось проще всего, а в бесконечных согласованиях и редактированиях. В этих боях я спалил себе прорву нервов, доказывая что я не верблюд. Но самое больше удовлетворение я ощутил, когда узнал, что моими учебниками пользуются не только курсанты и стажеры, но и опытные волки. А уж когда Полин Демоню накатала хвалебную статью на мою последнюю работу, мои разработки по адаптации вошли в основной курс. Чем я был очень доволен. Вот и жили, Корин мотался в командировки или сидел на тренировках на ближайшей базе, чем ребенок весьма гордился, а я неспешно кропал свои книги, по поводу чего недавно услышал, как во время безудержной похвальбы своими родителями среди детей дочь задумчиво протянула: - А мой папа Сэй ничем не занят, кроме своих роз. И вообще почти ничего не делает, только в сети лазит. По-моему, ей было неловко, а меня это рассмешило. Переговорив с редактором и получив на диво корректные пометки по поводу первой части учебника, я со спокойной душой раскрыл несколько экранов, на которых шли расчеты нескольких гипотетических ситуаций, достаточно шаблонных, чтоб их можно было внести в текст, принялся доделывать главу. Сидел я на веранде нашего двухэтажного дома, босые ноги приятно грели отполированные доски пола, печатал и временами бросал взгляд на грядки с клубникой и малиной, где мелькали попы Рисы и Игоря, а также парочки их приятелей. Я вручил им небольшие плетеные корзинки и наказал набрать ягод, будет с чем десерт делать. И дети при деле, все равно ободрать кусты и слопать ягоды для них не проблема, и я могу спокойно писать, а не высматривать где они обдирают коленки. Тренькнул сигнал вызова, я потянулся и принял его. Сначала не понял кто мне звонит, потому что передо мной раскачивался голый живот. Оказался Ванька, который зацепился ногами за перекладину и качался головой вниз. - Привет. - Привет, - отозвался я, признав голос младшего сына. – Так и будем разговаривать, когда ты болтаешься? - А тебе это мешает? - Да не то чтобы, но хотелось бы видеть твое лицо. Ванька спрыгнул и выпрямился, приглаживая вставшие дыбом волосы. - Меня назначили твоим рецензентом, - жизнерадостно начал он. - Я в курсе, уже получил письмо. Пока не ответил на него, но я хотел бы отвести твою кандидатуру. - Почему? – взметнулись вверх светлые брови. – Чем я тебя не устраиваю? - Тем, что я могу разругаться в пух и прах – раз, и также тем, что пойдут разговоры о кумовстве. - Да, ладно тебе! Чего ты вспоминаешь всякие старые глупости? Для меня и моего окружения – это наоборот признак крутости – отрецензировать какого-то такого древнего и заслуженного, - тут он залился смехом. - Потрясающе, собственный сын уже считает меня древностью, - буркнул я. - Ну, ты сам любишь это подчеркивать. И вообще, я не собираюсь особо к чему-то цепляться, искать ошибки в каждой запятой – это работа редактора и прочих научников; мое дело маленькое – составить синопсис и в общем пройтись по твоей работе. Сэй, я уже сорок с гаком лет болтаюсь в этом деле, неужели ты думаешь, что мне не хватит опыта или навыков нормально оценить твою работу? Я и так пользуюсь твоими работами по адаптации, когда гоняю своих стажеров. И потом, в отличие от большинства я всегда знаю, что именно ты хотел сказать, даже если фраза составлена криво или странно. И могу тебе подсказать как лучше сформулировать ту или иную мысль. У тебя с этим бывают проблемы, - продолжал он светиться своей улыбкой. – Обычно тебе папа это выправляет, а сейчас буду я. Ну, вот и дожил, поздравляю тебя, Сэй. - Хмм, а ты точно уверен, что проблем не будет? - Да какие проблемы, что выдумываешь? Не будет, я просто рецензент, ничего больше. В этот момент на веранду притопали дети с полными корзиночками. Риса оживилась, увидев Ваньку. - Привет! – радостно завопила она. – А я тут клубники собрала, - не преминула похвастаться она перед братом, показывая ягоды. - Привет, заяц! – Ванька, казалось, просиял еще сильнее. – Ух, ты, да ты крута, сестренка! - Мы тут папе помогаем, - как можно небрежнее сообщила Риса, явно довольная похвалой. - Совсем взрослые стали, молодцы, - продолжал разливаться соловьем Иван. Взрослые, угу, у нас тут на повестке дня стоит выбор учителя и с этим делом у нас полный швах. Риса наотрез отказывалась идти в школу, ей никто из учителей не нравился, и мне что-то надо делать, потому что до сентября оставалась всего пара месяцев. И учителя, причем такого, чтоб ей был по сердцу надо было найти во что бы то ни стало. Дело усугубилось тем, что она узнала, что когда-то и я был учителем, и ходила и ныла, чтоб ее обучал я. На все мои доводы что отец не может быть учителем своего ребенка, не положено, разбивались об ее нежелание выбрать себе кого-то. В итоге, мы перезнакомились с пятью учителями, набиравшими себе детей в этом году и все без толку. К тому же она умудрилась ссаботировать Игоря, который заявлял что не пойдет без нее никуда. Так что теперь и Ира, мать Игоря, на меня смотрела с укором. И с этим весельем мне тоже приходилось что-то решать. И Ванька об этом знал. - А приезжайте ко мне через пару дней, - вдруг услышал я. И с удивлением уставился на сына. А это еще зачем? – Приезжайте, не пожалеете. «Приезжай», услышал я в своей голове, «Возможно, решится вопрос с учителем». «А тот интернат далеко?» озадачился я. «Ну, подальше чем ты бы хотел, но все равно добраться легко, да и на выходных без проблем будешь ее забирать, как и всех». «Ты его давно знаешь?» «Ее, нет, не то, чтобы, но очень приятная женщина, и слышал только хорошее. К тому же от нее идет такое тепло, ну, ты понимаешь». «Понимаю», ответил я, раздумывая. В принципе, я ничего не терял, только бы моей вредине пришлась она по душе. - Хорошо, мы приедем на денек, послезавтра тебя устроит? – озвучил я уже свои мысли вслух. - Вполне, - откликнулся Иван. - Ура! А кататься будем? – воскликнула Риса, имея в виду его открытый антиграв, на котором он любил гонять. - А как же! Мадемуазель, для вас все будет по высшему классу! – захохотал негодник. Ага, вот только гонок с ребенком не хватало. Ведь Риска запомнит и обязательно потребует обещанного. - А что такое «мадемуазель»? – спросила Риса. - Ну, это обращение было раньше к незамужней девушке из благородного, или даже аристократического сословия, а потом распространилось на всех незамужних. - А что такое аристократическое сословие? И что такое сословие вообще? – озадачился Игорян. Ванька принялся разъяснять детям что это все такое, растекаясь мысью по древу, если так и дальше пойдет, то сейчас и до классовой борьбы дойдет. А я мысленно перебирал какие программы поставить им сегодня для просмотра, чтоб прояснить. И вдруг меня поразила мысль, что девочка, потомок одного из древнейших и благородных родов Министраэш даже не знает что это такое. И, наверное, это можно рассматривать как признак нормального развития. Правда, она не знает, откуда она на самом деле родом, себя она воспринимает как девочку, рожденную на Земле. И герцогский титул ее отца, если она о нем узнает, будет для нее пустым звуком. После ужина, отставив пустые вазочки из-под взбитого сладкого творога с ягодами, Риска с Игорем забрались на диван и читали там. Детские книжки высвечивались всегда на становившимися плотными экранах, чтобы можно было четко рассматривать картинки. Сидели, читали и хвастались знанием новых слов. Две одинаково курчавых темных головы склонились друг к другу, натуральные барашки. Только у Рисы коричневые волосы, а у Игоря - иссиня-черные. Потом отправил Игоря домой и погнал Рису спать. А сам остался один в доме, можно было, конечно, прогуляться до площади, там сейчас куча народа, но не хотел оставлять ребенка одного. Валерка не пришел, занятый какими-то своими делами. Так и сидел, слушая негромкую музыку и лениво листая книгу. На следующее утро, когда мы допивали свой кофе, прибежал Игорь, чтоб утащить свою закадычную подружку играть. Риска в это время крутилась в своей комнате перед зеркалом, решая в чем идти гулять. Я предложил мальчику перекусить. Он отказался: - Я уже ел. - Ну, может быть пару тостов с медом? На это он великодушно согласился. Пока он дожевывал тост, облизывая липкие пальцы, нарисовалась Риска, наконец-то определившая, что сегодня она будет в белых шортах и бирюзовой майке. - Ты чего сидишь? Побежали, нас ребята уже ждут. Игорь тут же покорно отложил тост и поднялся. - Так, стоп, - вмешался я в эту самодеятельность. – Игорь еще не доел. Доест, потом пойдете. - Я уже все, - отозвался Игорян. - Точно? – усомнился я. - Угу, - на меня смотрели вечно задумчивые темно-серые глаза, в которых сейчас танцевали золотистые пылинки. - Ладно, помой руки и можете идти. Эти двое усвистели так, что пятки засверкали. - Забавно, что ты пытаешься все время выгородить Игоря. - Ну, мне его жалко, она и им и всеми остальными своими кавалерами командует, так что все время приходится ее притормаживать. - Ну, да тон «упал - отжался» мне что-то сильно напоминает, - хмыкает Валерка. - Вот только не надо, у нее это наследственное, - фыркнул я. – Уже на генном уровне прошито. - Ага, а вы оба этому активно потакаете, воспитывая из нее принцессу. - Я лично – нет, а вот Корин не представляет себе как можно из нашей дочери воспитывать кого-то другого. - В общем, вам надо поскорее сдать ее в школу, чтоб там ее хоть как-то попридержали, а то ваша красотка вообще не понимает слова «нельзя». - Успеется еще, пусть сейчас она будет посвободнее. И кстати, Ванька мне вчера сказал, что нашел для нее учителя, надеюсь, они подойдут друг другу. - Так ты с ним поговорил? - Да, в том числе и про учебник и нашу с ним работу над ним. В общем, договорились попытаться мирно поработать, а там видно будет. К тому же, новая редакторша оказалась на диво адекватной и не тыкала меня в мои ошибки. - Ну, вот видишь, не все так страшно как ты опасался, - расплылся в иронической ухмылке Валерка. Меня вызвали в кондитерскую, там что-то сломалось, а никого, кто мог бы починить, в поселке не оказалось: большинство разъехалось по работам или просто не было дома, я оказался первым, на кого они наткнулись, обзванивая всех подряд. Поехал, посмотрел, там заедали механизмы автоматического выдвижения поддонов с выпечкой и прочими сладостями в зал и обратно, а также, что странно, барахлила автоматика в печах. В общем, отремонтировал, заодно набрал домой круассанов, меренг, пирога с вишней и шоколадных фигурок. Посетители сами должны набирать себе в хрустящие пакеты выбранные продукты, а также отправлять на замену опустевшие поддоны, стеллажи с которыми тянулись вдоль стены. Десерты позатейливее были в холодильниках со стеклянными дверьми. Пожалуй, это единственное из продуктов, за чем еще приходилось ездить, по всему остальному можно было заказать доставку, даже экзотических, практических нетранспортабельных фруктов, которые так и не прижились в нашем климате, несмотря на все усилия, пару-тройку кило тебе привезут, но в промышленных масштабах, это невыгодно, не в плане финансовом, а потому, что они начинают очень быстро портиться. Магазин в поселке был скорее складом, откуда шла рассылка, чем реальной точкой, хотя зал там был тоже. Вернулся домой, и обнаружил там Валерку с Юркой, которые как раз заварили чаю к моему возвращению, детей на обед так и не дозвались, где они там бегали. Сидели на веранде, ели сладкое, запивая чаем, и лениво перебрасывались словами. Была на удивление приятная, теплая погода, но и от нее разморило. Появились соседские подростки, Пит и Лей с большими легкими ведрами. - Дядя Сэй, мы у вас вишни соберем немного? - Собирайте, - кивнул я. Почему-то именно в моем саду в этом году, вишни уродилось больше, чем у кого бы то ни было. А так как по существующим правилам, если ты не можешь переработать все, что у тебя выросло, то обязан предупредить заранее, чтоб забрали кому надо. Мальчишки вытащили из кладовки лестницу, отрегулировали длину и на удивление быстро наполнили все восемь ведер, которые утащили домой, прилепив к каждому по крошечному антигравному моторчику, так что нести в руках не пришлось, знай себе подталкивай, задавая направление. К тому моменту мы уже переместились в комнату, где продолжали болтать. На веранде становилось душновато, а внутри дом сам охлаждал воздух и выставлял нужную влажность. Что-то толкнуло меня подойти к окну, а то, что я там увидел, заставило открыть его и высунуться практически по пояс. - Это что такое? – рявкнул я, не сдерживаясь. – Отряд грозных поросят или новый способ маскировки? От кого маскируемся? В какой местности? В болоте? Цепочка детей, покрытых густой, жирной коричневой грязью застыла на месте, судя по всему, они пытались незаметно проскользнуть к крану, чтобы отмыть хоть самое заметное. Мужики удивленно на меня посмотрели, а потом подошли ко мне. Валерка от увиденного присвистнул, Юрка поднял брови. Он понимал что не отвертеться и так пытался замаскировать брезгливость. В следующий час были заняты тем, что загоняли детей под душ, закидывали их одежду в стирку, а их, завернутых в белые, пушистые полотенца поили чаем и кормили сладким. Выяснилось, что эти оболтусы что-то там натворили на краю посадок с экспериментальными овощами, отчего там образовалась жижа, и они в нее начали проваливаться. Выбрались и убежали. Чтоб не ругали работающие на биостанции. Черт, надо туда наведаться и посмотреть что именно случилось и нельзя ли помочь. Оставив эту компашку на Валеркино попечение, мы с Юркой прыгнули в антиграв, поднялись на максимальную высоту и через пять минут были уже на станции, там нас встретили уже взъерошенные и озабоченные сотрудники. При изменении климата много лет назад, изменялась и почва, и тут, в Сибири, стало возможным выращивание многого из того, о чем раньше и не думали. Конечно, многое выращивалось в высоких, многоуровневых теплицах, но половину года все же часть выращивалось и на открытом грунте, но и там все тщательно контролировалось подведенной электроникой и системой гибких тонких трубок, которую наши хулиганы и порвали. Приборы определяли сколько влаги и подкормки нужно тому или иному растению, и это впрыскивались или прямо под корни или где-то рядом. Дети умудрились порвать одну из основных артерий. Вон чья-то лопатка валялась. Как они это сделали, учитывая что материал трубок удивительно прочный, оставалось загадкой. Система шла под землей и вытащить ее поближе, чтоб начать чинить, пока не получалось, раскапывать землю они не хотели, потому что еще был шанс спасти урожай на большей части участка. Нам обрадовались: - Нам как раз двоих не хватало, - когда выслушали, что это дети напроказничали. – Да, мы догадывались. Ну, ладно, теперь-то что. Будем исправлять. Автоматика, к сожалению, не срабатывает, будем делать все вручную. На землю бросили несколько лент биопластика, которые начали вгрызаться в почву, а там – я наблюдал это на экране подземных камер, тех, что еще работали, - начали удлиняться, ветвиться, и сплетаться в сеть. Потом эта сеть, подчиняясь заданным командам, заползла под поврежденный участок и соседние к нему и захватила их. Мы с Юркой и еще трое мужиков взяли эти ленты и, встав спиной к участку, закинули их себе на плечи. Уперлись ногами в землю, крепко держась за концы темных широких жгутов, наклонились вперед, ощущая как они дрогнули, сопротивляясь. - По команде идете вперед, будете так поднимать систему. Иииии раз! И два!! Пошли! – крикнул чернокожий парень по имени Рудольф, интересно, он занимался музыкой? То, что первоначально не казалось таким уж тяжелым, через пару шагов уже не ощущалось легким. Плечи и спина затрещали от веса трубок, аппаратура микроскопична, и почти ничего не весит, и раскисшей, плюхающейся земли. - Держать! – продолжал командовать Рудольф. – Еще немножко. Стоп! Вот так! Держать! Я стоял, сильно поддавшись вперед, склонившись чуть ли не в три погибели, рядом сглатывал Мальцев. Даже его богатырскому организму приходилось непросто. Рудольф бегал пальцами по сенсорам, добиваясь регенерации от биоматериалов, водил детектором, проверяя утечку, эрозии и прочие повреждения. Я видел краем глаза, пока перед ними не потемнело, как на экранах следящего оборудования восстанавливались волокна трубок, проводки и стенки аппаратуры. - Все! Хорошо! Отпускайте! Бросить мягкую ленту было невероятным облегчением. Я сначала стоял, оперевшись горящими ладонями в колени, и пытался отдышаться. Юрка рядом уже размахивал руками, разгоняя кровь и разминая получившие экстремальную нагрузку мышцы; вскоре и я делал то же самое, а заодно запустил программку по лечению. - Стимуляторы не нужны? - спросила Верочка, которая в числе прочего была еще и медиком. - Да нет, так обойдемся, - отмахнулся я, сосредоточившись на вращении плеч, которые выли после того, как я изображал бурлака на Волге. Но постепенно они успокаивались. – Или тебе надо? – спохватившись, спросил я у Юрки. - Нет, не надо, обойдусь, - выдохнул с гулким звуком друг. Через несколько минут мы начали приходить в себя и распрямляться, как и остальные. - Наша помощь еще нужна? – спросил я у озабоченно нахмуренной на прибор Веры. - Ой, нет, спасибо. Сейчас предстоит специфическая работа, но, кажется, мы успеем спасти почти весь участок. Но спасибо вам большое, вы пришли очень вовремя. Мы забрались в антиграв и полетели обратно. Дома мы застали отмытых поросят, уже в трусиках, побросавших полотенца, сидевших с видом паинек на стульях вокруг стола и выслушивавших наставления Валерки о том, как они подвели всех и испортили серьезную работу. По очень честным, как у прожженного шулера, глазам я определил и зачинщиков этого «приключения». Риса, без нее в последнее время мало что обходилось. И вторая девочка – Лера. Эти два электровеника умудряются натворить дел, не напрягаясь и не особо думая о последствиях. Мысль о школе и об учителе стала снова чертовски назойливой. Присоединившись к нотациям Валерки, рассказал, что мог быть погублен достаточно большой участок, но обошлось. В общем, раздали детям уже сухую одежду и разогнали по домам. И, пожалуй, стоит их родителям чиркнуть по записке, чтоб они знали и потом не офигевали дополнительно. Мы с Юркой легли на пол, чтобы отлежаться немного, разглядывая потолок, я продумывал завтрашнюю поездку. Впрочем, особых ходов я не предусмотрел. Приедем – разберемся. Риска демонстративно дулась в саду. - Что-то сегодня очень насыщенный денек выдался, - заметил я философски. - Да не то слово, - согласился Мальцев. На следующее утро мы отправились к Ваньке. Я ему скинул еще с вечера все, что успел написать, и он уже практически все прочитал. И обсудить все это предложил во время прогулки. И мы пошли гулять в один из городских парков. «Флоранс будет нас там ждать», телепатировал он мне. «Флоранс? А она знает с какой целью?» поинтересовался я. «Ну, разумеется, знает. Ей небезынтересно познакомиться и с тобой, и с нашим зайцем», усмехнулся он. Вслух шла обычная повседневная болтовня, совершенно счастливая Риска этим самым зайцем прыгала вокруг нас. «И с кем больше?» не удержался я от шпильки. «С тобой пока что, но, думаю, позже это не будет иметь значения». - Папа! Смотри какие цветы смешные! – Риса тыкала пальцем в забавно оформленную клумбу. Там целые гирлянды цветов, сходились, расходились и практически образовывали низенький лабиринт. - Да, любопытно, - согласился я. - О, Иван! Рада вас видеть! Какими судьбами? – раздался за спиной женский голос. Я обернулся, Флоранс оказалась миниатюрной китаянкой, с короткими волосами, лаково бликующими на солнце. И сейчас она стояла рядом с Ванькой, чей внушительный рост делал ее еще меньше. - Флоранс, здравствуйте! Тоже очень рад вас видеть, - принялся лучиться улыбкой тот, принимая весь этот фарс. – А я тут с родителем и с сестрой гуляю, давайте я вас познакомлю. Сэй, иди сюда. Флоранс, разрешите вам представить – это мой родитель Сэй Иволгин, а это моя сестра – Риса. Сэй, это Флоранс Лян, один из самых интересных педагогов, которые только есть в нашем городе. - О, вы мне льстите, Иван, - дробно рассмеялась она. – Очень приятно познакомиться! - Очень приятно! После взаимных поклонов, и даже Риса изобразила вежливый поклон, мы показали Флоранс на клумбу и сказали, что очень необычно она оформлена. На что та рассказала целую историю о местном клубе флористов, которые этим занимаются и о конкурсах, которые те устраивают. Что Риску почему-то весьма заинтересовало, за рассказами о цветах и способами их выращивания Флоранс сделала какие-то свои выводы и под конец едва заметно мне кивнула, давая понять, что она будет не против такой ученицы, и успела даже очаровать нашего зайца, что происходит ох как нечасто. Они трепались еще достаточно, Флоранс успела ей рассказать что и в школах можно вот также заниматься цветами, создавать свои клумбы, и даже оранжереи и вообще в школах происходит много чего интересного, что даже не будет учебой. Риска кажется достаточно благосклонно всему этому внимала. Прогуляли мы вчетвером еще пару часов, а потом раскланялись. На обратном пути в антиграве я спросил ее: - Как бы ты отнеслась к тому, чтобы твоей учительницей была Флоранс? - Ну, я подумаю, - милостиво ответили мне. От ее интонаций, точь-в-точь как у Корина, когда тот о чем-то важном размышляет, я аж вздрогнул и покосился на нее. - Хорошо, подумай, потом скажешь, только не затягивай. Через пару дней у меня сидела Ирина, мать Игоря и расспрашивала про Флоранс и их интернат. Риса снисходительно поведала мне, что Флоранс ей понравилась, и она согласна попробовать поучиться у нее. А заодно прожужжала все уши Игоряну, так что тот объявил матери, что будет теперь учиться у Флоранс, даже не видя ее. У Иры были светлые, странно прозрачные волосы, которые были небрежно сколоты на затылке, и было понятно от кого Игорь свои глаза унаследовал. - Я поняла, что Игорь не отлепится от Рисы по своей воле, мне проще отдать его в ту же группу, что и ее. И всем будет намного спокойнее. Так что опять будут вместе. - Тебе не кажется, что будет лучше отдать их в разные школы? - Не думаю, это будет слишком стрессом для обоих, и скандалы нам будут обеспечены. Вам это надо? Мне – нет, так что лучше если дети будут спокойны. - Папа! – раздался Рискин визг. Я подскочил. Что такое? И увидел как она несется в желтом платье по дорожке к воротцам. И когда понял к кому она так бежит, то сердце захолонуло, а живот свело судорогой. Корин. Вернулся. На пару недель раньше срока, но это не важно. Главное, что дома. - Извини, - пробормотал я и двинулся по дорожке. Корин уже швырнул на землю две длинные сумки из антиграва и отправил его обратно, поймал дочь, которая, вереща, повисла на его шее и обцеловывала его лицо. Дошел до него и остановился. Родной мой. Карие глаза смеялись и он протянул ко мне одну руку. Шагнул к нему и обнял его, поцеловал, вдыхая привычный запах. Дочка радостно пискнула, зажатая между нами, и заодно прихватила и мою шею тоже. Как же я соскучился, я запрещал себе думать об этом, когда его не было, потому что понимал, что это, пожалуй, чуть ли не единственный вариант, где ему было бы по-настоящему комфортно, а я не рвался особо путешествовать. Хотел пожить на Земле. К тому же, кто-то должен был присматривать за Риской. Но вскоре ее можно будет сдать в школу и отдохнуть немного. Снова целую его, не силах оторваться. В какой-то момент все сузилось до его твердых, теплых губ. - Паааааа! – снова раздается прямо в ухо. Что весьма отрезвляет и заставляет все ж таки разорвать поцелуй. - Здравствуй, я соскучился, - выдохнул я, пока мы стояли, прижавшись лбами. - Я тоже, любимый, я тоже, - улыбался Корин, морщинки лучиками собрались вокруг глаз. Обнимал нас обоих, Риска сидела в основном на сгибе его руки. Я вернулся в этот мир, когда обнаружил, что рядом стоит улыбающаяся Ирина, держа Игоря за руку, а тот с любопытством наблюдал за нами. - Мы, пожалуй, пойдем, - сказала она. – Пришли мне ее координаты, и потом мы все обсудим. - Конечно, непременно, - ответил я. - Здравствуй и до свидания, Корин, - уже откровенно посмеивалась она. – Пока всем. - Пока, - откликнулись мы. Мы подобрали его сумки и пошли домой, чтобы остаться втроем. - Я думал, что ты будешь на Филестене еще недели 2 точно, - сказал я, когда мы ужинали. Корин дожевывал кусок мяса и пожал плечами, когда проглотил, ответил. - Справились раньше, спросили кто хочет первыми уйти, я вызвался, потому что устал сильно, ну и карантин на 10 дней, за которые я успел как следует отдохнуть, - его голос приобрел тягучие нотки, от чего в паху снова потяжелело. Сразу, как только его отправил в душ, пришлось самому нестись в другую ванную, чтобы дочь не увидела, потому что яйца у меня звенели до боли. Ледяной душ оказался весьма кстати, потому что с нашим зайцем, способным появиться неожиданно рядом даже в по идее запертой комнате рассчитывать особо не на что. Я мог только сжать ноги и тяжело вздохнуть. - Понятно, все закончили? - Да нет, конечно, там еще огромное количество аналитики, которую сводить, так что работы еще очень много, но отпуск никто не отменял. - Вот оно счастье нормированной работы: работа работой, а отпуск по расписанию, - усмехнулся я. После обеда, когда мы собирали со стола, появился Валерка. Поздоровавшись со всеми, он пораспрашивал Корина о том, как все прошло. А потом неожиданно выдал: - Я собственно чего появился, не знал, что ты вернулся и пришел за Рисой. В соседнем поселке открылось несколько новых аттракционов, хотел отвезти ее и Игоря туда покататься, а теперь прямо и не знаю. Рис, ты как, хочешь? Дочь застыла, разрываемая противоречивыми желаниями, с одной стороны ей категорически не хотелось расставаться с Корином сейчас, когда он только что вернулся, с другой стороны – возможность покататься ей всегда нравилась. Мне всегда казалось, что в прошлой жизни она была летчиком. - Папа Корин? – она посмотрела на него вопросительно. - Зайка, так ведь я никуда не сбегу, - сказал он. – Я теперь надолго на Землю вернулся, редко буду в командировках и только в коротких. Так что ты можешь слетать с дядей Валерой и покататься. Я тебя дождусь и спать уложу. С меня – сказка на ночь. - Папочка! – Риска кинулась ему на шею и поцеловала в подбородок. – Папа, мы ненадолго! Потом быстро вернемся! - Ну и отлично, я как раз переведу дух после дороги, а потом ты придешь и все мне расскажешь. Идет? - Идет! – дочь попрыгала немного у него на коленях, а потом побежала к Валерке. -Всем пока! - Спасибо, - сказал я ему одними губами. Друг понимающе усмехнулся. Как только они оказались за воротами, я тут же бросился на Корина, снеся по дороге пару стульев. Наконец-то! Запустить руки под просторную рубашку с короткими рукавами, убедиться наощупь, что он действительно похудел как мне показалось при встрече, удостовериться, что кожа по-прежнему тугая и плотная, под ней перекатываются жгуты мышц и напряженные жилы, что жар его тела по-прежнему опаляет и от него по-прежнему темнеет в глазах от желания и немеют пальцы ног. Мы оказались на полу, целуясь как сумасшедшие, словно пытаясь урвать друг у друга последний глоток воздуха, или наоборот подарить его друг другу? Стягивали одежду и начинали путешествие по давным-давно знакомым телам, но все равно до боли нужным и желанным. - Пойдем в спальню, - неожиданно оттолкнул Корин. - Чего? - пьяно прохрипел я, плохо соображая плавящимся от желания сознанием. – Нет, и в спальне успеем, но потом, а я здесь и сейчас хочу… - А здесь у тебя что-то есть? - Плевать и без смазки обойдемся. Давай, иди сюда, - я снова наклонился, ловя его губы. К моему удивлению, он вдруг взял меня за подбородок и повернул голову, довольно чувствительно прикусив ухо. - Ай! Что ты делаешь?! - Прокол где будем делать? Хрящ? Мочка? – выпустив несчастное ухо, спросил он, и сразу же вцепился в означенную мочку. - Какие проколы? Ты чего? - А это для профилактики, чтоб у тебя хватило сил добраться до кровати. Хватит теперь? - Хватит, - проворчал я, ибо и впрямь немного протрезвел. – Если хочешь – пошли. И встал с него, схватив его за руку, пошел в спальню, своротив по дороге еще и пуфик. Корин хохотал над моей прифигевшей физиономией. Но настрой ему сбить окончательно не удалось. - Ты мне за все ответишь, - пригрозил я, стаскивая с него трусы и толкая его на кровать, которая, вот дела, оказалось разобранной. Предусмотрительный он у меня, что тут скажешь. - Да я не против, - продолжал смеяться Корин. Но все веселье прекратилось, стоило нам окончательно забраться в постель, и я навис над ним, крепко зажав его член в руке, несколько движений и он снова в полной боевой готовности, а потом поиграть яйцами пальцами другой, тут уже вырвался всхлип, вот так-то, будешь знать. Но как только я выпустил все его хозяйство, он рванул меня на себя, перевернулся и шлепнулся сверху, довольно больно приземляясь. Но мне уже было все равно, хотелось снова нацеловаться до звона в ушах, хотя остатками мозга понимал, что это не удастся, хотелось снова обласкать все тело, и получить то же самое. Вскоре на спине оказался он. Спустился ниже, заставил прижать колени согнутых ног чуть ли не к плечам и принялся вылизывать промежность, уделяя внимание яйцам и входу. Но надолго меня не хватило, нашарил смазку и вот уже двигался в нем, наслаждаясь и горячими потоками, которые метались между нами, и его хриплыми, короткими стонами, затуманенными глазами, скользкой от пота кожей под пальцами и замшевыми ощущениям от его ног на плечах. Когда он сжал меня при разрядке, я последовал за ним. Лег рядом и начал гладить чуть колкую щеку кончиками пальцев. - Корин, - выдохнул я, стараясь вложить в одно слово весь клубок чувств, закрутившийся вокруг нас. - Родной мой, - прошептал он. – Любимый, мой мальчик. Это было особенно забавно слушать спустя сорок восемь лет после нашей встречи. Видимо то, что мы менялись и двигались в одном направлении, сделало для нас не особо заметными изменения друг в друге. И самым важным стало то, как изменились взаимодействие потоков. Если в начале они были направлены друг на друга, то позже они стали едиными и текли в одном направлении, мы просто существовали в едином потоке, наши энергии текли в одну сторону, также как и смотрели уже не только друг на друга, но и в одну сторону. Это позволяло нам понимать друг друга с полувздоха. Я потянулся за поцелуем к таким желанным губам, и тут же оказался в центре зарождающего вихря, может быть не такого мощного как до этого, мягкого, но неумолимого. После душа, я с удовольствием растянулся на животе, нежась под его ласками, больше напоминающими чувственный массаж, временами он скользил по мне всем телом, заставляю вздрагивать от крошечных разрядов, идущих по коже. Его руки размяли меня от шеи, перед этим поворошив волосы на затылке, до пальцев на ногах. За руками следовал рот, целуя, а кое-где и покусывая, в итоге я прогибался в пояснице, словно кошка. - Давай скорее! Но Корин и не думал спешить, устроившись между разведенных ног, размеренно ласкал меня пальцами внутри, заставляя вертеть задницей, требуя большего. Наконец, он убрал руку, и лег на меня, заставив вздохнуть от удовольствия ощущать его тяжелое тело, его руки обвились вокруг моих и вошел, вырывая тихий стон. Внутри все горело и закручивалось в еще более обжигающий узел, который отдавался лавовыми отголосками в копчике при толчках. Темп сначала был не бог весть какой, а потом начал убыстряться, заставляя вскрикивать от острых ощущений, до белых вспышек перед глазами, раскаленный пот тек по телу, до ломящих конечностей. Кончил так, словно меня оглушили. Первое что смог сказать, когда пришел в себя: - Как хорошо, что Валерка Риску забрал, а то мне надоело трахаться по секундомеру. И все время прислушиваться нет ли ее шагов в коридоре. Корин лениво и мягко рассмеялся. - С тех пор как обзавелись ребенком, секс превратился в экстремальный спорт. Главное, чтоб она не застукала нас. Можно сказать, что у нас появилась теща, одна на двоих. Тут хрюкнул я. - Ага, теща, точно. Кстати, можешь меня поздравить: я – наконец-то! – нашел для нее учительницу. Спасибо за это можешь сказать Ваньке, он порекомендовал мне ее. И нашей козе она понравилась. - Да неужели! Помнится, ты писал, что ей никто не нравился. - Ага, считай, повезло. И с сентября мы будем свободны все будние дни. Корин снова расхохотался. - Ты устал от нее? - Да, наверное, не без того. Чую, что усталость через пару дней уже сменится тоской по ней, но за выходные все будет вставать на свои места. Ты мне лучше скажи, что там с твоей дальнейшей работой? - Знаешь, пока мне предложили работу со стажерами в центре подготовки на ближайший год и я думаю согласиться, потому что это на Земле. - Со стажерами? Так быстро? - Ты обо мне такого плохого мнения? – темная бровь иронично взлетела чуть ли не под линию волос. - Да нет, ты же знаешь, как тут носятся со званием учителя… - А ты про это. Нет, не учительская должность, что-то вроде куратора для этих молокососов, попытка воссоздания нужной атмосферы. Чтобы прочувствовали на своей шкуре что такое злой, суровый дядя, с которым нужно находить общий язык. Чтоб пообтесать их под возможные ситуации. Ну и помощь с семинарами и тренировками. - А тебе это будет интересно? - Ну, как тебе сказать… Возможно не очень. Но я очень устал находиться подолгу далеко от вас и от тебя, прежде всего, я хочу быть с тобой и, желательно, каждый вечер. Так что год-то я точно выдержу, а там видно будет. - Вытерпи три года, и как только можно будет, мы будем работать вместе в каком угодно мире, после того, как не надо будет Риску забирать на каждые выходные, - страстно выпалил я, целуя его ладонь. И тут же дернулся, сжимая ягодицы. – Эммм, не хочешь подготовить ванну? Вместе примем, - я постарался улыбнуться насколько смог дразняще. - Хорошо, - улыбнулся Корин и, поцеловав меня, встал и пошел в ванную. Я пожалел, что не могу подольше полюбоваться худощавой, плечистой фигурой с длинными конечностям, покрытыми с негустыми темными волосами . Когда я вернулся в ванну, то обалдел. Это же где он такое вычитал? Горел только свет шовных светильников, стоял минимум десяток горящих свечей, на маслянистой воде покачивались сушеные лепестки, стоял одуряющий запах цветов и трав. Корин поджидал меня и мы вместе забрались в ванну, я, как когда-то, прижался спиной к его груди и принялся отмывать его руки, а потом и ноги которые он одну за другой вытаскивал из-под меня. Выбрались мы как раз вовремя, роботы-уборщики успели и одежду собрать, когда в дом вихрем ворвалась Риска. - Папа! – завопило наше сокровище. – А я летала! - Летала? – переспросили мы хором. - Ага, и вообще, когда вырасту, то буду летать. Это самое классное что может быть. Буду в космосе летать. - Ты сначала отучись. - А, может, я не буду учиться. - И кем же ты тогда будешь? - Я буду просто Рисой, и это не так уж мало. - Потрясающе, - проворчал я, обрадованный очередной тирадой. Но даже это не смыло сладкой неги потрясающего секса и счастья от того, что Корин рядом. Главное, чтоб до сентября не передумала идти в школу, а там разберемся. Валерка остался у нас попить чаю, а потом мы вчетвером пошли гулять на площадь, куда стягивался народ. Играла музыка, там пели, танцевали, и я закружил Корина в танце, иногда целуя его. Не сдержался. Потом заиграли какую-то совершенную древность, в которой я удивлением узнал один из медляков своей юности, под который танцевать было особенно приятно. Потрясающе, где они смогли откопать эту запись? Валерка пританцевал рядом с Риской, если бы я не был так зациклен на Корине, пожалуй, даже умилился бы этой сцене. Потом мы просто сидели на лавке под отцветающей сиренью и наблюдали за танцами, которые уже приняли масштабный оборот: все построились в несколько цепочек, и танцевали так как показывал парень на эстраде, а рядом с ним извивались две девочки. Мелодии чем-то напоминали латиноамериканские или, точнее, бразильские мотивы, и народ с удовольствием отплясывал под это дело. Потом медленно брели домой, а Риска все никак не могла остановится и со смехом бегала вокруг нас, иногда вдруг притормаживая и изображая то или иное па. С трудом уложили ее спать, все порывалась вскочить и еще попрыгать. Хотя уже лежали в постели при свете ночника, гладя лица, волосы, плечи друг друга, пытались заново надышаться друг другом, распахнулась дверь и в комнату влетел ураганчик в светло-сиреневой пижамке и мгновенно оказался между нами. - Сегодня я сплю с вами, - тоном, не терпящим пререканий было объявлено нам. - Так, красотка, отправляйся-ка к себе, - приподнялся на локте Корин, а я успел порадоваться, что хоть трусы снять не успели. - Пап, только сегодня! Честно-честно! Ты же только вернулся, я соскучилась, - мгновенно натянута ангельская маска. - Риса… - Только сегодня, правда… - Ну, ладно, - вздохнул Корин. Я не возражал, хрупкое ощущение тепла и уюта окутало нас. Риска поерзала, в конце концов очень своеобразно свернулась калачиком, уткнувшись попой мне в подреберье, а лбом ему в плечо. Наши руки гладили ее и друг друга, я словно оказался в коконе ослепительно засиявшей любви, Риска странным образом ее усиливала. Она реально оказалась неожиданным и дополнительно скрепляющим нас подарком. Утро началось с прыгающей по нам Риске, мы оба прикрывали свои стояки согнутыми в коленях ногами. - Вставайте! Вставайте! – вопило это неугомонное создание. - Риса, дай отдохнуть. - Уже солнце встало, так что вставайте и будем отдыхать вместе! - Кошмар, - резюмировал я, в то время как Корин сонно улыбался мне. – Ну и что с ней прикажете делать? - Накормить завтраком? - Наверное… Ох, давай вставай, тем более что утренний секс нам сегодня не светит. - Нам сегодня вообще он не особо светит. Что ты… ох! – выдохнул он, когда я приласкал его член и тут же резво вскочил, точнее попытался вскочить, потому что он поймал меня и опрокинул меня обратно на кровать, наваливаясь сверху и целуя. - Папы! – раздался очередной вопль с порога. Риса стояла там и выжидающе на нас смотрела. - Облом, - вздохнул я. - Ничего, время еще есть, - выдохнул он мне в губы, и поднялся, обмотав вокруг талии простыню, набросив на меня скомканную вторую. На завтрак ребенок затребовал себе блинчики, так что пришлось печь. Пока я крутился вокруг плиты и разливал тесто на сковородки, переворачивал блины и выкладывал их стопкой на тарелку, Корин, вместе с помогающей ему Риской раскладывали на столе все остальное, вообще блины ему нравились, как и многое из странноватой для него земной кухни, но он не боялся экспериментировать, хотя результаты экспериментов не всегда его радовали. Потом Риска нетерпеливо ерзала на своем стуле и ждала, когда, наконец, можно будет поесть, а заодно делилась планами на день. Так и начали пролетать дни нашего счастливого лета. А потом вдруг объявился нежданный гость. Нас посетил Роним. Обычно мы изредка выбирались к нему на Министраэш, потому что скучали, иногда ему нужен был наш совет, но обычно, дело было просто в общении. Он рос, разрываясь между двумя мирами, получая двустороннее, если так можно выразиться образование, благо технологии позволяли возвращаться в тот момент времени, из которого уехал. Я с изумлением посмотрел на него, а потом обнял его: - Все в порядке? – потому что в его недавних письмах ничего экстремального не было. Впрочем, если бы ему понадобилась бы наша помощь, то мы бы не только его письмо получили, но официальный вызов от планетарного координатора на Министраэш. Большинство вопросов, требующих нашего внимания, мы решали по переписке. - Да, более или менее, - ответил он, вернув объятие. - Корин! – крикнул я в глубину дома. – Смотри, кто приехал! Тот быстро спустился, раскачивая Рису, которая повисла на его согнутой руке. Торопливо и чуть неловко поздоровавшись с племянником, Корин принялся представлять их друг другу. - Риса, это мой племянник – Роним, ну, а ты Рису помнишь. - Угу, - кивнул Роним, пристально разглядывая нашу девочку. Риска с некоторым подозрением воззрилась на него, делая какие-то непонятные нам выводы. Если мои родичи по каким-то поводам собирались практически полным составом, постоянно кто-то гостил у нас или просто заскакивал на денек-другой, и она всех их знала и более менее регулярно общалась с основной массой, то про родственников Корина она ничего не знала, мы ей ничего не рассказывали. А вот замешательство Ронима было мне понятно: за шесть лет брака у него родилось трое детей – двое пацанов и дочка. И девочка была практически копией старшей сестры, так что если охота было бы узнать как она будет выглядеть через три года, то достаточно посмотреть на Рису. - Ты как раз вовремя, - сказал Корин. – Мы собирались обедать, у тебя ровно двадцать минут на то, чтобы бросить вещи в комнате и принять душ. Я показал ему гостевую комнату и наедине спросил, что же все-таки случилось. Роним пожал плечами и пробурчал, что это долгий разговор и совершенно не при ребенке. Я кивнул, пообещав, что отправим Рису играть и тогда поговорим. За обедом была довольно напряженная атмосфера, которую мы с Корином пытались развеять, но что не особо получалось, учитывая подозрительные взгляды, которые кидала на нас Риска. После обеда прибежали Игорь с Лерой и утащили странно задумчивую Рису, так что вроде бы можно было спокойно выдохнуть и поговорить. Мы расположились на веранде с десертом и кофе, к которому Роним здорово пристрастился. Пока Роним рассказывал о семье, пока мы с Корином задавали вопросы об интересующих нас подробностях, в том числе и касающиеся контролируемых и программируемых изменений, все трое расслабились, а я даже позабыл уточнить что же привело Ронима к нам. Но в конце концов всплыло и это. - Так что стряслось-то? - спохватился Корин. – Что-то серьезное? - Ну, как тебе сказать. Это касается матери Рисы, мне неожиданно пришло от нее письмо. Она затребовала ребенка обратно. - С чего это вдруг? –вздернул брови Корин. – Она же ей особо не нужна была, да и тебе как-то особо тоже. - Ну, она начала с обвинений, и того, что у меня, кроме Рисы родилось еще трое, а вот она вышла замуж и все никак не может родить. Так что затребовала ее обратно. - Да предложи ты ей услуги медиков, пусть подлечат ее и успокоится, родив нового ребенка, - фыркнул я. – Поздновато спохватилась. А чего так вылезла? Не боится? Твой нежно любимый тесть большой мастак по части несчастных случаев и внезапных смертей. Ты ей об этом напомнил? - Да напомнил, просто она умудрилась проникнуть во дворец и разговор у нас состоялся неприятнейший. Что-то у нее с головой начинает происходить. Разумеется, я повторил всю раскладку, как и тогда, когда мы забирали Рису и ей она тогда была не нужна. - А тебе я тоже не нужна? – раздался внезапно голосок Рисы. У меня заледенели внутренности, потому что в требовательном тоне звенели слезы. Корин подскочил и беспомощно уставился на нее. Риса как из-под земли выросла, надо полагать, она незаметно вернулась, скорее всего через соседний участок, и слушала наш разговор, спрятавшись в кустах. А теперь она забежала на веранду и стояла с воинственным видом перед Ронимом, уперев кулаки в боки. - Почему ты меня отдал, если ты мой настоящий папа? Я тебе не нужна? Ты меня не любишь? - Да я… - оторопел от внезапного нападения Роним. - Ты меня не любишь? Зачем тогда вы меня рожали? Моя мама меня тоже не любит? От такого у меня волосы встали дыбом, ее слезы и истерика вызвали в памяти разговор годичной давности, который я услышал случайно на площади, где как всегда летним вечером крутилась уйма народа. И в перерыве между музыкой, я внезапно узнал голоса Рискиных подружек. - А где твоя мама? - А у меня нет мамы, у меня два папы. - Что, совсем нет мамы? Так разве бывает? - У меня два папы и мне их вполне хватает, - было сказано с великолепным презрением, за которым, впрочем, слышалось смятение. Я подхватил ее тогда на руки, поцеловал и понес танцевать, она сидела у меня на согнутой руке, ее ладонь была в моей ладони, так и отплясывали. А вот теперь снова монстры ее ночных кошмаров всплыли перед нами. Я как-то особенно не заморачивался по этому поводу, придерживаясь привычной политики – не заострять внимание на моменте усыновления, и объяснить ей все, когда подрастет. Но мне и в голову не приходило, что ей это так важно, ведь она имела не только всю нашу с Корином любовь, но и всей многочисленной родни, но что-то ее царапало и ей не хватало понимания и знания о своем происхождении. Пока Роним открыл было рот, чтобы ответить, Риса развернулась и побежала. Я рванул за ней. Давно не замечал за собой такой прыти, угнаться за легконогим и чрезвычайно быстрым ребенком не так-то уж и легко. Риска отыскалась в зарослях поселкового парка. Я подошел и сел на землю, рядом с зареванной дочерью. Положил руку ей на спину, а в ответ получил раздраженное движение плечами. - Зай, послушай меня, - начал я, не очень представляя что ей рассказать. А потому начал с начала, о том, что и Корин и Роним родились в другом мире, где все не так хорошо, как на Земле, где куча несправедливости и боли, что у них там был титул и огромная ответственность за страну, что всего нельзя предусмотреть и иногда случаются непредвиденные ситуации. Риса не поняла насчет герцогского титула и потребовала объяснений. - Что-то вроде принца, только в его случае это уже означает правителя, - пояснил я. - Расскажи про этот мир и как вообще папа тут оказался. Я честно попытался рассказать ей о том, что там происходило, объясняя, что именно там делали серые и как им противостояли. О нашей базе там и о наших действиях, о том, почему все же Рониму пришлось жениться именно на своей жене, а не на ее матери. И что ее прятали, опасаясь за ее жизнь. За Рису опасались еще больше и прятали ее уже на базе. Я пояснил, что Свания – один из рассадников серых и нам надо было брать их под контроль, не уточняя, что в том, что князь остался с единственной наследницей была некоторая доля и нашего влияния. И о том, как за нее чуть не перегрызлись тоже. Зато добавил, что сваниец с любым, кто даже потенциально мог быть опасен его планам разбирался безо всякой жалости. Риса притихла и очень внимательно слушала меня. - На самом деле, они сделали подарок нам с Корином, - осторожно попробовал закинуть шар я. – Тебя, видимо, родили специально для нас. Ну, вот так получилось. Мы должны были с самого начала быть твоими родителями. И тебя нам подарили. Такой вот офигенский подарок. - Подарок? – дочь скептически подняла брови. – Я – не игрушка или еще что-то такое, чтобы быть подарком. - Милая, подарок далеко не всегда что-то материальное или уж тем более не всегда игрушечное, иногда это может быть слово, поступок или даже присутствие рядом. А ты – настоящий дар, который дарит нам свою любовь и который мы любим. - А они? – было произнесено снова с обидой. - Риса… Ну, вот так у них сложилась жизнь, что они не смогли быть ни с тобой, ни друг с другом. Но если бы они были с тобой, то любили бы тебя не меньше нас. И если твоя мама видела тебя только один раз в жизни, то Роним знает какая ты замечательная. - Я ей понадобилась только потому, что других детей не будет? - Этого я не знаю, я ее не видел много лет. Кто его знает что у нее сейчас в голове. - А у Ронима есть другие дети и я ему не нужна. - Риса, ты мне нужна. Вот серьезно. Ты и Корин – то, что мне нужно больше всего на свете. И я мало кого так люблю, как тебя. - Точно? – темные глаза смотрели недоверчиво и немного раздраженно. - Совершенно точно, точнее не бывает. Так бывает, что родили одни, а любят другие. Это называется биологические родители, они не всегда бывают настоящими. - То есть они не настоящие? - А чем тебя не устраиваем мы в качестве настоящих родителей? - Нууу… Не знаю, вроде всем устраиваете. Но они меня не любят. Я вздохнул и, почуяв, что сопротивления уже не будет, притянул ее к себе на колени, к тому времени я давно уже сидел рядом с ней, прислонившись к согнувшемуся стволу ивы. Всхлипнув еще раз, она уткнулась мне носом в шею. Холодный и мокрый нос проскользнул по коже, а думал, как же ей это открытие разорвало картину привычного ей мира. Ну, как же, ее и не любят! Ее, привыкшей, что все вращается вокруг ее драгоценной особы. - Зато тебя любят все, кто тебя знает. И это тоже очень важно. Им просто не повезло и они не знают тебя, если бы знали, то любили бы не меньше, чем мы. Дочь как-то странно подняла голову и спросила: - А ты от меня тоже откажешься? - Ни за что! – воскликнул я. И продолжил со всем жаром, на который был способен. – Я никогда и ни за что не откажусь от тебя! Ты – самое лучшее, что есть у меня. Как я могу?! Знаешь, что значит твое имя? – Мы никогда не говорили на эту тему. - И что же? - Благословенная. Ты и есть благословение для нас. Риса начала успокоилась и изо всех прижималась ко мне. -Угу, - буркнула она. Я долго гладил ее по голове и спине и рассказывал ей о Министраэш, иногда добавляя какая она у меня чудесная, если аудитория этого требовала. Через час от этого трепа у меня сел голос, я поднял ее и понес домой. Роним и напряженный Корин ждали нас. Племянник был у нас еще пару дней, но общение с Рисой у него происходило натужно и не слишком искренне. Он привык к определенной модели поведения детей, куда Рискина резкость и непосредственность не вписывалась. Честно говоря, когда он уехал, я вздохнул с облегчением. Дочь практически сразу же успокоилась и превратилась в прежний жизнерадостный комок энергии. Как часто она вспоминала о его визите, что она думала об этом, я не спрашивал. Хотя догадывался, а за ее вопрос «Ты от меня тоже откажешься?» готов был придушить его. После отдыха на море прежнее равновесие восстановилось окончательно. А потом пришли приглашения, от которых мы несколько офигели. Объявлялся общий сбор всех когда-либо работающих в Советах Дальних Миров и Звездного Космоплавания. Под сие грандиозное мероприятие отводились два дня в августе и огромный коплекс на побережье Тихого океана. Сидели вчетвером и решали ехать или нет. А если ехать, то с кем оставить ребенка. В итоге порешили: ехать и ее брать с собой. Пусть посмотрит, тем более что там она никогда не была. В день Х с раннего утра нарядились в форму космиков: лазурные комбинезоны и белоснежные плащи. Риска такими нас не видела и восхищенно выдохнула. И потребовала себе голубой костюмчик. Комплекс для официальных мероприятий стеклянно сверкал шпилями, отражениями на арочных стенах, взмывающими пролетами, алмазным блеском декоративных решеток из полупрозрачных материалов, в аллее нас встречали практически, как героев. Торжественная и в меру пафосная речь, цветы, брошенные в океан, как в символ космоса, поглотившего большое количество жизней за то, что немного поделился своими тайнами. Также, как и океан, обманчиво спокойный, играющий солнечными бликами на своей поверхности, наверное, как и в те дни, когда он получил свое название. А потом пошли в огромный конференц-зал, поминутно здороваясь, пожимая руки, кланяясь, иногда обнимая и целуясь. В зале, сделанном амфитеатром, я огляделся и заметил идущим рядом со мной мужикам: - Вот что называется карьерной вершиной, когда приходишь на профессиональную собирушку, смотришь в зал и понимаешь, да я практически со всеми работал! Они рассмеялись, а потом Валерка заметил: - Зато в этом никто не усомнится. Так, у нас есть полчаса на то, чтоб отловить кого надо и поздороваться. Я пошел. Наши места вон там, так что встретимся. Мы тоже двинулись в поисках знакомых и первым делом наткнулись на Женьку, она уже не была главой Совета, но ни своего влияния, ни своих связей не утратила. Обнимая ее, я удивился ее усталому виду. «Что-то случилось?» телепатировал я ей. « Да нет, все штатно, просто надо доделать один проект и уматывать на длительный отдых, я немного подвыдохлась.» «Что такое?» «Ничего особенного, просто усталость. Рутина, к тому же очень стрессовая рутина. Возьму Фольга и рвану куда-нибудь подальше, где тишина и никого. Никто не трахает мозги, не требует согласований, рекомендаций, выуживания сотого по счету джокера из рукава и вообще». «Я был всегда уверен, что работа твоего ведомства отлажена, как часы». «Ну, да, так и есть, теоретически. А практически, сама его специфика не дает мне расслабиться. Потому что каждый новый мир – это новые проблемы. Одно счастье – в последние годы вроде темпы снизились. Но я уже точно во все это не хочу возвращаться, устала». «Где-то я все это уже слышал», отозвался я, целуя ее в лоб. «Нет, я действительно хочу попробовать что-то новое. Если не удастся, то плюну на все и пойду планетарным координатором в какой-нибудь новый мир. Меньше геморроя, вот уж точно». «Наверное». Дочь невесело улыбнулась, и ее утащил какой-то щуплый, веснушчатый парень с яркими черными глазами. Через пару шагов передо мной вырос Олег и утащил туда, где тусили все наши. Там же я обнаружил, помимо всех прочих и Галчонка, одну из моих учениц, про экспедицию которой мне сообщили пару лет назад, что они погибли возле черной дыры. А вот, поди ж ты, оказалась живая. Я сгреб ее в охапку и крепко поцеловал. - А папа Сэй целует чужую тетю, - не замедлила прокомментировать это Риса. Корин заинтересовано за этим наблюдал, но не вмешивался. - Запомни, заяц, твой папа целует только своих, чужих он не целует, - сказал Валерка. Его слова были встречены смехом. Я познакомил их с Галей, объяснил кто она, и все продолжили общение. В таком количестве близкие мне люди собирались редко. Хотя мы, наконец, расселись и начались выступления коллег о последних событиях, разработках, проектах, я заметил, что Риска исчезла через несколько минут. Я вертелся, как уж на раскаленной сковородке, пытаясь ее углядеть. Конец POV Сэя. Риса. Ей стало откровенно скучно почти сразу же. Сначала ее ошеломило такое количество полубогов, которых регулярно показывали в сети, к тому же, к ее изумлению, к ним относились и ее родственники и друзья семьи. И если то, что к ним подходили и здоровались с папой Корином, и ей было это понятно, то совершенно поразительным и непонятным оказалось почтение, с которым обращались к Сэю. Многие подходили перекинуться парой слов, обычно просто приветствие, но иногда и о каких-то общих непонятных ей делах. В общем, по ее наблюдениям, к Сэю многие относились с каким-то восторженным придыханием, когда же подошел глава Совета Дальних Миров и крепко обнял его, не переставая смеяться и твердить как он рад, что отшельник все-таки покинул свою скорлупу и посетил их скромную обитель, то ее удивлению не было предела. Значит, ее папа известен здесь, даже работал с ними, со многими из них. Но вот кем он был? В конце концов, она решила покинуть зал, где вещали о скучных и непонятных вещах и пошла искать информационный портал, ведь все оборудование, кроме лекционного, в зале было отключено. Но прежде, чем пойти читать, она свернула в огромную галерею, сквозь гигантские окна которой на солнце сверкал океан. Риса решила полюбоваться им хотя бы отсюда, хотя родители обещали погулять по берегу после конференции, и даже поплавать там. Но пока можно насладиться невиданным доселе зрелищем из комплекса. Однако в этой галерее были не только окна с прекрасными видами. Сначала оказалась огромная вывеска, парящая под высокими сводами. «Ими гордится человечество» гласила она. Риса моргнула, прочтя это, запрокинув голову. Интересно, это про кого? Тут оказались невысокие, узкие тумбы, которые завершались голографическими экранами, на них в горделивых, напряженных или наоборот расслабленных или вальяжных позах красовались все те же знаменитые ученые, космолетчики, десантники, исследователи. Это понятно, и даже Женькин портрет приятно погрел самолюбие, но не стал новостью, потому что ее она не раз видела в новостях, и папа Сэй как-то хвастался старшей дочкой, так что ее нахождение здесь было неудивительным. Еще мелькнули знакомые лица, и даже дядя Юра там оказался. Чем ближе к концу галереи, тем более легендарные имена всплывали и тем более древние даты рождения показывались. В конце она замерла перед одной из тумб потрясенная. С портрета на нее смотрел Сэй, в том же лазурном комбинезоне, с развернутых плеч падал белый плащ, на губах играла нечитаемая усмешка. В прищуренных синих глазах – усталость и строгость. Что он тут делал, такой непохожий на себя привычного, теплого и домашнего? Почему он здесь, среди этих древних, застывших легенд? По какому праву? Риса тронула дрожащими пальчиками сенсорную панель, разворачивая ее. Поколебалась, выбирая, а потом ткнула в «слушать», потому что решила, что там будет много непонятных слов, что сильно замедлит чтение. «Сэй «Жаворонок» Иволгин, человек судьбы странной и настолько неправдоподобной, что, случись дело раньше, его или причислили бы к авантюристам, или отправили на лечение к психиатрам. Начать с того, что вообще-то он родился женщиной… И имя имел другое – Нора, Элеонора.» От этих слов у Рисы распахнулись глаза и она жадно прильнула к экрану, ловя крупицы информации, лавируя в потоках малознакомых или вовсе непонятных слов. «Война», «офицер», «Центр боевой подготовки», «охота на серых», «переобучение», « глава военного ЦУПа». И картинки с незнакомой женщиной. Фото с вновь открытых миров, в старомодных комбинезонах и скафандрах, которые не очень-то защищали в случае чего. На фоне непонятных машин, незнакомых пейзажей, со странными людьми в чудных одеждах, жутковатыми и чужеродными зверьми. Разбилась в антиграве. Гибель. И неожиданное появление чуть ли не на другом краю Вселенной. А вот потом пошли картинки с Министраэш. Это шипящее слово Риса запомнила хорошо. А вот и более знакомый облик. Оказывается, папа Сэй был намного более худой, чем сейчас и лицо было куда как более нервное. И папа Корин там же. «Один из оплотов серых на другой планете», «приглашение от духа мира», «разгром врага на новой территории», «успешное проведение последовательной политики по изменению образа жизни, чтобы защититься от враждебного влияния». Сколько всего! И это все папа Сэй. Этот отрезок жизни она восприняла лучше, чем все остальное. Потому что лицо было привычным и родным, и стало понятно, что речь идет все же о нем. Ну и последнее. «Сэй Иволгин стал создателем одних из лучших учебников для обучения и практики десантников и исследователей дальних миров, написанных за последнее время. Вот и сейчас у него в работе один учебник, которого с нетерпением ждут на учебных и тренировочных базах». Так вот чем он занимается все время, когда сидит и печатает! Теперь стало понятно. Рису распирало от радости и гордости. Ее папа оказался самым лучшим! И таким знаменитым, что про него даже говорили, что он «легенда». И это было здорово. На самом деле, это оказалось даже круче, чем папа Корин с его бесконечными командировками. Она стояла, прижимая руки к груди в почти молитвенном жесте, разглядывая бесчисленные картинки и прослушивая, где еще успел отличиться Сэй. - Риса! – услышала она. - Папа! – Риска развернулась и бросилась к отцу, торопливо шагавшему по галерее и щурящегося от яркого света. Подбежав к нему, она бросилась ему на шею, подхваченная сильными руками. – Паааап, ты такой крутой! Это так здорово! - Ты о чем? – озадачился было Сэй, а потом заметил перед каким именно стендом стояла дочь, и засмеялся. – Аааа, ты про это. Да, мне есть что вспомнить. Бурная жизнь была, что и говорить. - Папа, а я думала, что ты вообще ничего не делаешь! - Да знаю я, - фыркнул он, приглаживая ее волосы. – Слышал как ты своим дружкам-подружкам говорила, что я ничего не делаю. - Я же не знала! - Теперь знаешь? – продолжал он улыбаться. - Да! И, папочка, ты у меня самый лучший! - Ага, только не надо эти хвастаться напропалую перед всем поселком, договорились? Кому надо и так знают, а лишнее внимание мне ни к чему, хватает того, что есть. - Но, пап… - Рис, я совершенно серьезно, - продолжил Сэй, с ней на руках разворачиваясь и направляясь к выходу. – Пора, конечно, разобраться с твоим знанием о родственниках, чтоб не вылезало вот так внезапно, но я как-то особенно об этом не задумывался, хотя начинаю понимать, что стоило этим заняться раньше. Ну, ничего, у нас еще впереди целый месяц. - И ты мне все-все про себя расскажешь? – восторженно пискнула она, стискивая его шею посильнее и трясь лицом об его плечо, ощущая как гладкость шелка сменяется плотностью синтетики под шерсть и наоборот. - Ну, большую часть, чтобы ты имела представление о том, какая жизнь была у меня и у остальных родственников. - Это будет самый классный месяц в моей жизни! – радостно объявила Риса, подпрыгивая на его руках. Сэй только покачал головой на такой энтузиазм. Шквал вопросов будет обеспечен.