Тайна Израна

Изран часто просыпался в холодном поту: даже через двенадцать лет кошмары не оставили его разум. Это его наказание, он почти смирился с ним, ведь аэдра, несмотря ни на что, не отвернулись от него. Сегодня беспокойство было особенно сильным. Накануне Изран даже заснул в чем был — в броне Стражи Рассвета, и теперь чувствовал, как затекли мышцы. Он осторожно встал и огляделся. В комнате горело несколько светильников, предводитель Стражей никогда не тушил их, темнота вызывала неприятные ассоциации. Вязкая, опасная, из нее могло появиться все что угодно, даже если казалось, что это невозможно. Охотник на вампиров усмехнулся дрожащим теням. Бояться нечего: вокруг незыблемые стены и две дюжины охотников на вампиров, каждого из которых тренировал он сам, но страх все равно остался внутри, он засел там подобно ледяному осколку, что когда-то пробил его плоть. Редгард коснулся груди. Старый шрам болел, и Изран наконец понял, что возможно, эта боль и есть причина его беспокойства. Расстегнув ремешки, он снял с себя отчего-то потяжелевшую броню и через голову стянул нижнюю рубаху, пропитанную липким потом. В углу комнаты стоял умывальник с водой и мутное зеркало, подходить к которому совсем не хотелось. Но он должен… должен взглянуть в собственные глаза, должен убедиться, что они все такие же… человеческие. Студёная — будто из горного источника — вода успокоила Израна, вновь вернула уверенность. Он провел ладонью по лицу, по черной бороде, смахивая капли. Пальцы машинально потянулись к шраму: небольшой, с годами затянувшийся — он едва ли напоминал сочащуюся кровью дыру, оставленную чудищем. Вампиром оказалась одна из Дозорных Стендарра — двенадцать лет назад Изран еще не знал, что некоторые кровососы настолько хорошо маскируются под людей, что отличить их почти невозможно. Ей, видимо, доставляло особое удовольствие убивать ничего не подозревающих жертв прямо во время задания или патрулирования. Изран — подозрительный по своей природе — конечно, заметил, что Дозорные часто не возвращались, но еще не понимал, что это происходит по вине одного из них. Он понял это слишком поздно, только когда магический осколок, острый как лезвие, пробил его тощую мантию и мышцы под ней; когда из темноты на него прыгнула ночная тварь с лихорадочным блеском в алых глазах. Никогда он не забудет этот взгляд — безумный, наполненный бесконечной яростью и… голодом. Та, кого он считал напарницей, нарочно выбрала и время, и место. На много миль вокруг были только горы, а последнее зелье исцеления болезней Изран выпил еще прошлым утром. Он снова провел рукой по лицу, отгоняя морок. Удовлетворенно подметил, что в мутном отражении его собственные глаза нормального бледно-серого цвета. Разумеется, иначе и быть не может. Ведь он излечился. Правду говорят, что стоит кровососу тебя только поцарапать, и все — ты уже вампир. Заражение произошло даже не через укус, а через пробитую рану, откуда ночная охотница пыталась вытянуть жизненные силы и кровь. Но Стендарр смилостивился над своим служителем, даровал ему благословение, наделил силой, способной противостоять в ту ночь. Изран свято верил в это, и именно эта вера не дала ему сломаться после дальнейших событий. Ему удалось убить вампирицу, но эликсиры помогли лишь немного залечиться и остановить кровь. Обессиленный и раненый, он не мог передвигаться быстро, и первые симптомы не заставили себя долго ждать. Солнце нещадно жгло открытые участки кожи и особенно глаза, оно словно лишало его сил, поэтому большую часть дня Изран либо отсиживался в пещерах, либо брел неизвестно куда, натянув капюшон как можно глубже. Он наблюдал метаморфозы собственного тела с ужасом. Бледнела редгардская кожа, пальцы отчетливо нащупывали во рту выросшие клыки, стала мучить жажда. Самый отвратительный эпизод его жизни. Память о нем не желает стираться даже по прошествии стольких лет. Никогда Израну не забыть, как он последующие три недели прятался, словно даэдрова тварь, по заброшенным домам и подвалам, как охотился на крупных зверей, только чтобы удовлетворить жажду крови. Помогало это мало. Каждое утро он говорил себе, что это последний раз, но каждую последующую ночь снова совершал те же действия. Но ни разу за все это время Изран не тронул человека, как бы ни требовала его новая природа. Может быть поэтому Стендарр подарил ему еще один шанс — в одном из поселений он узнал о маге, способном вылечить вампиризм.* Вернувшись к Дозорным, Изран наконец понял, какими же глупцами они были. Даже после рассказа о вампирше в их рядах, они не стали относиться к ситуации более серьезно. Организованные, но такие слабые перед лицом настоящего врага. Переодевшись, глава Стражи пересек весь второй этаж форта и вышел на широкие стены, служившие тренировочной площадкой. Свежий воздух окончательно разогнал внутренние страхи. Где-то на горизонте занимался рассвет. Пора поднимать своих новобранцев — юнцов, половина из которых, вероятней всего, умрет в течении месяца. Они называют его командиром, но разве кто-то из них догадывается, что он был когда-то, пусть и недолго, вампиром? Маг, излечивший его, уже давно мертв. В глазах Стражей Рассвета их предводитель — стойкий и лишенный страхов борец против кровопийц, он не может иметь с ними ничего общего. Израну не хотелось проверять, как пошатнется их верность делу, узнай они его тайну. Никто из них не знает, что значит быть ночной тварью, насколько это противоестественно. Когда тело ледяное, словно могильный камень, когда сердце вроде бы и есть, но ты не чувствуешь, как оно бьется. Когда жажда крови не позволяет смотреть на людей иначе, чем на куски мяса. Изран не хотел бы, чтобы еще хоть кто-то испытывал подобное. Пусть лучше считают его бездушным параноиком, видящим опасность за каждым углом. В конце концов, так и есть. Стендарр дал ему сил пережить весь тот ужас, и ему все равно, что другие о нем думают. Сегодня, как и всегда, его цель — научить их выживать перед лицом вампирской угрозы. И однажды всему Скайриму, и ему в том числе, можно будет не бояться ночи. _______________________ * Единственным, кто был способен излечить вампиризм на весь Скайрим был Фалион, но это не значит, что не могло быть других.