***
Они встречались уже около года. Но сегодня для них настал знаменательный момент. Это был их первый раз. Эта пара состояла из двух парней: Баяндера (странное имя, конечно) и Давида (довольно обычное имя). Баяндер был довольно смуглым юношей, носившим очки, а оправа была зеленоватого цвета с темными линзами (зрение, к слову, у него было чертовски плохим). Тело худощавое: тоненькие ноги руки, коленки в шрамах от падений. На руках иногда виднелись царапины, которые он делал сам. Баян любил носить браслеты, в основном, потому что скрывал шрамы. Он носил их даже с собой в рюкзаке. Черты лица были самыми простыми. Узкие глаза, радужка была цвета темного кофе, эспрессо. Губы тонкие, какого-то оттенка розового, назвать этот цвет трудно. Мимика у него была странной, но очаровательной. Стрижка у него, тоже, была простой (да и сам по себе он был простым). Темные волосы, почти черные, со светло-желтыми кончиками. Эти волосы всегда собирались в своеобразную закорючку. Баяндер — тот самый человек, который мог рассмешить любую компанию, хоть и его шутки не всегда были уместны, но они были смешными. Давид — у него была своеобразная внешность: тоже худощавый, но повыше; него была такая же комплектация, как у его парня — худые ноги и руки. У него очень светлая кожа. Волосы каштановые, но гораздо длиннее — это было, какое-то подобие каре, с выбритыми висками. И из этих самых волос можно было собирать миленький хвостик (возможно только из-за этого Баяндер его и любил). Глаза все такие же карие, но они были уже светлее, чем глаза киргиза. На лице можно было найти родинки, их было совсем немного. Выражение его лица было спокойным, при том, в самых различных ситуациях. Чувством юмора не особо блистал. Он всегда выглядел, как типичный подросток из американского сериала, который играл на гитаре, сбегал из дома и пил на крышах. Давид одевал вещи, которые были ему не по размеру, они всегда были гораздо больше его самого. Где-то в гардеробе у него всегда находилась фиолетовая вещь. Парнем он был неплохим, но иногда у него начинались истерики. Таков был Давид. Сегодня была их годовщина, поэтому Баяндер хотел сделать подарок. Увы (хотя, для него, скорее к счастью), он не знал во что это перерастет. Его подарок состоял из нескольких плиток шоколада с арахисом и кукурузными хлопьями, которые, парень повыше обожал; браслет, сплетенный своими руками: он вышел кривым, но был таким милым. Рисунок у браслета был в шахматную доску, Давид любил этот узор. Простой, но лаконичный. В свою очередь второй подготовил подарок тоже. Этот подарок был довольно обыденным. Мягкая игрушка, в виде медвежонка, которую Баян мог обнимать; кулон, сделанный из камня, белого, с черными трещинками, похожего на мрамор и милая открытка ручной работы. Давид умел рисовать и красиво писать, поэтому в открытке был маленький портретик его парня и надпись:» Я очень благодарен за то что мы вместе, Я очень дорожу тобой, Знай, я тебя люблю, , Давид »
Это маленькое сообщение было написано красивым каллиграфическим почерком. На многих буквах были особые завитушки, маленькие штрихи. Открытку Давид украсил наклейками. Они были объемные и мягкие, в виде динозавров. Баяндер очень любил их, поэтому у него дома была небольшая коллекция. У него был велоцераптор, стегозавр, тиранозавр, милый птеродактиль и трицератопс. Давид знал об этом, ведь он не раз бывал у парня дома. Встречались они уже целый год. За это время были только милые поцелуйчики и обнимашки, но никогда не доходило до чего-то большего. Конечно, Баяндер тренировался. Он хотел чтобы его парню понравилось, если до этого когда-то дойдет. Он не хотел его расстроить в первый раз. И делал это не зря… В этот день, день годовщины, они пошли в парк. Встретившись, Давид чмокнул паренька в лоб, обменявшись подарками, оба поблагодарили друг друга. Из-за теплых, по отношению к пареньку, чувств, Давид поцеловал его еще раз, но уже в губы (буквально на 3 секунды). Когда-то Баян был ниже Давида, примерно по шею. Из-за разницы в росте, мелкому приходилось вставать на цыпочки чтобы поцеловаться, а Давиду приходилось немного нагибаться. Аккордеону никогда не нравилось это: он знал, что со стороны это могло выглядеть мило, но это было жутко неудобно. Сейчас они почти одного роста — Баяну это нравилось, а Давиду нет. Они взяли сладкую вату. Меньшему нравился вкус ваты. Хотя Баяндер ел как свинюшка, ему ничего не мешало. У Давида всегда были влажные салфетки в рюкзаке, он носил их ради Баяна. Маленький парниша всегда пачкался независимо чем, будь это мороженое или вата. Ещё, они довольно часто ели китайскую лапшу, и было совсем не удивительно, что аккордеон пачкался намного чаще. Он всегда был весь в кисло-сладком соусе. Давид всегда очень аккуратно вытирал лицо Баяна. После того, как они погуляли в парке они пошли домой к темноволосому киргизу. Его родителей дома не было, они практически все время оставляли его одного. Мать уехала на несколько дней к родственникам, а его отчим довольно часто был в командировках, чуть ли не каждый месяц. Перед этим они зашли в магазин и купили несколько бутылок лимонного пойла и чипсов. Они, во многих случаях, ночуя у друг друга устраивали марафон фильмов, смотря хорошие комедии и фэнтези. Открыв пиво и чипсы, они включили фильм. Это было уже вечером. Разгоряченные из-за пива, скурившие по паре вишневых сигарет, они пошли остудиться на балкон. Может из-за алкоголя, может из-за простого желания, Баян резко поцеловал Давида в губы. На улице было темно, в доме, тоже, их никто не мог увидеть. Давид ответил на поцелуй страстно, немного грубо, но этого было достаточно. Достаточно, чтобы разжечь искру, чтобы раскрепостить этих парней, полюбивших незаконной любовью. Тут началась страстная сцена. Они пытались опередить друг друга. Кто быстрее дойдет до комнаты, в которую никто не заходил, кроме самого владельца. Опрокинувшись на кровать, эти двое начали снимать с друг друга футболки. В тот момент они целовались и останавливались только в те моменты, когда кислород был на исходе. В эти же моменты они переглядывались и смотрели любящим, страстным взглядом, которого до этого пара не видала. Давид лежал на кровати, в то время, как Баян нависал над ним. Потихоньку киргиз спускался вниз, начав с губ, он спустился до штанов. У паренька на кровати был стояк. Наконец-то знания пригодились. Не зря же такому навыку пропадать. Киргиз, игриво стягивая штаны и заодно трусы, добрался до желаемого. Своим маленьким ротиком он потихоньку работал им. Обоим это доставляло огромное количество удовольствия. У нашего мальчика-еврея появилось желание войти в киргиза. Он притянул его к себе, заставив сидеть. Темненький парень начал растягивать свою дырочку, он понимал что будет больно. Смазки не было, даже простого вазелина. Из-за этого процесс затянулся. Когда паренек был готов, Давид вошел. Это было больно, но приносило чертову эйфорию, что у первого, что и у второго. Начав с медленного темпа, Баян просил ускорить его, говоря: — Черт… Хорошо-то как… — говорил он, стонущим голосом. Потихоньку Давид начал ускоряться. Он не хотел навредить своему бойфренду, так, что он делал все аккуратно. После этого Баяндер начал постанывать, создавая возбуждающую атмосферу (хотя куда дальше). Двигая своим тазом, Давид создал тот темп, который приятен обоим. Баян чувствовал, что он скоро кончит. Своим тоненьким голосом, который приятно было слышать из-за слияния нескольких нот баса и обычного сопрано, сказал: — Уже скоро, ммм… Кончаю. -Я тоже… — ответил Давид, дрожащим голосом. Киргиз чувствовал что-то теплое внутри себя. Ему понравилось это чувство. Сперма попала на живот Давида и немного на простынь. Через несколько минут они отключились, то ли от алкоголя, то ли от усталости, ведь было потрачено немало энергии. Они уснули в обнимку с друг другом Наутро парень постарше проснулся от запаха гренок и сосисок, жарящихся на оливковом масле. Аккордеону нравилось готовить. Он мог готовить практически все: от бутербродов с сыром до ягодного пирога. Это увлечение было крутым навыком Баяна. Давид подошел сзади нежно обнял Баяна, обхватив талию. Он закинул свою голову на плечо киргиза, после нежно поцеловав в щеку. Когда еврей заваривал себе кофе, мелкий начал незатейливую беседу. Конечно же, они начали хвалить друг друга за эту ночь. Они могли разговаривать часами, но в этот раз они говорили только до того момента, как они сели за стол и стали уплетать завтрак, приготовленный маленьким поваром. -Эти гренки великолепны! -, сказал Давид, приятно удивленный вкусом этого незамысловатого блюда, — А знаешь что еще великолепно? — Что же? — ответил Баяндер, знающий ответ на этот вопрос. — Ты, — говорил второй парень, показывая на сердце первого. Оба начали смеяться. Их смех слился в приятное звучание (большая терция, как никак). После завтрака, Давид пошел в душ, ему всегда надо было в душ после таких мероприятий (имею в виду ночевки, не еблю). Пока парень побольше был в душе, Баяндер успел прибраться в комнате, помыть посуду и одеться. Давид всегда был долго в душе. Парни вышли из дома и пошли гулять по городу. Находя дворы, в которых никого не было, они обменивались поцелуями. Это было милое зрелище. Ходили они долго, может быть прошли пятую часть города. В этот раз оба не чувствовали своих ног. Ситуацию еще и усугубила их обувь; они всегда ходили в кедах (кому нужна нормальная обувь?). После очередной прогулки, Давид и Баян зашли в магазин. Давид, как всегда брал энергетики. Киргиз купил пачку сигарет, под предлогом «Для отчима» (его отчим курил и отправлял в магазин за сигаретами). Эта пара сидела во дворе и курила. Еврей курил не очень часто, ему не нравился вкус обычных сигарет, ему нравились вишневые тонкие сигареты, и ради него Баяндер покупал именно их. Наступил вечер. Парочка разъехалась по домам, жили они в разных сторонах города, но Давид должен был скоро переехать ближе к Баяну. Вечером, чуть лине ночью они начали переписываться, обсуждая все, что попадется на ум. Общаясь где-то два часа, первым отрубился киргиз, выдерживал он не многое. Через некоторое время наш еврей отправился спать. Полтора дня, а такой прогресс.***
Их первая годовщина прошла отлично. Спустя некоторое время, в то время, когда они оставались у кого-то дома одни, они немного напивались и повторяли то, что произошло в первую годовщину, предохраняться они не забывали. Хитрый киргиз хранил парочку в своем письменном столе. После этого у них все было хорошо.