Бахрейн 2018.

Себастьян не знает, когда ему начал нравиться Льюис - его главный соперник. Тем не менее, всё сложилось как нельзя кстати: они оказались в одном помещении наедине, и Себ решил признаться своему конкуренту в любви. Он был готов к любой реакции: от мягкого "Прости, Себастьян, но я так не могу..." до фингала под глазом от удара тяжелой рукой англичанина; однако Льюис поступил иначе: он просто поцеловал Феттеля, нежно, но требовательно. Вот так начались их тёплые, временами сложные, но, к сожалению, недолгие отношения. После каждого Гран-При два лидера общего зачёта сидели в одном номере, долго обсуждая прошедшую гонку и в общем весь уик-энд. Они могли смеяться и радоваться, как после Венгрии, Китая и Монако, могли жаловаться друг другу на плохую настройку машин, погоду, на ужасное состояние трассы, как в Японии, Сингапуре и Австралии, иногда они даже ругались, например, после Азербайджана*, но они всегда приходили к общему мнению, находили компромисс и продолжали радоваться жизни и своим отношениям. Им не хватало друг друга во время сезонных перерывов, и летних, и, конечно же, зимних. Но они всегда находили время на общение, ведь что только не сделаешь ради любви. Они всегда радовались новым встречам, дорожили своими отношениями, которые без преувеличения можно было назвать идеальными. Они могли многое сказать прессе, могли смеяться друг над другом, но никогда не обижались, ведь каждый знал, что это просто глупая игра, придуманная дабы просто развлечь фанатов. Гран-При Австралии. 2018. Пресс конференция (после квалификации) – Я не знаю, о какой кнопке вы говорите. Таких у нас просто-напросто нет. Вы всё себе напридумывали. – Да? А что ты тогда делал раньше? – Искал подходящий момент, чтобы показать лучший результат и стереть улыбку с твоего лица. Позднее в тот же день Льюис сидел у окна в своём номере, успев сто раз пожалеть о своих необдуманных словах на конференции. Он знал, что Себ не обидится, но он также знал, что парень переживает из-за третьего места на старте. Из этого состояния его вывело уведомление о новом сообщении. Не задумываясь, он открыл его. "Мальчик-Пальчик", - высветилось на экране. М.П.: "Улыбку мою стереть хочешь, значит? Тебе стоит понизить уровень самоуверенности, дружок XD Мало ли, прошлогодняя история повторится ;)" Нагло. С усмешкой. Феттель точно не обиделся, и это успокаивает. В этот момент пришло ещё одно сообщение: М.П.: "Ты сделаешь это только стерев себя из моей жизни :*" Даже так? У Себа точно хорошее настроение. "Ну-ну. Посмотрим, кто кого. Поверь, я сделаю всё, чтобы это не повторилось снова." М.П.: "О, нет! Сам Великий и Ужасный разгневался и решил использовать волшебную кнопку! Помогите, обгоняют!!! XD" "Да я тебя и без неё запросто обгоню, так что не бойся, твоё второе место будет заслуженным ;)" М.П.: "Посмотрим. Ладно, давай, я спать хочу. Спокойной ночи, чемпион." "Спокойной ночи, малыш." После гонки Себ был как никогда доволен собой. Второй раз подряд здесь, в Мельбурне, он выезжает из боксов впереди Льюиса, который, между прочим, только что чуть не выломил дверь. – Ты, блин, издеваешься? Как ты это сделал? Господи, второй раз подряд!!! Как так можно вообще? - действующий чемпион не понимал, как болид Феррари снова выехал из боксов прямо перед ним. И ладно, если бы на этот раз это был Кими. Нет, этой немецкой заднице надо было задеть его самолюбие. Порой Хэмилтон сам не мог понять, за что любит Феттеля. А тот в свою очередь продолжал лежать с улыбкой до ушей, после чего достал телефон и начал дразнить любимого, цитируя его сообщения, за что был наказан грубым поцелуем. Эту ночь они провели вместе, и провели очень... приятно для обоих. *** На утро они лежали рядом, переплетя свои руки вместе. Первым проснулся Льюис и уже собирался встать, но, увидев мирно спящего Себа рядом с собой, решил не будить того, а насладиться столь прекрасной картиной: тихо посапывающий Феттель, освещённый лучами утреннего солнца, казалось, светится; его кудри блестели, напоминая золото, а ресницы слегка дрожали, что придавало их обладателю ещё более милый вид. Наконец, Себастьян проснулся. Он открыл глаза, поднял их и увидел Льюиса, такого красивого и счастливого. Глаза его не казались такими тёмными, как обычно, и рассматривали Феттеля, а волосы приобрели необычно красивый каштановый цвет. Улыбнувшись, Себ потянулся за поцелуем и получил его. Ещё бы... Золотой мальчик паддока всегда получает всё, что хочет. – Ты есть будешь? - оторвавшись от него, спрашивает Льюис. – Ммм... Буду. Тебя. - ответил Себ, но, увидев выражение лица Лью, тут же добавил - Да ладно, шучу я. Но от тебя тоже не откажусь. – Почему я встречаюсь с таким идиотом? - спросил у себя Хэмилтон, зная, что Себ его слышит. – Потому что любишь! - ответил Себ, волшебным образом оказавшийся в ванной. *** – Ну, сеньор Арривабене, можно я ещё на денёк тут останусь? - умолял Себ, когда услышал новость о скором вылете команды из Австралии. – Нет! Если бы не ошибка Хаас, ты бы не оказался на первом месте! Нам надо доработать твою "Лорию"**, да и тебе нужно тренироваться! Ещё раз говорю, нет! - Маурицио был непреклонен. Расстроенный своим скорым отъездом, Себастьян отправился в отель. Выходя из лифта, он столкнулся с Магнуссеном. – Хэй, поосторожней! Смотри куда идёшь! - Себастьян был на взводе, но до него не сразу дошёл смысл слов датчанина. – Suck my balls, honey!*** - услышал он, а к тому времени, как он понял значение этой фразы и хотел было что-то сказать, тот уже уехал на лифте, помахав ручкой. "Хюлькенберг был прав..." - пронеслось в голове. Когда Себ зашёл в номер, он увидел, что почти все его вещи уже собраны, а на кровати сидит Льюис, раскладывая остальное по чемоданам. Сказать, что он был удивлён - ничего не сказать. Только Феттель открыл рот, чтобы спросить, что тут вообще происходит, как на его ещё не прозвучавший вопрос ответили. – Я увидел, точнее услышал Кими, который орал на весь отель, мол ему никто не сказал про ранний перелёт, он ничего не успеет... и ещё что-то на финском. - он встал с кровати - Но я уверен, что это переводить не стоит. Вот я и решил помочь тебе собраться, - подошёл ближе к немцу -чтобы не терять время даром. - и поцеловал. – Спасибо. - сказал Себ, отдышавшись после долгого поцелуя. – Да не за что. - ответил Льюис, отойдя к кровати и продолжив собирать вещи немца. - Но почему вы так скоро вылетаете? – Маурицио считает, что у нас не было темпа в "Альберт Парке", и что нам надо ещё тренироваться... Что ты смеёшься? – Без обид, конечно, но когда у вас в последний раз был темп? При Шумахере? Я, конечно, уважаю вашу команду, но... темп, прежде всего, подкрепляется надёжностью машины и её деталей. – На больное давишь, да? - Себ усмехнулся - А давай-ка вспомним... Нуу... Например, Малайзию сезона 2016, а? О, я помню, как по всей трассе раздался приятный запах горелого движка "Мерседес"... Или это был ты? А ещё... – Всё, хватит, хватит... Я понял. Больше так не буду. – То-то. Вольфф *** – Обещай, что будешь писать мне! - крикнул Льюис на прощание Себу. – Обещаю!!! - донеслось из-за угла. *** – Сеньор Маурицио. - Феттель не унимался - А почему на самом деле мы так рано уехали? Арривабене тяжело вздохнул. – Себастьян, не пойми меня неправильно... Мне сказали, не важно кто, что ты... встречаешься... - он сглотнул - с Хэмилтоном. Сердце немца чуть не остановилось, а затем оно заколотилось так быстро, что, если его поместить вместо мотора в болид, никакой прижимной силы не хватит, чтобы её удержать на Земле. Он вспотел, не зная что делать. Признаться Арривабене в своей... нетрадиционной ориентации, значит вышвырнуть себя из команды. Итальянцы, что с них взять. Тем не менее, Маурицио всё ещё здесь, перед Себом, и надо бы что-нибудь сказать. – Себ? Только не говори, что... – Нет! Вы что! Да как... как вы могли в это поверить? Вот так вы мне доверяете? Да чтобы я? С НИМ? Кими, у тебя осталась водка? Да, да, та самая, от Дани. Нет? Жалко. - слышал бы его сейчас Льюис. Глава Скудерии облегчённо вздохнул. – Нет, нет, Себ, ничего такого. Но, согласись, перестраховаться стоило. Прости меня, пожалуйста. Я не хотел задеть тебя. *** Добравшись до своего дома в Маранелло, Себ первым делом написал Льюису. Правда, он долго искал нужное имя в контактах, и, наконец, нашёл заветного "Любимого Чемпиона". "ЛЬЮИС, SOS!!! НАС ЧУТЬ НЕ СПАЛИЛИ!!!" Сообщение было прочитано, но на него долго не отвечали. Однако минут через пять Льюис очнулся. Л.Ч.: "Что? Как? Кто?" "Не знаю, кто всё это ему рассказал, но сегодня Маурицио объяснил мне, что кто-то ему нас спалил. Но не особо волнуйся, я, вроде как, выкрутился." Л.Ч.: "Хммм... Давай завтра разберёмся, у нас сейчас ночь" "Ой, извини, если разбудил. Спокойной ночи :*" *** Добравшись до дома, Льюис решил пойти прогуляться в горы, ибо делать всё равно нечего: собак кормит Росберг, у которого есть ключи от квартиры, да и его дочь не против поиграть с ними. Стоило ему подумать об этом, как в дверь постучали. "Странно... кто же это может быть?" - подумал англичанин, прежде чем открыть дверь. За ней стоял Валттери. Не успел Льюис и слова сказать, как финн начал его целовать. В это время мимо проходил Фернандо, который хотел навестить Росберга, из-за чего его путь проходил мимо дома Хэмилтона. Увидев столь "прекрасную" картину, испанец сфотографировал пилотов "Мерседес" и принялся печатать Райкконену, который должен был знать об этом. Сразу после первого поцелуя Льюиса и Себастьяна Себ первым делом пошёл к Кими, мозги которого он вынес своим постоянным нытьём по поводу "Любви всей его жизни", чтобы обрадовать его освобождением от этого словесного террора. После десяти минут тщетных попыток вызвать хоть какие-то эмоции и увидеть их на лице финна, Себ оставил его в покое, думая, что тот обрадуется. Он сильно ошибался. Стоило только Феттелю выйти из номера Кими, как тот начал материть его всеми возможными способами. Мало того, что эта малолетняя истеричка выносила ему мозги, так теперь он ещё собирается встречаться с Льюисом, что явно плохо кончится, ведь все знают про то, что англичанин любит поэкспериментировать с видами отношений. И теперь Кими придётся следить за ним. Чёрт. Благо у него есть такой великий "шпион", как Алонсо. Тут же позвонив испанцу, Кими вкратце (по-другому он не умеет) описал ситуацию и попросил друга последить за Хэмилтоном. Тот, пусть и нехотя, но согласился. Всё равно тренировки не приносят никакой пользы, так как моторы просто-напросто сгорают, следовательно делать ему совершенно нечего. Наши дни Нандо: "Кими, ты не занят?" "Смотря что случилось." Нандо: "Случилось это *фотография*" "Твою ж... Кто ещё об этом знает?" Нандо: "Пока только мы. Ну и эти тоже." "Спасибо за помощь. Я твой должник." Теперь Кими думал, как бы помягче рассказать это Себастьяну. И зачем он в это ввязался? А хотя, зачем помягче? Кими его предупреждал, говорил, что всё может очень плохо кончиться. Окончательно решив, что лучше рассказать сейчас, чем тянуть до последнего, Кими поехал к Себу. Когда тот открыл дверь, финн зашёл в дом и повернулся к нему лицом. – Нам надо серьёзно поговорить. – Эмм... ну ладно. Чай? Кофе? – Себ, я сказал - серьёзно. – Понял. Где тут мой коньяк? Пока Себ обыскивал свои шкафы в поисках заветного напитка, Райкконен не раз обдумывал свой план действий. Наконец, когда коньяк оказался на столе, Кими начал говорить. – Себ. Я мог всё неправильно понять, и вообще... я, скорее всего, просто напридумывал себе, но... - он достал телефон из кармана и нашёл нужную фотографию - Льюис. Он... в общем... эмм... Держи и посмотри сам. - он передал телефон напарнику. Себ не хотел верить, что это правда. Льюис не мог. Но... Чёрт возьми, почему всё стало таким сложным? Он не понимал, как Хэм, его Хэм, мог так с ним поступить. Это был удар ниже пояса. Немец долго пялился в экран и, чуть не сломав телефон, отдал его Кими. – Себ, я правда не... –Уходи. - выдавил из себя Феттель, стараясь не реветь. Не сейчас, не перед Кими. Финн всё понял и поспешил удалиться. Он понимал, что, возможно, зря рассказал всё это, но... Если всё это - правда? А Себастьян решил, что одной бутылки на сегодня будет маловато. Гран-При Бахрейна Квалификация Себ задумчиво смотрел вдаль, стараясь не бросать взгляды на боксы "Мерседес". Слишком больно. Слишком обидно. А Льюис в это время никак не мог понять, что происходит с Себом. Буквально несколько дней назад всё было прекрасно. А может, он узнал про поцелуй Боттаса? Но Льюис ведь его отшил, предварительно заехав кулаком тому в поддых. Тогда что? Он мог бы задавать вопросы хоть весь день, но квалификацию не перенесёшь, поэтому он так и не смог подойти к любимому пилоту Феррари. После квалификации – Эй, Себастьян! Подожди! - Льюис пытался догнать Феттеля, но бесполезно. Тот будто не слышал его. - Да что я не так сделал? - крикнул он, поняв, что уже не догонит немца. Весь следующий день Льюис продолжал донимать Феттеля своими вопросами, но в того словно Кими вселился - ни улыбок, ни шуток, в общем, это был не тот Себастьян, которого все знают. Застав причину своей бессонницы перед гонкой (да и не только) одного, Льюис подбежал к нему, схватил за руку и посмотрел в глаза: они не блестели, как раньше, в них не было той искры, которой он очаровывал всех вокруг; они больше не напоминают бескрайнее небо, освещённое ярким солнцем, и теперь эти глаза напоминают скорее матово-голубые камни на дне моря: такие же холодные и безжизненные. – Себастьян, что... Что случилось? - Льюис был обеспокоен состоянием любовника, ведь он никогда не видел его таким. – Мне ответить, что случилось? Мне? - Себ говорил спокойно, но в то же время так пугающе, что по спине Льюиса пробежали мурашки. - Это ты мне должен объяснить, какого чёрта ты встречаешься со мной, если у тебя есть твой Боттас! - на этом он закончил свой ответ, оставив Льюиса наедине со своими догадками. Гонка Гаснут огни! Боттас прорывается вперёд, обогнав Кими. Как же он бесит Себастьяна! Себастьян, красные флаги. В боксы, повторяю, в боксы. Себу долго не говорили, что случилось на трассе. Кими попросил. Доехав до боксов, Себ сразу заметил отсутствие одной из "Серебряных стрел" и одного "Быка". Обычно, столкновение с болидами "Рэд Булл" не приводят ни к чему хорошему, Феттель проверял это на себе. Но, как только он увидел изображение завала, ему стало плохо. Ферстаппен, выбравшись из своего болида, побежал к машине Льюиса, а точнее к её останкам. Он пытался разгрести эту кучу металла, но ничего не выходило. К месту происшествия подъехали спасатели и медики, Льюиса вытащили из-под завала. Последнее, что помнил Себ, это окровавленное тело Хэмилтона, вой сирен и слова Льюиса, которые он смог прочитать по губам: "Я всегда любил тебя". Слёзы потекли по щекам немецкого пилота, он упал на колени и закричал. Закричал так, что сорвал голос, закричал от беспомощности. Он был не с ним. Он обижался на того, кто ценил его больше своей жизни. Себастьян бился в истерике, валяясь на полу боксов, в то время как остальные пытались его успокоить. Феттель еле уговорил медиков взять его с собой и отправился в больницу вместе с Льюисом. Плевать на гонку, плевать на результат, главное чтобы ОН был цел. Себ молился, Себ пытался высчитать шансы Льюиса на выздоровление, Себ чуть не умер от того, что перенервничал. Но врачи смогли. Они спасли его. Себастьян всегда знал, что Льюис сильный, но чтобы настолько... Англичанин очнулся чуть ли не сразу после операции и начал звать его. Врачи сказали, что он очень слаб, но Себу разрешили войти. Он смотрел на Льюиса, Льюис смотрел на него. Так он простоял около двух минут, а затем подбежал ближе и обнял друга. Но мы ведь не в сказке, не так ли? Себ очнулся в боксах. Вокруг стояли все члены команды. Все сочувственно смотрели на него, а Кими просто стоял в стороне с красными от напряжения глазами. Вся трасса затихла. Никто не верил в это. Е Г О. Б О Л Ь Ш Е. Н Е Т . . . Феттель встал на ноги. Феттель больше не рыдал. Феттель подошёл к оборудованию. Все смотрели на него с недоумением. Феттель порвал провода и схватился за их концы. Резкая боль, крики команды, темнота, холод. В этот день мир лишился двух четырёхкратных чемпионов мира Формулы-1.