Метро

Если бы именно сегодня Ёнгук не проснулся, он уверен, всего бы этого пиздеца не произошло. Если бы утром у него хватило сил отобрать у Дэхёна подушку, ударить этой же подушкой его же по голове, а затем примотать скотчем к кровати и, предварительно заткнув младшему рот - в идеале, его же, к примеру, носками: пусть пострадает, - лечь спать обратно, то определённо день сложился бы иначе. Но нет. Он сорвался от удара подушкой и под истеричный крик "Опаздываем! Хён, мы опаздываем!" сонно наблюдал, как Чон носится по квартире, собирая свои шмотки по разным углам и спешно одеваясь. А потом Ёнгук, как в армии, оделся за минуту, и, ведомый младшим, шёл за ним вниз по улице. Нельзя было с ним вчера пить. Всё нужно было предусмотреть заранее. Бан с этим облажаться сумел на уровне "профи". Сейчас Ёнгук созерцает перед собой спину младшего в какой-то нелепой широкой футболке, и ниже поясницы старается не смотреть. Дэхён в неприлично узких джинсах выглядит как очень дорогая шлюха, а выпрямленные волосы и подведенные глаза завершают этот образ. Во всём виноват Дэхён. Только Дэхён и никто больше. – Мы могли вызвать такси, чёрт тебя побери. Почему именно метро? – Ёнгук шипит как настоящая кобра, шипит недалеко от левого уха парня. – Ты забыл? Мы экономим, нам за квартиру ещё рассчитаться нужно, – Дэхён резко ставит точку и вжимается в свой угол, а Ёнгук на автомате приближается к худой спине и шикарной заднице. Ёнгук ненавидит метро всеми фибрами своей души. Точнее, к самому метро он равнодушен, но вот прямо сейчас, когда до округлой пятой точки Дэхёна остаётся совсем небольшое расстояние, он его ненавидит. Извращённая душонка брутального мужчины требует совершенно неприличных действий по отношению к тому, кто будоражит её, но вроде как Бан пока что держится. Пока что. Ёнгук уже совершенно не хочет ехать на день рождения мелкого, но нужно. Чжунхон - это маленький обидчивый котёнок, и если Бан не явится к нему на день рождения, то после не откупит свою вину даже тонной помидоров черри. Ехать им остаётся ещё примерно около получаса - Хон живёт на конечной, - когда на одной из остановок в метро вламывается, наверное, половина Сеула. Ёнгука попросту вжимает в Дэхёна, старший едва успевает просунуть руку между телом Чона и стеной, а голову - положить ему на плечо. – Блять, – хрипит Ёнгук, мельком оценивая ситуацию. Их двоих спинами разных людей зажало в угол вагона метро, задница младшего в аккурат прижимается к паху Бана, а сам Дэхён выглядит уж очень по-блядски - и старшему плевать, что на самом деле Чон понял свою ошибку. У Ёнгука член встаёт как по щелчку пальцев, упираясь Дэхёну в пятую точку бугром на штанах. – Возможно, я и вправду поспешил с выбором транспорта, – тихо произносит младший, цепляясь за поручни. – Теперь мне уже всё равно, – шепчет Ёнгук, коротко, но очень резко двигая бёдрами и срывая с приоткрытых пухлых губ судорожный вдох. Извращенец, думает про себя Ёнгук, но остановиться не может. Короткими рывками имитирует толчки, стараясь подстроиться под спину какого-то мужика, что при каждом движении вагона то и дело наваливается на Бана, но затем отстраняется от него, дабы не вызвать подозрений. Секс в общественном месте - один из фетишей Ёнгука, и очень навряд ли Дэхён хотел под них попасть. И всё же, попал. – Прекрати сейчас же, – Чон пытается сопротивляться, но толку нет абсолютно никакого: у него самого стоит так, что больно. А когда Ёнгук кусает его за мочку уха, со скрипом стискивает зубы, чтобы не застонать. Хотя, он уверен - даже если Бан трахнет его здесь, прилюдно, никто и не обратит внимания. – Блять, Ёнгук, убью, как только выйдем, обещаю... – Кто ещё кого убьёт-то, – шепчет в ответ Бан, забираясь свободной рукой под футболку парня и сжимая тонкими пальцами сосок. Дэхён вздрагивает, дёргается, замирает, когда слышит шипение Ёнгука. – Ты, между прочим, сам виноват. – Чем это я... О, Господи, – Дэхён утыкается лбом в стену и часто дышит, сдерживая себя - старший расстёгивает молнию на его джинсах и обхватывает колом стоящий член сквозь ткань боксеров. Приблизительно в это же время вагон останавливается, но количество людей не уменьшается - выходит два, заходит восемь, - и когда трогается вновь, Ёнгук снова прижимается к младшему. – Ну, как же. Кто вырядился как элитная проститутка и потащил меня в метро, зная, что сейчас самый час пик? – Ёнгук ещё какое-то время двигает рукой по члену младшего, натирая нежную кожу уже не такой уж и приятной тканью, но затем забирается Дэхёну в боксеры, опуская ладонь чуть ниже и легко хлопая по мошонке. Дэхён шумно выдыхает, закрывая глаза. – Наказание. – Я одеваюсь для себя, а не для того, чтобы мне дрочили в транспорте, – едва найдя силы вновь заговорить, мямлит Чон, но уже не желает сопротивляться. Ладонь старшего влажная от пота и очень горячая, и слишком приятно, пусть и медленно, скользит по члену. Дэхён тихо постанывает, не открывая глаз, кусает губы и очень хочет толкнуться в руку Ёнгука, но не может - он слишком скован в движениях сейчас. – Знаешь, сейчас я готов с этим поспорить, – Ёнгук снова ведёт языком по хрящу на ухе, и слишком заводится от тихих стонов. Он немного ускоряет темп движений, и шепчет так, чтобы его слышал только младший: – Хочу тебя на нашей кровати в таком виде. На четвереньках. С прикованными руками к спинке кровати и широко расставленными ногами. И завязанными глазами. Идеально... – Бан, блять, Ёнгук, – скулит Дэхён, сжимая поручни так, что кожа на костяшках натягивается и белеет. Ёнгук усмехается, но не прекращает дрочить парню. – Представь, как бы ты кричал, когда я раздел бы тебя и выпорол твоим же блядским кожаным ремнём. Ты бы дёргался, стонал, просил остановиться... И знал бы, что тебе это не поможет. А как бы ты пошло скулил, когда я начал бы тебя растягивать... Сам бы насаживался на мои пальцы, молил дать тебе больше... Грубее... Глубже... Да, Дэхённи? Ёнгук издевается, то замедляя, то ускоряя темп, губами переходя с уха на шею и оставляя на ней алые отметины. Дэхён совершенно не сдерживает себя и ему плевать, слышат его или нет. Остаётся три чёртовых остановки, и Чон просто умоляет старшего быстрее дать ему кончить. – Ещё три станции, котик. Ты ещё успеешь представить, как бы я начал трахать тебя. Сначала медленно, дразня тебя, входя лишь наполовину... А потом так, как ты любишь. Грубо, жестко, быстро... Вплоть до твоих криков, до твоего сорванного голоса... Ты же знаешь, что я обожаю, когда ты кричишь подо мной, малыш? Дэхён едва ли не плачет. Ёнгук двигает рукой предельно быстро, а картинка от его шёпота в голове рисуется слишком отчётливо, и в последний момент Чон неистово накрывает губы старшего своими и стонет в поцелуй, кончая. – Следующая наша, – оповещает Ёнгук, прекращая поцелуй. – У нас есть пара минут. Дэхён кивает и быстро приводит себя в какой-никакой порядок. Из вагона метро они выходят одними из первых, и Ёнгук тащит младшего в сторону общественного туалета. Чон косо смотрит на парня, не понимая, что от него требуют, заталкивая в кабинку, но когда его резко ставят на колени, хитро улыбается. Ёнгук расстёгивает джинсы и, немного приспустив их, проводит всё ещё стоящим членом по пухлым губам Дэхёна. – Наказание, – пожимает плечами Бан, и уже в следующую секунду балдеет от мягких губ и шершавого язычка. Чон почти сразу приступает к горловому минету, слыша одобрительные глухие стоны и чувствуя властные руки в своих волосах. Ёнгук задаёт свой темп, и если в любой другой ситуации Дэхён устроил бы сцену сопротивления, то сейчас спокойно поддаётся - понимает, что времени итак немного остаётся. Проходит, может, минут десять, прежде чем Дэхёну в нёбо бьёт вязкая и горячая струя, которую младший не думая глотает. – Прости. Я бы как следует отодрал тебя прямо здесь, но время поджимает, – Ёнгук целует Дэхёна в губы, подняв с колен. Дэхён отвечает на поцелуй, после спешно покидая кабинку. Если Бану и нормально, то ему теперь очень стыдно. Отныне никаких узких джинс, обещает себе Дэхён. И не ездить в метро. По крайней мере, сегодняшним маршрутом. Примерно неделю, пока кондуктор не забудет про капли спермы на стене в углу. Но, замечая взгляд Ёнгука, он понимает, что ещё не раз наденет чёртовы узкие джинсы и обязательно прокатится с ним в вагоне метро.